Лапы, хвосты и злодейства

1.СЛЕДЫ ПОД ОКНОМ


Во дворе дома 8/1 по улице генерала Гаврилова уже много лет стоит скамейка. Чего только она не повидала за годы своей долгой службы. Ведь у подъездов жилых домов круглые сутки кипит жизнь, со всеми своими секретами, тайнами, удивительными происшествиями. Никто, конечно, не обращает на них никакого внимания – и нужно быть такой вот старой деревянной скамейкой, никуда не бежать, ни о чём постороннем не думать (чем там голова обычно занята у вечно несущихся куда-то людей?), а просто тихо стоять у подъезда незамеченной, присматриваясь к тому, что творится в округе.

И тогда мир начинает играть всеми своими красками, сиять множеством невообразимых картин – и все они прямо у тебя под носом.

Ведь кто только не отдыхает порой на скамейке у подъезда, не проходит мимо, читая газету или прижимая к уху мобильный телефон, не трезвонит во входную дверь и не кричит куда-то в небо «Мама!», «Дима!», «Анфиса Петровна!». Одни проезжают мимо подъезда в своей персональной коляске, другие шмыгают в подворотню, третьи - рычат и мяукают из кустов, удивляя или пугая прохожих.

Определённо, всё это можно увидеть, вообразив себя обычной скамейкой. Но не только. Случается подле скамеек и нечто совсем фантастическое. Как в тот самый день, в который произошла наша поразительная история. Занимайте поскорее места, она уже начинается!





***



- Эй! – пролаяли из кустов.

Рыжий Хвост, бездомный пёс, как раз прогуливавшийся у соседних клумб, сразу узнал голос старой знакомой терьерши Пегги. Пегги жила в доме 8/1 со своими хозяевами и частенько ей удавалось улизнуть незамеченной на улицу. Вот и сейчас она, видимо, вышла погулять и на всякий случай спряталась за густой листвой дворового кустарника.

Рыжий завилял хвостом и кинулся на зов подруги.

- Ты чего

Тут делаешь

Одна? – пролаял он.

Пегги выглянула из кустов, вид её был какой-то озадаченный, мотнула мордой, предлагая Рыжему Хвосту присоединиться к ней - и снова скрылась в своём убежище

Приятель долго раздумывать не стал – и прыгнул туда, где только что скрылась Пегги. Оказавшись в кустах, он огляделся.

- Что это тут у тебя такое?

- Ррр, - осадила его Пег.

Что означало: не болтай попусту, не шуми и следов не затаптывай. Так много всего может означать простое «ррр».

- Ну, ты чего секретничаешь? – уже чуть тише спросил Рыжий Хвост, - В прятки играешь, да? И какие ещё следы? Чьи?

- Вот, в том-то и дело! Не знаю я, чьи это следы, - ответила терьерша и раздвинула ветки с другой стороны, там, где была стена с зарешёченными витыми гирляндами окнами.

Только тут Рыжий увидел, что всё пространство между стеной и кустарником затоптано огромными башмаками.

- Безобразие… - выдохнул он, - Хулиганство какое-то.

- Да, хулиганство, - согласилась Пегги, - Самое хулиганское из всех тех, которые я только видела!

- Раньше сюда только ты и Хватай забирались, а теперь!

На самом деле Рыжий Хвост ничего страшного в этих следах не находил. Да и в том, что кусты стали достоянием общественности и в них теперь может лазать кто угодно – тоже. В конце концов, не личные же это Пег кусты. Но подруга была такой взвинченной и непреклонной, что он покорно принял её сторону. На всякий случай.

И не прогадал.

Потому что в следующее мгновение она сказала ему нечто такое, от чего у него вся шерсть встала дыбом и захотелось бежать за кем-нибудь вслед, лаять, рычать и кусаться.

Потому что это и в самом деле было безобразие! Самое страшное хулиганство, какого в окрестностях дома 8/1 давно уже не происходило.

- Нас ограбить хотели. Ты погляди: следы ведут к окнам моей квартиры – и заканчиваются у самой стены. А ещё один след прямо на стене отпечатался!

Большущее пятно в форме чьей-то подошвы действительно украшало белоснежный фасад. И если бы тут, в этом самом месте, не росли бы кусты – облик дома был бы безнадёжно испорчен.

- Знаешь, что я думаю? – спросила Пегги.

- Что?

- Эти грабители ещё вернутся!

- С чего это ты так решила?

- Ну, знаешь ли, грабители эти – очень упрямый народ. Если решили кого-то обчистить – непременно добьются своего. А в это раз им ведь ничего не удалось, да?

Пегги обежала кусты и заглянула уже с другой стороны.

- И место такое секретное! Никто ничего не заметил, кроме меня. Так что бояться разоблачения им не надо.

- И что ты делать думаешь? Может, пойдём к твоим хозяевам?

- Где это ты видел, чтобы хозяева такими умными были? Они решат, что мы колбасы хотим или косточку выпрашиваем! Ну, не понимают люди собачьего языка, хоть тресни! Учу их, учу – всё без толку…

Пегги от отчаяния места себе не находила. Бегала из угла в угол, казалось, вот-вот сама все следы затопчет.

- А ты становись бездомной, не будет тебе ни забот, ни хлопот, – пошутил Рыжий.

- Спасибо, я уж как-нибудь потерплю! И вообще, чего о пустом, давай лучше след преступников брать.

- Давай.

И Пегги с Рыжим Хвостом принялись брать след: то есть обнюхивать вдоль и поперёк кусты, клумбу, тротуар, рыться в песочнице. Они даже сбегали до ближайшей помойки. Полчаса обследовали округу. Наконец след был найден.

Взяла его, конечно же, Пегги. Вернее, первой об этом громогласно заявила. Во всеуслышанье, громким лаем, так что в некоторых окнах даже начали появляться недовольные лица бабушек-соседок.

- Разлаялись, управы на вас нет, - сказала Клавдия Ивановна, захлопывая форточку.

А склочница Арсеньевна плеснула на них водой.

Пегги обиделась и принялась лаять ещё громче.

- Не обращай на них внимания, невоспитанные они, - вильнул хвостом Рыжий, - Пойдём лучше по следу этих бандитов.

- А может, это Арсеньевна к нам в квартиру вломиться хотела? Видишь, как распереживалась со страху! – мстительно прорычала Пег.

- Да ты сама ведь в это не веришь. Да и погляди на следы: разве Арсеньевна ходит в таких больших ботинках?

- Может и ходит по ночам, кто её знает. Для конспирации надевает. И потом, я, кажется, слышала, что у бандитов всегда сообщники есть. Арсеньевна, получается, в кустах сидела и этим, который в ботинках, руководила.

- Вину подозреваемой нужно доказать, - напомнил Рыжий Хвост, обнюхивая воздух.

След вёл через детскую площадку к качелям. Видимо, преступники после нелёгкой работы решили на них покачаться. Покачались, потом к забору отправились, что двор от соседнего пустыря отделял.

Преступников было двое. Все следы, конечно же, за день затоптали, разобрать было нельзя, где следы дворничихи, где детские следы, а где случайных прохожих – всё смешалось в сплошной нестройный следовинегрет. Но запах, взятый Пегги у кустов, определённо разделялся на два вполне самостоятельных. Один пах пончиками, другой, вобравший в себя кучу разных уличных запахов, был приправлен чем-то резким, неприятным, с привкусом дыма. Наверное, один из незнакомцев курил.

И в самом деле, не успела Пегги высказать своё подозрение, как Рыжий Хвост нашёл у забора смятый окурок.

- Смотри, тут наши бандиты курили. А потом перелезли через забор – и дали дёру!

- А вот здесь газету читали, - терьерша указала на грязный обрывок, валяющийся в траве. От него почему-то пахло селёдкой.

А ещё на обрывке газеты они увидели фотографию. На ней был изображён какой-то человек в полосатой одежде. На груди у человека висела табличка с едва различимыми буковками. Он улыбался Хвосту и Пегги самой белоснежной улыбкой, какую только можно было себе представить. Казалось, что он вот-вот подмигнёт, а в следующий мгновение сойдёт с фотографии во двор.

- Ты читать умеешь? – спросил Хвост.

- Нет. А зачем тебе?

- И я не умею. И всё же газета – это улика. В ней может крыться разгадка!

- Хватай умеет.

- Так пойдём, найдём твоего Хватая! Заодно спросим его, не замечал ли он чего подозрительного.

- И никакого не моего, - обиделась Пегги, - Он, между прочим, такой же бездомный, как ты. Только образованный.



2.ХВАТАЙ


Хватай был худым потрепанным котом. Серым, голодным, вечно линяющим и недовольным жизнью. Кошачьей, разумеется. Потому что в душе он чувствовал себя собакой. И мечтал когда-нибудь отрастить густую шерсть, собачий хвост и вытянутую морду, научиться рычать и громко заливисто лаять. Ещё, все коты в окрестностях говорили, что он умел след брать и читать по слогам.

Нюх у Хватая и в самом деле был отменный с рождения. А вот где он научился читать – для всех было большой загадкой. Сам Хватай считал, что умел это делать всегда. Но разве коты, даже самые что ни на есть собачьего покроя – рождаются со способностью складывать буквы в слова, а слова – в предложения? И поэтому завистливые сородичи пустили слух, что Хватай никакой не кот вовсе, что он в прошлой жизни был человеком, жил в 42-ой квартире и работал слесарем. И будто бы за какие-то провинности его просто разжаловали в бездомные кошки. Превратили. Волшебников ведь тоже в мире пруд пруди.

Конечно же, всё это было неправдой. Уж по крайней мере, никто этого превращения не видел и потому знать о слесарском прошлом Хватая никак не мог.

Пегги и Рыжий Хвост забрались по лестнице на последний этаж, а там, через чердачное окно – на крышу. Хватай как раз на солнышке грелся. Но учуял их мгновенно, вскочил, принял стойку и даже лаять пиготовился.

- Свои! – едва успел остановить его Хвост, выплёвывая обрывок газеты..

- Если ты пёс, то чего на крыше целыми днями сидишь? – начала издалека Пегги.

За такое вступление Рыжий укусил её за хвост: мол, не умеешь ты, подруга, важные беседы начинать – так и молчала бы в тряпочку. Обидится – и ничего нам не скажет.

- Ай! – подпрыгнула Пегги. Хотела сдачи дать, да только поймала грозный взгляд Рыжего Хвоста и всё сразу поняла.

Хватай не обиделся. Даже объяснил:

- Я тут не загораю, и мышей летучих не ловлю, между прочим. У меня здесь пост. Мне всё-всё-всё с этой крыши видно, что на нашем дворе происходит.

- Опа, - обрадовался Рыжий, - И чего ты тут понавысматривал?

- Много чего, - махнул лапой Хватай, - И как вы с утра наперегонки носились, и как в кустах в прятки играли, и газету у забора облизывали. Я всё видел. А ещё - как вас Арсеньевна из окна водой поливала.

- И всё? – спросила Пегги.

- Ну… нет… просто всё остальное не так интересно.

- Слушай, друг, ты всё перепутал. Не было ровным счётом ничего из того, что ты тут нам рассказал.

- Как так не было, Хвостатый! Вот подойди к карнизу.

Рыжий Хвост послушно шагнул к краю крыши. Ему было интересно посмотреть, с какого это угла нужно было за их с Пегги приключениями следить, чтобы такое понавыдумывать.

Карниз как карниз, вид почти не закрывает, а за выступающей вверх водосточной трубой даже спрятаться можно – с земли никто и не увидит. Хотя, кому в голову взбредёт сторожевого кота на крыше искать. Или пса? Уфф, не разберёшь этих трансвеститов.

- Хороший у тебя наблюдательный пункт.

- А то!

- Только мы не впустую сегодня по двору носились. И в прятки не играли. ЧП у нас. Чрезвычайное происшествие.

- С каких это пор Арсеньевна стала происшествием? – не понял Хватай.

- Да не в Арсеньевне дело. Честно говоря, Арсеньевна тут вообще не причём. Но на всякий случай мы её из подозреваемых исключать не будем.

Пегги надоели эти долгие предисловия, и она взяла инициативу в свои лапы. На самом деле, ничего она в лапы, конечно, не брала, это так только в книжках пишется. Пегги просто всё Хватаю рассказала. С самого начала. И про таинственные следы, и про неудавшееся ограбление, и про найденные улики. Так что через какие-то пару минут Хватай был в курсе всех их важных дел. Он даже обрадовался.

- Как здорово, что в нашем доме что-то таинственное, наконец, случилось!

- Типун тебе на язык… Ничего ещё не случилось.

- И не случится, если ты нам поможешь.

- А я разве милиционер?

- Ты не милиционер, - заверила Пегги. Не хватало, чтобы этот чокнутый ещё человеком себя вообразил - это же, тушите свет, что такое будет! – Ты зато самый лучший сторожевой пёс на свете. А сторожевые псы – они ведь всё видят. Вот скажи, не видал ли ты чего-нибудь более подозрительного в округе, чем мы с Рыжим Хвостом? Ну, может быть, кто-то вёл себя странно, или в кустах прятался?

Хватай задумался. Прошёлся по карнизу туда-сюда, лёг на шифер, зажмурился – так ему думалось лучше. Голову на лапы положил – вылитый пёс, только пластическую операцию сделать.

Прошла минута, другая, третья… Мерное дыхание кота возвестило Пегги и Рыжему Хвосту, что их линяющий друг, по всей видимости, просто заснул.

Они переглянулись. Нужно было что-то делать. Но что? Сейчас Хватай был их единственной надеждой на какую-нибудь ниточку. А с последними надеждами принято быть очень осторожными. Ходить на мягких лапах и хвост поджимать.

- Спит…

- Притворяется…

- А я говорю: спит!

- Смотри: у него глаз приоткрыт, он за нами в щёлочку наблюдает! Ах ты…

- Ррр!

- Молчу, молчу. Но всё-таки, это ни в какие ворота не лезет…

Они подождали ещё несколько минут. Пегги вся извелась, ходила кругами по периметру крыши и время от времени зевала. Рыжий Хвост, устав стоять, тоже прилёг на прогретый солнцем шифер. Счёт минутам скоро был потерян окончательно.

Вдруг, они увидели, что глаза Хватая открыты, оба – и он смотрит на них как-то интригующе.

- Что?

- Видел что-то?

- А вы знаете, я ведь и правда вспомнил что-то такое… интересное… вот!

Пегги аж чуть с крыши не свалилась от удивления, подскочила к Хватаю и давай вокруг него бегать и приседать.

- Хватай, Хватаюшка, голубчик, ну не томи ты меня: что, что ты видел? Кто это был? Арсеньевна в кедах? Или Клавдия Ивановна?

- Или Анфиса Петровна! – рыкнул Рыжий Хвост, - Пегги, ну что за глупости ты говоришь. Зачем соседям вламываться в твою квартиру? А про окурок ты забыла? Наши старушки, сдаётся мне, отродясь не курили. И вообще: ты мешаешь Хватаю сконцентрироваться и что-то сказать.

Хватай приподнялся.

- Какая погода замечательная, а? Птицы поют, а на небе не тучки. И ведь в такой замечательный день я должен думать о каких-то там злодействах… Несправедливо. Ну, ладно, не буду вас томить, расскажу. Вот только сразу предупредить хочу: то, что я вспомнил, оно с сегодняшним происшествием не связано. И вообще было не сегодня.

- А когда? На прошлой неделе?

- Пегги!

- Хорошо, молчу! Пусть сам рассказывает.

- В общем, дело было так…

И Хватай поведал им одну интересную историю.

Оказывается, странности у подъезда дома 8/1 по улице генерала Гаврилова отнюдь не сегодняшним утром начались. Происходили они и вчерашним днём, и позавчерашним – и ещё несколькими днями ранее. Вот только никто, конечно, на них внимания не обращал: двор-то дома самый обычный, проходной, мало ли какие подозрительные личности через него туда-сюда проходят и на лавочку отдохнуть присаживаются, на всех никакого внимания не напасёшься. А очень даже зря.

Нужно было хоть кому-то из жителей обратить внимание на зачастившим к ним во двор двум гражданам неопределённого возраста, и по всей видимости, такого же неопределённого рода занятий. Приходили они обычно где-то около обеда – и занимали места на скамейке у подъезда или присаживались на песочницу. И какое-то время сидели, молча – или разговаривали вполголоса, и как будто тоже никого вокруг не замечали.

Один был лысенький и плотный, другой – тощий и хромой. Тот, что худой, был каким-то угрюмым, толстяк, напротив, без устали хихикал и улыбался, как будто ему специально уголки рта к самым ушам приклеили. И больше никаких отличительных примет. Ни во внешности, ни в одежде: ни ярких костюмов, ни старомодных головных уборов, ни блестящих запонок. Даже татуировок «Вася» или в форме какого-нибудь там якоря - тоже не было. Разве что само отсутствие запоминающихся примет само по себе была очень запоминающимся.

В понедельник неизвестные граждане пришли в форме водопроводчиков или каких-то других рабочих – вот котопёс Хватай и принял их за сотрудников коммунальных служб. Они даже гаечный ключ и ржавую батарею с собой зачем-то принесли.

Во вторник они пришли во всём гражданском, в плащах и с зонтиками. А так как было жарко – надели тёмные очки.

- Я ещё подумал: зачем в такой солнечный день этим дяденькам зонтики? А потом забыл, - вставил в свой рассказ Хватай.

В среду они пришли в шортах и с футбольным мячом – и до самого послеобеденного часа играли с ребятами на детской площадке. Пока самых маленьких мамы спать не отправили, а старшие по своим делам не разбежались.

А вчера, в четверг, они опять лавочку оккупировали. Только на сей раз были одеты в форму матросов: чёрные брюки, тельняшки и фуражки-бескозырки с ленточками.

- Я ведь только сейчас сообразил, что это одни и те же дяденьки были. А то, что они внешность свою так старательно меняли и сидели на лавочке у самого вашего подъезда за несколько дней до ограбления – разве это их с потрохами не выдаёт?



3.ЗЛОДЕЯНИЕ


Когда Хватай закончил свой рассказ, Пегги уже знала: именно эти подозрительные личности к ней в квартиру вломится хотели. Доказательств была куча: а - больше некому, бэ – как раз на детской площадке они нашли окурок и газету, и именно туда вел след из кустов, вэ – как же ещё вести себя готовящим ограбление? Конечно это они: целыми днями выжидали подходящего момента, местность исследовали, привычки местных жителей изучали, кто когда из дома уходит, кто на дачу уехал, а кто вообще - форточки не закрывает.

- А газету они никакую не читали? – спросил Рыжий Хвост у Хватая.

- Дайте подумать… Ну конечно! Читали. Вчера. Угрюмый читал. Только он её как-то странно держал: вверх ногами – и дырку в газете проделал. Я тогда ещё подумал, что ему просто так вверх ногами нравится: мозги здорово тренирует, а дырка для вентиляции – чтобы ветерком в жаркую погоду обдувало. Откуда мне было знать, что они бандиты?

- Так он же в эту дырку за моими хозяевами наблюдал! – вспыхнула Пегги, - Как раз Хозяин с утра на работу уехал, близнецы в школу ушли, а Марианна Клотильду в парикмахерскую повела.

- Не говори мне про это ничтожество! – напыжился Хватай.

- Марианна не ничтожество!

- Я про Клотильду, она позорит наш собачий народ! Где это видано, чтобы собаке маникюр делали, модные стрижки и бантики к хвосту привязывали, ррр!

- Она болонка. Это такая кошка лохматая, только в собачьем теле, - успокоил Хватая Хвост.

Впрочем, кажется, это на него никак не подействовало.

- Всё равно не понимаю. Стыд и срам один.

- Такое, наверное, про тебя Грегор со своей бандой говорит. Что ты их кошачий род позоришь: где это видано, чтобы добропорядочный кот двор сторожил и с нами, собаками, якшался!

- Грегор разбойник. Его самого в милицию сдать нужно. И однажды я этим непременно займусь, попомните моё собачье слово.

- Плюньте вы на них, у нас тут дело большой важности, - перебила Пегги, - Про шайку Грегора мы давно знаем, но, по-моему, они никакого отношения к нашему ограблению не имеют.

- Несостоявшемуся ограблению, заметьте, - поправил её Хвост, - Ты вот рассказывала, как вчера все из дома ушли. Про всех рассказала, а про хозяйку ни слова.

- Так ведь я до этого места ещё не дошла. Вы меня всё перебиваете и перебиваете. Просто спасу никакого нет!

- Хорошо, не будем, рассказывай.

Оказалось, что ничего такого уж важного в оставшейся части рассказа и не происходило. Ну, разъехались все по делам и по учёбе. А хозяйка осталась дома одна. Пирожков решила испечь. Тесто поставила, а потом по магазинам отправилась.

- По каким магазинам? – спросил Хватай.

- А это важно?

- В нашем деле всё важно, даже номера купюр, которыми она расплачивалась.

- Ну, не знаю я, эти ваши номера. Я читать не умею. Кстати, мы тут тебе газету принесли, которая близко к месту преступления валялась. Она селёдкой пахнет.

- Спасибо за благотворительность. Но я предпочитаю кости.

- А мы тебе её не есть принесли. Мы хотим, чтобы ты прочитал, что там написано.

Газета уже пахла не так сильно. Высохла на солнце – и сквозь жирные пятна теперь можно было даже лучше рассматривать буквы и картинки. Они расправили её лапами и принялись разглядывать. Сначала с одной стороны, затем с противоположной.

- Ну как? Что там написано? – не утерпела Пегги.

- С этой стороны – только слова отдельные, газету как раз по написанному порвали. Но тут всё равно ничего важного: «…ыскивается…левской породы… едство…» Статья про людоедство, наверное. Потом «шедшему», какие-то нули или буквы «О», пять штук - и жирное пятно. Куда шедшему, зачем шедшему – непонятно.

- Действительно, - согласился Хвост.

- А с другой, а с другой! – не унималась Пегги.

Они кинулись переворачивать обрывок, так дружно, что сделавшийся вдруг ветерок подхватил газету – и она запланировала в сторону водосточной трубы.

- Держи её! Держи! – пролаял Рыжий Хвост.

Но газета уже летела вниз, медленно, но достать её было уже невозможно.

- Бежим, пока её дворничиха вместе с другим мусором не выбросила!

И они все втроём кинулись к чердачному окну. Слава богу, оно было не заперто, а на площадке пятого этажа не было никого из жильцов, а то бы им здорово попало.

Впереди всех, считая лапами ступеньки, бежал Хватай, за ним неслась Пегги, Рыжий Хвост замыкал гонку.

Они успели вовремя, потому что Наталья Васильевна как раз во дворе была, подметала дорожки. Завидев свалившийся к её ногам кусок грязной газеты, дворничиха нагнулась, чтобы его поднять…

- Ах, разбойник! – замахнулась она метлой на пронёсшийся мимо неё рыжий вихрь, - Вот сообщу… кому следует – и заберут вас… куда надо.

Сколько себя помнили Хватай и Рыжий Хвост, Наталья Васильевна всегда им грозилась этими «кому следует» и «куда надо». Вот только или потому что добрая была, или просто забывчивая – никуда и никому не звонила. Или звонила, но только на том конце провода было ничего «никому не надо» - вот за Хватаем и Хвостом никто и не приезжал.

Хвост в последний момент подобрал зубами газету - и был таков. Хватай и Пегги уже поджидали его в заветных кустах.

- Давай, читай, что там на другой стороне, - сказал Рыжий.

На другой стороне обрывка газеты был тот самый рисунок с человеком в полосатой одежде. Хватай принялся читать – и по мере того, как он читал, им овладевало какое-то по-настоящему собачье возбуждение

- Ух ты! Да это известный преступник Головорез. Он из тюрьмы сбежал. Его по всему городу разыскивают.

- Головорез? Он правда головы режет? – полюбопытствовала Пегги и поёжилась.

- Откуда мне знать…

- Преступники, они плохие люди, - пролаял Рыжий Хвост, - Обижают слабых, совершают всякие злодейства, грабят честных людей…

- Что ты сказал? Грабят? – Пегги вдруг в голову пришла одна интересная мысль, такая сногсшибательная, что она хотела поскорее ею поделиться.

- Хватай, - сказала она, - Посмотри повнимательнее: а не было ли среди тех двух незнакомцев нашего Головореза?

Хватай озадаченно принялся разглядывать картинку.

- Фото, конечно, не ахти… Но мне кажется, что это точно не он, я бы узнал.

- Внимательнее посмотри, - попросил Хвост.

- Да нет, точно не он. Клык даю на отсечение!

Тут друзей привлёк какой-то шум. Из раскрытого окна квартиры, в которой жила Пег, доносились крики и чей-то плачь.

- Милицию, милицию вызывай! – сказал появившийся у окошка хозяин. Он сказал это кому-то в квартире, и по едва доносившимся до её уха всхлипываниям, Пегги поняла, что плачет её хозяйка.

- Да-а-а, - протянул Хвост, - Пока мы улики искали и по крышам лазали, наши преступники вернулись и сделали своё грязное дело. Сходи разузнай, что случилось!

Пегги вернулась через полчаса – и эти полчаса показались Хвосту и Хватаю настоящей вечностью. А на Пег было страшно смотреть.

- Что там, не томи! – хором пролаяли кот и пёс.

- Мою хозяйку ограбили. Украли перстень с бриллиантами, она его вчера купила. Помните, я говорила, что она поставила тесто и пошла в магазин...

Хватай чуть не задохнулся от возмущения:

- Я тебе, что, дурёха, говорил?

- Что? – вытерла навернувшуюся слезинку Пег.

- Что в нашем деле важно всё, в первую очередь магазины! Как сердце чуяло! Надо было сказать, что магазин ювелирный.

- Откуда я знала, что это ТАК важно!

- Если бы мы это чуть-чуть раньше узнали, про перстень, да сопоставили с тем, что, когда она возвращалась, наши «матросы» на лавочке сидели – мы бы их взяли с поличным!

- Погоди, не возмущайся, - урезонил друга Рыжий Хвост, - Пегги ни в чём не виновата. Только мне вот что интересно: значит, они его только что похитили? Вот-вот?

- Ну да…

И вдруг Пегги, Хвоста и Хватая одновременно посетила одна и та же мысль. Они сами себе не поверили, и озадаченно переглядывались. Хватай смотрел на Хвоста, Хвост на Пегги, а Пегги по очереди на них обоих.

- Вы представляете, что это может значить?! – хрипло прошептала она, - Они сейчас тут, где-то поблизости – и мы можем их выследить!


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...