Глава вторая

Как могло одно слово быть таким ошеломляющим?!
Шок оказался достаточным для Холли, чтобы не обращать внимания ни на что, кроме отзвука этого слова, отражающегося в её мозгу. Голова её "поплыла", и она закрыла глаза.
Дыши, безжалостно сказала она себе. НЕ ПАДАЙ В ОБМОРОК в присутствии начальника. И не делай его впечатление о твоих физических возможностях хуже, чем оно уже есть...
Ничто не было н а с т о л ь к о неожиданным. Настолько неустойчивым. Конечно, не диагноз той болезни, которая привела её к этому моменту в жизни. Холли наблюдали очень тщательно с того самого момента, как обнаружилось, что у её матери - запущенный случай почечной недостаточности, и ухудшение её собственного состояния до такой степени, что ей стал нужен диализ, было слишком уж медленным для того, чтобы довести её до шока. Холли закончила медицинскую школу и стала со скоростью метеора подниматься до статуса старшего хирурга-практиканта д о того, как это случилось. Даже ужас её брата перед идеей о том, чтобы подойти в качестве донора, не был неожиданным, учитывая, как плохо он справлялся со всем на последней стадии болезни их матери.
Но э т о... Одно это слово, предполагающее, что Райан Мёрфи был готов предложить одну из своих собственных почек, выходило так далеко за рамки "левого поля", что у Холли не осталось ничего, чем бы можно было закрепить свою реакцию. Это было... просто... ошеломляюще...
Насмешка, но ошеломляющая...
Она понятия не имела, сколько прошло времени до того, как она снова открыла глаза. Секунды? Минута или больше?
Ничего не изменилось. Райан всё ещё смотрел на неё - с выражением, которое она не могла прочитать. Там, конечно же, было сочувствие, но оно до некоторой степени было всегда. То, чего она не могла поймать, было чем-то, с сочувствием смешанным. Надежда? Нет, это не могло быть правдой. Отставка была более вероятной. Что-то должно было быть сделано по поводу Холли Вильямс, и это был Райан, который просто пытался помочь ей уйти - ещё раз...
И теперь Холли должна была бороться не с головокружением, но с угрозой слёз, а в качестве демонстрации слабости они были так же неприемлемы, как и обморок.
Холли прикусила мягкую ткань внутри нижней губы достаточно сильно, чтобы это причинило ей боль. Она почувствовала привкус крови, но это сработало. Уколы слёз были побеждены. Она даже смогла улыбнуться...
Райан поднял брови. Улыбнулся в ответ, - с легкой осторожностью, поскольку молчание всё ещё тянулось, - и Холли знала - она должна сказать хоть ЧТО-НИБУДЬ...
Но на ум ничего не пришло.
- Я не знаю, что сказать, - вынуждена была признаться она.
- Скажи "да", - тихо предложил Райан.
Холли отвернулась.
- Ты вообще думаешь, что ты мне здесь предлагаешь?!
- Конечно, да. Я не идиот, Холли.
В его тоне была резкость, которой Холли никогда не слышала раньше. Райан был оскорблён.
- Прости. - Холли подняла взгляд и обнаружила, что Райан, похоже, не шевельнул ни единым мускулом. Он сидел, как статуя, и глаза его до сих пор были прикованы к ней. - Это невероятно щедрое предложение, и я ошеломлена, но это совершенно невозможно даже обсуждать.
- Почему?
А действительно, почему? Потому, что оно было просто огромным. Это было, дико подумала Холли, как если бы эксцентричный миллионер позвал, скажем, свою экономку и предложил отдать ей всё своё состояние целиком. Подарок, который позволил бы ей жить той жизнью, о какой она всегда мечтала...
Исключая то, что этот подарок был не деньгами... Это была часть тела. Что-то настолько личное, что мысль о том, чтобы даже обсуждать его принятие, заставляла что-то у Холли внутри сжиматься от невыносимого стыда. Но как она вообще может сказать это Райану - без того, чтобы нанести ему ещё одно оскорбление?
- Во-первых, - осторожно сказала она, - это практически невероятно, что мы могли бы совпасть. Как я тебе сказала, моя группа крови - О.
- И моя тоже.
- Как и у сорока пяти процентов населения, Райан. Но у меня не положительный резус. Он отрицательный. Это снижает всё до семи процентов. Один из шестнадцати человек. И, если ситуация не будет совсем отчаянной, никто не пойдёт на что-нибудь меньшее, чем идеальное совпадение.
- У меня - О отрицательный.
Холли не могла позволить себе впустить в себя этот крохотный лучик Надежды. Это была насмешка.
- К тому же, есть ещё ткань и перекрёстное совпадение. Это может выглядеть, как идеальное совпадение, а потом всё сложится вместе, и получится какая-нибудь ужасная реакция отторжения.
- Мы совпадаем, Холли, - спокойно сказал Райан. - Я уже это проверил.
- ЧТО?!
Это был ещё один сюрприз. Ещё один неудобный сюрприз...
- Я уже сдал все первичные анализы. - Голос Райана звучал почти самодовольно - словно он показывал козырную карту. - Дуг сказал, что, если бы я вдруг умер, меня бы восприняли, как идеального донора для тебя.
- Дуг?! - Холли нужно было подтверждение того, что она только что услышала.
- Твой уролог, - без необходимости сказал Райан.
- Ты говорил с Дугом об этом... за моей спиной?! - Тон Холли был выверенным, абсолютно спокойным, но Райан моргнул, явно взволнованно.
- Ну... я не хотел предлагать впустую...
- Так что ты поставил везде "птички" (1) и всё распланировал... - Холли всё ещё пыталась воспринять поразительную информацию. - А с кем-нибудь ещё ты говорил об этом?
- Я... м-м... перекинулся словом или двумя с хирургом, который занимается трансплантацией, - просто чтобы посмотреть, сколько времени я смогу выделить для того, чтобы не работать.
- И?
- Две или три недели максимум. Или меньше, - если это будет операция "сквозь замочную скважину" (2). И не поднимать тяжестей шесть или восемь недель, - но об этом с нашей работой волноваться нечего. Я считаю, что мы оба сможем вернуться к работе в течение трёх недель.
- Ты случайно не назначил дату операции?
- Конечно, нет! Зачем бы я стал это делать раньше, чем поговорю с тобой?
- Кажется, ты уже достаточно много сделал, не поговорив со мной. - Слова Холли были зажатыми, и Райан не мог не заметить - она дала понять, что расстроена.
Холли была более чем расстроена. Она чувствовала себя так, словно под ногами её сдвинулась с места земля - из-за того, что кто-то ещё стал контролировать её жизнь. Ей предложили что-то, чего она хотела больше, чем чего-либо другого, - но она не могла, при всей возможности, принять это. Это было, в принципе, жестоко, и семена злости расцвели...
- Я говорю с тобой сейчас, Холли. - Райан выглядел сконфуженным, что было абсолютно понятно. - Я просто ждал подходящей возможности. - Рот его изогнулся в кривой усмешке, когда он покачал головой. - Мне очень жаль. Я должен был знать, что нельзя этого делать за твоей спиной. Я знаю, что ты яростно независима, и как ты до сих пор справлялась с болезнью. - Он раскинул руки, сдаваясь. - Не так уж много людей на свете, которые выбрали бы процедуру диализа на дому, когда живут одни. И ещё меньше людей, которые могли бы справиться с тем, чтобы сохранять карьеру, которая столько требует. Я восхищён этой независимостью, Холли. Это - большая часть того, почему я хочу помочь. И... - на сей раз в улыбке приподнялись оба уголка рта, - я хотел преподнести тебе сюрприз.
- Ты это и сделал - отлично. - Невозможно было не ответить на победную улыбку Райана, но тут он создал проблему, не так ли? Холли справлялась одна. Она сама принимала решения и перед этим очень осторожно взвешивала последствия этих решений. Некоторые требовали долгих раздумий. Другие - нет.
Улыбка её растаяла.
- Ты должен был понимать, насколько невозможно для меня будет принять это.
- Почему?
- Ты предлагаешь что-то такое, о чём я не попросила бы даже кровного родственника. Ты - мой начальник, Райан. Это на порядок выше того уровня, на котором ты был бы мне равен как коллега. Мы даже не... - Холли поискала слово, которое могло бы продемонстрировать пропасть между ними в личном плане. - Друзья, - без радости заключила она.
- А разве нет?
Что-то в его тоне заставило Холли устыдиться того, что она сказала. Словно она отвергала что-то, что имело огромную важность для Райана. Но это было проще с его стороны, - не так ли?
- Ты - мой начальник, Райан. Ты старше и куда более опытней, чем я. Ты - мой учитель. Ментор. - С позиции власти, которая предотвращала что-либо, настолько же уравнивающее, насколько личные отношения. - Наши жизни не соприкасаются вне часов работы. - Она вздохнула, уставившись вниз, на свои крепко сжатые пальцы. - И я женщина, которая пытается преуспеть в том, что до сих пор ещё считается карьерным путём, на котором доминируют мужчины. А ещё я пытаюсь справиться с достаточно ослабляющей болезнью. Я сопротивляюсь ограничениям, которые она накладывает на мою жизнь, и тому, что я должна принимать помощь. - Она снова подняла глаза. - Это не для того, чтобы сказать, что я не благодарна тебе бесконечно за твою помощь. Бог знает, - я никогда бы не дошла настолько далеко, насколько дошла, если бы не твоё участие, но ты сделал достаточно, Райан. Я не могла бы... НЕ ПРИНЯЛА БЫ ещё большего...
Он выглядел таким расстроенным, что Холли попыталась улыбнуться.
- Представь, если бы это не сработало? Я до сих пор боролась бы со всем, и ты бы знал, что прошёл через всю эту боль, не говоря уже о риске применения общего наркоза, ни за что. У меня больше не было бы возможности с тобой работать, потому что я чувствовала бы, что всё завалила. Я чувствовала бы себя ужасно виноватой. Как если бы мне дали драгоценный подарок, а я выбросила бы его, или потеряла, или ещё что-нибудь... Никто не стал бы обвинять тебя в том, что ты стал бы этому сопротивляться. Это стало бы слишком большой обузой.
- Нет причины думать, что это не сработало бы.
- И я осталась бы с долгом благодарности вместо вины. Этого всё равно было бы достаточно, чтобы преградить мне путь к тому, чтобы когда-нибудь взойти наверх и работать рядом с тобой, как с равным. - Холли выпрямила спину. - А именно там я намереваюсь быть - в один прекрасный день...
Воцарилось молчание, перетянутое неприятными намёками на то, насколько невероятным собирался быть этот сценарий, если Холли НЕ СДЕЛАЮТ удачную пересадку почки. Холли проигнорировала эти флюиды. Она была не в худшем положении, чем вчера, не так ли? А завтра будет уже другой день. Она давно уже научилась воспринимать всё одним днём за раз. И может быть, даже завтра... приколотый к её карману пейджер, который соединял её с отделением пересадки, зазвенит, и полностью совпадающая, АНОНИМНАЯ почка, будет её ждать...
Райан медленно кивнул, с кажущейся неохотой, но смирился с тем, что ему придётся принять точку зрения Холли. Но затем он улыбнулся. Настоящей улыбкой Райана, - полной тепла и понимания.
- И всё равно - подумай об этом, - мягко сказал он. - Пожалуйста...

Как будто она могла думать о чём-нибудь ещё!
Райан Мёрфи был наиболее настоящим, заботливым человеком, какого Холли когда-либо встречала. Он не мог знать, насколько неудобным могло быть его предложение, потому что никогда не сделал бы ничего, чтобы намеренно причинить кому-нибудь боль. Несправедливо было предполагать, что отношения их были менее значимы, чем дружба, потому что Райан значил для Холли гораздо больше этого.
Гораздо больше.
Она испытывала к нему наибольшее уважение как к хирургу и наиглубочайшее восхищение - как к человеку. Проще говоря, он был чудесным человеком, и Холли уже не один раз задумывалась, почему с ним рядом нет восхищающейся жены. Насколько она знала, Райан не состоял ни в каких отношениях, и, конечно же, не по причине отсутствия какой бы то ни было возможности. Холли не могла не замечать, как смотрели на Райана женщины, и точно знала, о чём они думают. Если бы Холли сама искала идеального партнёра, она бы думала о том же самом. Райан Мёрфи более чем устроил бы её в этом случае - по всем параметрам.
Но она была не в том положении, чтобы ИСКАТЬ - не так ли? И, пока забота Райана о ней и то, что он её поддерживал, были гораздо большим, чем она могла того желать, это никогда не переходило профессиональных границ. Они могли думать друг о друге по высшему разряду, но они были коллегами на абсолютно разных ступенях профессиональной лестницы. Не друзьями, - потому что ничего не знали о жизни друг друга вне работы.
Холли и понятия не могла иметь, что Райан мог бы есть сегодня вечером на ужин. Скорчив гримасу, она положила в микроволновую печь замороженный обед из супермаркета. Эта еда была обманом. Приемлемая лишь потому, что уровень протеина и, возможно, чего-нибудь ещё в порции пищи был достаточно низким для того, чтобы употреблять её время от времени, не опасаясь, что вся её тщательно сбалансированная диета пойдёт коту под хвост. Что бы ни выбрал Райан - или, возможно, что бы ни приготовил для себя - было обречено быть более удобоваримым, чем выглядящая пластмассовой тыква и лазанья со шпинатом, которую разогревала она.
И тем более он не подсчитывал бы таблетки, которые ему нужно было бы принимать с едой. Методично переходя от одной баночки к другой, которые в ряд возвышались у неё на подоконнике, Холли вытряхнула из них связующие фосфаты, витаминные и минеральные добавки, железо в таблетках и свои дозы диуретиков и лекарства против повышенного напряжения.
Может быть, на кухонном подоконнике у Райана стояли экзотические баночки со специями. Или травы, растущие в горшках. Холли размышляла, как выглядит его кухня. И его дом. Она никогда раньше не думала о Райане в таком личном плане, и крохи злости, которую она чувствовала раньше, вернулись, когда она не смогла стряхнуть с себя текущий поток мыслей.
Слишком уставшая для того, чтобы быть голодной, она вынуждала себя есть и размышляла, не было ли просто озвучивание этого экстраординарного предложения достаточным для того, чтобы серьёзно подорвать её профессиональные отношения с человеком, который возглавлял выбранное ею отделение.
Холли не хотела быть вынужденной покинуть детскую больницу Святой Маргариты. Чтобы найти что-нибудь подобное, ей нужно было бы уехать за границу, а, учитывая бригаду поддержки, которая была у неё в урологическом отделении близлежащей городской больницы, она не могла позволить себе искать что-то где-то ещё. И уж тем более не хотела она уезжать из города, где родилась - из Окленда, в Новой Зеландии. Это был её дом. Место, где она хотела жить. И работать.
Эта квартира, конечно, никогда не могла бы быть её единственной целью, но она находилась поблизости от обеих больниц. Она была крохотной, с низкой оплатой, и, хотя в ней могло не быть души, она, тем не менее, была ценной за свой вклад в независимость Холли. Был ли у Райана дом, а не квартира? Или кот? Или, может быть, сад - вместо печального набора растений в горшках на малюсеньком балкончике? Растения, кстати, тоже не собирались получать того внимания, которое им было срочно нужно сегодня вечером. Не тогда, когда она, казалось, была не в состоянии стряхнуть воображаемые сравнения между своей жизнью и жизнью Райана.
У такого рода мыслей был потенциал разрушить то, что было между ними. Холли не могла позволить себе завидовать кому-то и, в частности, своему начальнику. Что, если бы она стала возмущаться, что у него была вся остальная жизнь вне работы, а у неё - нет? Или дом и сад, куда можно было пойти? Или что у него была перспектива продолжения этой жизни, включающая что-то настолько чудесное, как семья? Что-то, о чём Холли могла мечтать, только если снова станет здоровой?
Здоровье, которое потенциально могло быть возвращено предложением, которое у неё не было возможности принять...
ПОЧЕМУ Райан предложил ей это?
Потому что жалел её?
Может быть, потому, что на него повлиял недавний телерепортаж об одном из наиболее известных в Новой Зеландии спортсменов, Стиве Мёрси, чья карьера и надежды на Олимпиаду были близки к концу из-за внезапно начавшейся ослабляющей болезни почек? Абсолютно незнакомые люди начали протягивать руки, предлагая отдать свой орган. Дало ли Райану идею это? И чувствовал ли он себя обязанным подражать этому альтруизму - из-за того, каким человеком он был? Или он понимал, насколько далеко можно зайти, помогая кому-то, как она, и, уже сделав так много, чувствовал себя обязанным пройти эту дополнительную милю?
Любое объяснение заставляло её в достаточной мере сжиматься. Отказавшись обсуждать принятие этого предложения, Холли поступила правильно. Это было единственное, что она могла сделать. Теперь же всё, что она должна была сделать - было перестать ДУМАТЬ об этом - несмотря на увещевания Райана.
Что ей было нужно прежде всего - это отдых.
И, конечно, лечение.
Завершив все свои необходимые дела, Холли перешла в спальню, - в маленькую комнатку, в которой кровать была, в принципе, наименее значимой частью мебели. Сегодня удалиться в комнату, которая не казалась бы чем-то из ряда вон выходящим, окажись она присоединена к больничной палате, казалось куда более депрессивным...
Аппарат для диализа был размером со средний холодильник. Этого было бы достаточно, чтобы уже заставить комнату выглядеть как больничную палату саму по себе, но он был далеко не один. Огромный очиститель воды был прислонен к высокому шкафу типа "кабинет", на котором по ранжиру стояли огромные бутылки, заполненные нужной для аппарата жидкостью. Рядом - комод с ящиками, в которых хранился физиологический раствор и трубки. В тележке с выдвигающимися ящиками типа подносов нашли себе приют пропитанные спиртом салфетки, иглы, ленты, бинты и все прочие причиндалы, которые шли рука об руку с диализом на дому.
Процедура включения была привычной, доведённой до автоматизма. Вставление двух игл в увеличенную посредством операции вену на предплечье было делом практически безболезненным. Теперь всё, что нужно было делать Холли - это ждать. В течение четырёх-шести часов весь объём крови, что есть в её теле, пройдёт сквозь аппарат диализа самое меньшее шесть раз, что извлечёт из неё продукты распада и лишнюю жидкость.
Часто Холли использовала бОльшую часть этого времени сидя в постели, с подушками, подложенными под спину, учась или просматривая отложенные на "потом" журналы. Она принесла домой учебник, который хотела прочитать, подетально разбирая последние технологии в области операций по перемене артерий - таких, какую вскоре предстояло перенести малышке Грейс - но просто не смогла найти ни сил, ни энтузиазма, чтобы его открыть.
В завершение требующего физического напряжения дня предложение Райана оставило её совершенно опустошённой, и, пока машина сегодня вечером творила свою продлевающую жизнь магию, Холли потребовалось уснуть. Это к тому же казалось единственным путём, когда она могла бы отключить бесконечную вереницу мыслей, которую запустил разговор с Райаном. Завтра она будет чувствовать себя настолько лучше, что сможет продолжать жить нормально. И, если повезёт, предложение Райана не изменит ничего больше, кроме её восприятия того, насколько добр этот человек.


Вызов в отделение интенсивной терапии поступил в тот момент, когда в восемь часов утра на следующий день Холли через главный вход вошла в больницу Святой Маргариты. Предпочитая не тратить время на поиски телефона, чтобы проконтактировать с персоналом отделения, Холли просто продолжала идти. Это было так хорошо - иметь возможность двигаться по до сих пор ещё тихим коридорам и чувствовать себя так, словно она шла нормально и не проталкивала тело сквозь воздух, который, она чувствовала, был толстым как патока. Таким образом, к тому времени, как она закончила бы звонить, она, в принципе, будет уже в отделении.
Та скорость, с какой откликнулась Холли, имела гораздо большее отношение к её обновлённому уровню энергии, чем к отсутствию ранним утром препятствий, чинимых людьми или оборудованием, и она приняла преимущество физической силы, решив не ждать, пока приедет лифт, и поспешив к лестнице.
Это должен был быть Каллум, - тот, кто был причиной волнений в отделении, - и сообщение было срочным. Услышать шаги, куда более быстрые, чем её собственные, позади неё на лестнице, было разочарованием. Диализ мог быть волшебным, но он не мог сотворить чудо, - например, дать ей внезапную возможность взбежать по лестнице через две ступеньки, как делал сейчас, очевидно, кто-то ещё.
- Холли! - Шаги замедлились, поравнявшись с её собственными; улыбка Райана была восхищённой. - Ты, должно быть, чувствуешь себя намного лучше, раз воспользовалась лестницей! Это великолепно!
Холли только кивнула, не желая, чтобы Райан знал, что подъём по лестнице и вполовину так же быстро, как он, оставил её в какой-то мере без дыхания. Когда они дошли до третьего этажа, он придержал открытую дверь.
- Тебе прислали сообщение из реанимации?
Она кивнула снова.
- Как ты думаешь, что там происходит?
- Скоро узнаем. - Слова Холли были рублеными, но не только от недостатка воздуха. Она боролась со страхом, что её первая операция на стенках желудочка могла пройти неверно. Неужели её швы были совсем недостаточно глубокими, или недостаточно близки друг к другу? Не было ли у Каллума кровотечения в области сердца, и не мучился ли он от того, что жизни его угрожала тампонада? Не отказало ли у него дыхание, и не было ли кризиса от перенапряжения? Не началась ли у него лихорадка и не отказали ли почки?
Когда они дошли до отделения, Райан дотронулся до её руки.
- Не волнуйся так сильно, - сказал он. - Что бы это ни было, мы найдём решение. Вместе.
Ободрение Райана, даже его присутствие, были в некотором роде как диализ для её души, криво усмехнувшись, подумала Холли. Страхи и небезопасность отфильтровались, а уверенность вернулась. Она могла сфокусироваться и действовать, и не быть запуганной, когда её вынудят выразить её собственное мнение. Например, что она думает о волнении, возникшем из-за скорости сердцебиения у Каллума и ритма сердца. За операциями на открытом сердце часто следовали помехи, и, к счастью, ненормальный узор, записанный на электрокардиограмме Каллума, угрозой для жизни не был.    
- Это над желудочком, - сказала Холли в ответ на поднятые брови Райана. - Падение кровяного давления, вероятнее всего, относится к биению.
- И как ты хочешь с этим справиться?
- Я проконсультируюсь в кардиологии, - решила Холли. - Это атриальная фибрилляция (3), так что, возможно, из лекарств можно выбрать аденозин. Если это будет продолжаться, вливание дигоксина должно снова дать синус-ритм, или снизить биение желудочка, но это намного медленнее. Если ничего не сработает, нужно будет поискать другие противоаритмиальные агенты или обращающие прямого течения.
Телефонный звонок в кардиологию, одному из консультантов, привёл к тому, что в лечении мгновенно была проявлена инициатива, но к тому времени, как Каллум уже показывал хорошую реакцию и его взволнованных родителей успокоили, Райан и Холли уже опаздывали к началу операции, назначенной на девять часов утра.
- Не спеши, - жалобно попросил Райан, когда они шли в раздевалку, примыкающую к операционной. - Я уже не настолько молод, насколько раньше.
- Я тоже, - Холли бросила через плечо быструю улыбку. - На прошлой неделе, знаешь ли, мне исполнилось тридцать.
- Нет, я не знал. - Райан ускорил шаг, чтобы пойти рядом с ней. - Хэй, с днём рождения - запоздало...
- Спасибо.
- Хорошая была вечеринка?
- У меня не было вечеринки, - быстро сказала Холли. Она, конечно, не хотела ничего добавлять к несчастливому впечатлению, которое могла произвести вчера, что Райан нравился ей недостаточно для того, чтобы считать его другом, и, таким образом, он не был приглашён на какую-то вечеринку, которую она устроила. - Я на самом деле не чувствовала, что должна праздновать то, что я съезжаю к среднему возрасту.
Райан хрюкнул.
- Мне тридцать шесть лет, - возмущённо сказал Райан, - и я и близко не считаю, что я даже где-нибудь рядом со средним возрастом, - благодарю! - Он толкнул дверь, ведущую на мужскую сторону раздевалки, открывая её, затем приостановился.
- Ты не любишь вечеринки? - с любопытством спросил он.
- Я люблю вечеринки других, - легко сказала Холли. - Не мои. - Она улыбнулась снова. - В этом случае, мне не нужно убирать весь этот беспорядок.
В раздевалке Холли вздохнула, и лицо её застыло. Почему она вообще начала этот разговор? Дожить до четвёртого десятка - это должно было стоить того, чтобы это отпраздновать. Беда была в том, что, в её случае, она не просто отмечала значительную веху во времени. БОльшим праздником должно было бы стать то, что время её не истекло.
Ещё.


Почему Холли не захотела устраивать вечеринку, чтобы отпраздновать такой важный день рождения?
У неё должны были быть свечи, и торт, и люди вокруг, - чтобы дать ей знать, каким особенным был этот день. Какой особенной была ОНА. Райан желал, чтобы ОН знал... Он мог хотя бы обнять её, без того, чтобы нарушить границы, которые он так осторожно соблюдал. Он должен был знать, чёрт побери... Он должен был видеть или подписывать бумаги, на которых должна была бы стоять дата, достаточно часто. Возможно, он был ближе к среднему возрасту, чем подозревал, и память его уже начинала работать избирательно.
Натянув белые резиновые туфли для операционной, Райан подошёл к дозатору, висящему на стене раздевалки, чтобы вытащить оттуда одноразовые бахилы, покрывающие подошвы туфель. Затем достал из соседних ящичков шапочку и маску.
Сегодня он ЧУВСТВОВАЛ себя старше. Старше и - мудрее.
Он шёл не тем путём, но в то же время он так старался делать всё правильно... Сохранять всё на профессиональном уровне, чтобы на Холли не повлияло то, какие сильные чувства у него были относительно всего этого... Может быть, он СЛИШКОМ старался. Он сделал всё так хорошо, не проявляя преимущества положенной ему по статусу власти и действуя исходя только из личных интересов Холли, что она даже не считала его другом...
От этого было больно.
Очень.
Внимание Райана к тому, чтобы как следует вымыть руки при подготовке к операции, всегда было тщательным, но сегодня утром оно было ещё яростнее, чем обычно, после того, как к нему у раковин присоединилась его практикантка. Он с радостью воспринял уколы волосков щётки на нежной плоти между пальцами, у их основания.
И точно так же Холли и понятия не имела о настоящей причине, по которой он предложил отдать ей свою почку.
Он влюбился в неё. Эта часть его души разделяла её физическое угасание, и, умри она, эта часть будет потеряна навсегда.
О, Господи... это немедленно отпугнуло бы её! Она не хотела брать на себя обузу благодарности или вины на чисто профессиональном уровне. Представьте себе - что, если бы она знала, что он чувствует, и восприняла бы это неправильно - думая, что, предлагая такой ценный подарок, он, возможно, пытается втянуть её в более близкие отношения?
Она пришла бы в ужас. Чёрт, она даже не считала его ДРУГОМ...
Но как могла она понятия не иметь о связи, которая зашла гораздо дальше нормальных отношений практикантки и консультанта? Неужели ему так хорошо удалось скрыть постепенное развитие своих чувств, что Холли, да и другие свидетели, предполагали, что они просто разделяют страсть к своей работе, и это сделало их неотделимыми друг от друга в течение рабочих часов?
В целом это было возможно. Райан это понял, когда началась утренняя операция. У их двенадцатилетнего пациента было врождённое поражение в виде аортального стеноза (4), который лечили в младенчестве посредством вживления воздушного шарика в клапаны сердца, но остаточный стеноз и некомпетентность привели к возрастающим симптомам тяжёлой степени, что значило, что ему больше не советовали ждать до тех пор, пока полностью остановится рост, перед тем, как заменить клапан. К тому же, юный Даниэль страстно обожал играть в регби, но в интенсивной активности ему до сих пор было отказано - из-за риска внезапной смерти. Если всё пойдёт хорошо с новым клапаном, который он получит сегодня, жизнь его значительно изменится - к лучшему.
Это была трудная - из-за врождённого неправильного формирования клапана, - но интересная операция; но Райан был более чем счастлив давать быстрые комментарии и отвечать на жадные вопросы Холли.
- Мы делаем поперечную аортотомию (5) примерно на пятнадцать миллиметров выше уровня правой коронарной артерии (6). Мы не хотим делать её где-нибудь ниже, потому что мы можем поставить под угрозу артерию и создать проблемы для установки клапана.
- А что случится, если подняться выше?
- Немногое. Это всегда просто - пойти под углом вниз, и любой край можно будет втянуть.
Это было типично для Холли. Она всегда демонстрировала способность определять любые возможные альтернативы для любого действия и взвешивать потенциальные последствия. Она была достаточно смышлёной, чтобы делать это почти немедленно, и это было мастерство, которое сослужило бы ей хорошую службу, когда она стала бы хирургом-консультантом сама.
ЕСЛИ она станет хирургом-консультантом...
Райан был уверен - дай ей техническую проблему - и Холли сделает правильный выбор нужного курса. На какой-то миг он сконцентрировался на размышлениях о том, почему она не смогла применить то же мастерство и к области личных отношений.
Или, может быть, могла. Может быть, Холли просто нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли, и, если он не станет её подталкивать, возможно, она сможет посмотреть на это как на независимый выбор, и найти путь, чтобы оставить позади то, что она видела как потенциально неприемлемые обстоятельства.
Всё, что он мог - это ждать. И надеяться. И помогать ей делать то, что она хотела сделать со своей жизнью, - столько, сколько он сможет, или сколько ему будет позволено.       
- Вчера ты сделала такую хорошую работу на этом лоскутке, Холли, - сказал он, когда все более технические аспекты приготовлений были завершены. - Как насчёт того, чтобы теперь поработать с частью вживления протеза этого клапана?
Она НА САМОМ ДЕЛЕ чувствовала себя сегодня намного лучше. В той искорке, которую Райан заметил в тёмных глазах, блеснувших, когда их взгляды встретились, не было ни намёка на сомнение в своих собственных возможностях. И нежелания, чтобы ей дали этот уровень ответственности. Холли снова жаждала расправить крылья, и Райан был даже слишком счастлив поддержать её.
Как был бы всегда - если бы ему дали шанс.
И не возражал бы против чего-нибудь СЛИШКОМ личного. Ведя Холли сквозь то, что было  новым для неё делом, он очень хорошо понимал, насколько менее удовлетворительной была бы его работа без Холли, разделявшей то, чем он был захвачен - операциями на том, что стояло, для них обеих, вверху списка жизненно важных органов, которыми обладали люди.
И какой-то путь сохранить будущее для Холли всё-таки должен был найтись - потому что ничто другое Райан даже не хотел обсуждать...
И не станет. Не сейчас...