Детство - 8 -Ошмянские базары

The radio is broadcasting a snowfall; it always snows in this area.
The bus stops in a small town, the passengers go out for a cup of coffee.
 The women behind the counter are working fast. I sip my coffee and look through the window glass to the white fields of snow.  Pictures that are similar to flash photography seem to appear on a white surface of snow.
 I see the horse, the carriage, the peasant, I see my mother behind the counter,
I see myself…                It is like negatives stored in your memory that want to be revealed. I allow myself to go to this place…as snow falls flake by flake, the negatives are transferring those images into words and I start to write them down.



                Market in Oshmana                On Sunday morning, our kitchen window looked like a TV screen. Farmers from nearby villages rode to the market square.  In the front of the carriage sat a man riding a wagon, his wife sheltered by a big shawl, glancing back at her bags, stuck between the peeking heads of noisy pigs, geese, and chickens.  We would wake-up hearing these noises and quickly get dressed to go outside and catch a ride on the ledge of the carriage.   
               
 At the town square where the farmers would get together, the carriage circled a few times before finding a suitable place to park.  The couple stepped off the carriage and shook off the tiredness of the trip with the snow.  The horse was fed and expressed its content by making some noises. Perhaps these noises were for completing the journey or being satisfied with the surroundings or maybe the horse picked up the mood of its owners.  Along with the sound of the horse, there were the screams of the pigs, geese, and chickens.
These sounds spread above the city.                The music of the Oshmana markets is still with me.
And in the symphony of horns and sirens of the big city, I miss the tunes from those town squares.   
                Later on, people arrived from Vilna.               
By midday, the market would close.
My mother worked in a local diner.  I spent a lot of time with her.   She was standing beside the register and was unusually pretty.  She was wearing a white apron and her   head was covered with a well-starched cap that resembled a crown.  The wooden parts of the abacus snapped, bottles of soda were popped open, beer from kegs foamed, and bowls with red borsch flew by.   “Good day Panny Anna, is this your daughter?  She’s really grown up!”
“Good day Pan, how was your day?”
It seemed to me that everyone knew my mother.  Between customers, she managed to talk to me and share her smile.  She gave me a glass of soda, and a dime to go see a movie.

It was getting dark, and the square became empty.               
 Only a few women stayed to clean up after the day’s activities.  I waited for my mother to come home from work.   I had wanted to tell her about the movie, which was mostly about the war and victory.  I warmed up some tea and together we would drink it with cherry jam, waiting for father Kolia.  I tried to tell her what I saw tonight, but she was too tired from a long day.                ‘‘It is getting late.” she said. “Let’s go to bed. Tomorrow is another day.’’ She kissed me goodnight.

At night she would watch her own movie about the war. In her dream she ran with her younger brother, Meyer, in a meadow looking for left over frozen potatoes.  She was so happy that no one had taken it from them.  She also dreamt about how her mother was getting ready to go to another town for a wedding.  How she was wearing a long, black dress with a freshly cut garden rose on her shoulder.                “ I’ll be back soon.” she said, and blew a goodbye kiss from the carriage she was riding.  It was a sweet dream, but the carriage never came back.

I finish my writing and find myself crying.I am crying inside, where no one can see it. Life is beautiful — that is what my mother teaches me and if someone is scared of cancer, they should put a smile on their face and fight their own battle — this is how it works in our family. I put a smile on my face, and I put on lipstick. The bus is half an hour away from Cleveland. My father and aunt are waiting for me.
Daylight hits the window and reaches down to my face, caressing my eyelids.  Sunrays are starting to play a mosaic game on the window; it looks like two people hugging and fighting each other at the same time. The feeling of unsolved mysteries of life enters my thoughts.
 
Is it a reflection of life after death? Or is it something that is far away in the galaxy or just a sum of the physical spectrum of ultraviolet rays? Or perhaps through those visible images, heavenly voices speak to us?

Two lights play their game and are starting to fade away.
My thoughts also fade…I fall asleep. My dream takes me back overseas, to that house, I see broken dishes.....
               
 
               
И все таки воспоминания детства самые яркие, вот почему то вспомнилось......

 Кухонное окно наше дома выходило на улицу и было похоже на телевизионный экран.
 Я хорошо помню как воскресенье утром фермеры с соседних деревень ехали на рынок.
 На повозке сидел крестьянин едущий на фургоне, его жена,укутанная большим платком, а сзади торчали головы шумных свиней, гусей, кур и цыплят.

 Мы,дети просыпались под эти звуки , быстро одевались,выбегали на улицу чтобы успеть прокатится на полозьях телеги.На городской площади , где крестьяне обычно собирались мы с повозкой делали несколько кругов прежде чем находилось подходящее место для стоянки.
 Пара сходила с повозки,стряхивала снег и вместе с ним усталость поездки.
Лошадь кормили и она ржала,то ли от от того что благополучно доехали то ли ей нравилась атмосфера площади а возможно просто передавалось настроение её хозяев. к ржанию лошадей присоединялся кудахтанье кур и повизгивание свиней и, гусей, и цыплят.
Всё это заполняло акустику нашего городка.

Музыка Ошмянских базаров - все еще со мной. И в симфонии рожков и сирен большого города мне не достоёт мелодии с моего с площади моего детства.


Позже на базар приезжали люди с Вильнюса .
К полудню, рынок закрывался.
 Моя мать работала в местной столовой. Я проводила много времени с нею. Она стояла около регистра и была необычно красивая. Она носила белый передник, и ее голова была покрыта хорошо-накрахмаленным чепцом,, который напоминал корону. Деревянные косточки счёт быстро щёлкали, бутылки с содовой водой ситро открывались, бочковое пиво пенилось в бокалах и официантки жонглировали подносами с тарелками горячим красным борщом.

 "Хорошего дня Панни Анна, это ваша дочка? как она выросла!"

"Хорошого дня пан !А как был ваш день?"

Мне казалось что маму знали все.
Между клиентами, она умудрялась говорить со мной и разделить улыбку. Она давала мне стакан ситра с пряником или клюквенного киселя и гривенник, чтобы пойти в кино.

Темнело, и площадь пустела.
Я жду маму дома с работы. Я хочу рассказать ей о кино, которое было главным образом о войне и победе.
Я грею чай и мы пьём его с вишнёвым вареньем и ждём папу Колю.
 Я пытаюсь рассказать ей о кино, но она так устала с долгого рабочего дня, "Поздно уже, Иди спать завтра - новый день"

Она целует меня и желает спокойной ночи.А гутте нахт!

 Ночью мама смотрела её собственное кино о войне.

 Бежит она с ее младшим братом Мейером по полю, находят замороженный картофель.
 И счастливы, что никто не отобрал его у них.

Снится ей как ее мать готовилась ехать в другой город на свадьбу.

На ней одето длинное, черное платье , а на груди приколота красная садовая роза

 " Я вернусь скоро, "говорит она маме и уже с фургона посылает воздушный поцелуй.


Это был сладкий сон, но фургон никогда не вернулся назад.