Когда умирает ветер

2-Е МЕСТО НА КОНКУРСЕ КЛУБА "СЛАВА ФОНДА ВСМ" - "ОСЕНЬ-2010" (декабрь 2010 года)


В село вползало промозглое ноябрьское утро. Ещё вчера было тепло и светило солнце, воробьи рассаживались на заборах и подставляли спины приветливым золотистым лучам. А за ночь затянувшееся бабье лето сдуло западным ветром. Он пригнал в Чуйскую долину одичавшие в казахских степях тучи. Исхудавшие в пути, с рваными просветами в боках, они тянулись к отрогам Тянь-Шаня унылым караваном. Скупо сеяли на подернутую тонкой корочкой инея чёрную землю мелкую изморось.

Бакыт вышел на улицу, поёжился, шмыгнул носом и двинулся в сторону школы. Идти недалеко, но тепла, что сохранилось в снятых с батареи рубашке и свитере, точно не хватит. Лёгкая болоньевая куртка не согревала, но родители никак не могли сдать свёклу на сахарный завод, чтобы выручить хоть какие-то деньги. Предприятие вновь простаивало, а оптовикам по низким ценам отец отдавать урожай не захотел, о чём не раз пожалел.

«Хорошо, апа [1] с пенсии ботинки купила, - порадовался Бакыт. - Пусть китайские, зато тёплые. До весны должны дотянуть».

Ногам было тепло и уютно месить грязь вдоль дороги. Вязаную синюю спортивную шапку Бакыт натянул поглубже, поэтому не сразу заметил в предрассветном сумраке худенькую фигурку соседа, привалившегося спиной к старому с облезшей краской забору.

- Привет, Аза.

- Привет, - отозвался эхом сосед. – В школу?

- Куда же ещё в такую рань, - Бакыт тряхнул рюкзаком, который отозвался глухим ворчанием стукнувшихся друг о друга учебников и пластмассового пенала. – А ты?

- Нет, на ипподром пойду, сегодня в кок-бору [2] играют.

- По такой погоде? – Бакыт поежился и представил, как кони будут месить грязь на стадионе, а измазанные и потные мужики драться за тушу барана, которая к концу матча превратится в кучу навоза. – Холодно, да и снег может пойти. Скорее всего, игру отменят.

- Нет, сегодня финал, подарки привезли, а из Бишкека ждут начальника какого-то. Болот-байке [3] сказал, что пять баранов и лошадь приготовили для тоя [4], поэтому не отменят. Да мне всё равно, лишь бы не в школу, - махнул рукой Азамат. – И уроки я не сделал. Отец с друзьями вчера до полуночи праздновал, не до учёбы было. Несколько раз в «комок» за водкой гоняли.

- Паршиво, - протянул сочувственно Бакыт и скептически осмотрел старый неуклюже залатанный коричневый свитер и болотного цвета куртку, перешитую из строительной спецовки. - А не замёрзнешь?

- Да я привык, - пожал плечами Азамат.

- Сказать в школе, что заболел? – предложил Бакыт.

- Хорошо, - кивнул Азамат. С серой бейсболки, над козырьком которой красовалась вышитая чёрная буква «А», упали несколько капель.

- Ладно, бывай тогда.

- Пока.

Бакыт пошёл дальше, когда Азамат его окликнул:

- Баха, если Эркин обо мне спросит, скажи, что я к тетке в Кара-Балту [5] уехал.

- Хорошо, - не оборачиваясь, махнул рукой Бакыт.

«Уроки он не выучил, два раза ха-ха, - подумал парень. – Так бы и сказал, что в школу боится идти. У него долга сомов триста [6] набралось, вот и бегает от Эркина».

Бакыт шмыгнул носом. Он и сам побаивался и недолюбливал десятиклассника, от которого вся школа мечтала избавиться последние года три. Но кто же его выгонит? У него отец глава сельской управы, да и с акимом [7] района они двоюродные братья.

Эркина, вон, в прошлом году менты с пакетиком анаши взяли, так отец пару звонков сделал и быстро отмазал. В итоге десятиклассник страх совсем потерял, ходит по школе королём. Учителя лишнее слово боятся сказать, оценки ставят за так, а он и читает-то с трудом. Зато считает хорошо, подумал Бакыт. Полшколы ему отмечается, и никого не забывает, все долги и проценты высчитывает лучше китайского калькулятора.

От Эркина и Бакыту досталось разок. Поймал он его за школой и с ходу в ухо. Будто ведро на голову одели и палкой по нему ударили - полдня в башке звенело. Ухо, как вареный пельмень, разбухло. Отец дома второе также выкрутил, пока Бакыт не сознался, кто его побил и за что.

Батя-то «афганец», с войны контуженный, его в селе боятся. Особенно пьяного. К бутылке прикладывается он редко, по праздникам, но тогда лучше ему на глаза не попадаться – везде душманы мерещатся. Бакыт такие дни обычно на чердаке коротает, на крики отца не откликается и всегда удивляется, как батя за двадцать лет никого в селе не покалечил.

«Не буду я его усмирять, - обычно заявлял участковый, к которому по привычке бежали за защитой соседи. – Это он контуженный, а я - нормальный. Побуянит и угомонится, завтра всё равно ничего не вспомнит». 

Отец к главе сельской управы трезвым пошёл, поговорил с ним, с тех пор Эркин больше Бакыта не трогает, чаще делает вид, словно его и нет рядом.

***

Азамат взглядом проводил Бакыта до поворота, а когда тот свернул налево, передернул плечами - холод настырно забирался под свитер. Стоять на месте не получалось – в разбитых кроссовках мерзли ноги.

«Хорошо, хоть Болот-байке подлатал их, - подумал Азамат. – Может, к нему и пойти? До игры в сторожке посижу, авось не прогонит».

Азамат сплюнул, надвинул бейсболку на глаза, засунул руки в карманы чёрных потёртых спортивных штанов и, сгорбившись, отправился к ипподрому. Он шёл медленно, старательно обходя покрытые тонким ледком лужи и ловко перепрыгивая через небольшие едва присыпанные по осени канавы для полива огородов.

***

Жумабек прохаживался возле серого «Мерседеса», курил, не вынимая рук из карманов дубленки.

«Погода – дрянь, - в который раз подумал он. – Надо было тащиться в такую даль из Бишкека? Могли бы и перенести игру».

Шеф Жумабека с местным начальством второй час сидел в маленьком кафе при ипподроме, матч задерживался минут на двадцать. Лошади мёрзли под навесом, прядали ушами и нетерпеливо переминались. Игроки кучковались у трибуны, о чем-то недовольно разговаривали, хлопали руками по бокам, но упорствовали и водку не пили. Опасно, с хмельной головой из седла под копыта легко могут выбить во время свалки.

«Не гадал, что вот так попаду в родное село, - размышлял Жумабек. – Два года, как в Бишкек переехал, думал и не вернусь больше. Так занесла же нелёгкая».

Дверь сторожки со скрипом распахнулась, и на улицу в засаленном ватнике и кирзовых сапогах вышел Болот-байке. Из-за его плеча выглядывал парень в серой бейсболке.

- Жумабек, ты что ли? – окликнул сторож водителя «Мерседеса». – А я в окошко гляжу, да гадаю – ты или нет? Совсем зазнался. Оно и понятно, теперь в столице живешь.

- Так, Болот-байке, я и не знал, что вы здесь работаете.

- Да уж год. Ипподром построили, и меня взяли сторожем. Какая-никакая, а прибавка к пенсии. Хозяйство содержать - сил нет, апа же моя померла.

- Давно?

- Считай месяца через четыре после твоего отъезда, - старик привычно смахнул отсутствующую слезу. – С воспалением легких слегла, больше с кровати и не поднялась. А внуки и дети, как и ты, в Бишкек подались. Почти и не показываются.

- А вас что не заберут?

- Да куда там, они по квартирам мыкаются, а у меня здесь дом хоть и маленький, но свой. Только бы печку подлатать, - старик задумался, а потом спросил: - А ты, я смотрю, начальника возишь?

- Акима.

- Самого бишкекского?

- Нет, районного. Он дальний родственник жены, поэтому и на работу взял, обещал с участком помочь, чтобы дом построить.

- Дом и здесь был, зачем продали?

- Так в селе с работой сами знаете как.

- С работой, - передразнил старик, - землю пахать не хотите, вот и убегаете в свой Бишкек. Скоро одни начальники вокруг останутся. Только кем руководить-то будете?

- Какие мы начальники, простые работяги.

- Ага, на такой машине раскатывать.

- Так она же служебная, - Жумабек попытался сменить тему и спросил: - А кто с вами-то был?

Старик задумался, пытаясь сообразить, о чём речь. Сдвинул на лоб серый от грязи ак-калпак [8], почесал коротко стриженую макушку и радостно сказал:

- А-а-а, а я думаю, о ком ты спрашиваешь. Так это сосед твой бывший, Азаматка. Помогает мне, а я его иногда подкармливаю.

- Так их семья вроде не бедствовала?

- Эх-хе-хе, - протянул старик. – Ты ведь давно в село не приезжал, ничего не слышал. Только, знаешь, иди сам с ним поговори, не люблю я про чужие дела рассказывать.

В это время из кафе вышел дюжий человек с красным обрюзгшим лицом, меховая шапка сбита на затылок, под кожаным плащом дорогой костюм, узел синего в белую полоску галстука распущен. Он размашистым шагом двинулся в сторону трибун, за ним семенил, пытаясь забежать вперёд, глава сельской управы.

- Шеф, - буркнул Жумабек.

- Дородный, - ответил Болот-байке и заспешил: - Пойду я, не люблю у начальства на глазах маячить.

Жумабек проследил за шефом, он неспешно устроился на гостевой трибуне с пластиковой крышей и махнул рукой. Сразу же раздался свисток, и началась игра, к которой водитель относился равнодушно.

Он поискал глазами на трибунах Азамата. Парень внимательно смотрел за игрой, иногда нервно сжимал кулаки или вскакивал со скамейки, подняв руки над головой. Жумабек его бы и не узнал, если бы Болот-байке не сказал, кто это.

***

Семья Азамата перебралась в посёлок из Баткенской области [9] с полгода назад, когда прежние соседи, в спешке распродав всё, что можно, уехали в Калининград. Жумабек с удивлением отмечал, как быстро меняется село. За несколько месяцев часть знакомых и одноклассников вместе с семьями просто исчезли. Кто-то перебрался в Германию, другие подались в Австралию, но большинство уехали в Россию.

Жизнь в селе и раньше не многих прельщала, а по нынешним временам она и вовсе превратилась в тусклую и беспросветную. Порой казалось, что от изменений в мире их посёлку доставалось только плохое. 

Родители Азамата продали в Баткене дом, влезли в долги, но смогли перебраться поближе к зажиточному Бишкеку, который магнитом притягивал к себе мигрантов из самых дальних уголков страны. В столице их не ждали, но всегда была возможность заработать, зацепиться хотя бы за краешек сытой жизни, которая тянулась шлейфом дыма от дорогих иномарок.

С отцом Азамата, Нурдином, у Жумабека отношения не сложились. Тихий и предупредительный, но ненадёжный, готовый в любой момент подставить или украсть по мелочи, почти не выполнявший обещания, что щедро раздавал в первое время. Не отказывался выпить за чужой счёт, но не умел это делать: сто граммов водки превращали Нурдина в крикливого и задиристого хама.

Обычно после попойки его жена Айгуль, похожая на тень осеннего дерева, прятала лицо под платком или реже выходила из дома, пока не сойдут следы от мужниной трёпки. Азамата отец не трогал, и даже с помощью родственников купил ему на день рождения жеребёнка. Ровного коричневого цвета с чёрной длинной гривой.

- И как зовут твоего скакуна? – поинтересовался Жумабек однажды утром, увидев Азамата, который во дворе старательно чистил лошадь.

- Шамал [10], - гордо ответил мальчишка и, подумав, добавил: - Он мой лучший друг. Мы с ним поедем на скачки и выиграем главный приз.

- Так вы же маленькие, - усмехнулся Жумабек и почти сразу пожалел об этом.

- Байке, вот вы взрослый, а говорите ерунду. Нам с Шамалом пока рано выступать. Вы думаете, я не знаю, что и для одной победы надо много тренироваться?

Жумабек смутился и отвернулся якобы от дыма сигареты, который попал ему в лицо. Прокашлялся и спросил:

- А седло-то у тебя есть?

- Пока нет, - ответил Азамат, - но скоро будет. Летом отцу на бахче стану помогать, он мне и купит.

Азамат быстро стал лучшим наездником среди сверстников. Жумабек часто видел, как спозаранку, едва рассвет касался розовыми крыльями вершин, затянутых в панцири ледников, Азамат отправлялся в предгорья. Столько гордости и стати было в парне и его Шамале, что Жумабек решил – появится у него сын, обязательно выкрутится, но купит ему лошадь.

Пока жена подарила ему двух дочек, которые с визгом убегали, стоило им заметить гордо вышагивающего по пыльной улице Шамала.

- Сайтан идёт! Сайтан, - кричали, не выговаривая букву «ш», близняшки и прятались за кустами смородины, которые Жумабек посадил в прошлом году вдоль забора.

***

Кок-бору закончилось, взмыленные лошади, горячась и всхрапывая, отправились в конюшню, а заляпанные грязью игроки принимали поздравления. Шеф Жумабека с ленцой вручал победителям конверты с деньгами, парни долго трясли его руку и жарко благодарили.

Проигравшие получили холодильник и плазменный телевизор. Осталось разыграть главный приз – синие «Жигули» седьмой модели. Машина ждала лучшего наездника. Пока всадники со своими скакунами выстраивались на старте, Жумабек решил добраться до Азамата.

Изрядно подвыпившие болельщики уже не обращали внимания на холодные порывы ветра, улюлюкали и подбадривали любимчиков. Кое-кто жарко спорил, делал ставки и спешно вытаскивал из карманов мятые купюры. Тотализатор на ипподроме отсутствовал, но азартных мужиков это не останавливало. Они заключали пари между собой. Обычно недовольных не было, ведь победитель угощал всех выпивкой.

- Здравствуй, Азамат, - Жумабек присел на краешек лавки рядом с бывшим соседом. – Как дела?

Парень недоверчиво посмотрел на мужчину, немного поморщился, пытаясь его вспомнить.

- Это вы, Жумабек-байке? – неуверенно спросил он.

- Не признал что ли?

- Я вас давно не видел.

- А ты чего не в школе?

- Да, - Азамат махнул рукой, - я давно не хожу на уроки. Холодно, а зимней одежды у меня нет. А в этом стыдно ходить. – Парень показал разбитые кроссовки и потрёпанную куртку.

Неожиданно справа с лавки вскочил задремавший мужик. Он громко закричал, потом вложил в рот пальцы и засвистел. И тут же, словно спущенный шарик, опал на скамейку и вновь уснул.

- Ненавижу алкоголиков, - говорит Азамат. - Когда папа пьяный, бьет меня. Мама, пока живая была, всегда плакала, ругалась с ним. Сейчас её нет, а отец так и пьёт.

- А что с ней случилось?

- В больнице умерла. Поехала мне братика рожать, но не смогла. А маленький три часа прожил, - Азамат умолкает и отворачивается. Жумабек закуривает и жалеет, что затеял этот разговор. Бередить чужое горе – не самое приятное занятие, а приобщаться к нему – ещё хуже, своих забот хватает.

- А где твой Шамал? – сменил тему Жумабек.

- Папа продал его, когда деньги понадобились, а соседи, которые купили, пустили коня на мясо. Я долго плакал, - рассказывает Азамат и Жумабек чувствует, что в голосе парня ничего не дрогнуло, как будто всё горе он давно и без остатка выплакал. - Был бы жив мой айгыр [11], я бы тоже поучаствовал в скачках и выиграл бы машину. И подарил бы её папе, чтобы он таксовал и зарабатывал деньги.

- А сейчас на что живете?

- Пока тепло, я клубнику на полях собираю. По 10 сомов за ведро платят. А зимой трудно. Папа не хочет работать. Но его сестра помогает нам. Но давно не приезжала. Как приедет, обещала мне ботинки и куртку купить на зиму.

Жумабек закуривает вторую сигарету и поднимает голову, будто изучает ползущие по небу серые тучи. Изморось понемногу превращается в мелкую ледяную крупу. Азамат ёжится, встаёт и потирает озябшие руки.

- Пойду я, похолодало что-то. До свидания.

- Счастливо тебе.

Азамат, надвинув поглубже кепку и втянув голову в плечи, стал спускаться с трибуны. Потом обернулся и попросил:

- Байке, вы только отцу не говорите, что я на ипподром приходил, а то он меня побьёт.

       
Бишкек, 14 января – 8 февраля 2010 года.


--------------------------------------------------
1 – бабушка (по-киргизски).
2 – национальная киргизская игра. Другое название – «козлодрание».
3 – байке – дядя (по-киргизски), часто используется как уважительная приставка к имени.
4 – праздничное застолье (по-киргизски).
5 – город в Чуйской области Кыргызстана, в 90 километрах от Бишкека.
6 – $1 = 44,5 сома (на время написания рассказа).
7 - в Кыргызстане глава государственной районной администрации.
8 – киргизский национальный головной убор из войлока.
9 – область на юге Кыргызстана, самый бедный регион республики.
10 – ветер (по-киргизски). 
11 – жеребец (по-киргизски).