Самолёты, слава богу, падают

            «Жизнь – это подготовка.
             Это бесконечная подготовка к смерти.
             Которой нет»


***

Он смотрел на свои наручные часы и улыбался.
Прошло секунд шесть с того момента, как раздался оглушительный звук.
Звук был везде.
Сквозь вопль пассажиров было трудно расслышать скрежет отвалившейся турбины, но зато всё очень хорошо было видно в окно иллюминатора.
Каким длинным стало время!
Стих Саши Кочеткова весело закрутился в мозгу: «нечеловеческая сила, в одной давильне всех калеча, нечеловеческая сила…
Ну да, ну да, ага!… - сказал он вдруг и продолжил вслух - земное сбросила с земли…».
О! Неужели, и вправду – на сей раз повезло!
Наконец-то!
До земли ещё далеко, - думал он. – Да и вообще, - «земное сбросила с небес» - так будет точнее!
Мы же не в вагоне ржавом, блин, мы в самолёте!
В небе!
И что такое «земное» вообще-то?  И куда его… сбрасывать?

Что ж ты так орёшь, мальчик! – он смотрел теперь на ребёнка в соседнем кресле, который белыми от напряжения
пальцами вцеплялся в рубаху отца, и кричал бесперебойно «мама, мама!».
Ну, хоть «папа» поори, что ли, чёрт! А ты чего сидишь молча, как баран, отец тоже мне! Объяснил бы чего сыну! Есть же
масса времени ещё до того, как вся эта глупость кончится.
Может, что-то понять хоть успеет ещё.
Да уж, - куда там - объяснишь ты, пожалуй…
Ну, чего ж ты глаза закрыл-то сам и трясёшься? Лужу ещё пусти тут, давай!

Вот интересно, сейчас мы и посмотрим! – будет ли белый коридор, туннель там или труба какая, ну да,…
а потом ещё свет в конце, потом много света, ещё больше света, ещё… и вот он – Иисус наш Христос, блин, друг сердешный,
в славе своей тебя встречающий! Ага!
Ага! Щас! С хлебом-солью! И ангелы в кокошниках по краям выстроились.
Ё-моё, ну чего только фантазия человеческая не напридумывала!
Ой, бре-ед!
Или… это, как его?… - сейчас мы тут, все вместе, скопом, всем этим орущим и плачущим стадом сядем на сковородку,
а дяди черти начнут нас жарить. Ага! Ну да. Прямо вот так, словно как креветок каких возьмут, бросят, польют маслом
и палкой мешать будут. Сковорода, интересно, тефлоновая там? Чтобы уж без соли и специй. В собственном соку!
Ой, блин, - в эфире передача «Смак»!
Хе-хе, сидел бы ты тут рядом, макаревич ты наш смелый, и пел бы всем «вот, новый поворот, и мотор ревёт… у-у-у…».
Да уж. Как же!
Что он нам несёт, суслик этот, андрюша наш макаревич! Ой, дурак! Бред какой-то!

 - Да не орите вы так, идиоты! – заорал вдруг он сам, но не услышал своего голоса, - пассажиры орали и ревели, цепляясь
друг за друга, за кресла и за все, на что натыкались руки.
«Сашенька, родненький, что же это!» – слышал он над ухом вопль пожилой женщины, перегнувшейся через его кресло
и почему-то разрывающей на себе платье. – Сашенька, Сашенька-а! Ты где?
- Зачем тебе Сашенька сейчас, дура старая? – попытался крикнуть он снова, но женщина уже зачем-то вцепилась в него
самого и пыталась то ли поцеловать, то ли съесть.

Самолёт завертело.
Во! Класс, блин! Луна-парк! – проносилось в мозгу. - Горки американские! Только не за три доллара, а за триста
тридцать восемь долларов и девяносто девять центов… с бутербродом и багажом бесплатным двадцать кг.

Мужик, ну, ты чё, - совсем? Ну, ты даёшь! Зачем иллюминатор-то вышибать? Ты же и ногой туда не пролезешь, слон ты беременный!
«И пугаться нет причины, если вы еще мужчины, но…» - продолжала блеять овечьим стадом «Машина времени».
Ну вот, что же вы, хлопцы! Как весь этот бред в залах и на стадионах орать вместе с кутиковым, так запросто!
А тут…
Ту же ... вот оно!
Вот оно - то самое, о чём вы все всю свою скучную жизнь говорили и чего так боялись.
Вот же она – смерть!
Посмотрите же на неё, дурачьё!

О, вот ещё песня хорошая! – «мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо…»!
Обалдеть просто! – А где у смерти лицо? Там же череп один рисуют всегда. И две кости в придачу.
«С улыбкой юный барабанщик на землю сырую упал» - вот как замечательно!
Эй, ну чего вы тут не улыбаетесь-то все, а? Ну, вы, барабанщики!
Сейчас будет вам земля, будет.
Пухом всем будет!

Эк, как же тебя перекосило-то, мужик! Да ты и впрямь наделал тут, что ли? Что за запах! Ой, бли-и-н-н…
И ведь… не выйти.
Никуда уже не выйти!

Не-е-е, ну народ! – Ну, хоть посмотрите же на это! Ну, вы что? Вы же сейчас, именно сейчас… умрёте!
Уже близко!
Смотрите же!
Вы же так думаете, да? Вас же так учили всех!
Значит, - умрёте сейчас!
Ну, умирайте же! Эй!

Ой, дураки, бли-и-н-н….

Ну, вот.
Вот и… всё.

Бум-с!

Бумкнулись.

...и…
… труба какая-то узкая…    толчки…    свет…    руки какие-то…   лица…  яркий свет…   ослепительно яркий…

Эй! Уберите этот свет!
Так темно было. Тепло. Уютно. Хорошо…
Зачем вытащили меня?
Больно же, гады!
Зачем пуповину режете и по попе меня бьёте?
Кто вас просил?

Тьфу ты! Что за вздор? - «Поздравляем, мамаша! У вас – девочка!»

Ну, вот,… теперь девочкой живи тут…

Тю…


*

4 июля 2009

***