Арина Феева - Новогодняя история

(предисловие в "Предновогодней истории"...http://proza.ru/2009/09/17/301)
   
Ему снился снег. Белые, тяжелые, частые хлопья… Много-много снега! Пышные изумрудные ветки ели, прогнувшиеся под тяжестью знакомых с детства стареньких, но милых сердцу, елочных игрушек! Улыбающиеся лица нарядных мамы и бабушки, запах теплой смолы, пирогов и домашнего уюта, неповторимый запах лучшего на свете праздника  и обязательный аромат мандаринов…

    Проснулся Он от жары и влажности, в комнате было тяжело дышать. Взглянул на календарь: 31 декабря, перевел взгляд на термометр: плюс 28 градусов! Где тот снег, елки, березки?!

    Странное ощущение! Лето зимой, а зима летом. Встречать Новый год на экваторе, среди пальм, в забытой Богом стране, где по иронии судьбы самый теплый месяц – январь, еще не приходилось. Экзотика, конечно, интересна, но быстро надоедает. И такая экзотика совершенно несовместима с представлениями русского человека о праздновании Нового года!  Мандаринов, правда, было завались, впрочем, как и любых других цитрусовых, а также ананасов, папайи, бананов в огромном количестве… С водой, вот, только беда. Воды катастрофически не хватало. Как не хватало напрочь отсутствующего водопровода, постоянно вырубающегося электричества, нужных лекарств, привычных русских продуктов, плавной русской речи, русских книг, спокойных милых сдержанных красок скромной родной природы и много другого…

    Обычно Он спокойно переносил отсутствие комфорта, считая, что с комфортом люди получают массу запретов и ограничений. Но в этот день из прошедших полутора месяцев как-то особенно остро захотелось в Москву, захотелось праздника, уюта, душевного тепла, радости…

    И, вообще, - какой Новый год без снега? Без елки? Где только ее взять, эту елку, в условиях Африки? Из Москвы ведь не пришлют, да и самолеты сюда летают «на перекладных». Можно было бы попробовать договориться с ребятами из МЧС, тогда на «ИЛ-76»… Но вряд ли реально, да и поздно уже думать об этом.

    С проводником сговорились за шесть долларов. Лагерь еще спал, когда Он, держа в руках автомат, с бензопилой и бутылкой воды в рюкзаке, вместе с вооруженным гидом, чернокожим и шустрым пареньком, выехали на юго-запад, в сторону границы. Старенький «Land Rover» вел проводник. Сказать, что дорожное движение в этой местности опасно, не сказать ничего, если учесть состояние дорог, изношенность местного автотранспорта, а также местную манеру вождения, с, казалось, навечно и всеми забытыми правилами дорожного движения, а также количество людей и животных, повсеместно невозмутимо то там, то здесь переходящих дорогу. Хорошо, хоть сезон дождей закончился! Сезонные дожди размывают почву и делают местность почти недоступной. А в засуху другая проблема - начинается миграция животных, перемещающихся в поисках воды.

    Эта часть Восточной Африки представляла собой равнину с островными горами. Неповторимое разнообразие цветов и красок! Пейзажи в зависимости от времени года заметно меняются изменением палитры. Потухшие вулканы, в древних кратерах которых образовались озера с кристально чистой водой. Плантации кофе, чая, табака, кукурузы… Кое-где редкие группы деревьев с трудными для русского уха названиями: орех «бассия», дерево «лофира», железное дерево… Гигантские травы, заросли молочая и зонтичной акации, ближе к горам заросли вереска и бамбука... Там, в горах, вечнозеленые влажные леса сменяются смешанными, в том числе и хвойными. А живности сколько?! Слоны, носороги, бегемоты, жирафы, львы, гиены, гепарды, обезьяны, змеи, пауки, мухи цэ-цэ… В изобилии!…

    Проехали около тридцати километров. Гид сказал, что дальше нельзя, опасно. Понятное дело, в стране гражданская война. Вокруг периодически постреливают. Проводник показал на растение, которое чем-то отдаленно смахивает на высокую сосну, только с очень длинными зелеными иголками. Выбора не было. В ход пошла мини-пила на аккумуляторах, и вот уже за пятнадцать минут машина была полна пышными елкообразными ветками. К Новому году так хотелось близким и окружающим сделать что-то приятное!

    У въезда в лагерь уже дежурили несколько оборванных чернокожих ребятишек. Подбежали, умоляюще вопрошая: «Музунгу - амази!» (дословно: «Человек без кожи, дай воды!»). Человек «без кожи» – это Он, белый человек! С питьевой водой очень тяжело, отсюда ужасные болезни и антисанитария. И хотя всеми возможными инструкциями и приказами это строжайше запрещено, в машине открылось окно и дети радостно визжа, как обычно, получили свое. Дети есть дети, а на себе можно было и сэкономить.

    Елку Он придумал сделать, до смешного, просто. Основание швабры поставил внутрь ведра, для устойчивости закрепил проволокой. Ветки придумал примотать простым скотчем и укрепить той же проволокой по всей длине полутораметровой палки – ярусами сверху донизу. Получилась странная, но елочка! Радости не было предела!

    Украшали «елочку» уже все вместе, чем придется, с мужской фантазией, из того немногого, что было под рукой. Все подчинялись Его мудрым ненавязчивым советам. На ветках, на прицепленных канцелярских скрепках висели: оранжевые мандарины, сочные зеленые лаймы, круглые поблескивающие крышечки от открытых к столу банок с консервами, алые пахучие бутоны сорванных у будки охраны неизвестных цветов…

    Кто-то из сослуживцев пошутил: «There is no celebration without women!» («Какой же праздник без женщин?»), и дополнил убранство «ели» вырезанными из рекламных страниц старого глянцевого журнала изображениями женщин – красивых, белокожих, далеких, разных… На фотографиях они были счастливы и беззаботны, улыбались, заполняя теплом все пространство комнаты, словно дразня, и как бы напоминая эти серьезным и мужественным мужчинам о другом, существующем, далеком, но не забытом, оставленном ими мире… Один постер остановил на себе Его взгляд и что-то тронул в подсознании. Девушка с рыжими волосами в малахитового цвета платье, обернувшись, смотрела немного грустно…

    Двоих подчиненных Он отправил на МАЗ-е в город закупать продукты на предстоящую неделю и к вечернему празднику. Кроме продуктов, к вечеру они должны были привезти сигареты, свечи, виски, французскую водку и джин-тоник (положенный от малярии по штату, ежедневно по 50 грамм  на человека). Свободным от основных дел теперь можно было позволить немного отдохнуть. Он видел, что Его уважают, и старался быть со всеми ровным и, по возможности, справедливым, оставаясь в любых условиях человеком. Работать при таких зное и влажности, все равно, практически невозможно, - до 17 часов для всех «мертвое» время.

    К вечеру стол ломился от еды. Местные продукты: мясо, рыба, кукурузные лепешки, фрукты, сладости, немецкие и французские консервы, из особенно дорогого сердцу: буханка черного хлеба и банка соленых огурцов «под водочку», - передали знакомые парни из партии геологов.

    Пили за старый год, за мир, за удачу, за родных, и, как обычно, за женщин, что естественно, когда собирается компания мужчин. Для этой части Африки встреча Нового года нормальное явление, не такие уж они отсталые люди.

    Ребята курили, о чем-то переговаривались, стряхивая пепел в помятую алюминиевую миску. Пели песни, шутили, рассказывали анекдоты. Когда запас анекдотов иссяк, опять заговорили о женщинах, тем более, у некоторых из присутствующих уже были знакомые среди здешнего населения. В Африке женщина держит на себе дом, семью, пропитание, а мужики все, в основном, воюют. Местные чернокожие африканки впечатляли своими формами, осанкой и яркими экзотичными нарядами, вызывали в Нем животное любопытство, но не более того.

    Маленький телевизор транслировал через спутник канал ОРТ. И как Он не пытался настроить антенну – без звука. На московском канале были русские лица, было много снега, который африканцы, несчастные люди, никогда не трогали, и там была Родина - Дом. И тут Он понял, как Ему среди английской и местной афро-арабской речи (в основном, суахили), не хватает речи русской, тех же матюгов, общения с близкими по вере, по духу и культуре людьми.

    Что Он, вообще, тут делает, в этой Африке? Что ищет?
 
    Раньше бы Он мог ответить этот вопрос. Новые ощущения, адреналин, опасность, деньги, жажда нового, с детских лет ощущение, если не я, то кто же, долг, работа такая?... Войны закружили, завертели Его. Но всегда было понятно, - против кого воевать. Здесь все смешалось, где добро, где зло. Все для него были чужие. И чужие и свои.
Ровно в 23-00 телевизор вырубился вообще. Отключили генератор. Это правило. Зажгли приготовленные свечи. Он подошел к столу, сел. Не курящий, взял сигарету. Он дымил, пуская голубоватый дымок, глядя куда-то перед собой... Заспанное, небритое лицо с уставшими глазами.

    Нескончаемое сегодня…

    Хмель наступал медленно.

    Он поднял глаза и посмотрел на их веселую оригинальную елку. Среди цветов и мандаринов прямо с Елки улыбались женщины. И опять эта фотография. Нестерпимо рыжие волосы и взгляд. Прямо на Него.

    И тут Он понял, кого Ему напоминает эта девушка на фотографии. Ту, о которой думать было тяжело, нестерпимо, и все-таки Он о Ней думал и все больше ловил себя на этом.
Память напомнила, как перед самым отъездом сюда, Он встретился, наконец, со своим школьным приятелем. Посидели, выпили, и тот, уже уходя, прощаясь, отдал Ему переданный год назад новогодний елочный шарик, Ее трогательный подарок: «Слушай, хорошо, что вспомнил! Забирай! А то опять увезу!» Шарик будто хранил тепло Ее рук, переливаясь в темноте комнаты сказочными блестящими искорками. Помня свое обещание Ей водрузить шар на самое видное место, Он повесил его на ночник возле изголовья своей кровати. В Москве.
С Ее присутствием в Его жизнь вошло много трогательного, возвышенного, смешного… Она давала Ему добрые эмоции, детскость, праздничность… Она умела Его удивить, поразить, растрогать, опечалить и обрадовать.

    Это было чувство, искорки которого Он пытался вызывать в себе спиртным, музыкой, книгами, путешествиями, риском…

    Он убивал это чувство, как только мог. Он сам от него отказался. Но побег оказался бессмысленным.

    Он резко встал, быстро подошел к Елке, сорвал с ветки одну из картинок, сунул в нагрудный карман куртки. Затем перекинул автомат через плечо, взял свой бокал с виски и вышел из комнаты.

- Hey? Listen, what’s the matter with him?(«Слушай, ты не знаешь, что с Ним?»)
- I don’t know. («Я не знаю»).

    Теплый, неродной воздух ударил в лицо… Ночь, +22 градуса. Чужая Луна и одиночество… Он стоял на ступеньках крыльца, опершись о перила. За спиной раздавалась музыка из приемника и возбужденный, эмоциональный говор. Шумно стрекотали какие-то насекомые. Среди очертаний буйной растительности отчетливо выделялся Пик Маргерита со снежной шапкой на далекой вершине. Какая все-таки красивая, плодородная страна! И на фоне этой красоты, в мозгу всплыли ужасающие данные ООН: ежегодно в ходе военных столкновений в Африке гибнет до пятисот тысяч человек! Точный подсчет жертв определить невозможно. А сколько беженцев в ходе вооруженных столкновений: межгосударственных, межплеменных, религиозных (ислам против христианства), при разделе экспорта (нефти, золота, руды и других полезных ископаемых, ценных пород древесины)!

   Насилие. Хаос. И конца этому не видно.

   Вопросы нравственности не подвластны логике.

   Где-то ухнула какая-то птица. Рука непроизвольно сжала автомат. Ставший родным «Калашников», одна из последних модификаций «под натовский патрон». Он читал, что с 50-х годов, когда за рубежом занялись незаконным копированием конструкций русского автомата, и до настоящего времени во всем мире было произведено более восьмидесяти-ста миллионов единиц оружия. Просто лучше до сих пор не придумали. И это вызывало естественную гордость. Но был изумлен, когда Он своими глазами увидел изображение «калаша» на гербах нескольких африканских стран… Став символом борьбы за независимость, автомат безупречно работал в любых климатических условиях. В отличие от западных автоматических винтовок, неприхотливые «Калашниковы» могли стрелять после того, как месяцами лежали в воде и грязи, забитые песком и пылью. Этот «умный кусок железа» был Его боевым товарищем, и сейчас почти кусочком Родины.

    Он взглянул на часы… До Нового года оставалось 17 минут. Разница летом с Москвой один час, а зимой ее нет. Он достал мобильник. Может позвонить кому-нибудь, поздравить с наступающим? Матушке Он позвонил еще в полдень, держался весело, зная, что ей там нелегко одной. Она собиралась встречать праздник у приятельницы.

    Надо было идти в комнату, но не хотелось. Он знал, что сослуживцы Его ждут и вот-вот начнут искать. И тут Ему так захотелось с кем-нибудь  поговорить, неважно о чем, кому не надо было ничего объяснять, притворяться…

    На передней стороне крышки ствольной коробки автомата с правой стороны Луной высвечивались цифры, идентифицирующие завод-изготовитель, дату выпуска, а правее – уникальный серийный номер оружия. Первые четыре цифры : 7495. «Прямо код России и Москвы!», - удивился Он ассоциации.

    И тут, повинуясь какой-то детской мальчишеской забаве, Он стал механически последовательно набирать эти цифры на мобильном телефоне, одну за одной: цифры, идентифицирующие завод-изготовитель, дата выпуска, серийный номер оружия. Нажал кнопку вызова: длинные гудки. Номер существовал.

    И вот, когда Он уже хотел было скинуть звонок, воздух будто ожил, и тихий, до боли знакомый женский голос ответил: «Алло!» И после паузы: «Алло! Говорите же, Вас не слышно!».

    Ему показалось, что Он сошел с ума. Нервы не выдержали, алкоголь, чудо, Ему уже было не важно… Как угодно. Но голос этот Он бы не спутал ни с чьим. Голос этот мог принадлежать только Одной женщине. Ей.

    И тут Он почувствовал, что незримая женская рука проводит медленно по Его затылку и щеке, нежно прикасается к губам…

    Воздух словно зашевелился еле уловимым, чуть слышный шорохом, будто чьих-то невидимых крыльев… Бокал с виски, вдруг, сам по себе накренился и полетел с перил вниз, плавно, как в замедленных кинокадрах, нарушая все мыслимые законы физики, разбрызгивая в разные стороны крупные золотистые янтарные капли, а затем, коснувшись пола, разлетелся на сотни крошечных, кристальных осколков…

                Арина Феева



© Copyright: Арина Феева, 2009
Свидетельство о публикации №2908260806