Духовная брань. Текст 2. Оккультизм

ДУХОВНАЯ БРАНЬ. Текст 2. ОККУЛЬТИЗМ

Нашёл недавно у Фёдора Михайловича Достоевского:
"Что слишком скоро и быстро понимается, то не совсем прочно. (…) Сущность дела так тонка, что всегда улетает от большинства; они понимают, когда уже очень разжуют им, а до того им кажется всегда всякая новая мысль не особенно любопытною. И чем проще, чем яснее (…) она изложена, – тем более и кажется она слишком ПРОСТОЮ и ОРДИНАРНОЮ. Ведь это закон-с.

Простите меня, но я даже усмехнулся на Ваше очень наивное выражение, что "не понимают люди ДАЖЕ ОЧЕНЬ СМЫШЛЁНЫЕ". Да эти-то скорей других и всегда не понимают и даже вредят пониманию других, – и это имеет свои причины, слишком ясные, и конечно, тоже закон" (Письмо Н.Н.Страхову // ПСС. Т.29, кн.1. С.31).

К сожалению, "смышлёными людьми" очень легко манипулировать…

ТЕХНОЛОГИИ МАНИПУЛЯЦИИ СОЗНАНИЕМ
Д-р Джон Колеман, бывший сотрудник британских спецслужб:
"Манипуляция – способ господства путем духовного воздействия на людей через программирование их поведения.  Это воздействие осуществляется  скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении. Именно поэтому она лишает индивидуума свободы в гораздо большей степени, нежели прямое принуждение. Жертва манипуляции полностью утрачивает возможность рационального выбора, ибо ее желания программируются извне. Кнут – это больно, а духовный обман можно сделать  приятным.

Успех манипуляции сознанием наполовину зависит от умения отключить средства психологической защиты каждой личности и общественных групп. Перед овладением умами людей необходима подготовка – разрушение священных образов («штурм символов»). Главная задача манипулятора – вызвать сумбур в мыслях, сделать их нелогичными и бессвязными, заставить человека усомниться в устойчивых жизненных истинах. Этому весьма способствует подрыв  авторитета Церкви.

Сегодня люди  и не представляют себе, что мнения, которые он считают своими, фактически созданы в исследовательских институтах и мозговых центрах Америки. Новое общественное мнение по абсолютно любому вопросу можно создать и распространить по всему миру за каких-нибудь две недели. Ученые, занимающиеся процессом обработки сознания, называются «социальными инженерами». Матерь всех мозговых центров – Тавистокский институт человеческих отношений. Им был разработан метод влияния на большие группы людей посредством «глубоко проникающего длительного напряжения». Так называемые «шоки будущего» - название особой «психологии, ориентированной на будущее», предназначенной манипулировать целыми группами населения. После серии непрерывных шоков целевая группа населения входит в такое состояние, когда ее члены больше не желают делать выбор в меняющихся обстоятельствах. Подобно тому, как в перегруженной  электрической сети перегорает предохранитель, точно так же перегорают «предохранители» у людей. Они уже не желают принять правду и хотят, чтобы правительство оградило их от правды. Люди начинают употреблять наркотики как средство избежать необходимости делать осмысленный выбор. Разрушение идеалов уже не вызывает протеста. Включите свой телевизор, и вы увидите победу таких мозговых центров воочию: ток-шоу на тему самых интимных подробностей, специальные каналы, где безраздельно царят извращения, рок-н-ролл  и наркотики. Посмотрите вокруг, и вы увидите, насколько мы деморализованы. Наркотики, порнография, рок-музыка, свободный секс, полное уничтожение основ семьи, половые извращения и, наконец, убийство миллионов невинных младенцев их матерями".
Колеман  Дж. Комитет 300. – М., 2001

ОККУЛЬТИЗМ
Можно сказать: Мария боролась с симптомами, а надо бы лечить болезнь. Даже если бы и так… Однако и температура за сорок способна убить человека. Надо ли бороться с такой температурой?

Но мы уж тогда понимали, что болезнь называется: грехопадение, измена Богу, попытка стать самовлюблённым божком в царстве пародии (применительно к теме нашего разговора – в царстве "попсы" и рок-н-ролла). И сейчас-то говорить об этом почти невозможно в "условно-демократической" прессе, а уж тогда… Но Марии, как и в пору "развитого социализма", иногда удавалось лбом прошибить стену. И тут уж иногда работал принцип "Платон мне друг, но истина дороже". В 92-м году она выдала в молодёжной газете реплику по поводу штайнерианства, коим увлекался её хороший знакомый – патриотически настроенный директор... чего?.. директор чего? Ну, не скажу… не выдам… он потом с эфтим Штайнером расплевался. Может быть, благодаря атаке Марии. По телефону она ему сказала: если ты прав, то моя атака поможет тебе выжить в этой бесовской свистопляске. Но если уж ты и в самом деле оккультист, то извини: Карфаген должен быть уничтожен… Тогда ты не патриот, а разрушитель.

Реплика была опубликована, потом в той же газете появился ответ, её опровергающий. Мария попыталась продолжить дискуссию, передо мной сейчас лежит подготовленная к печати полемическая статья. Всё как положено: "шрифт: петит 2,5 кв., строк: 360, секретарь: подпись"… Но перед выходом в свет какие-то потусторонние силы остановили публикацию вещи, которая называлась "Рука писать устала". Так я вот сейчас попытаюсь её возобновить, потому что с тех пор оккультизм в нашей стране отнюдь не пошёл на убыль. Скорее наоборот.

"Целую неделю маялась за письменным столом, пытаясь написать ответ. Поднесу перо к бумаге, а оно отказывается писать.
Ну да, конечно: перо считает невероятной ситуацию, которую я-то вижу как совершенно тривиальную. Уж так и этак ему растолковываю: "Пойми, не могли же мои оппоненты так прямо и написать: Рудольф Штайнер, чьи идеи легли в основу исповедуемой нами вальдорфской педагогики, был язычником, гностиком, каббалистом, пытавшимся оккультно истолковать христианство. Это очень длинно и не всем понятно. Поэтому они и написали коротко: "Р.Штайнера, убеждённого христианина, мы по праву можем назвать философом-космистом, так как в основе его учения лежит взаимосвязь между человеком и Космосом, частью которого тот является".

Но перо всё равно не пишет. "Всё это хорошо, – говорит, – но мы-то все тут понимаем, что христианство толкует о связи человека с Богом, а вовсе ни с каким не с Космосом, ещё и с большой буквы. Вот хоть в "Философскую энциклопедию" загляни. Там Сергей Сергеевич Аверинцев очень доступно объясняет: "В отличие от теизма, ставящего над природой трансцендентную личность Бога, язычество есть религия самодовлеющего Космоса. Всё специфически человеческое, всё социальное, личностное или духовное для язычества в принципе приравнено к природному и составляет лишь его магическую эманацию".

Тут мне пришлось изворачиваться: "Да, может, они описались, память подвела, а не самом деле у Штайнера всё не так…" – "Нет уж, – отвечает, – энциклопедия во всём согласна с директором и заместительницей. Ну, посмотри-ка: "Учение Штайнера представляет собой синкретическое соединение западных и восточных религиозно-оккультных учений, в которых можно выделить элементы гностицизма, пифагорейской мистики чисел, каббалистики, оккультно истолкованного христианства ("христософии"), а также реминисценции из наследия Гёте, немецких романтиков и классического идеализма (Фихте, Гегель)… Была разработана целая система ступеней посвящения с обрядами инициации наподобие масонских. …Для посвящённых читались особые секретные курсы. Человек, по Штайнеру, в соответствии с традициями древнего оккультизма образует микрокосм в составе физического, эфирного и астрального тел, причём эфирное нисходит в человека с прорезыванием коренных зубов" (том 5, стр. 522).

Что тут сказать? Про коренные зубы всё понятно, но реминисценции, инициации, гностицизм, каббалистика, оккультизм… "Да что такое гностицизм? – говорю. – Может быть, его как раз и проповедуют только самые убеждённые христиане?" Перо мне прямо в лицо смеётся: "Темнота… Ну вот посмотри у Алексея Фёдоровича Лосева: "Гностицизм… – религиозно-философское учение, возникшее в 1-2 вв. на почве объединения христианских идей о божественном воплощении в целях искупления, иудейского монотеизма и пантеистических построений языческих религий – античных, вавилонских, персидских, египетских и индийских. …Христианская церковь выступила против недопустимого с её точки зрения совмещения евангельской истории с языческим пантеизмом и мифологией" (том 1, стр. 375).

"Ага, – говорю, – церковь выступила против, а вот наши оппоненты мне разъясняют, что "вальдорфский садик" посетил отец Александр из Вознесенского собора, "пробыл в садике около трёх часов, освятил его… и остался очень доволен тем, что увидел и услышал".

Перо в недоумении: "Про отца Александра в энциклопедии ничего не написано, но он, наверное, просто не знает, что такое каббалистика и оккультизм (он же не кончал семинарию). Иначе бы и освящать не стал… Вот послушай: "Каббала… – фантастическое тайное учение евреев, являющееся своеобразным сочетанием восточной мифологии с идеями эллинистической науки. Каббала возникла во 2-м веке и представляла собой смесь идей гностицизма, пифагоризма и неоплатонизма. …В позднейший период своего развития превращается в магию, колдовство, символическое толкование "священных текстов", где каждому слову и числу придавалось особое мистическое значение. Поэтому термин "каббалистика" иногда означает вид оккультизма и спиритизма" (том 2, стр. 405).

Да, припёрло меня пёрышко к стенке. Если уж колдовство и магия, то, конечно, Православная церковь тут не при чём. А про оккультизм я и сама знаю, что там, с одной стороны, спиритизм и чёрная магия, а с другой – теософия Блаватской, Кришнамурти и Штайнера. Правда, Штайнер рассердился, когда Кришнамурти объявили новым спасителем человечества, после чего выделился, сочинив антропософию. Ищи, пёрышко, что такое "антропософия". Вдруг это и есть, наконец-то, искомое христианство… Читаю: "Антропософия – религиозно-мистическое вероучение, ставящее на место Бога обожествлённого человека" (том 1, стр. 80).

Кошмар… Это ж сатанизм… А что делать? Ведь мои оппоненты сообщают: "А в том, что идеи вальдорфцев глубоко проникнут в Россию, ей-богу, мы не видим вреда, а только большую пользу". Вот – вреда не видят и усердно работают: "Большая часть времени у нас уходит на беседы с родителями. В этом году мы ввели даже своеобразные требования к родителям, которые они подписывают как договор".

Невероятно, просто дурно становится. Неужели подписывают, да ещё, может быть, и кровью? У них, у магов и чернокнижников, это вполне обычное дело… Но тут же себя останавливаю: не может быть, N.N. и S.S. вполне интеллигентные люди, они этого себе не позволят. Кроме того, это у нас ПОКА не принято. Чернилами – да, часто расписываемся, но не более того. Может, годиков через десять, когда оккультизм, гностицизм и каббала чуть глубже укоренятся… А сейчас вряд ли.

Сразу после сообщения о договорах и росписях идёт текст, с которым я целиком солидарна, то есть по-русски – согласна: "Очень много вопросов, чрезвычайно важных для воспитания ребенка, не освещают наша пресса и телевидение и даже частенько выпускают статьи и передачи весьма сомнительного толка, так что родителям, особенно молодым, порой бывает трудно разобраться, что к чему". Цитаты из "Философской энциклопедии", разъяснения наших виднейших учёных Лосева, Аверинцева и других придутся тут как раз к месту. В самом деле, как родителям, особенно молодым, сразу разобраться, что такое антропософия Рудольфа Штайнера. И как разобраться с гномиком… Да, "чем навредит русскому ребёнку гномик, против которого восстаёт Мария Кирилловна?" Как бы это перевести слово "гномик" на русский язык… Карлик? Вроде не то. Тут надо целый трактат опубликовать, введение в германскую мифологию. И желательно по-немецки. А для этого надо бы с родителями заранее заключить договор, чтобы они сразу же, с колыбели приучали своих ребятишек говорить и мыслить по-немецки. Это уже было, кстати, в нашей истории после реформ царя Петра Алексеевича. А в ХIХ веке наши доморощенные дворяне говорили и мыслили уже преимущественно по-французски.

Так вот, онемечатся наши милые ребятишки, а затем с шотландскими фонариками и германскими гномиками пойдут на улицу поздравлять русских и татарских пешеходов с наступлением вальдорфского нового года. А потом при случае будут размышлять: как перевести на немецко-вальдорфско-штайнерианский язык непонятные туземные мифологемы VEDMA, RUSALKA, DOMOVOI".

Цитаты из "Философской энциклопедии" Маша мне доверила насобирать. Мы с ней часто сотрудничали: муж да жена – едина плоть. Да…

Надо сказать, что времена тогда были суровые. Да все, наверное, помнят эти времена. Бурление, кипение, извержение вулканов. Иногда даже возникало впечатление, будто… будто Россия снова станет Россией. В конце 91-го в Екатеринбурге возник культурный центр "Русская энциклопедия", куда меня позвали главным редактором издательства. Через 10 месяцев я оттуда уволился, потому что центр умер. Но начало было оптимистистическим. Была издана "История" генерала Нечволодова, состоялась презентация первого тома в Доме офицеров, телепередача "Всё впереди", где участвовал и казак Трушников. А через день после неё – пожар в Первоуральске.

ГОСПОДЬ ВЫБРАЛ ИХ…
"В Первоуральск я поехала на ночь глядя, прямо от них. В мягком сиденье экспресса не решалась откинуться и задремать, это было бы предательством: Трушниковы остались в ожоговом центре первой горбольницы, и моя осыпанная ознобом спина слышала их боль, как будто и на ней горело мясо. Вместе с тёмным лесом плыли за автобусным окном приглушенные подсветки ожоговой реанимации. Колины и Наташины мученические глаза, плыли их окровавленные бинты, простыни, капельницы и эта широченная мелкая сетка, на которой распят Коля. Спасительная сетка, пропускающая к сгоревшей спине сухое тепло обогревателей.

В Первоуральске был их дом, до шестнадцатого декабря он стоял на Шайтанке – в районе за прудом. Изгородью – прямо к воде, окнами – на улицу Рабочую. Здесь, на нескольких сотках земли, за которую Трушников отдал екатеринбургскую квартиру, построенную в МЖК своими руками, они жили с детьми Иринкой и Артёмом. Здесь садили и копали картошку, радовались огурцовым и помидорным урожаям, пилили и кололи дрова, после снегопадов выходили с широкими лопатами за ворота, при жарком весеннем солнышке запускали щепочки-кораблики вниз по первым ручьям. Но не этому дивились одинокие шайтанские старухи, приглядываясь к молодым соседям. Более всего надрывали старухам сердце – песни. Точно солдаты, все похоронки на которых двно промочены слезами, русские песни вернулись из небытия, поселились на горке в доме Трушниковых и нежданно-негаданно начали обжигать память и вселять надежду. Без вина и не на пустом месте, а по праздникам, да не по советским, а по давнишним, уже почти старухами и забытым, зазвенела на горе гармошка, и зелёная трава прилегла под хороводами.

…Валентина Егоровна Репина проснулась ночью – светло, говорит, хоть иголки подбирай. Глянула в окно, а они – как в мартеновской печи ТАМ мечутся. Коля не успел прикинуть: когда спросонок понял, что горят сени, ему бы выбить окна и вытолкнуть на снег Наташу и детей, а он решил обесточить дом, кинулся к счётчику, в котором уже сверкало. Тут секунды решали. Когда обожжённая и обескровленная, с перерезанными венами (пробивались через окно) Наташа и сынишка были вне дома, Николай вдруг понял, что нет Иринки. Он метнулся в огонь, нашарил дочку под кроватью. Она была уже, как старушка сморщенная. На девятый день после смерти ей исполнилось бы девять лет. В этот день Наташа позвала: "Иринка, где ты?" Иринка ответила, Наташа слышала явственно: "Я здесь, мама". Двадцать шестого января – сорок дней, ангельская душа её отлетит к Богу.

Почему именно Трушниковы пошли на костёр? Промысл Божий чаще всего нам трудно уразуметь, но здесь подсказка видна. Коля и Наташа и во здравии притягивали к себе людей. А теперь, пришпиленные капельницами к своему кресту, они как будто призваны объединить всех нас. Невозможно без слёз читать эти столбики в толстой, кожзаменителем прикрытой тетради: три столовые ложки, кастрюля, две миски, фланель – два метра, носки, полотенце, бокал – одна штука, блюдца – три штуки, книга "Новый завет", шарф, майка детская, чайник заварной – одна штука, паштет "Волна", варенье – один литр, пластырь газоожоговый… Евдокия Максимовна и Георгий Степанович Ягуповы из деревни Шилепово Белоярского района просили "Русскую энциклопедию", где действует центр помощи семье Трушниковых, принять для погорельцев 600 граммов гусиного сала и 450 граммов мёда… Снять бы этих Ягуповых телекамерой. Или проинтервьюировать Елену Матвеевну Пастухову: она бы доказала, что справочное окошко больницы, в которое люди с улицы суют для Трушниковых вещички и продукты питания (на фоне либерализации цен и угрозы гражданской войны), куда точнее фиксирует нравственное здоровье народа, нежели кривое зеркало эфира. А в нём, мы это каждый день видим, нам пытаются доказать, что мы не народ, а волчья стая, готовые за кусок колбасы сожрать себе подобных.

…В первый день, когда по радио объявили, что Трушниковым нужна кровь, не сработало даже "спидовское" пропагандистское пугало: на Большакова выстроилась очередь в двести человек, и медики не смогли за день принять всю предлагаемую кровь.

"Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут…" В половине четвёртого ночи, догнав "скорую помощь", Андрей и Люба Малямовы твердили белым марлевым маскам новотрубной больницы: "Чем помочь? Чем помочь? Чем помочь?" Маски отвечали: "Ничем". Если бы обгоревших ребят оставили в их руках – теперь уж не только Иринкины бы девять дней прошли. Так ведь ещё не отдавали, сами лапки сложили и другим хотели помешать. А Смерть на поверку не так уж и сильна оказалась: как увидела нас всех-то вместе, весь-то народ, – слабость почуяла и ушла. Уходит. И, Бог даст, уйдёт.
 
Как не уйти, если в каждом пакетике плазмы, которую им вводят, – кровь пятнадцати человек. Пятнадцать да пятнадцать – тридцать, да ещё пятнадцать, да ещё, ещё, ещё… "И зажегши свечу, не ставят её под сосудом, а не подсвечнике, и светит всем в доме…" Как бы хотелось знать имена тех, кто светит. Но это не в нашей воле. Всех видно только с небес. Многие приходят в центр помощи – имени не говорят, адреса-телефона не оставляют. "Не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас…" Они не знают, что излучают свет. Валерий Иванович Швецов, размотавший в "Русской энциклопедии" бешеную деятельность совершенно неэнциклопедического профиля, висящий на телефонах, мечущийся в поисках обуви, жилья, мебели для Трушниковых, – он что, догадывается, что кому-то светит? Избави Бог! А медики на Большакова? Врач Ирина Витальевна Оберюхтина, Нина Сергеевна Вихриева, Борис Викторович Гавриш, медбратья и медсёстры, санитарки, перевязочные сёстры – что, они думают о том, что кому-то светят, когда сутками торчат в отделении? Да они просто на работу ходят! А Раиса Ильина – талантливый журналист… сделалась сиделкой, а потом бегает и обивает горсоветовские пороги, клянчит для Трушниковых то одно, то другое, сует свой острый нос куда не просят. А скажи ей, что хоть на минуту бы остановилась, о себе подумала (ни жилья, ни работы, сапоги рваные) – решит, что насмехаюсь.

Свечение, свечение великое идёт от того пожара… В канун Сочельника на Шайтанке шёл такой снег, какой бывает только в другом мире, какой и был когда-то на Руси: топились печи, барахтались в снегу дети, сквозь снежную пелену – лес. Тихо. На белом пути от пожарища – я и Колин друг Слава Ушаев. Рыжие, снегом вместо шапки покрытые волосы. Мы идём к Малямовым. Братья Андрей и Алексей живут через дорогу, окна в окна, как раньше… Свои дома, свой огород, у Андрея две дочери и сын, а у Алексея – два сына. Мы вроде бы не к месту – Андрей прихворнул, лечится на печи. Алексей с андреевой женой Любой колют свинью, дети на побегушках. Крестьянское подворье. Безлошадное пока, даже и крыльцо пока к избе не приставлено. Андрей говорит: "Коля-то если б меньше за страну болел… не сгорел бы… Никак не собрался проводку починить".

За страну? Что за высокий слог? Нам ведь недавно объяснили, что никакой страны не было и нет. Есть экономическое пространство – и нечего за него болеть, тем более – погибать. Оно само собой с помощью рынка выздоровеет.

Да и не преувеличивает ли Андрей? Не преувеличивает. Оттого, что мучают нашу Землю, она не перестаёт быть нашей Родиной, Домом. В этом Доме тоже сделалась неисправной проводка, который год полыхают короткие замыкания. Как потушить пожар?

Мы идём к дому, за который они, братья по духу, заплатили дорогую цену – здоровьем, нервами, добывая его из лап градостроителей, которые с удовольствием возвели бы на его месте очередную многоэтажную коробку. "Дом фольклора и народного быта" – так называется эта нездешняя "деревяшка", памятник архитектуры ХIХ века, с резными пилястрами и наличниками, со строчёными задергушками на окнах. На втором этаже – горница. Лавки домоткаными половичками укрыты, столы дубовые, скатерти браные. Печь горячая, самовар.

Здесь всегда люди. Мы со Славой – темнело уж – зашли сюда.  Дверь не закрывается. Пожилая женщина наведалась, расспросила, как дела в ожоговом. Кампания пацанов явилась погреться; какой-то парень искал какую-то девушку – не заходила ли. Шестилетняя кнопка с хвостом на макушке пришла похозяйничала. Сергей Саблин ни на одного пустыми глазами не поглядел, они тут трое в штате отдела культуры – ещё Слава Ушаев и Надя Пантюхина.

Саблин, Саблин… Вспомнила: я даже переписала в блокнот его какую-то полудетскую расписку, несколько раз возникающую в кожзаменительной тетради, над которой я ревела в "Русской энциклопедии": "Я, Саблин Сергей Васильевич, взял вышеуказанные вещи для семьи Трушниковых, для транспортировки в Первоуральск".

Каждую среду у них здесь вечёрки, молодёжи набирается полон дом. Сейчас тишина, душа Иринки ещё где-то здесь, на грешной земле.
"По плодам их узнаете их…" Когда Колю в ожоговом стали собирать в дальнюю дорогу – из реанимации в палату – его сосед, молодой солдатик, сгоревшей рукой подвешенный к какому-то спасительному крюку, такому же спасительному, верно, как Колина сетка, – поджал дрогнувшие губы: "А как же я без них?" Коля с Наташей и полумёртвые становились душою всех, кто соприкасался с ними.

Кто споёт теперь солдатику казачью песню, кто скажет с хрипотцой, презирая обожжённое лёгкое: "На Дону традиция была: если казака смертельно ранили, его товарищи смыкали над ним казачий круг и пели весёлые песни"?
Мария Пинаева.
Автор перечисляет гонорар по адресу: Екатеринбург, культурный центр "Русская энциклопедия", фонд Трушниковых.

На фото: Николай Трушников за день до пожара на телепередаче "Всё впереди".
Мария всё время куда-нибудь перечисляла свои гонорары: то в фонд восстановления храма Христа Спасителя, то в фонд "афганцев"-инвалидов, то… Да я уж теперь не упомню. Сам-то я, по-моему, лишь однажды печатно попросил отправить мой гонорар – в Соединённые Штаты Америки в качестве гуманитарной помощи обнищавшей державе. Было противно, что Россию к тому времени правящая клика превратила в страну-побирушку. Секонд-хэнд…

Милая моя Марьюшка… За два с половиной месяца до смерти я попросил её снова написать о Трушниковых – для газеты "Казачий круг". Она уже почти не ходила, спину перехватило, ноги не шевелились. Начались невыносимые боли. Но всё-таки взялась за перо. В её сумке я потом нашёл бумажку-черновик: "Теперь я сама без движенья, и беспрерывная боль, вот уже трёхмесячная боль пытается сделать из меня нечто не похожее на человеческое существо. Но (зачёркнуто: сквозь безвольный туман достучалась…) вот новость: открывается газета "Казачий круг". Круг… круг… (зачёркнуто: для меня в этих словах совсем другое… Спасательный круг? Движется ко мне. Казачья газета не должна выйти без Трушниковых. Я должна написать хоть немного, хоть несколько строк… Это же не сказка… С той минуты, как их с Наташей внесли в ожоговый центр). Врачи сразу сказали: "75 % ожогов. Чтобы выжили – такого просто не бывает". (Зачёркнуто: но вот – бывает. Да разве найдутся на свете такие огни и муки, и такая сила… Пожар сожрал их 10-летнюю дочку. Сынишку удалось вытолкнуть сквозь лопающиеся стёкла. Почему они решили бороться за свою жизнь? Помню: в фиолетовой реанимации напротив Коли лежал, крюком подтянутая обгоревшая рука, – солдатик, 40% ожогов. Его запавшие глаза)"… Текст обрывается.

Что бы тут ещё… Кусочек радиопередачи, письмо издалека: "Июнь 1985 года (передача вышла 30 июня, когда Маша с тяжелейшим приступом стенокардии уже лежала в больнице). Вечером ещё раз перечитала письма фронтовиков… Писать не могла – хотелось подумать. На улице уже почти темно, где-то около двенадцати… Выставила на подоконник локти, смотрю на свой притихший к ночи Покровский проспект. На углу четыре подростка – три парня и девочка – ловят "тачку". Слышно каждое слово. Тачка – это, по-видимому, такси или другая машина, которая согласится подвезти. Они немного выступают друг перед другом. Вернее, конечно, перед девочкой. Но – немного, в пределах околоприличия, хотя очередной "тачке" по-хозяйски свистят и делают какие-то жесты. Наконец кто-то притормозил за углом, мне не видно, и главный выступальщик бежит к машине. Я не успеваю сообразить, почему остальные-то не бегут. Не едут они, что ли? А он уже возвращается с победным кличем, как будто исполнил очень важное дело. Возвращается с двумя бутылками водки. Друзья хлопают его по плечу и говорят "окей", и девочка тоже хлопает и говорит "окей", и они скрываются во дворе "домовой кухни". Мне хочется им что-нибудь крикнуть, чем-то их остановить… Но что же им крикнуть и как их остановить?"
Как?

Позднее мы стали "бойцами прямого действия". Скорее всего, зря. Или не зря? Не знаю. Потом всё узнаем. За горизонтом…