Нечрезвычайное происшествие

Следователь Сорокина была безнадежно замужем. И если верить нехитрым математическим вычислениям общий стаж союза, что однажды человек с хорошим чувством юмора обозвал БРАКОМ, составлял ровнехонько тридцать лет. Сорокина очень любила свою работу. Она любила складывать пазлы, разгадывать ребусы и есть гречневую кашу с мясом по утрам. Сериалы она ненавидела. Уже на второй минуте она знала - кто кого убил, на кой черт ему это сдалось, и, главное, что этому горемыке за все это будет.
   Сегодня она проснулась со странным ощущением потери. Или скорее недостачи. Не очень крупной. Чего-то явно не хватало. Пошарив рукой под подушкой, Анна Николаевна облегченно вздохнула. Табельное оружие, в виде исключения , за особые заслуги, выданное ей лично, было на месте. Солнце лениво пробивалось сквозь зеленые потертые занавески. Синица лениво ковырялась в кормушке на балконе. Следователь Сорокина  лениво потянулась. Зеленая сорочка крахмально хрустнула. Чувство тревоги не прошло. Хуже того, начал чесаться нос. Потом шея и кожа под волосами. Через мгновение женщина скребла неистово все остальное. То был плохой знак. Чесотка означала лишь одно- неприятности. «Вот, дьявол»-рявкнула Анна Николаевна и повернулась лицом туда, где обычно под одеялом холмиком возвышался живот супруга. Холмика не было. Супруга тоже. Половина мужа была аккуратно застлана, и похоже, на девственность постели не покушались со вчерашнего дня. «Это что?» - Сорокина подвигала мохнатыми бровями. -«Это где?» Что в переводе звучало бы – что за фигня и где его черти носят.
    Чесотка прошла.  Неприятности были обозначены. Анна Николаевна осторожно опустила на пол полные белые ноги. Пошевелила пальцами.  Сначала внизу, потом вверху. Слегка покачала головой.  Так что с зарядкой  она уложилась ровно в одну минуту. Остальное заняло пять минут. На поглощение любимой каши было выделено полчаса, а на обмундирование, как и водится, время горения спички. Причем,  удерживать горящую спичку и натягивать форму,  было непросто. Анна Сергеевна справилась. Как всегда. Мазнув по бровям черным, а по губам розовым, она вытянулась в струну и звонко щелкнула пятками: «Приступим!».
    Следователь Сорокина подняла крупный нос и втянула воздух. Пахло кашей, убежавшим кофе и догоревшей спичкой. Сигаретами марки «Опал» не пахло. Муж не возвращался. В запахе любимого кофе Анна Сергеевна уловила незнакомые оттенки и, поджав губы, тяжелой поступью вернулась на кухню. Засунув толстый палец в жестяную банку и, облизав его после сего действа, она сморщилась, выплюнула коричневую жижу в раковину и протянула мстительно: «Гну-ус-с». Что имело смысл довольно глубокий и неприятный.
   Анна Сергеевна набрала номер рабочего телефона мужа. Узнав, что гражданин Сорокин покинул помещение ровно в семнадцать тридцать, как и обычно, Анна Сергеевна, проследив маршрут его следования с восьмого по первый этаж, набрала номер дежурного вахтера. Тот подтвердил, что Сорокин вышел из здания в семнадцать сорок две, сел в машину марки «Волга» серого цвета со спущенным задним колесом и отправился в западном направлении. Анна Сергеевна выдвинула верхний ящик своего письменного стола и вытащила карту города. Спущенное колесо! Она выписала все станции техобслуживания, находящиеся в заданном направлении. Заправки трогать не стала. Бак был полон . Чеки были вручены еще вчера утром мужем для отчетности. На третьем по счету шиномонтаже подтвердили, что Волга с похожим номерным знаком действительно заезжала.  После удаления неисправности благополучно отбыла все в том же западном направлении.
   Сорокина извлекла из ящика хозяйственную книгу, где скрупулезно учитывала каждую копейку семейного бюджета. В разделе «На ветер» отыскала статью «Муж» и вывела остаток его карманных денег, прикинув заодно, сколько он скрыл дензнаков за последний месяц. Следующим шагом в расследовании «отсутствия мужа в семь утра в супружеской кровати» стал расчет километража, что смог проехать гражданин Сорокин за последнее время и на бензине, залитым в бак, если учитывать жадность и леность супруга. Первым он начал страдать после женитьбы, а вторым страдал и до. Помусолив старинный химический карандаш, Анна Сергеевна провела ровную голубую линию, соединившую точку А- рабочее место- с точкой Б- предполагаемой остановкой. Позвонив в отдел  по работе с предпринимателями, Сорокина легко выяснила о наличии на этом километре закусочных, шашлычных., дорожных кафе и прочей мелкой розницы. Оказалась только одна- маленькая тихая закусочная некоего Арзанова Таилара Мерзоевича, ранее не привлекаемого , не судимого, с непросроченной регистрацией по фактическому месту жительства.

     Анна Сергеевна довольно подвигала густо чернеными бровями. Аккуратно сложила все предметы на прежние места. Задвинула ящик, тщательно протерла полировку носовым платком и, засунув пистолет в кобуру, влезла в отличные сапоги, шитые на заказ на зоне близ их городка.
    Вызвонив своих, она попросила машину на пару часиков для следственного эксперимента. Тщательно заперла дверь.  Сдала квартиру на пульт. И, вздохнув,  с чувством выполненного долга, размахивая потертым «дипломатом», тяжело зашагала вниз по лестнице.
     Сорокин Иван Петрович торопливо заливал в себя десятый литр пива, находясь еще в полном сознании, понимая, что дышать воздухом  свободы ему оставалось считанные минуты. Счастливые часы подходили  к завершению. И если супруга еще не докопалась до снотворного в любимом кофе, то он отделается легким испугом. А если эта чаша его не минует - минимум тридцать суток принудительного труда на ненавистной даче. « Чтоб она сгорела. Прости господи».  Завидев издалека громыхающую «буханку»,  Сорокин, стряхнув крошки от лаваша с лоснившихся штанин, расстегнул ремень, вытащил шнурки из ботинок и поднял вверх руки…