Каменный цветок Я буду жить, глава 7

  Книга издана        

   Я буду жить   Глава 7   Каменный цветок
      
          Часы в реанимации начинали меня серьезно беспокоить. Дело в том, что хоть я и раздышалась, голос мой еще звучал нечеловечески, а лицо съехало набок ( мне удалили часть лицевого нерва). Короче, я была с кривым лицом и хриплая. А после трех часов дня должен был прийти мой тогдашний муж.
            Я начала проситься в палату. Не хотелось встречать его в таком виде.
И не хотелось думать о том, как он пытался забрать меня домой, узнав, что после операции искривится лицо. Мне почему-то тогда захотелось выжить, даже с кривым лицом и без него. На его эстетические чувства мне было абсолютно начихать.
           Тем более, врачи сказали, что кривизна временная, а что касается мужей, так это вообще дело наживное.
           Но все же этого, имеющегося, хорошо было бы пощадить. Но как? Противогаз напялить, чтоб он  не переживал? Женился на молодой и без видимых дефектов. А через два месяца после свадьбы из реанимации привезли убоище. Такие вот коты в мешке.
Конечно, он увидел и кривое лицо, и испугался моего голоса. Я как-то плохо помню. Мне показалось, что вечер был томный.  Как ему – не знаю. Мир перед моими глазами был еще затуманен. Что же я помню?
А, вот. Муж все-таки пришел. Это главное. У меня имелся добольничный и даже дозамужний опыт общения с противоположным полом. Так что  хорошую школу Предательства я пройти успела. Не удивилась бы, если бы он не пришел вообще. Но это один из моих доводов в защиту законного брака – официальную жену кинуть подыхать все же сложнее. Хотя…Если очень захотеть…Все это философия. Он пришел, ахнул, обнял и вынес за мной судно. Вот даже так.
.
         
          А на следующий день у меня просто выросли крылья. У меня еще никогда не было так много сил и бодрости, как после удаления раковой опухоли из моего организма. Сколько себя помню, всегда я была вялая да кислая, а в последние годы перед операцией, то есть лет с семнадцати вообще на ходу засыпала. И вдруг меня словно освободили или отпустили во мне пружину. Я помолодела, если такое выражение уместно по отношению к двадцатилетней девушке.
            Муж ходил ко мне два раза в неделю, хотя обещал, что будет каждый день навещать, ну да ладно,а все остальное время я медленно, но целенаправленно «поднимала голову». Оказывается, вокруг много мужчин. Очень много в природе  мужчин. Просто они в основном по больницам прячутся, на улице их не увидишь.
          А я – молода и красива, на забинтованную голову я надела  шелковую косынку, лицо постепенно распрямлялось, только улыбка сильно шла на бок, и слюни текли из уголка рта. Я завела себе кокетливый носовой платочек и постоянно аристократическим жестом подбирала юшку, не забывая  смотреть по сторонам. А посмотреть было на что. Мужчины в больничных условиях имеют вид трогательный, немного сиротливый. Их хочется усыновить.
           Первое время я стеснялась ходить в курилку, когда там собиралась мужская компания, но  вскоре я уже обходила стороной пустую лестницу, а вот когда там был кто-то из моих фаворитов…У меня появились постоянные поклонники, которые ходили за мной хвостиком, построившись по росту, как-то и я была, так сказать, поклонницей, но мой «объект» скоро выписали. Пара слов за сигаретой, так, ни о чем и все….
           Я никогда раньше столько не смеялась, не была так уверена в себе, как там. Муж скоро уехал на отдыхать на юг, у меня был такой «гостевой муж», намного старше меня, он спросил, мол, не возражаю ли я против его отъезда из Москвы на несколько месяцев? Нет, конечно, я не возражала, катись, милый. Я проводила его до лифта, оставив неизгладимый след в его тонкой душе и пошла с кривым личиком в курилку – глазки строить.
               
                ***

        У Михаила Марковича я была «подшефная». Его уже облучали, а я еще не понимала, кто такая «ромашка».
       Ромашкой в народе называют пристройку к Онкоцентру, плоское Нечто в форме цветка ромашки, вросшее в землю, пронизывающее  холодом до костей, когда заходишь внутрь этого «Каменного Цветка».
         И вот мой доктор попросил М.М. проводить меня в  Каменный Цветок. На раздаче в столовой мы взглянули друг на друга и понравились. По такому случаю вечерком смотались за пивом прямо в чем были, он в тренировочных, я – в платке и халате.
        Поперлись зачем-то пешком, долго шли через парк и оказались в городе уже у Коломенской. Больным надо дышать воздухом, вот! Мы купили какое-то нехилое количество пива, бутылок 12, вполне возможно, я уже и не помню. Идти обратно пешком немыслимо, и тогда мы с торбами, издававшими предательский пьяный звон, спустились в метро.
        Ехали- то мы всего одну остановку, но как на нас смотрели! Особенно хороша была я, в байковом допотопном халате и  с красным крестиком на шее.
       Красным фукарцитом мы помечали, куда направлять целебную радиацию. У Марковича на шее был такой же, накануне  мы рисовали друг на друге кресты, мне было немного не по себе от того, что я, молодоженка, прикасаюсь к чужому мужчине, чувствую  его запах, крестик этот на нем рисую. Было в этом художестве что-то свойское, вроде как галстук завязывать. Или развязывать.
               В общем, произвели мы впечатление за те три минуты, что поезд идет от Коломенской до Каширской. Вспомнился старый-старый фильм, где Шурик в пижаме убежал из сумасшедшего дома, а веселый водитель на допотопном грузовике ему кричал:»стой, псих»! А потом этот  грузовичок не заводился, и водитель гневно воскликнул:»будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса»!  Ну, в общем, «стой, псих! Ты куда?»
              Когда мы добрались и даже попали в здание, начали мы пиво, собственно говоря, бухать.  Все врачи давно ушли домой, время как-то незаметно стало ночь-полночь, в моей палате на двоих я была одна. Надя, соседка, ушла домой, это был вечер пятницы.
            В общем, настала пора гнать М.М. в шею, что мне удалось вполне, только через балкон. Я выставила его туда, хотя он очень рвался поцеловать меня на ночь как родную дочь, исключительно в лобик. Но я здраво рассудила, что двум таким пьяным личностям не надо начинать целоваться посреди ночи, и Маркович утоптался по фасаду в свою палату. Ему повезло – у них тоже был открыт балкон. 
              Так пиво вошло в наш вечерний больничный обиход, Маркович числился моим основным постоянным поклонником и даже женихом. Во всяком случае, предложение имело место быть. 
              А как вышло? А вот как. Наличность Марковича мы пропили и дальше квасили на мои.
- «Мы случайно не твоего мужа капиталы в ларьке спускаем»?
- «Еще чего?! Это мои деньги, я у мужа не прошу»! Ответила я возмущенно. И действительно, деньги-то были мои, как обычно. Я – девушка гордая, а на гордости не экономят.
Маркович пошел пятнами, всплеснул руками и сообщил мне:»вот такая мне жена нужна, такая, которая не лезет в карман»! К этому времени он уже три раза был женат и все три раза – «удачно».
           Пройдет три года, и, заглянув как-то в «родные пенаты», я встречу его снова в том же коридоре, на том же этаже, постаревшего, исхудавшего…Его болезнь вернулась. Больше  мы никогда не виделись.
           А в «Каменном Цветке», забравшись на «ускоритель» и получая свое  облучение, я сначала вспомнила народное творчество:»…Если хочешь быть отцом, оберни яйцо свинцом…».  Но потом, в один из дней, когда взобралась на эту махину снова, и медсестра в соседней комнате чем-то щелкнула и хряскнула, я начала сочинять стихи, раньше мне было не до того, а там  как будто включили:»

«Задувает ветер из-за угла.
Вот еще лет десять, и жизнь прошла.

Сколько было боли, беды и зла!
Вот еще лет десять, и жизнь прошла.

Как хотелось жить и детей растить,
Чтоб, дожив до старости, всех простить…
Чтоб любить всю жизнь, чтоб сирень цвела!
Но еще лет десять, и жизнь прошла».

      Сейчас я думаю, что маловато намерила себе жизни, можно сказать, взяла как украла и притом  постеснялась. Но если бы мне тогда кто-то сказал, что проживу так долго, я бы хорошо посмеялась в ответ.
 
           Продолжение http://www.proza.ru/2010/04/06/1474