21 Виндсерфинг

Сердце Шер сжимала грусть, когда он вспоминал Тарвион. Он до сих пор тяжело переживал разлуку с Севриком. Повзрослевший Волчонок не хотел больше испытывать муку потери. Он хотел быть один, и был один. Одиночество причиняло боль лишь временами, как сейчас, когда он смотрел на Альвенту и думал, что было бы, если бы их связывали дружественные отношения. Кому от этого стало бы легче ему или ей.

Волчонок был один и привык к этому. Ему нравилось: никто не мог его ни обидеть, ни предать. С самого приезда на Рион его интересовала только учёба. У многих были разбитые сердца, романы. Учёба была его возлюбленной, которая не доставляла ему неприятностей. Одиночество вошло у него в привычку, отказ от него означал риск.

Шер стал замечать, что многие студенты из разных галактик легко и по-дружески относятся друг к другу. Дочь Зориана Тея можно было видеть в кругу представителей планет Арон, Этна, Орантес, Центуар и многих других.

«Взять хотя бы этих, с планеты Центуар», - думал Шер. Они напоминали собой средневековых рыцарей с маленькими тёмными глазками на большой лысой голове. Центуарцы были очень сильными и выносливыми, иначе и не могло быть. На Центуар самая высокая гравитация из всех обитаемых планет Вселенной. Там нужно родиться, чтобы выжить в таких условиях.

Они, наверное, чувствовали, что Шер с трудом может на них смотреть, поэтому при встрече с ним всегда пытались изменить свою внешность на внешность гроновцев. В здании университета это легко было сделать. Шер и сам мог поменять свою внешность и стать представителем любой планеты. Однажды он это попробовал, закрывшись у себя в комнате. Тогда впервые он почувствовал, что одинок. Смеяться одному над своими попытками принять чужую внешность, было не очень приятно. Он знал, что многие студенты развлекались так в общих гостиных.

Например, назначался вечер аронцев. Это означало, что в гостиную допускаются только представители этой планеты. Программы таких вечеров составляли Кейт и Оллис. Брат и сестра с Эридана были режиссёрами и продюсерами на Рионе. Студенты меняют свою внешность и проходят в гостиную, шутят, пробуют экзотические блюда с планеты Арон, рассказывают много интересного о планете и её обитателях, поют, ставят мини-спектакли, играют на музыкальных инструментах. Самого остроумного на следующий день ждёт незабываемый сюрприз. Такие воскресные шуточные мероприятия проходили без Шер. Он старался в это время улизнуть в библиотеку.

Шер не раз хотелось принять участие в музыкальных вечерах или в спортивных состязаниях. Ему особенно нравились игры, но он постоянно сдерживал себя, боясь поддаться эмоциям, которые неизбежны во время игры. Поддавшись эмоциям, он будет уязвим, будет управляем. А он чувствовал, что кто-то очень хочет управлять им. Первое время он приходил на трибуны и смотрел на игры. Его заинтересовали все водные виды спорта. Он вырос в горах и лесах Тарвиона и хорошо помнил горные реки и водопады, тенистые ущелья и отвесные скалы. Шер не мог понять, почему он лишает себя этого удовольствия. Пружина отчуждения и одиночества сжималась всё сильнее.

От этого он стал всё чаще брать пилуэнтэр и в свободное от учёбы время совершать полеты над Рионом. Он отправлялся в горы к прохладным водопадам. Взбирался на скалы и прыгал в голубые воды горного озера. Потом подолгу плавал в прозрачной воде и лежал на горячих камнях. В небе плыли невесомые облака, он вспоминал Тарвион, замок, Севрика.

Шер силился вспомнить ещё что-нибудь, но не мог. Что-то подсказывало ему: если он вспомнит свой последний год на Тарвионе, его жизнь изменится. Он не знал, будет ли она лучше или хуже, но она будет другой.

В один из таких полётов он занялся виндсерфингом. Промучившись, сколько полагается новичку, наконец, справился с парусом и несколько раз обошёл всю бухту. Разъярённые волны набрасывались на него. Он бросал им вызов и покорял.

- Упрямые волки не сдаются, - кричал он волнам.
Выйдя на берег, он увидел Альвенту. Девочка сидела на большом камне и смотрела на море.
- Ты следишь за мной?
- Я прилетела сюда раньше тебя.
- Что-то я тебя не видел.

- Ты был увлечён парусом и волной. Забавно смотреть со стороны, как юноша укрощает сердитые волны.
- А сама-то ты умеешь управляться с парусом?
- Это мой самый любимый вид спорта.
- Правда?
- Я сюда прилетела… Это что допрос?
- Просто интересно.
- Вот и оставайся со своим интересом.
- Это ты оставайся, а я улетаю.
- Грубиян.
- Ты правильно подметила, я такой и есть.

Эту уединённую скалистую бухту у сонного дремлющего моря он обнаружил совсем недавно и ни с кем не собирался её делить. Поссорившись с девочкой, он был уверен, что больше не увидит её здесь.

Через пару недель он научился хорошо ловить ветер и волну. Теперь от виндсерфинга Шер получал одно удовольствие. В маршруте полёта он должен был указывать место и время, но это ничуть его не смущало. Так поступали все студенты. Никто не скрывал, куда и зачем он летит. Никому не хотелось лишать себя таких увлекательных прогулок.

Альвенту в бухте он больше не встречал. Правильно, нечего ей тут делать. Пусть лучше занимается с Анрисом, смеется с Даниэлем и следит за Джил.

Рион постепенно подчинил его себе. Старые замки и прекрасные светлые здания, сады и парки, богатая растительность и многообразный животный мир никогда не надоедали. Шер мог часами совершать прогулки по отдалённым местам. У него стали возникать идеи внести свой вклад в эту удивительную планету. Планету, отданную студентам разных Галактик. Особенно поразил Шер океан.

Прогулки помогали избавиться от нежелательных мыслей, которые приходили к нему по ночам. Днём ему приходилось бороться с искушением, завести друзей. Эта мысль всё чаще и чаще посещала его.

Во сне он обзаводился друзьями, становился радостным и беспечным в их окружении. Пробуждение после такого сна было неприятным и болезненным. Незримая тёмная Тень постоянно следовала за ним, не давая ежу ненависти и злобы покинуть мальчика. Шер не мог понять сам себя. Что удерживало его? Днём он поступал совсем иначе.

Его стала выводить из себя любая улыбка на лицах студентов, любой всплеск веселья. Он перестал посещать спортивные состязания и отказывался участвовать в праздниках. Ему невыносимо больно было смотреть, как радуются и веселятся студенты.

Смех Альвенты, напоминающий звон серебряных колокольчиков, причинял ему такую головную боль, что он уходил к себе в комнату и подолгу оставался там один. Лысые волки, почему ему так неприятен мальчик с Завириона и его весёлая подружка? Её смех так и звенит у него в ушах. Совместные занятия с завирионцами стали для него просто мукой. Он не мог заговорить с Анрисом или Орланто, тем боле с Альвентой или шутником Даниэлем, а Лацерта почему-то избегала Шер.

«Я не должен быть таким, как они. Моё отличие - серьезное отношение к учёбе и никаких развлечений, - внушал он себе. - Веселиться будем, когда окончим университет». Такое поведение ещё больше ввергало его в одиночество и побуждало отдавать всё свободное время учёбе.

Ему всё чаще и чаще стал сниться Анрис, и он ещё больше невзлюбил этого весёлого, светловолосого мальчишку. Несколько специальных упражнений перед сном, и Анрис покинул его сновидения.

Продолжение следует.
http://proza.ru/2010/08/07/480