Латвия, г. Кемери, 1991 год... Фильм Мачеха

Олььга Янченко, из Дневника журналиста.

Вот те и реклама!..

Гляжу иногда в электронно- деревянный ящик и злюсь, если на экране его что-то мне нужное, а эти чёртовы рекламщики влазят в самый ненужный момент!

Но вдруг вижу -- Ивар Калныньш с коробкой кофе!…О! Так он что, голодает и ре-шил на рекламе подкормиться?
Но ведь он же мне сам в июле 1991г. говорил, что не боится никаких перемен ни в погоде, ни в природе, ни в системе власти, потому что он непотопляемый, он умеет всё делать своими руками и умом.
 Тогда мы с ним сиде-ли в кабачке за круглым столиком и уплетали столовыми ложками огромный торт!

Да, была у меня неожиданная встреча с этим талантливым, любимым любимым всеми киношниками актёром.
В типографском варианте журнала «Надежда», соз-данным мною в 1989г., есть его интервью! Надо найти этот номер, распечатать мате-риал, авось, он кому -то интересен сегодня.

А пока, если читатель мой случайный ироничный позволит, выношу сюда, на эту заочную коммунальную кухню мой отчёт за командировку в Латвию, в санаторий Кемери -

ч.1-я "20 дней в семье де Граншан".
(Латвия, курортный городок "Кемери", июль 1991г.).

Встреча нежданная

        Он сидел на ступеньках парадного входа пятиэтажного белоснежного особняка в по-зе его хозяина. Словно вышел на минутку, оглядеть своё имение с позиции капитан-ского мостика.
А мостик на здании был. Оно архитектором задумано в форме кораб-ля "Титаник» . И на фронтоне этого помпезного дворца чётко выведено "Санаторий Кемери. Архитектор Лаубе. 1936г.".

Сразу же узнав "хозяина" я ахнула:
 -- О! Ведь это же знаменитость Ивар Калныньш! Это же "Зимняя вишня", это же "Театр", "Малиновое вино", «С новым счастьем!», это же...Что же ещё? Где же ещё, в каком фильме он, как всегда, великолепно кого-то сыграл?

И я, будучи дотошным журналистом, забыла, что у меня санаторная путёвка, что вдобавок к ней у меня неоконченные отношения с цепляющейся к моему организму пневмонией, я несказанно обрадовалась --- вот случай , мне удастся взять у него ин-тервью! Везёт же мне!
        И, чтоб не упустить удачного момента для знакомства, я подаю знаменитости свою визитку:
- Ивар, добрый день! Если вы не против…
-- Журнал "Надежда"? Это имя женщины или?
-- Это, пардон, как раз то самое "или"...
-- А! Хоуп! Состояние души - надежда! Да?
-- Именно так, Ивар. И вы поддержите это состояние моё и моих читателей? Дело в том. что журнал для людей, очень нуждающихся в моральной поддержке…
-- Непременно поговорим! Но попозже. Расставим всё и всех по местам, выберу сво-бодную минутку и где-нибудь в тиши, за чашкой кофе побеседуем.
     Только теперь я увидела, что уж слишком много тут народа, не похожего на счаст-ливых обладателей санаторных путёвок, то есть нуждающихся в лечении. И заняты они непонятно чем. А перед дворцом расставлены предметы явно бутафорского на-значения. О! Так это декорации! Так они готовятся к съёмкам!
***
Фильм! Фильм! Фильм!
      
 Да, именно здесь, в причудливых интерьерах дворца старинной архитектуры и на-чались съёмки нового 2-серийного цветного телефильма с рабочим названием "Ма-чеха".

Ивар встал, улыбнувшись, подал руку рядом стоявшей женщине с ворохом необыч-ной одежды : камзолы времён 19 века, шляпа с пером, туфли большого размера на "дамском" каблуке. О! Это, похоже, 18 -- й век? Закутанные в кружева и ленты женщины, в шляпках чепчиках, в платьях пышных до пола, женщины словно кон-фетки!
       
Вот уж есть чему поучиться сегодняшним девчонкам, полуголыми шастающим по улицам…Но это мои мысли.
А между тем, рядом стоящая дама, как бы виновато, перекинула всё это снаряжение на плечо: -- Labi...Paldies...И, мягко улыбнувшись, быстро зашагала в сторону парка.

Так начался первый мой... рабочий день в отпуске. И я, войдя в круговорот перипе-тий съёмочной труппы, обрекла себя на скоростной репортажный стиль подготовки
материала, который мне подарила судьба. И замелькали передо мною предметы бы-та французских буржуа времён Наполеона Бонапарта.
Дворец этот по сценарию фильма принадлежал графу де Граншан, как его назвал автор знаменитой пьесы не менее знаменитый француз Оноре де Бальзак.

А так как у меня по расписанию знакомство не с актёрами, а с врчами, долго ждать интервью мне нельзя, и я, улучив момент между его репликами Ивара с актёрами, хватаю инициативу: -- Итак, Ивар...Вы здесь кто?
-- О! Я по сценарию и …

Но тут пухленький черноглазый мальчик лет восьми подскочил к нам:
 -- А он -- мой отец! Да! Нет! Он отец по сценарию! А моя мама мне
мама и по фильму, и по правде. Я -- Кирилл. Я внук Кирилла Симонова!
        -- Позвольте, юноша, но я знаю Симонова Константина...
        -- А! Это мой дед. Он картавый, букву "Р" не выговаривал, и назвал себя без неё! А мой папа - его сын, Алексей Симонов! Он тоже...
Мальчишка не договорив, сорвался и убежал к лошадям, которых подвели двое рабочих труппы.

Ах, какие это были лошадки! Стройные, высокие, с длинными блестящими гривами, они как-то особо высоко держали свои гордые головки. Чудное зрелище! Я вся рдела от восторга, глядя на них, вспоминая свои опыты неудачного жокея на тренировоч-ном поле конно-спортивного клуба под Минском в июле 1978г.Ах,. кони, чудо кони!
А мимо нас уже катили...инвалидную коляску. О! Антураж! Это в одно мгновение вернуло меня в мою редакцию, к моим авторам, вынужденным жить в таких же креслах...Вот везёт мне…

Но работа есть работа, и я уже рядом с изящной, стройной, молодой дамой, печаль-ным взглядом озирающей всё происходящее тут.
        -- Позвольте с вами познакомиться? - надеясь на её благосклонность, подаю я свою визитку.

-- Да, мне Кирилл, сын мой уже рассказал о вас. Обязательно поговорим! Немного погодя. Мне пора одеваться. А вот это кресло как раз для меня, увы. Да, по сценарию придётся в нём посидеть.
- Извините!
И дама, изящно прихватив подол кружевных с длинным шлейфом юбок, как-то вдруг постарев лицом и походкой, ушла в сторону инвалидной коляски.

И я спешу. У меня же в этот санаторий путёвка! И вот-вот моя очередь к врачу…
О! Кого же теперь схватить, чтоб войти в курс дела, вернее сценария, чтоб уже начать записи? А, вот, похоже, человек, имеющий прямое отношение к этому! И, собрав воедино всю свою сообразительность для знакомства с хозяйкой съёмок, я выцежи-ваю:
-- Лудзу...
-- Не напрягайтесь, я отлично понимаю русский. Да, я режиссёр. Моя фамилия Не-ретниеце, Ада Мартиновна. Родилась в Ленинграде, училась в Москве, годы войны провела в эвакуации в Кирове.(Теперь он снова - Вятка).
Итак, я в душе латышка. Советская...
По всему видно, что режиссёр не очень-то довольна этим…Как и все латыши тех, ещё доперестроечных времён и событий.

Но, как говорится, каждому - своё. Я - жур-налист. Мне нужна информация, и я буду добывать её любыми способами. А они оказались трудными ,но довольно интересными, потому как время наступило новое...1991 год.И ситуация обострилась до нельзя...
***