Blood. Первая глава и вторая

«-Что с тобой, почему ты дрожишь?»
«-На миг почудилось: будто злой дух прошел по тому месту, где будет моя могила»


В сознании  что-то щелкнуло и выстрелило. Это были отголоски прошлой жизни стрелка. Мир двинулся с места, когда он начинал свой путь и настигнул башню. Но вот буря в стакане утихла, и мир принял новое очертание, не предвещая ничего хорошего. Теперь руки не сжимали сандаловые рукояти револьверов. Каменная плита  дрогнула и, почуяв жизнь под собой, послушно отодвинулась –это одна из причуд  нового мира, вскоре станет  обычным  явлением для стрелка, как и открывающиеся всюду двери и падающие с небес предметы. Куда более сложнее осознавать  имя, вдруг возникшее из пустоты: « Нет револьверов. Ты сам выбрал этот путь, стрелок. И ты живешь…снова.  Вампир, каннибал, убийца …Калеб, калеб». 
   
  Взяв первое, что попалось под руку, он пошел напролом.  Это были ржавые вилы с четырьмя расшибленными зубьями разной длины. Едва ли это орудие для выгребания навоза могло остановить самых примитивных, но быстрых и опасных  стражей братства: ожившие трупы с затекшим бельмом вместо глаз. На них еще держались рваные куски одежды и деревянные башмаки. Все, как на подбор были вооружены топорами и орудовали ими довольно неплохо и жестоко, вскидывая топор над головами.

  Нужно было что-то, что могло бы разорвать их суставы и оторвать им голову. Затыкать до смерти вилами уже мертвое, но бешено машущее топором тело, не имело смысла. Калебу удалось лишь удержать на расстоянии черенка вил одного мертвеца, в то время из под земли вылез еще один и занес топор над головой вампира.

  Ад на земле восстановился. Огромные стальные птицы бомбили города. Мольбы и крики раздавались все реже, и все чаще жуткое урчание изуродованных последователей. Такая обстановка была на пользу братству. Часть их гибло под шквальным огнем зажигательных бомб, но еще больше возрождалось после этого. Всё больше людей примыкало к их бремени – им некуда было деваться. Превращая людей в орудие пыток, в бездушных тварей с ружьями наперевес. Кому то повезло меньше:  об их участи свидетельствовали многочисленные  «комнаты отдыха» с, подвешенными к потолку на цепях, останками плоти. Армия росла, воспевались хвалебные песни новому божеству. Ночь была серой от пепла, а день освещался из космоса потоками лавы, вытекшей из  разодранного солнечного глаза.
 
   Товарищ Нобель  прослезился бы, увидев, каким эффективным может быть динамит в решении проблем.  Связка шашек, взорванных под ногами гогочущего мертвеца, превращала тело в  разлетающиеся осколки острых костей, сильно ранящие рядом стоящих: мертвых и не совсем мертвых тел.


   Но, увы, динамита не было под рукой. И топор   вошел в  плечевую мышцу Калеба, раздробив кость. Раскаты грозы и хохота  осветили кладбище и остановили  сердца сотни живущих надеждами, окончательно убив надежду в то, что всё это ужасный сон. Высоко, в горящих небесах кружили огромные устрашающие птицы ленг, издавая резкие короткие выкрики.  Слишком уж человечна природа этих выкриков - что то в них было жуткое.


   Второй удар пришелся по голове вампира, но соскользнув по касательной, содрал кусок кожи, поросшей черными путанными волосами. Руки будто приросли к вилам. Чудовище трепыхалось на кольях, но не сдавалось, размахивая топором в сантиметре от лица Калеба. Осмелевший до безобразия второй  кусок гниющего мяса для размаха сделал шаг назад, что дало полуживому вампиру пару секунд заставить разжать пальцы и отскочить прежде, чем тупой топор со свистом рассек воздух и… плашмя приземлился на, и без того изуродованную, головешку второго мертвеца. Голова сложилась как карточный домик, забрызгав собой каменную стену.

  Калеб бросился наутек, но его уже нагоняли около десятка дровосеков. Жуткие зловонные и лютые, что есть силы безобразно ковыляли на своих костяных обрубках. Словно безумные старикашки нежелающие умирать,  но и не давая своим детям жить. Детям, которые по гроб жизни обязаны своим родителям, точнее тем, чем приходилось довольствоваться после серии инсультов или простого помутнения рассудка: маразмом, памперсами, . Глубокая рана  в плече оставляла на стенах кровавые отметины.  Неподалеку кто- то выпустил сигнальную ракету. Да, в этом мире явно не хватало валяющегося на каждом шагу оружия. Калеб не мечтал уже найти свои револьверы с патронами. Он бы отстрелил каждой мертлявой куче дерьма кисть, держащую топор. А затем их же оружием пройтись по головам, как по яичным скорлупкам. Но увы - надо убегать и молится.. было бы кому. Калеб бежал по лабиринтам вдоль высоких стен захоронения. До того, как вампир покинул кладбище, встающие из земли мертвецы отрезали лишние пути в этом царстве зловещих дровосеков. Но все же Калеб старался держаться света ярко-мерцающих сигнальных ракет.

   Стальная птица, сделав круг, несла новую порцию зажигательных бомб. Но рев мотора заглушился истошным криком какой-то твари. Это огромную птицу ленг закрутило в одном двигателе самолете. Самолет пошел на вынужденную посадку, по кронам кривых вековых деревьев, в болото.
 Неожиданно стало одиноко и горечь непонятной утраты наполняло не так давно забившееся жизнью сердце. Утраты не от резких перемен или потери револьверов. Утрата, вмещавшая жизнь и путь Калеба, которую еще предстояло вспоминать.
Позади преследовала толпа безумных палачей. Их урчание превратилось в монотонный гул. То ли это упавший самолет скрипел своими всё еще живыми двигателями. Там могли быть еще живые люди. Живая кровь. Самолет завяз в болоте и постепенно тонул.
Туда держал путь израненный вампир Калеб.

«Что это за крики из леса: до того протяжные долгие истошные и какие то  бездушные? Почему люди так кричат? Их что, вздернули на дыбу или распяли?»
«Музыка здешних прикрас  .Посмотрел бы я на тебя, когда  отнимут  твою душу и оставят так - завопишь  еще не так . После этого они все выглядят одинаково, одеты в одну одежду и вооружены до зубов - бесстрашные войны. Но есть и те, кто по собственному желанию выбрали этот путь, у них ничего не отнимали в виду того, что и нечего было - инженеры камер пыток, при жизни они были такими же внутри, и вот звездный час их настал. Что было внутри – теперь выплеснулось.» Это блистательный триумф человеческих желаний - чтобы в мире не было зла! Оно было исполнено. Но всё зло перекочевало в наш мир. Это - не сон, всё происходит реально, здесь и сейчас..»
«Кто ты?»
 
К темной башне подошел Роланд Чарльз. Путь к самолету показался Калебу чудовищно длинным: соизмеримый с путем, который вел его к башне, начиная с того момента, как мир сдвинулся с места, когда он был еще стрелком. Хотя путь до болота, где был самолет, длился каких-то полчаса, за все эти тридцать минут сознание пролистало всю жизнь стрелка. Книга его жизни пролисталась и захлопнулась навеки, преградив путь к прошлому до срока. Теперь сознание нового тела терзало  стрелка , пару раз его стошнило непонятной темно красной зловонной субстанцией , но он  смирился и принял действительность: «Теперь я Калеб, калеб, ка-леб и у меня нет револьверов». Всё будто прояснилось и внутри заработал мыслительный моторчик: нужно  поесть и раны заживут. Поесть, но что? Судя по тому, что вышло из меня – я плотоядная тварь. Питаться могу даже падалью. Интересно, могу я есть оживших мертвецов?  Уверен, что могу. Хотя бы их сердце.
Неожиданно стрелок вспомнил свою мать и почему то назвал ее по имени: «Офелия!» Гром выстрела за спиной оглушил стрелка, и Калеб инстинктивно принял упор лежа и оглянулся: маленький уродец в балахоне (наскоро сшитый из трупного мешка) поспешно ковылял в  сторону вампира, небрежно обхватив искареженными лапаками оружие. Калеб схватил камень и умышленно кинул в ружье уродца. Тот вздрогнул и выстрелил второй раз, опорожнив стволы ружья. Стрелок подошел к карлику и отнял ружье. Тот упал на колени от бессилия - видимо тоже был голоден. Калеб нашел связку взрывчатки в складках балахона. «Кто ему дал всё это?»
«Пойдем!- окрикнул Калеб уродца и тот послушно засеменил следом. - Съем твое сердце пожалуй, если захочется.»