карпаЧЧо

 – Buon appetito! – милый мальчик-официант, расплываясь от радости, поставил на столик её заказ.
 – Grazie!
 – И ты собираешься это есть? Какой ужас!… – я скривила лицо, наблюдая за сверкающей вилкой в её руке.
 – Это не ужас, это карпаччо.
 – Фу, гадость… – я подкурила сигарету и нервно выдохнула дым в потолок.
 – Расслабься. Чего ты так напряжена?
 – Да всё нормально… – попыталась возразить я.
 – Думаешь, я в это поверю? – ухмыльнулась она.

Я мгновенно разглядела в этом кулинарном шедевре на тарелке своё сердце, аккуратно нарезанное тонкими кусочками, которые она, с едва заметной улыбкой, кладёт в рот. Мне стало не по себе.

 – Я не знаю другого, такого же замечательного человека, светлого и радостного, – вдруг начала она. – Как…
 – …кто?
 – Ну, помнишь? Я тебе о ней рассказывала…
 – Ааааа, да-да… – кивнула я.
 – Мы с нею так близки…
 – Что ты имеешь в виду?
 – Нет, это не секс. Хотя мы можем спать на одной кровати абсолютно голые, принимать вместе ванну… У нас любовь, лишённая физической близости. Это очень чисто… Я не представляю, если бы её не было в моей жизни… Просто не представляю. Я её так люблю!
 – …а она?
 – А что она? У неё там своя любофф. Но, всё равно, у нас с ней взаимопроникновение. Вряд ли ты понимаешь… – она задумчиво отвела глаза. – Она – мой Ангел.

Куда уж мне – понимать?! Я догадывалась, что между ними что-то когда-то горячо и ярко полыхало. Может, конечно, это плод моей извращённой фантазии? Но каждое её слово о НЕЙ было прошито прочными шёлковыми нитями восхищения, нежности и страсти. А все остальные формы отношений [в её представлении] – это пошло и грязно. Да, она именно так и говорила, из чего я могла сделать только один вывод, что… Мне страшно было даже думать о таком.

Моё вырванное кровоточащее сердце она прокалывала вилкой снова и снова. А я была для неё "никто" – не любовница, не друг, не враг, не ангел, не демон – всего лишь бутафорская декорация в её театре абсурда. Ей не составляло труда задвинуть меня в дальний угол, поставить на краю сцены и "нечаянно" толкнуть в спину, сделать меня мишенью для метания ножей. Она могла… могла… могла… Заботливо заменив моё настоящее сердце на плюшевое, она и тут превзошла все мыслимые и немыслимые ожидания. Оказывается, красненькое бархатное сердечко так удобно использовать в качестве подушечки для иголок…
 – Больно?
 – Нет…
Я не должна была ничего чувствовать, потому что папье-маше не знает, что такое ощущения. Но, на самом-то деле, я была живая…

Она сидела напротив меня, невозмутимая и уверенная – в себе, во мне, да вообще во всём, что происходило. Только у каждой из нас были разные реальности. Вокруг неё витал чуть уловимый аромат Kenzo, от которого просыпались мои подкожные мурашки и мотыльки, и начинали гонять кровь по венам. Я ощущала, как сквозь кожу моего живота пробиваются молодые ростки травы, и нежные дикие фиалки распускают свои крохотные бутончики. Хотелось [прямо до дрожи в пальцах] непременно прикоснуться к ним… Было щекотно и приятно…

 – Больно?
 – Да…



/март 2010/