Качели
Голова запрокинулась, как будто убегая от пляшущей в полете листвы, а ноги в коричневых сандаликах, потрескавшихся на носках, казалось, на мгновение коснулись подошвами вынырнувшего из-под кроны и расплескавшегося неба. Синего-синего, как резиновый мячик, вернее, как половинка резинового мячика, та, что отделялась белой полоской от красной половинки. Затем небо словно поднырнуло под крону дерева, как большая, диковинная, скользкая рыба, а ноги, потеряв небесную опору, стали невесомыми и помчались к земле. Голова же наоборот как будто полетела к небу, оставив листву порхать в солнечных брызгах внизу.
На секунду слева взметнулись и проскользнули, как пробежавшие тени – бледно-зеленый в крупный белый горох ситец сарафана, рукав-колокольчик белой шёлковой блузки, теплая полноватая рука с переливающейся, струящейся голубой жилкой и подпрыгивающей в такт движений маленькой красноватой родинкой на сгибе локтя.
Рука, окаймленная рукавом-бабочкой с темным серповидным пятном от пота под мышкой.
Звонкий, протяжный скрип железной перекладины о железную петлю пел и таял в воздухе:
Иии…вверх….иии…..вниз…иии…вверх…иии
И…осознание. Сон. Это только сон.
Стекло сна треснуло тоненько и звонко и полетело во все стороны искрящимися на солнце осколками звуков: «Андрюша! Андрю-шааа!»
Внезапно налетевший ветер сорвал качели и изо всей силы подбросил их вверх, навстречу черной туче, в мгновение расползшейся по небу, как огромное чернильное пятно, всё и вся поглотившей черной беззубой пастью.
Крик отчаяния рванулся, но жесткий мяч страха застрял в горле. Боль ударила под дых кулаком, крик заметался, заметался, и с отчаянной силой вытолкнув мяч, вырвался наружу. Мяч-страх покатился, расширяясь и заполняя собой всё пространство комнаты, и разлетаясь в клочья.
В клочья, повисшие над кроватью.
Клочья, шевелящие холодными щупальцами темноты.
В холодном от кондиционера воздухе.
Над холодным потом на лбу.
В ледяной тишине ночной комнаты.
Беззвучный ход стрелок.
Справа налево.
Один, лишь один звук.
Мерный звук покачивания маятника часов.
Маятника времени.
Холодной металлической негнущейся руки, раскачивающей качели жизни и смерти.
Иии…вверх….иии…вниз…иии…. вверх….ииии.
Вниз.
И влажный горячий шепот, беззвучный и соленый, спрятавшийся под прикрытыми веками глаз и тонкой солёной дорожкой щекотно пробежавший по щеке, по проступившей за ночь щетине:
«Ма-ма, ма-ма, мааааа-маааааа…..»
Вниз. Вверх. Вверх. Вниз……
Земля-небо.
Небо-земля…
Мама….
Свидетельство о публикации №210022101386
Однако переизбыток их вываливается на читательскую голову. И хочется легонько разгрести этот метафорический пух и... оглядеться, и разобраться: в чём тут дело-то?..
В некоторых случаях повторы на короткую текстовую площадь неоправданно-навязчивы: рукав-колокольчик; теплая полноватая рука; рукавом-бабочкой; Рука, окаймленная рукавом; негнущейся руки и т.п.
Желаю, Надя, успехов и в прозе. С уважением - Тамара
Тамара Петровна Москалёва 06.01.2011 00:23 Заявить о нарушении
С теплом,
Ваша Надежда
Надя Панич Далецкая 12.01.2011 14:37 Заявить о нарушении
ошибка -опечатка - 8-я строка сверху : "...голова же наоборот полетела
..." .Посмотрите сама.
Произведение интересное. Захватывает.Сопереживаю.Понравилось.
Ляля Ижморская 13.03.2011 14:56 Заявить о нарушении