Кирюша - барин

  Заседание профкома продолжалось уже второй час. Повестка  дня состояла из одного пункта – личное дело инженера Кирилла Баринова. Кирилла Баринова  – «Кирюшу -  барина»  знали в КБ и на заводе все. Знали и любили. Любили той любовью, которой мать любит своего непутёвого сына. Кирюша был личностью легендарной,  о его похождениях рассказывали анекдоты, его приключения обсуждали в курилке и при встрече.
 
  - Ты слышал, как вчера Кирюша в «Железку» проник?

  «Железкой» у нас в городе называли весьма популярный ресторан в здании ж/д вокзала.

  - А что - не пускали?

  - Кто бы его пустил, в «сиську» пьяного!

  - Ну и как попал?

  - А снял пальто, повесил его снаружи на дерево, у окна  зала ресторана, постучал в стекло. За столиком у окна сидели его знакомые – открыли, он залез и  сел с ними, как ни в чём ни бывало.
 
  По другой версии этой истории Кирюша подарил пальто проходившему мимо бомжу, а из ресторана, после кутежа, уехал к подруге на такси. Заявился к ней  зимой в одном костюмчике и на её вопрос:
 
  - Кирюша, что случилось, тебя ограбили!? – ответствовал:

  - Танюша, я так к тебе спешил, что забыл одеться!

  Прозвищу своему Кирюша соответствовал полностью – он любил хорошо «кирнуть» и всегда, при любых обстоятельствах, выглядел «барином».  Высокий, полный, всегда с  добродушной усмешкой на несколько уже одутловатом от постоянных кутежей  лице.  Глядишь на него и, губы сами расплываются в улыбке.
 
  Как – то зимой мне довелось наблюдать забавную сценку. Середина января, мороз градусов под тридцать. По территории предприятия, в меховом пальто, в меховой шапке с опущенными ушами, закутанный в шарф, неспеша, вальяжно  плывёт, иначе не скажешь,  Кирюша.  А навстречу ему семенит скукоженный, в демисезонном пальтишке, в кепочке, в легких концертных туфельках художественный руководитель эстрадного оркестра «Радуга», Аркадий Шацкий.

    Аркаша был в городе не менее известной личностью.  Его оркестр, первый, и долгое время единственный в городе, играл джаз. А джаз, в то время, ещё ой как не приветствовался властями!  Это потом, лет через десять, Аркаша со своими музыкантами объездит  с гастролями пол Союза и пол Европы, и прославит наш небольшой приволжский городок. А дочь его, Нина, станет известной джазовой певицей.  Но всё это будет потом, а сейчас Аркаша был нищим интеллигентом, музыкантом, и, формально числившись инженером в одном из отделов КБ, получая соответствующую зарплату, руководил заводским эстрадным оркестром.
 
  - Арк-а-а-а-ша, подожд-и-и-и-и, куда ты так тор-о-о-о-пишься? – хватает  замерзающего Аркадия за рукав легкого пальтишка Кирюша,  - Давай поп…им!

  - Л-л-летом, Кирюша, л-л-летом поп…им,  - барабанит зубами музыкант.

  На работу мы с Кирюшей ездили одним маршрутом автобуса. Рано утром автобус  набивался, что называется, битком. Невыспавшийся, раздраженный народ  в салоне, переругивается наступая на ноги, сражается за место.  Последним  в автобус влезает Кирюша.
 
  Двери закрываются, автобус трогается, в салоне стоит галдёж. Кирюша некоторое время, прикрыв глаза, молчит, затем разлепляет припухшие  веки и, перекрывая шум, на весь салон лениво басит:

  - Ну что это такое! Зайдешь утром в автобус, усталый как чёрт, голова и так трещит, тебе бы отдохнуть, поспать, а тут шумят, галдят, толкаются. Ну, что это такое!

  - Народ в автобусе сначала удивленно замолкает, затем хохочет. Настроение у тружеников явно улучшается.
 
  И вот теперь на профкоме разбирается личное дело Кирилла Баринова.  Кирюша, уже во второй раз, совершил прогул. Надо сказать, что и за один прогул на «оборонке»  недисциплинированного работника вполне могли уволить. Но  уволить могли только с согласия профсоюзного комитета предприятия. К тому же, тут был случай особый - Кирюша был молодым специалистом, попал в наше КБ по распределению  из престижного столичного ВУЗа, и должен был отработать  у нас, положенные по закону,  три  года. И увольнять его раньше было нельзя, хотя сам – то он как раз этого и хотел! Кирюша хотел вернуться поскорее в столицу, к привычной жизни сынка обеспеченных родителей.
 
  Увольнять нельзя, значит надо воспитывать и наказывать как – то по-другому. Кроме того, наш молодой, недавно избранный, председатель профкома дружил с Кирюшей, и накануне прогула гуляли они вместе. Да и сам председатель на следующий день припоздал на работу, но у него, в отличие от Кирюши, был теперь, так называемый, «свободный вход». То есть в его заводском пропуске стоял соответствующий штампик, и профсоюзный босс местного масштаба мог проходить через проходную беспрепятственно, в любое время, по согласованию с собственным начальством, конечно.  Но какой начальник стал бы ссориться с председателем профкома? В профкоме и путевки распределяются, и награждения всякие обсуждаются – себе дороже будет.

  А председатель так и сказал членам  своего комитета:

  – Кирюша мой друг, судить его объективно я не могу, давайте без меня  обсуждайте, а я ваше решение поддержу.

  Умыл, так сказать, руки. И вот сидим мы, члены, и обсуждаем, и осуждаем всеобщего любимца…

  После долгих обсуждений вынесли Кирюше приговор – строгий выговор с последним предупреждением и занесением в личное дело, а также - лишить его будущей квартальной премии на 100%! Последнее наказание было чисто символическим  - квартальную премию мы не получали уже второй год. Кирюшу наше решение огорчило – он - то надеялся что  уволят.