Человек с паперти

- Спаси, Господи! Испугался? Я и сама себя пугаюсь. Подумал, что я пьяная? Я не пьяная. Руки — ноги не работают, поэтому так трясёт. Многие думают, что я пьяная. А недавно одна прихожанка подошла ко мне, выхватила мои копейки и говорит: - Я знаю, что ты притворяешься. Догони меня, если хочешь копейки назад. А я смеюсь. Не понимаю — разве можно так притворяться? А потом знакомый батюшка подошёл и дал двести рублей. Она отобрала, а батюшка вернул. А та прихожанка больше не подходит.

Я такой не всегда была. После того, как дочку родила что-то случилось. Врачи не знают, что со мной. Прописывают мне лекарства, а я не их не пью. Может хуже стать. Один раз врач прописала какие-то таблетки, я их принимала месяц, а потом такая слабость навалилась — падала и встать не могла. Один раз в ванной упала и лежала несколько часов, пока дочка с работы не пришла. Прекратила их пить и стало всё в порядке. Сказала врачу, а она спросила — Ты что, лучше других что ли? Но я не пью. Пью только те лекарства, от которых чувствую себя лучше. Или чай зелёный. Утром кофе. Тогда ходить легче. Но всё равно падаю. Это ничего, люди помогают подняться. А некоторые толкают. Недавно вышла с автобуса около храма и начала падать на парня, кричу — Ой, я падаю, помогите! - А он меня толкнул ещё сильней, отвернулся и отошёл. Как я сильно тогда упала! Другой парень подошёл, на руки меня поднял, и донёс до храма. Сказал, что видел меня тут.

Да, меня все знают. Я же 20 лет около храма сижу. Многие подходят, здороваются, разговаривают. Мне радостно, общение есть. А если бы я дома сидела, то с ума бы сошла.
Поначалу как начала милостыню просить, мне так было стыдно! Я сидела и всё время плакала. Не могла. Очень было тяжело. Один раз ко мне подошёл прихожанин и спрашивает: - Чего вы плачете? Я отвечаю: - Мне стыдно. А он говорит: - Это не вам, это нам и государству должно быть стыдно, что вы тут сидите. Батюшки подходили, утешали. Я и привыкла. Смирилась. А сейчас уже не могу дома сидеть — к людям тянет.

Спаси, Господи! … - Вот, маленький какой подошёл. Родители приучают копеечку давать. Это хорошо — и родителям и детям.
А я когда такой маленькой была, в лесу жила. У меня мама была пьяницей. Четыре ребёнка было и все от разных мужчин. Сначала был дом, она его пропила, потом ездила по деревням с нами. То там поживём, то там. Потом надолго остановились в каком-то лесном домике. Мы собирали ягоды, а мать их продавала и на выручку покупала себе водку. Била нас очень сильно. Давала мне корзинку и говорила, чтобы я не возвращалась домой, пока полную не наберу. А мне четыре года тогда было. Находилась я в детстве по лесу так, что сейчас не могу в нём быть. Детство начинаю вспоминать. Мы прожили там пять лет, а потом мать лишили родительских прав. Двух моих братьев отдали в детский дом, меня оставили со старшей сестрой. Она была уже большая. А зимой она меня обманула. Сказала, что пойдём гулять, я оделась, она отвела меня в детский дом и там оставила. Как я плакала! Она меня никогда не навещала. Уже потом, когда я выросла, мы встречались. Я ей сказала, как плохо она поступила. Жизнь у неё не сложилась. Её дети, когда стали большими не желали с ней видиться. Она начала пить, а потом удавилась.

Я недавно повстречала молодую девушку вместе с умственно отсталой сестрой. Они в соседний храм ходят. Спросила у неё, неужели она её любит. Она ответила, что очень. Я так радовалась! Это хорошо, когда сёстры любят друг друга несмотря ни на что.
Ещё у меня есть два брата. Один богатый и меня инвалида знать не хочет. С другим мы видимся. Ездим на могилу к матери вместе.

В детском доме было плохо. Дети меня там били. И ещё мне врачи что-то кололи в спину.   Говорили, мне повезло, что после материнских побоев я могу ходить. Не знаю, я тогда чувствовала себя хорошо.

После детского дома я вышла замуж. Муж сначала вёл себя нормально, но когда я забеременела, он сказал: - Ну всё, сука, теперь ты от меня никуда не убежишь. Начал пьянствовать и бить меня. Я знаю, что это его мама учила меня бить, чтобы я послушной была. Я его несколько раз выгоняла, но он приходил, просил прощения и  я его пускала обратно. Жалко было дочку, не хотела, чтобы она без отца росла. Выгнала его окончательно после того, как он один раз стал материться на неё. И больше его не пускала на порог. Он две недели жил в подъезде, а потом ушёл к своей матери жить. Она приходила просить, чтобы я его пустила обратно, но я не хотела об этом больше слышать. Когда он ругался и бил меня, я терпела, но когда дочку начал ругать, я не выдержала. Его мама винит во всём меня, говорит, что я сама виновата. Моя дочка любит её, ездит навещать. Я не против и молчу про прошлое, ни разу не говорила, что она учила мужа меня бить. Она сейчас очень несчастна — второй её сын с внуком тоже пьют и бьют её. Говорят, что она обязана их кормить. Отбирают пенсию. А моя дочка ездит бабушку защищать, когда совсем худо становится.

А через несколько лет после того, как я выгнала мужа, я стала такой, какая есть. Дочка ещё совсем маленькой была, а на пособие по инвалидности ребёнка не прокормишь. Её хотели у меня отобрать и отдать в детский дом. Считали, что я сама не смогу о ней заботиться. Один депутат помог. Я пришла к нему, он меня выслушал, написал куда надо и дочку мне оставили. Я за него до сих пор молюсь. И тогда я стала просить милостыню. Дочка стеснялась меня, ей все говорили, что я не могла её родить и, наверно, взяла её для того, чтобы она после того, как вырастет, бесплатно обо мне заботилась. Придумают же гадости.  Лет в шестнадцать она даже бегала в роддом узнавать, правда ли я её родила. Сейчас вместе живём. Она вышла замуж, муж у неё хороший, у меня уже две внучки. Я стараюсь не быть им обузой — что могу, делаю сама, молчу, если дочка меня ругает. Хочу, чтобы они чувствовали себя комфортно. Живу у них, свою квартиру сдаю и отдаю им все деньги. А на деньги от милостыни покупаю лекарства и еду. Ничего у дочки не прошу, чтобы их не обременять. Сейчас, вот, на зубы коплю. Часть отдаю в церковь. С Богом надо делиться. Батюшки меня знают, не гоняют с паперти, сами копеечку дают.

А вообще хорошо, что я такая. Ничего не болит, но полный инвалид. Если бы я была здоровой, то была бы очень плохим человеком. Покрестилась я в сорок лет. Только после того, как милостыню стала просить. Тут ко мне недавно подходили сектанты несколько раз. Всё просили, чтобы я пришла к ним. Говорили — Приходите к нам и Бог полюбит вас! А я спрашиваю: - А с чего вы взяли, что Он меня не любит? Они: - Мы помолимся и вы исцелитесь! Я ответила, что мне и так неплохо живётся. Я каждый день у Божиего дома и ничего мне больше не надо. Больше не подходили.

О, мой друг прилетел. Вон, белый голубь на лестнице. Одноногий. Лапки одной нет, видишь? Уборщицы ругаются, он на паперть гадит. Я его гоняла, гоняла, а он всё равно прилетает. Ходит — хромает по лестнице, я нет-нет, да кину крошки, покормлю. Жалко ведь. Тоже инвалид.
Я тебя задерживаю? наверно, да? Замёрз уже. Ну иди по своим делам. До свидания. Подходи ещё.