Ножны, отделанные чёрным бархатом

В школе я была совершенно не способна к языкам. Валентина Сергеевна, наша англичанка, билась со мной терпеливо после уроков, вдалбливая в меня глаголы и все эти жуткие времена, но без толку. Я хлопала глазами и улыбалась, и с превеликим трудом вызубрив десяток слов, через минуту забывала их все, сбежав с крыльца школы, счастливая и свободная.

…Прожив два коротких года здесь, в маленьком домике к северу от Дефанс, я с трудом усвоила лишь несколько французских фраз, которые каким-то чудом уложились в голове.
Антуан говорил по-русски – с сильным акцентом, всегда смешно делая ударения на последнем слоге. Когда он волновался (а это было почти всегда), то переходил на французский, и говорил очень быстро. И я, как школьница, улыбалась, и хлопала глазами, и смотрела на него. И улыбалась. Тогда у него не ладилось в делах, он иногда – редко – сердился. Первые дни я старалась изо всех сил угодить ему, готовила, накрывала на стол и встречала, услышав подъезжающую машину. Мы ужинали, потом говорили – долго, глядя друг другу в глаза. Потом шли в спальню…
Дом представлял собой особняк из нескольких комнат. На первом этаже, не считая хозяйственной половины, была гостиная, кухня, крошечный бассейн (чуть больше ванны), столовая. На втором – три спальни, одну из которых он решил переделать в детскую, кабинет Антуана, и уголок для спортивных упражнений. Всё было очень миленько, выдержано в стиле модерн, с лёгким незаметным уклоном в старину. Камин с решёткой, окна, картины на стенах, в основном – гравюры, несколько стульев «антик». Не привыкшая к такому «умопомрачительному» богатству, в день приезда я не могла закрыть рот – ходила и смотрела, с сильным желанием «потрогать». Антуан наблюдал за мной, улыбаясь одними глазами. Они у него были светло-голубые!!! Наверное, тогда я была совершенно обалденно счастлива.
Комната для спорта была сплошь завалена оружием, это была его страсть. Я слабо разбираюсь в этом, но, кажется, до этого совместного русско-французского бизнеса он служил в каких-то специальных военных отрядах. Пока оформлялись наши с Максимкой документы (он так хотел), он пытался свою страсть привить мне. Я даже несколько раз ездила в тир, стреляла по мишеням, правда совершенно без успеха. Пули летели куда-то туда, вверх и вбок.
Но от холодного оружия я пришла в восторг! Одна из стен спортивной комнаты была отдана для этого. Здесь были и японские мечи, и шпаги времён Филиппа Красавчика и Людовика 14-го, и кривые мечи сарацинов, и прямые тяжёлые – крестоносцев, турецкие ятаганы, и даже один арабский клинок знаменитой стали Гурда! Но более всего – кинжалы и ножи. Я брала в руки боевой нож и любовалась голубым холодным отливом лезвия, изучала клейма и руны, ощущала рукоять, приятно лежащую в ладони. Это была настоящая магия. Я сто раз резала пальцы, и снова брала в руки эти милые штучки!

В один из уикендов он показал мне, как нужно управляться с ножом. Это был большой армейский воронёный нож, с пилкой, как в фильме про Рэмбо. Антуан взял его, определил баланс, и, подмигнув мне, с силой метнул. Нож угодил прямо лезвием в доску, специально устроенную в дальнем углу комнаты. Доска треснула пополам, я завизжала и захлопала в ладоши!
Я попросила его ещё, и он снова метнул. Он был очень сильный! Из десяти раз все десять раз нож вонзался лезвием. А потом мы пошли в спальню…
Я упрямо заявила о своём намерении учиться метать ножи. Антуан незамедлительно согласился (только сейчас я поняла, что он сам и вёл меня к этому). Он купил мне изящный недорогой набор швейцарских ножей с красивыми ножнами, отделанными бархатом, с серебряными кольцами и пояском. Каждое утро он уезжал в Дефанс, а я поднималась на второй этаж, и с каким-то непонятным для себя самой упорством занималась метанием в спорт-комнате. Прошлое с напряжением всё ещё жило во мне, и это новое занятие как нельзя лучше подходило в качестве лекарства.
К концу лета от набора ничего не осталось – поломанные рукоятки и испорченные лезвия. Но зато из десяти бросков удачными были семь!
Наконец, вид на жительство был выдан, и Антуан сказал, что я должна ему теперь помогать в офисе. Максимка пошёл в школу, была нанята приходящая прислуга, и я с головой ушла в кутерьму заказов и договоров…

Ножны, отделанные чёрным бархатом, с серебряными кольцами…
Они теперь всегда со мной.