Разбор оргазмов или в постели с оторвой

РАЗБОР ОРГАЗМОВ
Или в постели с «Оторвой».
Размышления над книгой Эдуарда Снежина
«Личная жизнь в СССР»
СОВЕТСКИЙ ДЕКАМЕРОН или С ЧЕГО РАЗМНОЖАЮТСЯ РОБОТЫ

«Лаура, Беатриче, пастушки на лугу! Оставьте весь этот декамерон изнеженным европейцам! А на Руси не было никакого культа прекрасной дамы! Это у них Мадонны да Джоконды с тонким станом, а у нас – баба-дура семи пудов весу и вечно на сносях!
… Где русская Джоконда, где Венера, где дама с горностаем? Где, спрашиваю я тебя? Где?» - вопрошает герой одного из новоиспеченных бестселлеров.
 И, правда, где? Давайте, поищем. И призовем на помощь главного эротомана и эротоведа всея Руси Эдуарда СНЕЖИНА.

Эдуард Снежин позиционирует себя не столько как мастера советского литературного эротизма, сколько как первооткрывателя этого жанра вообще. Как чуть ли единственного постсоветского автора, решившегося в полный голос заговорить «об этом». «Приведите пример такого сравнимого числа большеформатных произведений на эту тему о данном периоде, как у меня» - говорит он. Мол, секс в СССР был, да еще какой! Вам, расчетливым буржуинам, и не снилось! Ну, был, но автор опоздал со своими откровениями лет эдак на …дцать. Зачем чего-то доказывать по прошествии стольки-то лет после падения железного занавеса! И кому доказывать? Чистокровным американам, знающим о России на уровне «мишка-водка-балалайка» (как вариант: Чечня-Путин-Абрамович)? Тем же бывшим «совкам», живущим за океаном?
И уж не надо автору кривить душой - сексуально-пассивными советскими роботами размножающимися, видимо, штамповкой, россиян давно никто не считает. К сожалению, наоборот, к русским девушкам намертво прикрепился ярлык легкодоступных. Это к слову.

Данный жанр литературы, поскольку он возник, предлагаю именовать эропанком. По аналогии, например, с киберпанком. Жизнь простого человека в сексуально-эротическом пространстве. Хотя, если речь идет о совокуплении советских роботов, то более уместно было назвать новорожденного киберэропанком.

Издать подобную книгу, самый верный способ обратить на себя внимание. Тема-то убойная! Хотя, звиняйте за каламбур, избита-а-а-я-я. Но какое поле дает для битвы и ханжам и сторонникам жанра. Спорить и рассуждать будут о сексе, о порнографии, о падении нравов и подъеме рождаемости, о кризисе мировой культуры, о том, куда ж мы котимся, и все такое прочее. Короче обо всем, кроме собственно литературы. Так что художественные достоинства книги могут быть весьма сомнительны. Но никто этого, увы, не заметит.
Многие, наверняка, согласны, что в России до сих пор не сложилось четкого  понимания грани между эротикой и вульгарностью. Нет культа созерцания обнаженного тела. Как-то мы уж слишком резво шагнули от стыдливости и почти аскетизма до откровенности на грани фола. Вот сюжет из жизни. Рассказывает соседка по даче: «Муж из журнала фотографию голой женщины вырезал. Вот срамота! А он говорит – искусство! Ну, я ее в предбаннике и повесила». «Голой бабой» оказалась статуя Венеры. Такая вот русская дремучесть!
Все мы помним начало девяностых. Вчера на экранах царили дивы в длинных платьях, а самой эротичной программой была «Ритмическая гимнастика», где девушки в лосинах поднимали ноги. Жены закрывали глаза мужчинам, когда в «Бриллиантовой руке» на Светличной лопался бюстгальтер. А наутро - калейдоскоп голых задниц.
Еще вчера об этом шептались в курилках, а сегодня негритянка с хриплым голосом говорит «об этом» с экранов. Еще вчера учительница биологии говорила старшеклассникам: «А такие-то параграфы прочтете дома», хотя они прочитаны еще в сентябре, а сегодня школьников учат пользоваться презервативами. Были, кстати, сняты весьма неплохие фильмы как раз о сексуальных отношениях в постсоветский период, вспомним хотя бы «Мордашку» и «Интердевочку». Ну и так далее. Мне, чей пубертатный период пришелся на начало девяностых, очень это памятно.
Под новой сексуальной волной оказалась вся страна. Но вот появилась ли сексуальная культура? Ведь она вовсе не подразумевает того, что о сексе следует талдычить на всех перекрестках. И уж никак не следует возводить секс на пьедестал, одновременно сбрасывая с него все остальные ценности.
Может, кто объяснит мне, почему полуголые артистки в зарубежных клипах смотрятся эстетично, несмотря на более чем откровенные танцы, а про большую половину наших исполнительниц хочется сказать – «…ляди»? Почему почти нагота Шакиры, Кайли Миноуг или Мадонны эстетична, а менее «голый» прикид какой-нибудь Ани Семенович или Маши Малиновской выглядит пошло. А может, вторым нечего подать зрителю, кроме своей  «сексуальности»?
Ну, да ладно! Можно было бы на этом и закончить, вот только сперва разберемся, что хочет донести до нас писатель Эдуард Снежин, чьи «эротические мемуары» мы сейчас и читаем.
Искусством владения словом нынешние литераторы, мягко говоря, не блещут. Падежи не путают, и то хорошо. Писать надо быстро и много, тут не до метафор с оксюморонами. Нет, никто не требует дистилированности и кристальности текста  - такой текст, как правило, безжизнен, сух и безличен.  Шероховатости порой украшают. Но есть и другая сторона, когда изобилие шероховатостей и становится стилем. Вот и автор обсуждаемой книги хоть и утверждает, что «нередко рецензенты мой стиль сравнивают с бунинским», но, признаться, стиль его не то что далеко не бунинский и не набоковский, а местами, прямо скажем - никакой. Нет, не все так ужасно, есть и весьма удачные моменты, которые хочется смаковать. Но их мало. Стиль настолько неровен, что создается впечатление «невычитанности» рукописи. А иногда кажется, что текст переведен программой «Promt» с иностранного на русский. Автору бы чуть подольше потрудиться над рукописью, а за неимением времени или таланта нанять добросовестного литературного редактора. А то, как вам такой перл: «в ее естественной улыбке кинозвезды было столько энергии, что она разом разожгла во мне неукротимое желание немедленного обладания огнедышащей кобылицей»… А от слов с корнем «эротик» просто рябит в глазах.
Зато милые словечки и нелепые обороты вроде «садунья», «аналайзер», «выспренние графья», «микро-плавки» и о, боже! непонятный зверь «сайкаделик» вызывают добрую улыбку. А уж «запечатал ротик замком поцелуя», «мое естество неудержимо восстало» и «моя мошонка купалась среди ягодиц» - вообще песня!
Так что на общем безрадостном фоне творений современных «мастеров слова» литературные экзерсисы Снежина выглядят довольно убедительно.
Что же до собственного эротических сцен. Их описания порой слишком… Хм, физиологичны что ли. Словно писаны для медицинского издания. Все эти пещеристые тела и семявыводящие канатики… Мне, как читателю, и как женщине, куда ближе бунинская недосказанность. Вот как писал сам Бунин, отмечая неимоверную сложность работы над «интимными» текстами: «то дивное, то недосказано-прекрасное, нечто совершено особенное во всем земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Надо, надо пытаться. Пытался – выходит гадость, пошлость. Надо найти какие-то другие слова».
Надо, Эдуард, надо!


ЭРОТИЧЕСКОЕ ТЕЛО ПОЮ!

…Для начала анекдот. А точнее – случай из жизни. Две подруги рассуждают об оргазме. Одна - когда я испытываю оргазм, душа моя вылетает из тела, сливается с душой любимого, и мы парим где-то высоко, рядом со звездами… и все такое прочее. Подруга ее слушает, хмурится, и как выдаст: Дура! Оргазм, это когда сокращаются мышцы влагалища! …

Круг героев Снежина невелик. Он, Она и несколько статистов, кочующих из текста в текст.
Начнем с женщин. Так и хочется сказать – снежинские женщины. Женщины в повестях Снежина это вовсе не ядреные советские бабы из тех, что с серпом, молотком и мужиком, и в коня и в избу... Дамы Снежина - это символы. Те самые платоновские Эйдосы. Или, по словам самого же автора, – «эротические чуда». Женщины, будто сошедшие с эротических открыток начала прошлого века: мягкие, пышные, уютные и почти бестелесные. Снежин даже вывел формулу идеальной женщины, способной доставить высшее наслаждение мужчинам «одним только любованием их формами, даже без обладания телом». И ведьма-оторва и «девушка с севера» и скромница-учительница - все как одна обладают «объемными верхними и нижними полушариями», полными бедрами и богатым черным треугольником внизу живота. Присовокупите к этому «сладострастные могучие ляжки», «крепкие загорелые коленки» и «ошеломительную мраморную задницу»! Тинто Брасс, ей Богу!
Но флер быстро рассеивается. Увы, главное предназначение этих эфирных созданий – доставлять сексуальное наслаждение мужчинам. И герои рассматривают женщин исключительно в этом ключе. А дамы, в свою очередь, готовы отдаться герою по первому же зову, уловленному, видимо, через вибрации пространства. Вот и брюзжит автор этих строк, что за гендерный шовинизм? А как же душа? А поговорить?
Советский герой-любовник выглядит слабее. Это некий инженер-электронщик, свернутый на эзотерике, полях смысла и вселенском разуме. Что, впрочем, характерно для повального постперестроечного увлечения мистикой и экстрасенсорикой. Видимо, жажда слиться с этим самым разумом и толкает героя на сексуальные подвиги. Герой также излишне романтичен, и даже пронзая пламенные глубины очередной курортной красавицы, он тоскует по бывшей жене, будто сошедшей с картины Леонардо. На Казанову он не тянет никак. Не в его правилах соблазнять и охаживать женщину. Лучше взять ту, что сама идет ему в руки. Нет вечного конфликта полов, нет мужской настойчивости и женской скромности, а от того немного скучновато. Какой смысл следить за перипетиями отношений, когда знаешь, что в следующем абзаце они окажутся в одной постели? Чего ждать? Пары смачных словечек? Вот если бы хоть одна героиня была бы этакой напичканной комплексами «библиотечной мышью» лет тридцати пяти, в огромных очках и старомодной юбке, да к тому же еще и девственницей, а герой бы постепенно и осторожно раскрывал ей тайны и радости сексуальной жизни,  и делал бы это не штурмом и нахрапом, а она бы нос воротила, то такая история была бы куда занимательнее. Все же метаморфозы мымры в красавицу хоть и не новы, но заставляют сопереживать больше. И подробно описанный сексуальный акт в финале уверенно и органично венчал бы всю композицию. А если накручивать сюжет исключительно на фаллос, тут, знаете ли, никакой потенции не хватит.
Веет, веет от рассказов дневниковостью и мемуарностью, и вполне верится, что почти все описанное автор испытал на себе. Многие сюжетные ходы, герои, а порой, и целые абзацы текста передаются из рассказа в рассказ как эстафетная палочка. Вот и шагают по страницам и развратник-капитан с конским членом и друг-татарин-бывший-мент, не то Фарид, не то Фаукат, и тоскует герой по бывшей жене, девушке-видению, так похожей на Мадонну Литта. И звучит из повести в повести хрипловатый эротичный голос Демиса Руссоса. А поговорка «что миряне, то и обезьяне» так любима автором, что он спешит вложить ее в уста героев по поводу и без. И так далее и тому подобное… А еще самое эротичное прозвище для сексуально раскрепощенной девицы, по мнению героев Снежина, – «телка». Мужиков же он окрестил «кобелями с изнывающими спермой яйцами».
Кстати о телках. Отдаются героини так безропотно, словно коровы на ферме в руки оператора искусственного осеменения. Ну, не напоминают они охотниц за мужчинами. А то, что такое: «…кто набрал больше, тот трахает Ленку, остальные бросают на круг штрафные деньги – все потом пропивается». Ленка при этом согласно молчит. Тоже мне, секс-бомба!

Автор заявляет, «в самой сексуальной повести моей книги «В тенетах суккуба», постельные физиологические сцены занимают всего лишь 12% от общего текста». В других, значит, и того меньше…
А сколько же «постельной физиологии» на страницах «остро эротического манускрипта» на самом деле? В таких повестях как «Сиреневый туман» и «Под небом Ривьеры» эротики-то две капли на стакан. Вполне себе целомудренные зарисовки о неравной схватке души и тела молодого женатого курортника. Какая уж тут бульварная пошлость?! Рассказы эти, скорее, милые и наивные. Сюжеты «курортного Декамерона» незамысловаты. Описания блаженных будней отдыхающих, что ели, где купались, с кем сами знаете что… Он женат, она слишком юна и целомудренна… Без драматизма, без особо острых эмоций, как и полагается в отпуске. И если бы не глупые похмельные метания героя вроде «Ах, почему Лена не надела трусы?», то я бы еще поспорила, где этих самых любовных страстей больше – в данной повестушке или, скажем, в комедии «Любовь и голуби».
Кстати, вся любовная история в той же «Ривьере», будто в классической драме, разворачивается в течение суток. Проходит несколько часов после знакомства, и героиня уже кидается на шею герою со словами «Милый, родной, единственный!», а спустя еще пару часов сидит у героя на коленях и рассуждает о слиянии биологических полей влюбленных, тема надо сказать для Снежина столько же любимая, как и эротика. Сексуальный же акт прерывается, так толком и не начавшись. Герой идет удовлетворять свое либидо к более зрелой даме.
Что же касается нашумевшей «Оторвы», о которой более подробно мы поговорим ниже, то смачно выписанные жесткие сексуальные сцены как-то теряются на фоне … беспрерывного пьянства героев. Ой, пьют, пьют герои Снежина! Пьют и юные студентки, и отставные полковники. Интересно, а сколько процентов от общего объема текста занимают описания попоек и пирушек? Это ж, какой пантагрюэлевский размах!

СУКА-НОСТАЛЬГИЯ

… И только беспричинная тоска
По безвозвратно затерявшейся эпохе,
Как будто век познания сменился
На что-то лживое - из сои с силиконом…

Книги сомнительного и «неглубокого» содержания вообще очень симптоматичны в кризисное время. Что уж тому причиной – влияние космических сил или искусное управление народными массами с помощью грамотного маркетинга, а то и психотехнологий, гадать не будем. Ясно, что надо народ чем-то отвлекать от невеселого бытия. Помните, чем отметился кризис начала девяностых? С одной стороны талоны, повальный дефицит и безработица. А с другой – как-то разом хлынула волна интереса к всему мистическому и потустороннему, а также к сексу. Это скорее игра на инстинктах: с одной стороны человек существо биологическое и ему свойственно спариваться и размножаться, а с другой – сущность духовная, и привлекают ее космические глубины и тайны бытия.
Стоп. А ведь книга-то не только про секс. Да и вовсе не про секс.
Сам автор и его издатели позиционируют книгу как «антологию гендерных отношений в брежневском периоде». Хотя, с определением эпохи заокеанские издатели промахнулись. Если вчитаться в текст, то встанут перед глазами отличительные черты горбачевской эпохи. Этот можно определить и по занятиям героев (например, кооператор) и самое главное, по музыке, звучащей в художественном пространстве.
 Однако, что же цепляет в подобных текстах? Она родимая, сука-ностальгия! Кто из сорокалетних сейчас не вздыхает по лихим девяностым - эпохе гласности и дикого бизнеса. Нахлынувшая свобода, в том числе и сексуальная. Первые кооперативы. Финансовые пирамиды. Жизнеутверждающее диско. Лосины и кислотные спортивные костюмы. Профсоюзные путевки в здравницы Крыма,  и как следствие – ни к чему не обязывающая курортная любовь. Дефицит и очереди (от того-то автор столь подробно и описывает нехитрую сервировку «с икоркой и буженинкой»). Интерес к мистике и эзотерике. И самое главное, бесшабашная юность и какая-то искренность во всем. Девушки уже слышали про «Дианетику», но еще не увлеклись депиляцией. Так и хочется вслед за героем Харатьяна спеть: «Была эпоха ей-ей!» А добавьте к этому метафизическую тоску по «непродажной» любви! У-у-у.
Что останется, отбрось все эти малозначительные подробности быта? Бесхитростные истории, ценные лишь тем, что во все времена люди влюблялись, занимались сексом, ревновали, расставались и так далее. И почти каждый может признаться «и со мной это было». А уж в какую эпоху он жил – горбачевскую, брежневскую или при царе Горохе, роли не играет. А  попытка разобраться в том, как государственный строй влияет (да и может ли вообще влиять) на сексуальную жизнь граждан, не выдерживает никакой критики.


ДЛЯ ЧЕГО УРАЛЬСКИЙ ПАРЕНЬ ЗАНИМАЕТСЯ ТАЙЧИ?
или У-У-У… ВОСЬМИКЛАССНИЦА!

«… В сексуальном акте всегда есть тоска загубленной надежды личности, есть предание вечности временному».
Бердяев Н.А. «СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА».

«Что это? думал философ Хома Брут, глядя вниз, несясь во всю прыть. Пот катился с него градом. Он чувствовал бесовски-сладкое чувство, он чувствовал какое-то пронзающее, какое-то томительно-страшное наслаждение».
Н. Гоголь. «ВИЙ».

Я недаром поставила эти цитаты в качестве эпиграфа. Потому, что и мне любопытно порассуждать о философском и мистическом аспектах нашумевшей «Оторвы». К тому же и автор на этом настаивает. Да и не только автор. Некая Злата Рапова пишет в своей рецензии: «В книге заложен философский смысл, метания, поиск истины. Той истины, которую многие пытаются найти внутри себя».
Ой, да какая тут философия, скажете тоже, отмахнется иная читательница. Пошлятина одна и безыдейность. А то и вовсе: «Я нахожу книгу современным руководством для шлюх борделей».
Так-то оно так. Вроде бы… Никаких особенных стремлений у героев нет. Потрахаться, побухать… да так, чтобы звезды с неба сыпались. Попиз… Поговорить об этом… «Ради чего жить на свете, если не ради секса и пьянки» - говорит один из героев. Что уж тут может вызвать сопереживание? Вот и вызывает текст глухое негодование. Но это лишь при условии, если воспринимать его поверхностно. Как бесконечную галерею пьянок и совокуплений. Но «Оторва» - вещь еще мистическая и фантастическая.
Я уже упомянула, что один из немногих символов в рассказах Снежина – Мадонна Литта. Символ чистоты, красоты и женственности. Именно с Мадонной герой по имени Вадим сравнивает свою бывшую жену, по которой тоскует; именно к такой женщине он и стремится. И в этом его тщетная попытка слиться с мировой женственностью, с вечной рождающей творческой стихией. Но судьба, Высшие силы (я бы не стала, вслед за автором, говорить «эгрегор», потому что в современной эзотерической литературе так обозначают энерго-информационный паразит, сгенерированный массовым сознанием) подсовывают ему демона. Яркая раскрепощенная Лариса вихрем врывается в его скучную размеренную жизнь и полностью подчиняет себе. Ее крупное роскошное тело, ее безудержная сексуальная фантазия, ее голос, запах, взгляд – все это затмевает для героя весь остальной мир.
Но со временем Вадим понимает, что с его новой подругой что-то не так. Да, на первый взгляд, это милая озорная смышленая девушка, а с другой… Нездоровая сексуальность, магнетическая власть над мужчинами, а главное, глаза-хамелеоны. Что-то настораживает. И вот, благодаря местному Кулибину, смастерившему хитроумный аппарат, позволяющий видеть ауру человека, герой узнает, что в тело Ларисы вселился суккуб (по Парацельсу, паразитическое создание, существующее через злые мысли и эмоции астрального тела). Герой понимает, что обманут, порабощен. Он стал игрушкой в когтистых лапах демонических сил. Сил разрушительных. Но он почти не сопротивляется.
И бросьте в меня пепельницей, но Лариса не напоминает девушку, любящую просто потрахаться. Да, ей знакомы некие пикантные трюки, от которых в шоке даже бывалые Казановы, но мне показалось, что каждый раз она вступает в половую связь с некоторой обреченностью. Разница между ней и любительницей секса как между ценителем хорошего алкоголя и человеком, страдающим алкоголизмом. Последний бы рад не пить, да не может. Причем болезнь зашла так далеко, что уже без разницы, что пить, хоть водку, хоть технический спирт, хоть тормозную жидкость. И каждый раз требуется все большая и большая доза. Секс для Ларисы - это наркотик, нужный уже не для «улета», а для избегания мучительной ломки. «А потом напьюсь, иду на улицу и ловлю первого встречного мужика, чтобы отдаться ему. Никто еще не отказался». Она создает впечатление не живой девушки, и даже не бесноватой, а некоего секс-робота, готового на все ради удовлетворения похоти. Вот и застает герой свою горе-избранницу то с бывшим уголовником, то с малолетним гопником, то с компанией пьяных офицеров. Сексоголизм, это болезнь, товарищи. А тут и причина вроде ясна – вселивший демон. Хотя, надо отметить, в чистую, здоровую душу никакая дрянь не вселится. Но дьявольские духи овладевают только теми людьми, в которых животная природа является доминирующей, на чистую душу они напасть не посмеют. Здесь бы Вадиму, как истинному мужику, бить во все колокола да сгрести зазнобушку в охапку и бегом к экстрасенсу, знахарке, психиатру, а лучше в монастырь к старцу - на отчитку. Изгнание беса, то бишь! Да хотя бы на время увезти ее из города, подальше от соблазнов. Но он почему-то этого не делает. Он решает просто уйти.
На страницах книги между Ларисой и Вадимом не было никаких других сцен, кроме совокуплений, выпивки и мелких бытовых ссор на почве этого. Да мало того – они о днях рождения друг друга узнают накануне. Лишь только один момент показался мне по-настоящему живым, когда девушка ловит кузнечиков на берегу реки. Но эту идиллию испортил уже герой своими крамольными мыслями. «Трахнуть ее немедленно», - каждый раз думает он, едва Лариса появляется в кадре.
Мне как читательнице было искренне жаль Ларису. Слишком уж поверхностно она описана. Слишком уж однобоко воспринимает ее герой. «Телка в теле» - говорит она о себе. Никаких душевных метаний, свойственных подросткам, никакой попытки самоидентификации, разве что такая: «какая же я б..ядь красивая, кому же я б..ядь достанусь?» В сценах с участием родителей, которые выглядят скорее картонными декорациями для оживления фона, никакого конфликта поколений. Мало того, что они практически бросили пятнадцатилетнюю девочку с непростым характером одну в городе, а сами подались «на юга». Причина железобетонная – «папа импотент по радиации, а мама здесь загуляла». Ну, хоть понятно, в кого девчушка такая бойкая. Они еще и вяло согласны с тем, что дочурка нашла себе хахаля втрое старше. И даже с тем, что пьет она не меньше жековского сантехника. «Мы тут решили на семейном совете – живите вместе с Ларисой», - говорит мать. И чуть позже добавляет. – «Только одно условие, прекратите дома пить!».  И, конечно, нет у Ларисы никакой борьбы с сидящим в ней демоном.
А вот Вадим не раз решается порвать с демоницей. Он то впадает в запой, то без разбору меняет женщин. Тщетно. Тень Ларисы следует за ним, аки тень отца Гамлета. Не находит он душевного покоя ни с тихой уютной Соней, ориентированной на создание крепкой ячейки общества, ни с юной акселераткой Даной, ни с другими дамами. Слабость и душевная леность ли это героя? Нежелание заглянуть правде в глаза? Понимает ли герой, что обречен на обручение с бездной? И есть ли оружие против ненасытной сущности? И автор дает самый банальный, но такой верный, ответ – любовь.
Тут хочется спросить уже автора, только ли на сексуальной близости зиждется любовь? Герои пытаются доказать свою любовь друг к другу лишь «утяжелением» сексуальных утех. Тут-то и идут в ход так напугавшие читательниц железные штыри и шприцы с шампанским. И, единственная цель таких актов - кончить любой ценой. Целью становится не слияние с любимой, не «соединение энергетических полей», а банальное получение оргазма. А роль оргазма, все же, очень ограничена. Это сиюминутное, телесное, зыбкое. Где уж тут до глубин Вселенной!
В своем интервью автор декларирует, что «в половых отношениях любовь и секс едины». Ох, как спорно это утверждение! И дело вовсе не в аскетически-христианской, пуританской или советской ханжеской морали.
Я, в отличие от автора, не стала бы ставить знак равенства между сексуальностью и духовностью. Если только, конечно, не понимать сексуальность в узком животно-половом смысле, а в широком творческом, божественном. Сексуальность понимается мною, как мощная созидающая энергия, направленная отнюдь не только на получение оргазма и удовлетворение телесной похоти. Ибо невозможно стяжание духа святого через половой акт. И опять приведу слова русского мыслителя Бердяева: «Когда говорят, что человек победил в себе пол силой духовного творчества, то в этом случае не побеждается пол, а лишь дается иное направление половой энергии - она направляется на творчество».
Как вам такая мысль: сексуальная энергия - энергия творческая, а еще точнее творящая. Со-творяющая. Та созидательная сила, повелевшая миру быть. А творчество – основной инстинкт человека. А секс – это лишь одно из проявлений творчества. Но никак не наоборот.
Таким образом, извращенные сексуальные акты Вадима и Ларисы в данном контексте выглядят не как банальные садо-мазо, а как борьба стихий. Стихии духовной, творческой и стихии разрушительной, животно-половой. Борьба похоти и любви. Тленного и вечного. Демона и человека, ищущего Бога (в данном тексте - Высший Разум).
Победил ли Вадим суккуба? Ответ за кадром. Автор победил, хотя, вероятно, и не догадывается об этом. Иначе не было бы этой истории.
Кстати, тот же Бердяев говорил, что «Философия - эротическое искусство».


ЛУКЕ МУДИЩЕВУ И НЕ СНИЛОСЬ…

Одна из тем бурно развернувшейся дискуссии такова: а писали ли об этом в СССР? Первое, что сразу вспомнилось мне - роман «Москва-ква-ква» Василия Аксенова, где довольно подробно описаны утехи «золотой молодежи».
А уж как писали в научно-популярной литературе! Песня! Вот какой фолиант удалось найти в домашней библиотеке. Цитата: «У человека половой акт это – сознательное исполнение его высокого долга перед природой и обществом: продление человеческого рода! Человек должен чувствовать и предвидеть всю ответственность перед обществом и государством в смысле разумного и всестороннего воспитания потомства». Одним словом, товарищ, помни, жидкость, погруженная в тело, через семь лет может пойти в школу!
А еще помните, как раз на закате СССР в «Семье и школе» были статьи о сексуальном воспитании детей. С картинками. А еще была какая-то скандальная статья в журнале «Здоровье». С невинной, на теперешний взгляд, иллюстрацией. А еще рассказ в «Работнице», который моя мама зачем-то вырвала. Нас, детишек это очень интересовало. Потому что запретно, не более.
 А потом так рвануло, что куда уж мастурбирующему романтику Снежину до постсоветских молодежных газет. Год 93-й, кажется. Газета «Я-молодой». Огромный разворот с голыми бабами снятыми в стиле легкого порно и статья, где от имени школьников подробнейшим образом рассказывается о прелестях анального секса. Примерно в таком стиле: сначала Ленка стремалась туда давать, а потом ништяк, расслабилась, и я строчу как швейная машинка. Мне было тогда лет 14-ть… Мне было гадко.
Ханжество? А может наоборот, некий пиитет перед отношения Мужчины и Женщины. Перед слиянием душ, любовью, сексом, наконец! Потому, что подростку в 13-14 лет совершенно понятно к чему клонили и благородный князь Андрей Болконский, и гламурный подонок Онегин, и маньяк-самоучка Раскольников, и все прочие герои великой русской лит-ры. И понятны были трагедии бесприданницы Ларисы и Дамы с собачкой. А «Темные аллеи» уже включили в школьную программу. Да и «Лолита» была прочитана. И даже «Лука Мудищев». Прочитаны и пошлые рассказики на ветхих листочках. (Меня, как умеющую печатать на машинке, просили эти рассказы перепечатывать. Эх, могла бы и бизнес сделать!)
И все было ясно, где вечное и красивое, где любовь и секс, где ирония и скоморошничество, а где мерзость, пошлость и бульварщина!
И может быть, дело не в ханжестве вовсе, а в том, что все, что связано с сексуальными отношениями – это интимное, тайное. Это заповедные луга, куда танкам и бульдозерам въезд запрещен. Истинная красота – цветок заповедный. И не надо тащить к ней толпу.

УДАРИМ ЗАТЯЖНЫМ ОРГАЗМОМ ПО КОРРУПЦИИ!
или СЕКС КАК НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ…

Итак, секс в СССР был. А вот есть ли он на постсоветском пространстве?
Как вам такое утверждение, что В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ, СЕКСА НЕТ! Не спешите сразу опровергать. Тот секс, то слияние тел и душ, то восхождение к горним вершинам, тот самый секс, воспетый в Кама-сутре, Песне песней, то взаимное стремление полов, вдохновлявшее Омара Хайяма и Петрарку (ах, растеклась мыслию по древу), вот тот самый Секс с большой буквы в современной России, а, может, и в мире, давно утратил ценность. Есть его некий легкодоступный и скороспелый суррогат - пере-пих. До прогулок ли тут по бескрайним торсинным полям мироздания? (Ох, уж эта мне кухонная эзотерика!)?
Вот вам цитата другого начинающего автора:
«Да нет и сейчас в России секса! Нет! Да и не было толком… Если, мой дорогой, воспринимать секс, как сложную гамму чувств и действий, то такое сейчас редко встречается. И не спорь. Секс - это не простые телодвижения! Настоящий секс - это творчество! Узнать человека, предвосхитить встречу. Полюбить. Принять его со всеми недостатками и тараканами в голове…. Как там сейчас в этой бегущей строке пишут, ну где всякие знакомства – кто хочет перепихнуться? Секас - вот это как сейчас называют. Ни чувств, ни эмоций, ни даже влечения как такового. Натереть определенные мышцы, спустить лишнюю жидкость и все! Встретились, подергались, попрыгали друг на друге и адьос амигос! Разбежались и забыли. Это, извини меня, не секс!»
Хотя вот автор утверждает, что «свободный, непринуждённый секс не за деньги и есть сверхфункция, как высшая радость жизни». Ничего себе сверхфункция! Чем же мы тогда от хомячков с кроликами отличаемся? Они тоже непринужденно и не за деньги!  Если понять буквально, то мужчина, головокружительно меняющий женщин, чуть ли не сверхчеловек. А что? Мол, он дарит своим партнершам истинные радости бытия.
И о какой любви может идти речь при одноразовом спонтанном сексе, который сейчас очень распространен? Какая любовь на свидании почти вслепую?

  Автор заявляет, что «самое главное в жизни – свободное, творческое её восприятие. И cекс – опора этого». А еще «секс - высшая Радость жизни». Так-то оно вроде так, но как-то однобоко, пожалуй. Вот и сквозит между строк книги такой мессидж, а уж не являются ли сексуальность и эротизм неким проявлением нео-духовности в современной России? Той высшей силой, которая поможет воспрять стране ото сна? Хм… а любопытно.
Я в связи с этим вот о чем подумала, уж не сделать ли нам этот самый секс новой национальной идеей? Авось, что и выйдет. Раз не прошли в качестве Великой НацИдеи ни футбол, ни нанотехнологии, ни модернизация экономики. Сейчас с понятием «духовность» тесно связывают религию и деятельность РПЦ, но все это больше похоже на парадное шествие батюшек в золотых ризах, большинство из которых «страшно далеки от народа».
А если проканает? Только представьте на минуту, - на площадях и улицах растяжки с лозунгами типа: «Ударим затяжным оргазмом по коррупции, халатности и чиновничьему произволу!», «Что нам кризис, в самом деле, если рядом телка в теле!», «Долой министров-гомосексуалистов!» и «Занимаясь сексом, ты делаешь вклад в будущее России!»
Пускай низы поднатужатся и смогут, а там гляди, и верхи не оплошают!
Если российские женщины проникнуться этой идеей и перестанут заниматься сексом в корыстных целях, а мужчинам будет претить одна только мысль о продажной любви, то глядишь, сама собой исчезнет проблема проституции. Если дамы осознают себя Дамами в снежинском понятии и будут радостно отдаваться мужчине по первому зову, то, наверняка, резко уменьшится количество изнасилований. Повысится рождаемость. Женщины, чтобы быть еще более желанными, станут с утроенной силой следить за собой. Мужчины, дабы удовлетворить сексуальные запросы подруг, перестанут изнурять себя алкоголем и глупыми развлечениями вроде ковыряния в моторе и просмотра футбола. «Выше, глубже, сильнее!» - будет раздаваться из каждого окна. Эмоциональный градус населения повысится. Все больше и больше людей прорвется во Вселенское поле Знания. А там, сами собой исчезнут коррупция, инфляция, бедность и чиновничий произвол. И вот уже космические ракеты, как сверкающие металлические фаллосы, готовы пронзить космические глубины…
Впрочем, Остапа понесло.
Все же для мятущейся славянской души, для человека-богоискателя найти высшую духовность, извините, в штанах, как-то уж слишком оскорбительно.

ТЫ КТО? ПОСЛЕ СЕКСА.

Эдуард, как молодой человек изрядного возраста, наверняка знает два каковы самые дурацкие вопросы, которые задает женщина после секса. «О чем ты сейчас думаешь?» или «Тебе было хорошо со мной?», а если повезет, то и вопрос в лоб «Ты кто?».
На последний мы и ответим. Последующий абзац был написан мною задолго до знакомства с творчеством Снежина и был включен в рецензию на другое произведение, но, полагаю, здесь он как нельзя кстати. Да и мое мнение ничуть с тех пор не изменилось.
Есть ЭРОТИКА – где вздохи, прикосновения, «скрещенья рук, скрещенья ног», тени, капельки пота на груди и волнующий пушок внизу живота и вызывают у читателя ощущение эротичного, сексуального. Это для людей думающих, с фантазией. Сравним ее с легким терпким вином. Есть ПОРНОГРАФИЯ – где все предельно обнажено и открыто, где нет лиц и личностей – есть оскаленные пасти половых органов, где почти нет романтики, есть натурализм и физиология. А еще есть почти спортивная техника, отточенность движений и все то, чего не советуют повторять без специальной подготовки. Это как крепкий, дающий по мозгам коктейль. А еще есть БЫТОВУХА. Это когда быстро-быстро на полусогнутых, а еще семейные трусы, носки в прорехах, грязные пятки, запах перегара и простыня в горошек, это когда в углу спит ребенок, а за стенкой вздыхают родители или соседи. Это скучно, это как у всех. Это будто паленая водка, налитая в граненый стакан. Конечно, есть в этом некий экстрим, но наутро больная голова и ощущение досады.
К какой из вышеперечисленных категорий относится творение Эдуарда Снежина, решайте сами. А может быть, предложите свою?