Rainbows. Осень

О, как я любил это ощущение. Как будто кто-то водил веткой лиственницы в области паха. Немного покалывало, приятно щекотало; игольчатая расслабленность расходилась волнами от низа живота по всему телу. Я не чувствовал ног: они были как будто под местным наркозом, невероятно тяжелые и оттого легкие, как ватные. Глаза закрывались, но я старался не засыпать как можно дольше, наслаждаясь моментом. Это была славная охота. Девушка рядом – кажется, Даша, да, Даша – только что заснула. Сама невинность. Сложно представить, что это она еще полчаса назад разрывала ногтями подушку, раздвигала свои ягодицы, направляла мою голову себе между ног, облизывала мои пальцы и выкрикивала хриплым голосом что-то бессвязное. Она была ничего, темпераментная особа, с такими интересно. Надо будет занести ее в папку «избранное». Даша заснула у меня на плече. Как бы ни хотели некоторые барышни казаться хищницами, пожирающими мужские сердца, хладнокровными обольстительницами, бесчувственными стервами – как они еще себя любят называть? – после секса они устало откладывают маску в сторону и становятся просто девушками, просто женщинами, которые ждут комплиментов, ласковых слов, и возможно, обещаний. Все это так трогательно.
Я осторожно подвинул Дашу, у меня затекло плечо.
Сигарета после хорошего секса имеет хороший вкус. Голубоватый дымок поднимался к потолку, на котором, если сильно напрячь зрение, уже можно было разглядеть небольшую трещинку. В предрассветный час, когда из мрака начинают проступать очертания знакомых предметов, когда размытые ночные тени обретают форму, когда ты устал, но чувствуешь себя еще полным сил, когда утомившиеся эмоции впадают в дрему, чтобы назавтра проснуться и заиграть в полную силу, когда далеко за горизонтом просыпается солнце для нового дня... Тогда, на пороге неизвестного сновидения,  укутанный светом самого раннего утра я чувствую, как жизнь целует мои веки и уходя, роняет радость. Я протягиваю руку, вальяжно и неспеша, подбираю ее, дым моей сигареты проскальзывает в форточку, я закидываю руку за голову, и улыбка трогает мои ленивые губы. Я молод. Я свободен и полон сил. Я счастлив.
В желудке была приятная пустота. Делая выбор между подходом к холодильнику и подушкой, я все же выбрал последнее. Не хотелось портить приближающийся рассвет чавканьем, завтраку пусть больше достанется. Я затушил сигарету и позволил заждавшемуся Морфею наконец заключить меня в объятия.
Я проснусь полным сил, готовым для новых побед и завоеваний, я проснусь рядом с этой милой девушкой и буду наслаждаться ее взглядом. А потом, прежде чем выпустить ее за порог, займусь с ней сексом, если захочу. Вечером мы наконец с друзьями доберемся до клуба «Киви», говорят, там стало еще лучше, столик мы забронировали еще во вторник, должна Ленка подъехать, сто лет ее не видел, интересно, у нее все такие же душистые сиськи, а у Боряна дурь хорошая, конечно же, он нас пригласил, без баб, говорит, не приезжайте.. надо маме позвонить, а то будет волноваться, пора к бабушке в гости съездить, сказать, что не женился еще, но встречаюсь с хорошей девушкой, я всегда так говорю..  надо бы купить ту шапку, становится холодно, старая надоела, когда у Skazi новый альбом выйдет.. может, заказать утром пиццу.. надо заделать трещину в потолке.. не, все-таки не надо, она прикольная…

Солнце овладело горизонтом, раскидывая свои лучи во всех направлениях. Прошел маленький дождик, как пробный шар перед сезоном дождей, как законный представитель осени. Убедившись, что еще рано, что дни все еще теплые, трава зеленая и птицы не улетели в далекие края, дождик быстро свернулся. Ранняя, робкая, янтарная осень..

Я проснулся. Первым, что я почувствовал, была непривычная слабость во всем теле. Сексом в нетрезвом виде я не занимался уже давно, с тех пор, как два раза облажался. Вчера я был совершенно трезвый, покурил немного у Боряна, но это пошло только на пользу. У меня не может быть похмелья. Наверное, я заболел, должно же было когда-то наконец меня продуть из-за открытой в любую погоду форточки. Настроение упало ниже нуля, с таким поганым самочувствием все планы шли насмарку. Ну ничего, до вечера есть еще время, я приду в себя.  Эспрессо срочно. Двойной.
С мыслями о кофе я разлепил глаза, веки были как будто налиты свинцом. Ночная тяжесть в ногах, которая была так приятна несколько часов назад, не прошла. Но она больше не была приятной. Мягкая ветка лиственницы обернулась старой, рассохшейся корягой, и скребла в той же области, где так нежно щекотала вчера. Я ничего не понимал. Может, это новый вирус, и я первый заболевший? Откуда, как? А может… может, все намного тривиальнее, и я один из тех парней, который поймал венерический цветок, который частенько вплетается в букет любви? Для симптомов, конечно, рановато. Но все же.
Я повернул голову, дивясь тому, что чувствую буквально каждый сантиметр своего тела. Как будто, пока я спал, кто-то раздробил мои кости.
Девушки Даши в постели не было. Я приподнялся на локтях, охнув от неприятного ощущения. Локти ломило, а звук, вырвавшийся из моего горла, был похож на кряканье. Мне стало не по себе. Может, это дурной сон, один из тех, что так похожи на реальность. Madrommen, не иначе. Ну конечно, потому что в реальной жизни мои обои теплого персикового цвета. А я вижу какие-то желтоватые, блеклые.
Я с трудом откинул одеяло и вскрикнул, точнее, вскрякнул от неожиданного испуга. Мои ноги были дряблыми и тощими. Я соскочил с кровати, снова вскрикнув, на этот раз от боли. Что со мной случилось, что со мной случилось???
Если это сон, то почему все так реально, почему я ощущаю свое тело так, как я никогда в жизни его не ощущал? Слишком все правдоподобно. Все, поспали и хватит! Пора просыпаться!
Я открывал глаза так широко, как только мог. Я щипал себя за запястье. Я не просыпался. Мне стало страшно.
«Ох уж этот артроз» - простонал голос за моей спиной. Я вздрогнул и обернулся. Рядом со мной стояла незнакомая старушка, с виду встревоженная. «Ну, к дождям у тебя всегда так. Но ты меня напугал, я думала, может, ты упал с кровати… Господи» - вздохнула она и заковыляла на кухню. Я хлопал глазами.
Что с моими ногами? Что со мной произошло? Превозмогая неприятные ощущения в суставах, кряхтя и ругаясь, я подошел к зеркалу. Мои ноги… это были не мои ноги. Я увидел старые, искривленные какой-то болезнью конечности, с распухшими коленками, с мутными, пожелтевшими ногтями на пальцах. Мой взгляд поднимался выше, сердце бешено колотилось, а потом замерло, наполнившись ужасом. Из зазеркалья на меня смотрел старик. Я вглядывался в него, с ошеломляющей, потрясающей ясностью узнавая опутанные морщинами свои черты.
Наверное, я упал в обморок.
Потому что очнулся я на своей кровати, надо мной склонилась та самая старушка и какая-то женщина.
«Ты что сегодня меня так пугаешь?» - простонала престарелая дама. Пахнуло валидолом.
«Вы кто?» - спросил я. «Что со мной  случилось?»
«Наверное, еще в себя не пришел», растерянно обратилась старушка к сидящей рядом женщине. «Я твоя жена, Светлана, это дочь наша Лариса, ну что, встали мозги на место? Давай, приходи в себя, не пугай меня так больше, пришлось даже Ларису вызывать». Она покачала головой. Жена… Я уже ничего не понимал. Мне резко захотелось в туалет, так резко, что я упустил пару капель в штаны.
«Мне надо в туалет, иначе я наделаю прям тут. Я уже начал». Женщины помогли мне подняться, охая и причитая.
Я оперся о стену и посмотрел в эти незнакомые лица. Оба выглядели искренне взволнованными. В моей голове сгущался туман.
«Где Даша?» вяло спросил я. Недоуменные глаза.
«Мы с ребятами в «Киви» собирались сегодня. Потом к Боряну… Мне надо маме позвонить и бабушке… А то они будут волноваться…»
Старушка, назвавшаяся моей женой, с громким выдохом привалилась к стене с блекло-желтыми обоями.
«Зачем вы обклеили мои стены обоями цвета мочи?» спросил я. «И вообще, я вас не знаю. У меня не было жены и тем более дочери. Наверное, вам лучше уйти».
Молодая женщина, Лариса, опустила глаза и поджала губы. Такой гримасой люди обычно смиряются с неизбежным.
Я теперь знал точно только то, что почти полностью описался. Но я добрел до туалета. Писать было больно. Я надел мокрые штаны и сел на унитаз отдохнуть, потому что устал, пока стоял.
Слышны были всхлипывания «жены», «дочь» разговаривала с кем-то по телефону.
«У папы маразм начался. Он нас не узнает и несет какую-то околесицу. Что? Да, наверное».
Я давно перестал понимать, что происходит. Хуже того – я не хотел ничего понимать. Чувствовал только смертельную, вселенскую усталость.
 Я вышел из туалета, прошаркал к кровати и лег. Я смотрел, как маленькую трещину в потолке накрывают осенние предвечерние тени.