Бери

Она знала, что плохо держаться за своё.
- А тебе очень нравится? – говорила она, видя, как детские ручки теребят её бусы, - ну бери.
- Этот медальон - память... А тебе очень нравится? Ну, бери. Бери, - отдавала она, как ставила точку. Чуть зажмуриваясь, скорее отворачивалась и шла вперёд, по аллее, по жизни.

- А я тебе очень нравлюсь? Ну, бери. БЕРИ, кому говорят! – зажмуривалась. Шла вперёд.

- Бери, - приказывала она. Зажмуривала пустеющие глаза.
- Бери, - зажмуривалась веками, пустыми из-под высосанных глаз, когда-то кому-то понравившихся.
- Бери.

- Можно я возьму у тебя прядь волос? - уходя, говорит случайный мужчина.
- Бери...

- Можно я возьму...
- Бери!

Уже голая, а раздевать продолжают.
Сквозняк царапает по бескожести.
- Но нельзя держаться за своё, нельзя, нельзя, - лепечет она крепчающим оскалом, единственным, что осталось.
И проваливается в последний сон.

Сон, в котором она отдаёт всё, что есть и чего нет и с вопросом: "А тебе очень нравится?.. Моя жизнь... Ну, бери. Бери."

А голый человек в закатном золотом солнце с огромными цветными глазами возражает ей:

- Нет, не нравится! Мне нравится отдавать. И я принёс тебе всё, что мне нравится отдавать, - он повёл рукой в сторону огромных цветных полей, - здесь есть и вся ты, но есть и больше – в чём ты сможешь дышать долгие годы радости. И мне понравится сказать тебе «Бери». Можно я возьму с тебя слово никому это не отдавать?

- Бери... - неосознанно разлепляются её губы.