По ту сторону. 1 эротично-юмористический ужастик

По ту сторону.1 (эротично-юмористический ужастик)

Рассказ посвящается Марине с Урала,
Оле с Рязани и Лине из Тирасполя


На меня наехал грузовик... Мне было всего 26 лет.

Я стоял в операционной и смотрел на хирурга и двух медсестёр.
-- Какие ещё мероприятия предложите?
-- Может «дрыгалку»?
-- Сама, ты, дрыгалка, - съязвила, более старшая. У него уже порошок в яйцах...
-- Тогда в морг?
-- Везите, - устало, подтвердил доктор.
Я смотрел и ничего не мог понять. Ведь это меня увозили в морг. Я лежал на каталке мёртвый. И в то же время, я, стоял в операционной и смотрел на всё происходящее... Значит я был душой? И всё правда о загробном мире. А мне не верилось... И с меня Бог будет спрашивать?

-- Вот придурок! Кому ты на фиг нужен. Душа хренова! Вали давай искать своё предназначение!
Обернувшись назад, мною было увидено, существо, состоявшее из тела крокодила с ногами тарантула и головой человека, сильно смахивающей на голову, дяди Васи, из моего детства, умершего от пьянства.
-- Да я это! Я! - пьяненко рассмеялась голова Василия и резво развернувшись на четырёх лапах чудовище прыгнуло сквозь стену...

Решившись последовать за ним в новый мир, я пребольно ударился о стену. Искры радужным хороводом посыпались из глаз и кровь стала капать из носа, оставляя красные снежинки на полу. Я ничего не мог понять. Если, я — душа, без телесное, эфемерное создание, почему тогда всё так происходит?
-- Он не может выйти! Ха-Ха! Ставлю доллар, что ему это не удастся!
-- Ставлю два, что он сейчас выйдет. Я его знаю, - второй голос показался мне знакомым
Я посмотрел на стену с окном, откуда слышались голоса и попытался уверить себя: «Её не существует! Существую: только я и этот новый Мир!» Закрыв глаза, с разбегу прыгнул на окно и...
Я падал с четвёртого этажа! Земля, а точнее колья ограды стремительно приближались. Раздался чмокающий и чавкающий звук и незадачливый новичок, нанизался на них, как аппетитный кусочек жаркого на вилку. Двое незнакомцев и девушка, заразительно смеялись. Девушка присела и похлопывая себя по коленям, причитала:
-- Ой не могу! Сейчас описаюсь!
Внезапно один из парней перестал смеяться и знакомым мне голосом, сказал:
-- Ладно, Юрок, хорош придуриваться! Слазь и прими поздравления: "Со вступлением, в новый Мир!"
-- А как? - пытаясь помочь себе руками, поинтересовался Юра.
Боли совсем не было, но попытки снизаться со штырей были обречены на провал. Мне очень не хотелось висеть здесь, как засушенная бабочка, наколатая на иглу. Мой знакомец сделал движения руками, как бы вверх и к себе. И неведомая сила стащила меня со штырей и перенесла к ним.
-- Гони бабки, - протянув ладонь, усмехнулся мой бывший сокурсник, умерший 5 лет назад от передоза, - и ты тоже, - обратился он к девушке.
Те отдали ему какие то блестящие предметы, даже отдалённо не напоминавшие валюту штатов. Повернулись и пошли в своём направлении....
-- Эй! А как же я?!, крикнул им в спины вновь прибывший.
-- А пошёл ты... Полуобернувшись, крикнула девушка, - иди к богу или к дьяволу...

«К Богу или к Дьяволу?», - размышлял я, внимательно разглядывая прохожего, направлявшегося в мою сторону: «Может у него спросить?» Но тот не останавливаясь прошёл через меня, как будто, меня не было. Или его. Как отличать живых от мёртвых? «Нужно идти к Богу», - решил я и направился по улице, не задумываясь о направлении. Иногда, мне навстречу попадались редкие прохожие. Было раннее утро... Я вставал перед ними, ожидая, что они окажутся от мира сего. Они проходили сквозь меня, не задерживаясь ни на секунду. Наконец удача мне улыбнулась и передо мной остановился парень лет двадцати:
-- Ну и чё встал? Дороги мало что ли?
-- У меня два вопроса... Как пройти к Богу? И как отличать живых от мёртвых.
-- К богу - прямо и прямо, увидишь. Там и получишь ответы на все свои вопросы, - и обойдя меня, парень отправился по своим делам...
Через несколько минут, я стоял у небольшого здания, ежесекундно менявшего свой цвет и свет. Над массивными воротами, то ярко вспыхивая, то почти угасая сверкала, призывная надпись:

«Бог принимает во вторник и четверг, Чёрт в понедельник или в пятницу. Остальные дни - выходной. ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ!!!»

Я не помнил какой сегодня день. Постояв в раздумье, всё же решился. И потянув одну из створок очутился в небольшой комнате - три на четыре метра. У противоположной стены стояла огромная кровать с балдахином, занимавшая почти всё пространство комнаты. Посредине стояли два деревянных кресла, на которых восседали две девушки неземной красоты. Одна темноволосая чернокожая, облачёная в длинное белоснежное платье со здоровенным бейджиком на золотой цепи, опоясывающем её нежную шейку. Надпись на бейджике гласила: «БОГИНЯ». Вторая белокурая бестия с кожей нежнейшего персика, в ярко-красном топике и юбочке, до того короткой, что она, совершенно не прикрывала ярко-оранжевые трусики. На шее бесстыдницы, была небрежно повязана, чёрной ленточкой табличка из глянцевого картона, поясняющая, что она: «ЧЕРТЕССА».

Сверкнув неестественно сочно голубыми глазами, чертовка заявила:
-- Отдай его мне! - эротично облизывая губы и немного пристав, - я буду жарить его на сковородке, обливая смолой. А потом сдирать кожу, нежно, нежно по сантиметру в день, - и она явила миру свои ярко алые коготки, демонстрирую, как она это будет делать. - Боишься? Ам! Сейчас съем тебя, красавчик! Облизнув язычком губы и призывно ими подвигав, она, как бы успокаивала, испугавшегося было, претендента на выбор...
-- Минуточку, коллега! Сначала пусть пройдёт физическое испытание, - и встав с кресла, Богиня приблизившись ко мне скомандовала:
-- Раздевайся! Снимай с себя всё! Мы должны сначала посмотреть. И если он у тебя не такой, как мне хотелось бы, мне придётся отправить тебя в Ад!
Чертесса хищно потирая руки и, встав с кресла приподняла, и так коротенькую юбку....

Сняв трусики, она швырнула их на кресло. Богиня, осторожно провела пальчиком от основания до головки:
-- О! Как расцветает твой прекрасный цветок! Он сейчас будет помещён в райский сад. - взявшись руками за края плеч платья, резко дёрнула, и оно заструилось, опадая и обнажая, стройную фигуру чернокожей богини. Впервые, увиденные мной фиолетовые, набухшие соски тёмнокожей девушки, вскружили мне голову...

Я понял предназначение кровати, стоявшей у врат Рая или Ада. И вмиг оказавшись на ней, мы занялись любовью.
Чертесса, повидимому, наблюдавшая за нами и ожидавшая свою очередь, ублажала себя, изредко постанывая и охая. Парадокс, заключался в том, что мои ощущения были гораздо чётче и обострённей, как-будто я не был мёртвым, а наоборот - ещё живее! Я совсем не устал, и когда чертовка сменила богиню, доставил ей и себе неземное наслаждение. А могло ли быть иначе? Находился ли я на Земле?

Не уставшие, но одетые мы сидели друг против друга. Я на полу, а властительницы на креслах.
-- Ну и какой теперь вывод о моём физическом испытании? Куда меня направят: в Рай или Ад? Или ещё есть духовное?
-- Девчонки заливисто расхохотались и наконец Чертесса заявила:
Да мы просто так развлекаемся, если попадается красавчик вроде тебя. Нет никакого Рая и Ада. Ты сам управляешь своим восприятием потустороннего мира. И если тебе вздумается поверить в ад - в нём и окажешься.

-- Лучше задавай свои вопросы, раз уж мы, невольно взяли на себя обязанность, объяснять новичкам, вроде тебя...
-- Сколько вам лет?
-- Вопрос не в тему, но ей, около 400, мне через пару десятков будет 700, - пояснила Богиня.
-- Получается, что я теперь буду жить вечно?
-- Если захочешь... вдруг, ты уверовал в переселение душ, и вздумаешь в кого нибудь переселиться? В цветок, дерево, собаку, человека...
-- И что произойдёт...
-- Ты растворишься в нём и это будет твоей смертью.
-- Хмм... А что там о моём предназначении?
-- Игра слов. Для чего ты предназначен этому Миру и он тебе. Там ты был предназначен только своему Миру. Здесь ты можешь изменять Мир, как угодно под себя. Но не заиграйся. Обычно это заканчивается безумием. Помни! Ты можешь всё, но кто то, может оказаться сильнее... А теперь мы прощаемся с тобой. Сделай этот Мир радостным и интересным для себя и живи вечно и счастливо...

Девушки, кровать, стены стали растворяться и я оказался сидящим на асфальте. Был яркий день. Люди торопились по своим делам и проходили сквозь меня. Они не видели меня, что было естественным. Но я то их видел? Это казалось необычным...

Возле меня остановился человек. Его кожа на лице, сморщенная как кожура грецкого ореха, серовато-жёлтого цвета. Огромные глаза с белками, налитыми кровью, растрескавшиеся, трясущиеся губы, выдавали в нём безумца. И в довершение ужасающей картины двое рожек, омерзительно извивающихся как змеи, наводили панику и ужас. Он протянул руку в мою сторону... Указующий перст с огромным когтем иссиня-желтоватого цвета, был похож на палец дракона...

-- Ты! - мерзким голосом заявил он, - совершил много грехов на Земле! Я Вельзевул - Владыка Ада, отправляю тебя туда на вечные муки.
Вельзевул сделал движение рукой и асфальт подо мной разверзся и я стал медленно падать вниз. Внизу красноватым и ярко-жёлтым кипела лава. Изредка, оттуда показывались, горящие и вопящие от непереносимой боли в геене огненной, головы и туловища людей. Вдруг странная мысль овладела мной: «Вельзевул никогда не был владыкой Ада!» и ещё одна, сказанная совсем недавно прекрасной Чертессой: «Здесь ты можешь изменять Мир...... Но не заиграйся. Обычно это заканчивается безумием.»

Я взмахнул руками... нет не руками - крыльями. Падение замедлилось и остановилось... через несколько десятков взмахов трещина в асфальте явила миру разъяренное чудовище с 30 метровыми крыльями - каждое. Лицо рогатого Вельзевула, стало меняться на багровое. Мимолётным движением крыла я закрыл трещину (как будто так и було). Крылья уменьшились почти до размеров руки и на концах, заместо оперения, появились остро отточенные ножи золингеновской стали. Обезумевшее чудище в моём лице сделало резкое движение крылом сверху вниз и лицо Вельзувула раскрылось пополам. Рука и один из рогов валялись на земле. Дико закричав от нечеловеческой боли, незадачливый владыка взмолился о пощаде.

Люди проходили мимо нас, сквозь нас, совершенно не замечая разыгравшейся трагедии потустороннего мира...
Я превратился в огнедышевшего дракона. Асфальт вспучивался и плавился возле ног обидчика.
-- Я сделаю всё что пожелаешь! Только прекрати! О, Протонион!
-- Верни всех, кого ты послал в придуманный, тобою Ад! - гневно сказал Протонион, став снова самим собой. «Почему он назвал меня этим именем? И что оно значит?», - просквозила короткая мысль.

Земля вновь разверзлась и оттуда стали появляться десятками и сотнями люди, сразу же разбегавшиеся в страхе и ужасе кто куда. Думаю их психика претерпела существенные изменения и реабилитация в обществе будет очень долгой.

Вернув Вельзевулу недостающие части тела и излечив его лицо, пригрозил ему, чтоб не попадался мне больше, и если узнаю, что опять принялся за старое, устрою ему бледную жизнь, так что все его морщины разгладятся и приобретут первозданный розовый цвет...

Мне, почему то сильно захотелось домой... К себе домой... В свою квартиру, где я проживал ещё вчера. Заскочив в начинавший трогаться автомобиль, направлявшийся в нужную мне сторону, я занялся рассматриванием, пролетающих мимо людей. Совершив ещё пару таких пересадок, выпрыгивая на ходу, наконец очутился у ворот своего дома. Мне уже не нужен был код входной двери... Я почти не задумываясь проходил сквозь стены... Вот наконец и дверь, дверь моей квартиры... Оттуда были слышны голоса моих сестёр и брата. Они ругались...

-- Да он же не оставил завещание! - это Игорь
-- Ну и что? Мы его ближайшие родственники. Не отдавать же квартиру государству? - Зло выговаривала Зина.
-- Ребята прекратите ссорится! Давайте подойдём к конструктивному консенсусу, - заявила умничка Оля.

Я уселся на стул, напротив ссорящейся троицы, о разделе моего имущества, и внезапно громогласно заявил, совершенно не заботясь о том, буду услышан или нет:
-- Какого хрена вы ругаетесь? Продайте квартиру и имущество, а деньги поделите на троих.

Вся троица повернулась в мою сторону выражая крайнее изумление, каждый по своему. У Игоря открылся рот. И он так и застыл. Оля и Зина с широко открытыми глазами не поворачивая голов, тихо переговаривались между собой:
-- Ты это слышала?
-- Что продать квартиру?
-- Да! И поделить деньги между собой.
-- Слышала!
-- Сестрёнки, Игорь наконец вышел из ступора, - я тоже это слышал. Наверно мы стали свидетелями божественного явления - изъявления своей последней воли умершего. Давайте выполним его пожелания!

Мой славный братишка всегда отличался редкостным тупоумием и идиотическими оборотами речи. Но это был мой брат! И я любил его братской любовью. Мои дальнейшие попытки изъявить им свои пожелания или просто поговорить, не увенчались успехом. И вконец охрипший от криков, я остался стоять в коридоре, с грустью провожая свою, так поспешно ретировавшиюся родню.

Внезапно мне сильно захотелось выпить и закусить. Памятуя о початой бутылке водке и солёных огурцах, так любовно приготовленных, нашей неугомонной мамой, я направился на кухню. По обыкновению, открыв дверцу холодильника... Я замер, как несколько минут назад Игорь. Я ОТКРЫЛ ДВЕРЦУ ХОЛОДИЛЬНИКА. Я был мёртвый. Я мог проходить сквозь стены. Живые проходили сквозь меня. Но открыть или что то взять? Протянув руку за бутылкой, ощутил прохладу стекла.

Я ощущал вкус водки! Она не выливалась из меня, как в фантастических фильмах. А вкус солёных огурцов с чёрным хлебом?!
Возможно, ещё до конца не потерял связь с этим Миром и мои вещи подчиняются мне? А родственники слышат меня? От выпитого стало весело. Но по обыкновению захотелось спать. Завалившись в одежде на диван, я крепко уснул. Уже засыпая, подумалось: «Оказывается души тоже спят?!»

Проснувшись среди ночи, я попытался включить телевизор. Но не тут было - кнопки на пульте нажимались, а телек не включался. На кухне был образцовый порядок. А початая бутылка сиротливо занимала отведённое ей место в холодильнике. Банка с огурцами, была вновь наполнена. Не переставая удивляться увиденному, я вдруг услышал, кого то, ходящего по квартире... На кухню вошла женщина возраста за сорок и приветливо улыбнувшись сказала:
-- Вас, там, какая то собака спрашивает. Говорит, что, Вы, будете рады её видеть...

Выпрыгнуть, сквозь стену за женщиной не составило труда. Выпростав тридцатиметровые крылья, делая несколько взмахов, мягко спустился на землю. Изумлению женщины не было предела. «Протонион!», воскликнула она и скрылась в темноте. «Что бы это значило», подумалось мне и вдруг я увидел его. Моего Пса. Моего любимого Пса. Который покинул нас девять лет назад на даче. Мы искали его два дня, но так и не нашли... Мама хотела купить нового, но сёстры, наотрез отказались... Я присел на корточки и мой любимец, положил мне лапы на плечи и стал облизывать лицо. Он слизывал мои невольные слёзы радости и тихонечко повизгивал, так, как мог делать только он...
-- Ну и где ты пропадал? Когда мы тебя искали?
-- Гав, - сказал Пёс и отскочив немного в сторону, сделал несколько шагов
-- Гав снова сказал он, как бы приглашая: «Следуй за мной!»
Я, также, сделал несколько шагов в его сторону и он поскакал, как чёрная лошадка, покачивая головой... Я едва поспевал за ним. Наконец, Пёс приоткрыв, какую то дверь скрылся за ней.

Мне пришлось ухватиться за шаткие низенькие перила, иначе, я бы полетел, минуя десятки пролётов винтовой лестницы, вниз. Там виднелась арена разрисованная неизвестными картинами и письменами. Перепрыгивать через три ступеньки мне быстро наскучило, пару раз перескочив на соседний пролёт, выпростал крылья и паря, спустился на арену. Мой Пёс появившийся откуда то сбоку и сзади, встал на задние лапы и спросил женским голосом, отдалённо напоминающем, мне кого то:
-- Ты умеешь летать? Значит ты и вправду, Протонион?
-- А кто это, Протонион? Тот кто может летать?
-- Ты скоро узнаешь, - сказал Пёс и с ним, что то стало твориться.
Шерсть укорачивалась, а сам он увеличивался в размерах. Его лапы удлинялись, как бы вырастая из шкуры. Нос и уши стремительно уменьшались и вот передо мной, стояла девушка лет девятнадцати, сильно напоминавшая, мою первую школьную любовь — восьмиклассницу Ирочку:
-- Юра, ты что не узнаёшь меня? Не ты ли, разве клялся мне, в вечной любви до гроба? И если бы родители, не увезли меня в другой город, кто знает, как бы всё повернулось...

Я с восхищением разглядывал прелестное создание стоявшее передо мной. Её огромные глаза, призывно сверкали как две бездонные пропасти, в которые хотелось прыгнуть, и падать с замиранием сердца, а потом разбиться на тысячу осколков... Её волосы, вьющиеся, как пена водопада, ниспадали на голые плечи, и не останавливая глаз опускались вниз, почти касаясь двух небольших выступов наслаждения, увенчанных крупными розовато коричневые сосками, казалось, так и кричащими: «Скорее поцелуй нас!»

Что там было ниже мне не удалось рассмотреть, потому что красавица: бывшая несколько минут назад собакой, моим другом юности — Псом, сделав несколько шагов в мою сторону, впилась губами в мои губы, страстным поцелуем. Между тем прижимаясь своим, вожделенным мною, междуножьем, к моему стержню любви, который в порыве ярости начал раскрывать, разрывая, зубчики замка - молнии.

Девушка, раскрыв, своим язычком мне зубы, стала водить им внутри касаясь внутренней поверхности щёк и языка. Казалось, что её язык не померной длинны... Вот она добралась им до гортани и уже щекотала горло. С одной стороны это было может и приятно, но с другой, мгновенно представился, раздвоенный, как у ящерицы, десяти дюймовый язык... Я нежно, отодвинул от себя соблазнительницу. Пряча свой необыкновенный инструмент, Ирочка, на миг показала, что её язык был именно такой - раздвоенный на конце.

Это почему то не вызвало у меня отвращения. Я ведь был в потустороннем мире... И собаки, превращающиеся в прекрасных созданий женского пола, не вызывали у меня восприятия сексуальных извращений с животными. И тем более недавние эротические пляски с двумя старушками. Которым было четыреста и семьсот лет!

Ирочка сделала шаг назад и взобралась с моей помощью на каменный выступ, непонятно откуда, взявшийся, предоставляя мне возможность, почти не наклоняясь слизывать сок, прозрачными каплями выступавший из её прекрасных губ, находящихся, между ножек красавицы. Вкус сока, отправлял меня в детство, живо напоминавший, ни с чем не сравнимый берёзовый.... Мне не составляло труда менять форму языка, и я гладил и лизал им там и так, как хотелось моей девочке. Разное на вкус, её междуножье, источало мёд и перезревший инжир. Внутри обнаружился вкус бананов и малины. Внезапно, нежно отодвинув меня, она соскочила с пьедестала любви, и мы поменялись ролями.

Теперь я стоял на нём, поглаживая её шелковистые волосы, а она полностью заглотила мой стержень вместе с шариками. И принялась своим языком облизывать его, доставая все доступные и не доступные места. То нежно касаясь моих шариков, заставляя их издавать мелодичные звуки, то проводя извивающимся языком от основания до головки. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. И заставляло меня трепетать так, что я чувствовал, что одно неверное движение и свалюсь. Я был в раю!

Наконец, ей, наверно наскучила эта игра, и освободившись от её пут, я, уселся на подобие стула и приподняв за бёдра свою возлюбленную, стал заниматься тем, что характеризовалось, замечательной фразой, героя советского мультфильма: «Входит и выходит! Замечательно выходит!». Подозреваю, что и входил замечательно. Потому что Ирочка, так замечательно вскрикивала и постанывала, что не приходилось в этом сомневаться. Наконец, когда мой конец вознамерился, заполнить жидкостью любви все доступные ему места, девушка дико закричала и стала раздирать мне спину с такой силой и яростью, что не только отрывала куски мяса, но и царапала кости. Она просто купалась в наслаждении.

Она вопила и визжала на пределе слышимости, переходящей в ультразвук. Неподалёку из стены выпал кусок камня величиной с двухэтажный дом. Витиеватая лестница сыпалась целыми пролётами вниз, чудом не задевая нас. Я не отставал от неё. Мне было жутко больно и вместе с тем я наслаждался. Я не орал, но у меня за спиной, то вырастали , то исчезали крылья. Блаженство просто затопило меня и, я, как бы выпал на миг из реальности...

 

Всё когда нибудь кончается... Ирочка осторожно встала с меня и погрузив пальчик в своё междуножье, поднесла его к губам и слизав языком мой сок, восхитилась: «О! Бананово-апельсиново-малиновый вкус! Мой любимый!» Моя спина была мгновенно залечена мной. А девушка внезапно стала превращаться в моего Пса. Нехотя извиваясь она бросила странную фразу: «Прости меня! Но у меня не было выбора...»

Внезапно что то изменилось. В воздухе повисло тягостное безмолвие. Тут же оно было нарушено. Огромный камень, был водружён на место, а пролёты винтовой-витиеватой лестницы поднимаясь в воздух вставали на свои места. Пол очистился от кусков камня и пыли...
В подземелье вновь повисла тишина...

Неожиданно в отдалении заскулил мой Пёс... Внезапно тусклый свет, стал ослепительно ярким и громогласный, невидимый голос, откуда то сверху произнёс:
-- Ты не Протонион! Он ещё не родился! Ты только что был в Раю. Ты ослаблен любовью!
-- Прости, милый. Я предала тебя! - где то вдалеке, жалобно, голосом моей Ирочки, проскулил Пёс. - он не оставил мне выбора... Мне надоело быть собакой. Хочу вечно быть женщиной. Он обещал...

-- Мало ли, я, кому, что наобещал!? - рассмеялся медленно опускавшийся незнакомец, - о люди! Ваша тупость и глупость порой граничит с безумием! Предать друга, для вас проще чем, сходить в туалет. Вам никогда не удастся навести порядок в этом Мире! Потому что ваши чувства низменны и не простираются дальше банального секса и набить желудок, а ...

-- Хорош тут речи толкать, - перебил его Юра или Протонион, объясни чего ты хочешь, а не фиг тут демагогию разводить.
Я разглядывал трёхметрового незнакомца. Его лицо, скорее волчье, нежели человеческое, обросшее чёрной с рыжа щетиной, Злобные маленькие глазки, не предвещавшие ничего хорошего, источали самодовольство и злость. Чёрный широкий плащ полностью скрывал фигуру незнакомца. Вероятно это был инопланетянин. Долго удерживать себя в трансформенном состоянии, могли только очень незаурядные личности, почему то подумалось мне.

-- Я хочу твоей смерти! Полной смерти! Ты войдёшь в этого пса и отдав ему свою энергию, возродишь его в этостороннем Мире.
-- Я ведь тоже погибну! - Зло проговорила Ирочка, - Ты подлый ублюдок. Ты ошибаешься. Я никого не предавала. Я заманила вас сюда. Чтобы явить Миру Протониона. Один из вас должен умереть!
Пусть начнётся битва! И Хаос или Мир, воцарится здесь!

-- Досчитай до пяти и ты узнаешь, - расхохотался волкомордый.
Внезапно выставив ладонь вперёд, из которой стал вырастать огненный шар, быстро достигнув футбольного, противник тряхнул ей и файербол полетев в мою сторону, прошёл насквозь мою грудь, оставив в ней дыру соответствующего размера. Следующий отчекрыжил мне левое плечо вместе с рукой. Боли не было. Я, её, успел выключить. Третий огненный шар нёсся в мою сторону. Его размер троекратно превышал предыдущие...

Я нежно подул на шар. Ну вроде того как на мыльный пузырь. Шар замер, трепеща он рвался вперёд, но неведомая сила удерживала его на месте... Инопланетятин тужился, так, как будто у него был сильнейший десятидневный запор. Он не видел меня, полыхающее плазменными протуберанцами, микро солнце, загораживало обзор. Его лицо стало пепельно красным, Он как несчастная роженица, пытавшаяся воспроизвести на свет ребенка, который неправильно лежал в чреве, тяжело дышал, иногда вскрикивая. Его плащ треснул по швам и лохмотья кружась, опали на ажурный пол. Свету неземного солнца, было представлено отвратительное зрелище бочкообразного тела, сочащееся розоватой, местами зеленоватой слизью. Симбиоз, с отвратительными червями слизывающими слизь и вырабатывающими фтор, для жителя не кислородной планеты, являл отвратительное зрелище. Позади меня были слышны неприятные звуки - это, рвало от увиденного, мою собаку. Я всё это распрекрасно видел. Почему? А потому что! Видел и всё!

Помните, как в детстве, вы играли на щелбаны? Я сделал именно такое движение пальцами в сторону огненного шара... И он погас... Он рассыпался, падая на тысячи разноцветных стеклянных осколков.
Лицо инопланетного мертвеца покрылось страхом и яростью! Черви мгновенно попрятались в шерсти, сильно сомневаясь в дальнейшем существовании... В его руках появился двухметровый меч, способный разрубить трёхдюймовый стальной штырь, с одного удара. Волкомордый сделал несколько шагов в мою сторону и нанёс сокрушительный удар, разрубая меня на две части от головы до попы. Меч шаркнул по полу и, из под разделанной пополам плиты, стал пробиваться сизовато-изумрудный дым...

Дикий хохот огласил подземелье.... Вдали скулила собака... Мои две безжизненные половинки валялись на мраморном полу. Чуть поодаль часть плеча и рука. Я чувствовал себя мертвецом. Кровь и мозги медленно вытекали из половинок черепа. Об остальном просто не хотелось говорить... Представитель Хаоса поманил пальцем собаку, для завершающего аккорда. Хаос должен был воцарится в потустороннем Мире...

Я соединился! Я стал лучше прежнего! Я начал расти, стремительно увеличиваясь в размерах. Одежда, лопнув свалилась на пол. Пролёты витиеватой лестницы сыпались вниз, проломленные головой исполина. Со всех сторон неслись крики: «Несанкционированное нарушение трансформации! У Вас не достаточно энергии для завершения действия!» У меня было достаточно энергии, говорю я вам! И когда моя голова упёрлась в потолок, голоса смолкли. Я взглянул вниз и увидел там мааааленькую букашку - инопланетного мертвеца. Мне так захотелось его раздавить... Я взял и наступил на него и ещё подвигал ногой, как Моргунов, в известном фильме, обучавший незадачливых посетителей за рупь, твисту. Он бросал окурок и двигал туфлёй, с понтом, туша его. Вот и я так затушил чёртового инопланетника... В мгновения ока, вернувшись к номинальному размеру, Некронион, создал себе одежду. Мой Пёс в два прыжка очутился возле останков представителя хаоса и попытался отдать, этостороннему миру, душу.
Ему это удалось. Яркая вспышка перехода, озарила полуразрушенное подземелье. Пёс и останки исчезли.

Выпростав, подобие руки в междумирье, Некронион, выхватил, оттуда, умирающую Ирочку и вернул, в потусторонний Мир!
-- Протонион! Ты дал мне жизнь! - Воскликнула девушка, падая на колени. - позволь мне быть твоей рабыней и, сопровождая тебя повсюду, выполнять твои любые прихоти...
-- Позволь, мне, тебе не позволить! И встань с колен. Вот тебе одежда, делая движение пальцами, одевая мою бывшую мечту в роскошное платье, усыпанное алмазами в перемешку со стразами. Иди своим путём... И зови меня Некронион... Ирочка сделала два шага и растворилась в полумраке подземелья. А почему я, то так, не умел?!




Сделав движение ногой вверх и чуть вправо я оказался в преддверии леса. Попытавшись пройти, через самодельные ворота, уткнулся в невидимую преграду.
-- Пароль!?, - гневно проговорил непонятно откуда то взявшийся голос.
-- Я не знаю...? Удивлённо ответил я, и уже зло - я, Некронион!
-- Ну и хуле? Хоть Протонион! Пароль! Или вали отсюда!
-- На горшке сидел король! - огрызнулся я
-- Проходи...

Стоило пересечь ворота, как лес изменился. Он перестал быть дружелюбным. Исчезло пение птиц, солнце скрылось за тучей. Изумрудно-зелёный цвет деревьев, сменился на коричнево-чёрный.
И мне захотелось есть и пить... Извилистая тропинка привела меня на широкую поляну, усыпанную земляникой. Я попытался сорвать ягоды, но не тут то было! Они проскальзывали между пальцами.
-- Пароль!? - послышался из чащобы знакомый голос.
-- На горшке сидел король! - заучено повторил Юра.
-- Фиг тебе!
-- А сзади королева? - неуверенно, поинтересовался Некронион.
-- Ну, рви..
Ягоды оказались отвратительными на вкус — смесь горчицы, перца и соли.
Выплюнул гадость, ещё сильнее захотелось пить.
-- А сладкие есть? - поинтересовался голодающий и жаждущий.
-- Нет! - лаконично ответил голос.
-- Пить хочу!
-- Двигай ножками — там впереди ручей с прозрачной, прохладной водой...
Солнце избавилось от туч и весёлый щебет, невидимых птиц, возвестил окрестности, о возвращении неистового, палящего зноя.

Вода в ручье оказалась вкуса хины и цианистого калия.
-- Ну, гад! Доберусь я до тебя, - разозлился Некронион и зашагал вглубь леса по тропинке.
-- Гы! До хрена, вас, добиральщиков по лесу бродят. В капкан не попадись или силок!
И секунды не прошло, как не наблюдательный путешественник, висел вниз головой, намертво опутанный сетью. А две змеи в красновато жёлтую полоску, вперегонки, добирались до жертвы. Их не закрывающиеся пасти состояли на сплошь из зубов. Яд, сочась и капая на траву и дерево, по которому, извиваясь ползли змеи, оставлял следы сходные с действием серной кислоты.

Моя сила в этом лесу была равна нулю. Почему? Я не знал...

Змеи, наконец добрались до своей жертвы и стали в исступлении кусать и рвать меня на части. Там куда попадал яд, кожа, мгновенно чернела и отваливалась вместе с кусами мяса. Половина моей левой ноги, валялась кусочками на земле. Мне стало интересно, если они меня всего превратят в выплюнутые кусочки, как я буду воспринимать окружающий меня, мир? Двумя половинками, мне уже приходилось быть. Но... Непонятно почему, я включил боль. Это было единственное что мне разрешалось...

Нечеловеческий крик, адской боли и ярости, огласил мрачный лес. Все деревья, на расстоянии ста метров от эпицентра возмущения, согнулись, почти касаясь вершинами земли. Падая из лопнувшей сети и восстанавливаясь на ходу, мне удалось поймать красно-желтоватых змей. Коснувшись земли, я с такой силой ударил их об неё, что рассыпавшись на мириады осколков и соединяясь с биллионами, вспыхивающих травинок, перешли в этосторонний Мир, пав смертью презренных...
-- Похвально! - язвительно отметил невидимый голос.
-- Выходи! Тебя, на честный бой вызывает, Некронион! И пусть победит сильнейший!
-- Минуточку..., - и до толе невидимое существо человеческого облика, высотой в двадцати этажный дом, явило себя потустороннему миру. Присев на корточки, великан взял меня двумя пальцами и сделав несколько шагов вклеил в пустующее место на скале.
-- Ты теперь, у нас, побудешь родильным домом инопланетных существ, - и повернувшись растворился — думаю, опять стал невидимкой...

Вправо, влево, вверх, вниз - до куда хватало глаз, и прямо передо мной — вдали, заботливо трудились инопланетяне. Продолжая воссоздавать своё потомство с помощью человеческих тел. Они оплодотворяли их всевозможными и невозможными способами. Болезненными и безболезненными. Я с отвращением наблюдал, как почти весь состоявший из костей, чуть затянутых чешуйчатыми кожистыми перепонками, подходил, к боком, спиной ко мне приклеенному мужчине, и педерастил его когтистым полутораметровым членом, визжа и кракая от удовольствия. Мужчина орал и стонал от нестерпимой боли. Его живот раздувался с такой силой, от заполнившей его внутренности зеленоватой спермы, остатками которой, чужой вытирал свой спермоиспускатель об его попу, что даже его положение позволяло видеть, как он огромен. По прохождении часа, пузырь беременности разрывался с огромным треском и оттуда полчища костинитов, визжа и урча, разбегались а поисках своих предназначений. Тут же подлетали небесные создания с прозрачными двухметровыми крыльями и головами ящериц, и быстро лечили несчастного. Став как новенький, он начинал трястись в предвкушении новой оргии, которая незамедлительно повторялась. И снова дикие крики оглашали окрестности.

Сверху надо мной, к молодому парню моего возраста, подлетало крылатое существо драконистого вида и делало ему минет змеиным членом, подлетая и отлетая с каждой фикцией, длящейся по несколько секунд. Несчастному не удавалось, даже толком стонать, заполненным до отказа ртом и горлом. Наконец завершив сексуальный танец довольный дракон, резко взмахнул своим шлангом, сбрасывал остатки ярко красной спермы, очень похожей на человеческую кровь, на лицо несчастного.

Я понял, что нахожусь на скале для мужчин. На противоположной стене были женщины. Прямо, передо мной, непомерно толстая с преогромнейшим животом, касавшимся её колен была приклеена в собачьей позе.
Повидимому она собиралась рожать... К ней подлетели ящероголовые лекари и несколькими отточенными движениями вскрыли её живот. Она дико визжала и кровь, вперемежку с десятками ядовито-зелёных извивающихся, покрытых слизью червей, бурными потоками проливалась на нижеприклеенных. Мерзкие существа, смрад тел которых достигая моих ноздрей, вызывал позывы рвоты, не достигнув земли, заползали через рот и другие отверстия женщин, находящихся в нижнем ряду. Повидимому питаясь их внутренностями, заставляли кричать и дико вопить несчастных. К новенькой толстухе подлетело существо отдалённо напоминавшее земную корову и мерзко мыча, стало совокупляться с несчастной. Женщина урчала, как мне показалось не от боли, а от удовольствия.

Внизу, для существ не имеющих крыльев, были приклеены женщины, разных возрастов и вероисповеданий, Вкушавшие иногда боль, иногда наслаждение от инопланетян, порою немыслимых форм и расцветок. Пауки и крокодилы, муравьи и носороги — все желали продолжения своего рода, используя землян в качестве инкубаторов своего потомства. Предатель рода человеческого, заманил сюда, многие тысячи разнополых землян. Почему инопланетники не могли продолжать род, совокупляясь между собой, я не знал, но догадывался, что в этом то и была вся чёрная ирония продолжения жизни потустороннего Мира.

Наконец, ожидание моей участи завершилось и ко мне подлетело существо, отдалённо напоминающее крылатого осьминога с сотнями щупальцев — членов, трепещущих в предвкушении пароксизма удовольствий. С них капала фиолетовая сперма — уже готовая к употреблению. Не знаю, как он собирался отпедерастить или отминетить меня, но отвращение к предстоящему совокуплению с инопланетным чудищем, захлестнуло Некрониона...

Мне очень не хотелось становиться голубым! Я собирался оставаться гетеросексуалом на веки вечные. Обретя гнев, силу и мощь, отклеившись от стены, неизвестно откуда взявшимся самурайский мечом, в мгновения ока рассек чудище на много неравных частей.

Его душа переходя в траву, весёленького зелёного цвета, яркими вспышками, ознаменовала полную и безоговорочную смерть, сексуального домогателя! Тут и там раздались крики чужих: «Смерть ксенофобу!» Повидимому их мораль сильно отличалась от нашей. И они думали, что я попрал их законы. Может быть им казалось, что землянам нравилось быть сосудами, для продолжения их рода? Не знаю...

Я просто делал свою работу... своё предназначение. Имея в обоих руках по карающему мечу рубил как капусту инопланетную нечисть, вгоняя их души в траву, деревья и букашек с таракашками, по воле случая, мирно спешащих по своим делам. Размер в данном случае не имел значения. Я наслаждался! Я истекал яростью и гневом за поруганную честь землян!

Наконец, поняв, что проигрывают и платой оказывается - самое сокровенное, их жизнь, полчища инопланетников, трусливо воя, визжа и причитая, покидали поле битвы...

Солнце скрылось за тучами... сильные порывы ветра подняли вверх пожухлую листву и сухие веточки... Вдали послышался душераздирающий крик боли и приближающегося возмездия. Это предатель рода человеческого, вознамерился дать урок, Некрониону!
Протонион не слышал ни звука, увещевающего его о несанкционированной трансформации и нехватке энергии. Я был прав! Мне было позволено всё! Став в 17 раз выше предателя и увидев его внутренним зрением, Юра рвал его на сотни частей, наслаждаясь сладостью мести.

-- Пощады! - взмолились части несчастного, - я прошу пощады! Сдаваясь на милость победителю!
-- Окей! Готов ли ты стать, теперь, заместо тысяч несчастных, коих обманом заманил в лес, инкубационной матерью для всех инопланетных существ? На веки вечные. И на все времена?
-- Нет!!! Лучше смерть, чем зависимость!
-- Ну, хулеж, быть по твоему! И Протонион отправил душу предателя, вместе с подвернувшейся поблизости секвойи в этосторонний Мир. Справедливость восторжествовала, виновные были наказаны, а несчастные освобождены. Вновь обретший естественную окраску изумрудный лес с небесно, сладкой земляникой и вкусной до содрогания, прохладной водой весёленького ручейка, огласился восторженными криками: «Слава, Протониону, великому воину и освободителю!»

Став нормального роста, я перенёсся в неизвестность. Потусторонний Мир ждал от меня новых подвигов и сексуальных приключений.

Я оказался в пустыне. Спереди и сзади, справа и слева был песок. Метрах в пяти передо мной крутился, вопя полуголый мужчина.
-- Чего орёшь то, - поинтересовался Юра.
-- А ты кто? -
-- Дед Пихто... А ты кто?
-- Я мертвец! Мертвее мёртвого! И за грехи меня сослали в пустыню.
-- А грехи то какие? И кто отправил?
-- Бог... За то, что при жизни не посещал церковь....
-- Хорошая шутка! Хочу на этого бога посмотреть. Вставай. Отведи меня к нему.
-- Как это? Отсюда не выйти...
-- А мы попробуем... и взяв за руку парня я перенёсся в его город.
По улицам не ходили мертвецы. Каким то внутренним чувством, я отличал их от живых.
Мы держали направление к храму...

В храме толпились вновь прибывшие. Длинная очередь, медленно продвигалась к восседавшему на высоком троне божеству. Седовласый старец, что то вопрошал у грешников и получив наказание они исчезали по мановению его руки.
Пробраться к трону старца, оказалось не лёгким делом...

-- Почему без очереди, вновь прибывший! - гневно спросил старец. Вернись в конец и дожидайся своей участи.
-- Это ты у меня, кажется дождался! Кто ты такой, что бы вершить судьбы человеческие!?!
-- Богохульник! Шавка, лающая в храме божьем! Быть тебе собакой до скончания веков! И сделав пасс рукой превратил меня в пса.
Я упал на руки, точнее лапы, превратившись в смешливую дворняжку.
-- Так будет наказан, любой, - провозгласил он, кто возведёт хулу на меня, Господа вашего!
Толпа зароптала в благоговейном страхе.
-- Ах ты самозванец! - разозлился Протонион, придётся тебя проучить!



Маленькая дворняжка стала увеличиваться в размерах. Её улыбчивая пасть оскалилась недружелюбным оскалом, победитовых зубов. Капли плавиковой и серной кислоты, падая на пол, оставляли дымящиеся следы. Достигнув трёх метровой высоты в позе «рак», исчадие ада в моём лице, прыгнуло на обидчика и одним укусом, перекусила старца пополам.



Под балахоном оказалось тело инопланетянина. Став снова самим собой, вершитель справедливости, любовался, как головастая половинка чужого каталась по полу и вопила:
-- Пощады! Я требую пощады!
-- Требовать здесь могу только я, а ты просить! Кто дал право, тебе презренному инопланетнику, распоряжаться душами, человечьими?
-- Это гномы и карлики. За каждую душу они платят мне пинту энергии.
-- Ладно. Покажешь мне их. А пока верни всех назад, - провозгласил Протонион, делая старца как новеньким но без балахона. Толпа при виде копыт и козьей шерсти на туловище старца, вознамерилась его разорвать на мелкие кусочки. Но не тут то было! Со стен, потолка и пола стали сыпаться счастливые возвращенцы. Помещение храма превращалось в бурлящий гороховый суп. Старец вывел меня потайным ходом на улицу и указав направление, отправился восвояси на свою историческую родину.

Я медленно брёл по направлению указанному лжебогом. Странная усталость навалилась на меня. Каждый шаг давался с огромным трудом. Наконец силы покинули меня и я упал ниц, не имея возможности двигать ни одним членом. Вдали показался рой летящих существ. Огромные комары, размером с поросёнка приближались к бездыханному телу...

Ошибка выяснилась, сразу, как только рой фей, а это были именно они, окружил меня... Они были прекрасны! Одетые в разноцветные кукольные платьица с большими розовыми ушками, огромными в пол лица губами и глазами, длинными, как у Буратино носиками, являли собой совершенство! Маленькие грудки соблазнительно торчали из под открытых платьиц. Их изумрудные туфельки весело позвякивали привязанными к ним алмазными колокольчиками. Я улыбался, вид этих небесных созданий, слегка будоражил мне кровь. И если бы силы не покинули меня так внезапно, я бы тоже полетал с ними играя в догоняшки. В самом уголке сознания медленно перекатывались затухающие мысли, утверждающие, что я сошёл сума. Но я не обращал на них внимания и с улыбкой идиота, позволил милым красотулькам, обвязать себя шёлковыми нитями и подняв в воздух куда то нести...

Необычное путешествие быстро закончилось. Меня аккуратно положили на поляну, покрытую прекрасными цветами. Разных цветов, оттенков, размеров и форм. Ближайшие цветы, ласково наклонялись ко мне и нежно, прокалывая мне кожу, впивались своими восхитительными остро отточенными пестиками в оголённые и покрытыми одеждой части тела. Это было прекрасно! Они с таким упоением высасывали из меня кровь, меняя окраску с жёлтого на фиолетовый, оранжевого на чёрный, белого на бирюзовый. Растворяя неизвестной кислотой кусочки моего тела, и тут же в упоении, поглощали получившуюся кашицу, трепеща от возбуждения. Пролежи, я на поляне ещё несколько минут, и от меня остался бы один безмозглый скелет в штанах и рубашке.

Феи, тем временем занимались голосованием, или тянули жребий, кому я достанусь. Наконец, дружно сняли крышу одного из прекрасных домиков, коих тут было превеликое множество с удивительными садиками и чудесными беседками из живых цветов. Подняв меня в воздух и опустив внутрь, водрузили крышу на место.
Внутри всё было в два раза меньше обычного. Миленькая кроватка с микро подушками и с симпатичным одеяльчиком, больше похожим на женский платок. Комодик, шифоньерик, при нормальных размерах сошедшие бы за тумбочки, дверочки, в которые, я ни пролез бы ни раком ни боком. Комната, не сказать что бы маленькая, размером, как моя в этостороннем мире. Но высота, оставляла желать лучшего... Мне, не будь я обездвиженным, пришлось бы ползать по ней на карачках.

Открылась дверь в коридоре, и шурша восхитительными крыльями, вплыла обитательница жилища.
-- Зови меня Акчор'и, - сказала фея, делая ударение на последнем слоге и принялась раздеваться.
-- Очень приятно! Юра.




Сначала она отстегнула прозрачные переливающиеся изумрудно-пурпурным крылья и повесила их возле зеркала на специальный крюк. Затем отвинтила буратинистый носик и положила его в футляр. Сняла офсетные линзы, отклеила огромные губы. Хищно извиваясь всем своим тельцом, избавилась от платьица и позвякивающих туфелек. Я начал беспокоится: вдруг её прелестным титечкам, тоже найдётся подобающий футляр? Но слава раю и аду, всё обошлось!

Встав подле моих колен, инопланетница, а это была она, а не фея, всплеснув руками, огорчённа сказала:
-- Ах, эти цветы! Они так тебя пожевали. Придётся лечить!

Я залюбовался неземным созданием. Её шелковистые волосы небесно оранжевого цвета обрамляли чуть вытянутое личико. Глаза изумрудного цвета, с удлинёнными зрачками, как у кошки, окружённые ярко-красными ресницами, всё же были достаточно большими. Ультрамариновые губы, открываясь демонстрировали несколько десятков зеленоватых зубов. Пропорционально худенькая, но с большими остро торчавшими титечками, увенчанными голубыми сосками. В остальном, она почти не отличалась от человеческой женщины, за исключением роста и соблазнительного яйцеклада, расположенного, чуть выше междуножья.

-- Сейчас, я тебя, полечу, - повторила красавица и принялась стаскивать с меня одежду.
Ей это не удавалось. Кислота, местами растворив ткань, приварила её к телу. Не мудрствуя лукаво, Акчори, с помощью садовых ножниц избавила меня от одежды.

-- Они не успели добраться до твоего главного органа, - счастливо рассмеялась девушка и тут же припала губами к его основанию. Мои шарики, мгновенно оказались у неё не так уж и маленьком ротике и серебряным звоном возвестили о предстоящем наслаждении. Мой живородящий орган, гордо возвысился над её оранжевыми волосами. Будучи не таким уж и большим, но в данном случае просто огромным для маленького создания, при виде которого, отстранившись от моих сладко нывших шариков, девушка пришла в такое изумление, что её открывшийся до максимального размера ротик, тут же был одет на мою головку.

Она сосала и вращала языком облизывала его, в таком упоении сладострастия, ухватившись за мой ствол обеими руками, иногда поглаживая и перекатывая мои шарики в своих ручонках, что у моего окаменевшего тела стали вырастать и пропадать крылья... размером не больше воробьиных. Мне очень хотелось взять её за нежные остроконечные ушки, чтобы помочь себе и ей достичь побольше удовольствия. Но мои руки не способны были даже шевельнуться!

Настал момент оргазма. Мощная струя живородящей жидкости с такой силой билось об её нёбо и горло, что был слышен звук, как при первых ударах молока об оцинкованные стенки ведра, при доении коровы. Она глотала и глотала, а я изливался и изливался. Её щёки не померно раздулись, казалось, что сейчас лопнут и всё будет измазано моим живородящим соком. Но нет! Мой сосуд иссяк и Акчори, сделав несколько судорожных глотков и слизывая остатки, подождала, когда он обмякнет, иначе у неё не было возможности сняться, радостно воскликнула:
-- Смогла! Успела! Как вкусно! Божественное человеческое молоко.

Мне подумалось, что она ошибается, но я не стал разубеждать её в этом. Вряд ли она смогла бы понять мои путанные объяснения о свойствах живорождения. С другой стороны, зачем яйцекладущей нужна была грудь?
-- Ты скоро поправишься, пообещала любовница и укрыв меня четырьмя одеялами, улеглась мне на живот тут же уснула.

Утром она принесла мне завтрак из живых цветов и шевелящихся кусочков фруктов, которые дёргались в предстоящем наслаждении их поедания. Запивая горячим напитком из яблочных гусениц, вкусом напоминающий кофе, я с удовольствием разжёвывал их ещё шевелящихся. В этом странном мире, в большей степени, наслаждался тот которого поедали. Каждый вечер, отсасывая мой сладкий живородящий сок, Акчори, таким образом, лечила меня. Раны давно затянулись и я понемногу начал шевелить конечностями...

Что то странное происходило с девушкой и домом. Они увеличивались в размерах. Настал день, когда Акчори, напившись моего сока, не улеглась по привычке мне на живот и грудь, а улеглась рядом.
-- Глупыш, - рассмеялась девушка, - это не мы увеличиваемся, а ты уменьшаешься!

Наконец пришёл день, когда я мог передвигаться по комнате без помощи девушки. Мой рост остановился. Я был всего лишь на пол головы выше Акчори. Едва дождавшись вечера, я набросился на неё, она весело смеясь, убегала от меня. Мы разбили половину посуды, хохоча и кидаясь друг в дружку. Зажав меня в углу, прелестница в упоении предстоявшего, в щепки расколотила табуретку об мою голову.

Через пол часа устав от веселья, я любовался учинённым разгромом. В углу валялись в дребезги разломанные стулья, покосившийся шифоньер, приготовился рухнуть... Когда она наконец оказались в моих объятьях, зеленовато-синюшный синяк начинал расплываться под глазом моей избранницы, а моя голова усыпанная шишками от бесчисленных ударов ножкой табуретки, немного гудела.

Мы принялись срывать друг с друга одежду, изрывая её на ленточки и симпатичные кусочки ткани. Я в исступлении целовал её глаза, нос и губы. Кусая её ушки, так увлёкся что незаметно проглотил её серьгу и теперь она позвякивала у меня в животе, при каждом сотрясении или ударе любимой. Вознамерившись исцеловать её всю, я начал с её ножек. Не пропустив, ни один из её восьми пальчиков, кусал их, лизал и покрывал поцелуями. Я с таким остервенением вылизывая нежно- изумрудные ступни Акчори, что, она так смеялась от щекотки, шифоньер всё таки рухнул со страшным грохотом и треском, разваливаясь на запчасти, под общий хохот любовников.

Нежно целуя её коленочки и страстно покусывая, довёл девушку до трясучки. Ухватив мою голову, она пыталась прижаться к ней своим яйцекладом, но так быстро, подойти к интерлюдии, не входило в мои планы. Продвинувшись вверх я принялся окучивать её твёрдые груди с огромными сосками, из которых сочилась янтарная жидкость, вкусом напоминающая сладкий кофе с молоком. Наконец я добрался до ультрамариновых губ девушки, опоясывающих её лоно. Урча от наслаждения с помощью губ и языка, мне удалось довести её до того, что она выгибалась во всех немыслимых позах, несколько раз вставала на мостик и оргазмируя, дарила мне свой сок, вкусом напоминающий дыню и вишни, одновременно. Напившись вдоволь, я решил наконец окунуть своего мальчика,не перестававшего дымить, в пещеру страсти. Что и сделал незамедлительно. Правда с некоторым трудом. Но впоследствии притеревшись, всё пошло как по маслу. Её девочка, то обхватывала его с такой силой, не давая ему шевельнуться, то резко отпускала, начиная двигаться, как поршень разогнавшегося паровоза. Мы восхитительно совокуплялись, рыча и кусаясь, как двое зверюг. Живородящий и яйцекладущая любили с пламяпожирающей нежностью и ураганонепредсказуемой страстью. Свершилось! Я выпростал свой животворящий сок внутрь лона любимой. Она дико закричала, так, что у меня заложило уши и оставшаяся целой, стеклянная посуда, вмиг превратилась в пыль. Обессилевшие и уставшие, мы отклеились друг от друга и мгновенно уснули.

Ранним утром, мне пришлось проснуться от странных звуков. Едва продрав глаза, моему взору представилась удивительная картина. Живот моей возлюбленной был похож на шар и размерами превосходил её рост.
-- Что с тобой? - удивился будущий папаша.
-- Я беременна. Там яйцо. Но оно такое огромное! Если через полчаса я его не рожу, ребёнок погибнет. Тебе придётся взять нож и по моей команде осторожно вскрыть меня. Обязательно прокали его на огне и осторожней, не повреди нежнейшую скорлупу...

Я был напуган. Впервые в жизни мне давалась серьёзная задача, от которой зависела судьба, двух дорогих моему сердцу существ, моей любимой и ещё не родившегося ребёнка. Почему то вспомнилась, Ирочка... протянув подобие руки в Междумирье, и достав оттуда лазерный скальпель, я приготовился ждать команды Акчори. Связь с Междумирьем не нарушилась. Мои руки были здесь и одновременно там. Ужасающие потоки энергии вливались, через них в меня. Несколько тысяч суперновых, перестали расширяться и стремительно сжимались, отдавая мне всё больше и больше энергии...

-- Ты готов? Пойди возьми нож и через минуту вскрой меня... Ну что ты стоишь?!!
Показав маленький цилиндрик, размером с половинку карандаша, я начал отсчёт.
-- Пожалуйста не убей нашего ребёнка, - сказала милая и закрыв глаза, приготовилась ждать...
Резко взмахнув скальпелем, повторяя контуры живота и учитывая на глаз, разности жировых прослоек с точностью до микрометра, я вскрыл женщину.

Ярко голубое яйцо с тоненькими концентрическими окружностями телесного цвета, было не идеально круглым. Чуть приплюснутое снизу, лишённое оков материнства, вздумало покататься по полу. Мгновенно оказавшись в моих руках яйцо было перенесено в угол. Там я быстренько вырезал отверстие в полу и прикрыв его полотенцами, водрузил наше будущее чадо. Подойдя к Акчори, мне в течении терции, удалось вернуть ей прежний вид. Мать подошла к яйцу и нежно погладила его руками.
-- Странно? Почему оно такое большое и так быстро?
-- А как это обычно происходит? И каким оно должно быть?
-- Вот таким — инопланетянка сантиметров на 15 раздвинула полусогнутые ладони, демонстрируя размер. Беременность проходит три дня, а плод развивается две недели.
-- Да ужж, - почесав затылок. Изрёк, ставшей крылатой, фразу знаменитейшего на просторах галактики и за её пределами, Кисы Воробьяниного. Думаю, за 3 — 4, дня управится...
-- Откуда такой вывод?
-- В три раза быстрее протекавшая беременность.
-- 7 часов против 72. Где ты усмотрел 3 раза? И резко пнув меня, не очень больно, коленкой по яйцам, фея высунув язычок, облизала губы как бы предлагая опробовать их на вкус.
Я, уже, вознамерившись согнуть её буквой зю, и заголив её сладко-сахарную попку, отхлестать так, что бы она не смогла на ней сидеть,
не смог выполнить своего, так вожделенного, мною желания...

Яйцо шевельнулось... шевельнулось ещё раз и разлетевшись на тысячи мельчайших осколков, явило на тот свет, младенца. Доли секунды, едва позволили разглядеть наше чадо. Оно было похоже на меня и Акчори, одновременно. Волосы огненного цветы ярко контрастировали с бровями чёрного...

Дико взревев, как майский буйвол, малец, повидимому не подозревающий о сущности и преднозначности дверей, одним ударом мощного тела выломал стену и сделав несколько шагов, исчез в междумирье, перенесясь на миллиарды галактик вперёд, где его след затерялся. Куда уж мне было до него! Влезши туда, почти наполовину, я не успел продвинутся и на пару парсеков. Он был на пути к супер мета галактике третьего уровня.
-- Где он! Где он! Металась несчастная мать по пустынному садику. Ты не догнал его! Где он может быть?
-- Далеко... Где то за экстра-супер-мета Галактикой 17-го уровня...
-- Что за бред ты несёшь? Как он может пересекать пространство без протыкателя? Как он увидит путь без навигационных очков? А двигатель? - Поочерёдно открывая футляр с носом и накладными линзами, гневно сверкая прекрасными очами, спрашивала отважная галактическая путешественница. И взяв в руки крылышки, весело поблескивающие в лучах солнца, заглядывающего в нашу обитель через пролом в стене, потрясла ими. Как он сможет передвигаться без гиперпространственного суперискривителя?
-- Обыкновенно... Ножками в основном, - неудачно пошутил я.
Акчори расплакалась и обняв меня, принялась кусать плечо, вырывая и отплевываясь кусочками ткани моей рубашки, купленной ею по случаю, на распродаже. Выйдя через пролом в сад, она стала срывать цветы не квадратно гнездовым способом, как делала это по обыкновению, а в совершеннейшем беспорядке. Дерзко жуя их и сплёвывая, некстати подворачивающиеся корешки. Она была в гневе. Такой, мне ещё не приходилось видеть.
-- Ты во всём виноват! Мало того, что лишил нас воспроизводителей потомства, - нежно пощипывая меня за руки, так что оставались синяки, - не смог удержать нашего ребёнка!
-- Кто такие: «воспроизводители потомства»? - Пребольно пнув её по коленке, поинтересовался, Юра.
Закатив мне отменную пощёчину, так что голова загудела, инопланетчица, попыталась мне объяснить.

Оказывается, лжебог, не отправлял землян в ад. Он размещал их в разных местах пустыни, для того, чтобы потом отряд сборщиков, прилетал и собирал, их как фрукты. Только с помощью человеческих мужчин и женщин обитатели планеты могли продолжать свой род.

-- А вы не пробовали совокупляться между собой, для продолжения рода? - Засветив ей по зажившему пузу так, что она пукнула и согнулась пополам.
Разогнувшись, моя любовь, неожиданно пнула меня по яйцам, что в течении 15-ти минут, вашему покорному слуге, пришлось прыгать на пятачках.
-- Хватит драться! - огорчился я, - давай просто сядем и поговорим...
усевшись за стол и попивая ароматный кофе, мне удалось прояснить ситуацию.

Акчори и остальные жители планеты и не подозревали, что они мертвецы. Точнее у них и мыслей на этот счёт не появлялось. И убеждать в этом не имело смысла. «Я живая!», - упрямилась красотка.

Раз в неделю, многочисленные отряды отправлялись на землю за продолжателями потомства, коих им исправно поставлял лжебог. Я, своим внезапным дерзновенным поступком, перекрыл их канал. И теперь им остаётся просто совокупляться без продолжения рода.
-- А вы не поинтересовались у самих землян, нравится ли им это? Может они не собирались становиться продолжателями рода?
-- Нравилось, конечно! Они обретали счастье и любовь в новых семьях!
-- Хм... Мне бы хотелось поговорить с несколькими из них. Действительно ли они так уж счастливы, в обретённых ими, семьях. Отведёшь меня к ним?
-- Но это невозможно! Ты остался последний на нашей планете и тебя собирались использовать по полной. Очередь на сто лет вперёд...
-- И куда же они делись?
-- Пошли на обездвижетельный порошок...
Я мгновенно вспомнил наваливающююся усталость и обездвижимость. Вот оно оказывается как!?
-- Наверно они с радостью и восторгом шли на этот порошок?
-- Скорее всего нет, если бы узнали. Но им же не говорили. Наоборот Им обещали райское наслаждение...
-- То есть их попросту обманывали? И я тоже должен был пойти на порошок?
-- Ну это же земляне?!! - презрительно фыркнула инопланетчица, - и ты тоже. Сразу же после появления младенца на свет.
-- Зачем же ты рассказала? Теперь я откажусь. Не хочу быть порошком!
-- Кто тебя спрашивать будет? Пока не найдены другие источники, поживёшь ещё... Уже сегодня тебя отдадут одной прелестной толстушке. Этой ночью тебе не удастся поспать, - рассмеялась моя бывшая любовница.
-- А если я не желаю? Если я хочу остаться с тобой!?
-- Кто тебя спрашивать-то будет? И ты мне надоел. Паршивый земляшка! Проваливай в сад и дожидайся там своей участи.
-- Ах ты дохлая курица! Возомнившая себя принцессой всея вселенной...

Договорить свою гневную речь, мне конечно не удалось. Её прервали, вдруг откуда ни возьмись полчища гномов, лезших через двери, окна и пролом. Растолкав несколько придурков, оказавшихся выше меня чуть ли не на голову, Я выскочил в сад и приняв человеческий облик, позволил им связать меня, чисто поленившись, самому искать пресловутый храм. Пускай доставят с почестями. И снова меня обвязанного шёлковыми верёвками подняли вверх и понесли в известном им направлении.

Узнав среди летучих созданий Акчори, мило улыбнулся ей, как бы не сердясь, за её отношение ко мне. Ощерившись десятками зубов, бывшая любовь подарила мне улыбку, сродни пастушке, ведущей овцу на заклание и успокаивающе её: «Больно не будет! Чик и готово. А потом мы из тебя сварим вкусный супчик», ласково поглаживая и приговаривая ангельским голоском: «А дедушка сделает немного плова из твоего мяска.», - и целуя её в носик: «Ты ведь у меня вкусненькая?! Я тебя сейчас сырую съем! Ням, ням», весело поглаживая шерсть любимицы. А та радостно блеяла: «Бееее....», уверовав в райские кущи, обещанные, ей, хозяйкой.

«Что за бред ты не несёшь! Разве может, так себя вести земная женщина?» - это проснулось моё первое я и слившись со вторым, изгнало безумие, долгое время хозяйничающее в моём мозгу.
Вмиг всё встало на свои места, и я рыгал препротивнейшим кофе с измельчёнными гусеницами на крылатых особей, Полупережёванные цветы с силой вылетали из меня и приклеившись к пилотам, тут же принимались их кусать сосать и жевать. Всё то что я съел и выпил за дни пребывания на этой планете, феерическим фонтаном извергалось из меня. И как последний аккорд солёные огурцы с чёрным хлебом, приправленные водкой. Я очень старался не обделить ни одну из пилотесс, что бы обидно не было никому, учитывая идиотскую мораль этой планеты.

Быстро опустив меня на землю, замарашки вызвали смену, и те с максимальной скоростью доставили меня в храм. Бросив подле ворот, видимо опасаясь, что у меня ещё осталось и для них, чего-нибудь вкусненького...

Открылись ворота и гномы затащили меня внутрь. Вошёл самый старый карлик и начал толкать речь:
-- Ты, Юра, провинился перед народом нашей планеты и будешь наказан. Сейчас это священное животное... - и он указал на здоровенного жука - пожирателя энергии, вид которого, вызывал здоровое отвращение у адекватно воспринимающего ситуацию, землянина, - отсосёт всю твою энергию и отрыгнёт чистейший порошок для приманки. А потом мы тебя умертвим, известным и безболезненным нам, способом. Да будет так!

--Могу, я, узнать в чём провинился? В чём меня обвиняют?
-- Ты землянин... - кратко пояснил общественный обвинитель и покинул чертоги обители. Служитель - гном, взял жука на руки и положив возле моей ноги, отошёл в сторону, заранее ликуя, перед увлекательным зрелищем. Жук яростно впился своими жвалами в ногу и процесс отсоса начался. Он с таким упованием и страстью миньетировал у меня энергию, что, напрочь, забыл о том, что энергия не масло, которым кашу не испортишь.

Скачав, менее билли-септо-гепто-трллиардной доли фемто-процента моей энергии, он взорвался с оглушительным шумом, разрушив часть стены, скрывавшей вход в храм.

Стрептонион, мельком взглянув на шёлково-алмазные, крепчайшие во всей известной вселенной, путы, встал во весь свой 30-ти метровый рост и вошёл в здание, походя, разрушая в щебень, стену. 18-ти метровым мечом в несколько взмахов, мне удалось не оставить камня на камне, от величественной статуи карлика и раболепски преклонившего колени, землянина.
-- Я, принёс Мир в дом, ваш! Возлюбите друг друга! - приговаривал Стрептонион, разрушая величественный храм. Минут через 10 всё было кончено. Отряхнув руки от пыли и омыв их, хлещущей тут и там водой из разорванных труб, воткнул меч в самый центр развалин бывшего храма:
-- Я, принёс меч, вам! От него вы и погибнете, если продолжите кощунствие над землянами!


Сильно заинтересованный в природе, появления такой изуверской расы, пройдя через междумирье, я оказался на их исторической родине. Там, ведя долгие философские беседы с живым профессором, мною было установлено, что беднейшая планета во вселенной, убивает до 99% населения, что бы выжить в суровом мире. Они попросту скидывали почти все яйца новорожденных в море. Конечно, мне было жаль не родившихся детей карликов, наверно поэтому у них и выработалась такая своеобразная философия жизни. Однако, оказалось, что живые этой планеты, давно лелеют мечту к экспансии. И если бы не разница в миллионы раз количества населения, давно бы уже её осуществили. Вскорости, мне пришлось покинуть, гостеприимного карлика и вернуться на свою историческую родину.
Ностальгия, цепко воткнув в меня свою когтистую лапу, одним мановением, забросила меня на Землю.....


На Земле было всё по прежнему. Париж просил мессу... В Лондоне не забывали Битлз... Нью Йорк контрастировал с другими городами... Мао Цзе Дуна помнили в Пекине...

С необычайной лёгкостью, передвигаясь по городам, странам, морям и океанам, я путешествовал по родной планете, впитывая впечатления, как губка, нечаянно разлитый кофе. Полюбовавшись Титаником на дне морском и побродив по кратеру Аристотеля на Луне, пресытившись впечатлениями, я вернулся в родной город.

Квартира давно было продана, а деньги были поделены между родственниками. Ноутбук, оставленный мной на службе, в прошлой жизни, и две зарплаты, которые задерживал начальник, а также вознаграждение за удачную сделку, кажется не хотели с ним расставаться...

Фёдор Петрович, возлежа на диване и открыв очерёдную пластиковую трёхлитровую бутыль пива «Старый Загреб», хищно окунув руку в пятилитровый полиэтиленовый мешок с сушёными обрезками кальмаров, разглядывал полуголых красоток, рекламирующих не нужные мужчинам, прокладки.
-- Так, ты, дашь мне сегодня или нет?! - крикнул мой бывший начальник жене, чистящей пёрышки и наносящей толстый слой штукатурки на морщинистую рожицу, в ванной.

Та, приподняв подол длиннющего платья и изрядно обрызгав духами, пахнувшими протухшей рыбой и не опустошаемой две недели пепельницой, место где у восьмипалых расположен яйцеклад и чуток пониже, где, у земных женщин находится тоже весьма значительное и очень важное место, сильно оскалившись ответила:
-- Нет! Завтра!
-- А куда ты сейчас намыливаешься на ночь глядя, - поинтересовался супруг делая полулитровый глоток и зажёвывая это дело, изрядной жменей бывших морских обитателей, коея не вмещаясь в его рот, торчала сосульками, придавая его роже сходство с моржинной и навевала ассоциации со словом член.

Член моржовый подавившись стружками, выкашливал их по всей комнате. Те, весело приклеиваясь к различным предметам интерьера, привносили им изысканный шарм. Одна из стружек, попав в лампу торшера, позволила той взорваться(не без моей помощи, конечно) с оглушительным треском, засыпав пол комнаты, осколками.
-- Придурок! - сказала жена, включая верхний свет, - ты когда нибудь сдохнешь от жадности! Есть даже не можешь по человечески!
-- А ты шлюха! Куда, ты, на хрен, так намарафетилась? Опять на деловое свидание? И схватив, пустую бутыль, запустил её в жену.

Думается мне, 5 литров пива не оказали должного опьянения, а может в прошлом, мой бывший начальник был снайпером? Не знаю... Но бутыль точнёхонько впечаталась в лоб неверной и оставалась там, приклеившись к многомиллиметровому слою крема, пока женщина не отодрала её.

-- Я опаздываю на деловое свидание, а ты испортил мне весь макияж! - кричала из ванной, нанося слой крема на лоб строительным мастерком. Кое как исправив нанесённый урон красоте и быстро одевшись, в коридоре, её взору были представлены кроссовки мужа.

Приятно холодящая резина, упруго легла в её руку, шнурок самозабвенно щекотал её безымянный палец, отвратительный запах, шедший из недр, заставлял трепетать крылья носа! Метко прицелившись во врага, поправшего самое дорогое — её красоту, женщина метнула кроссовок с такой силой, что попади он между ног обидчика, надолго бы заставил того, отказываться от исполнения супружеских обязанностей!

Её меткости не следовало завидовать, а в следствии неучтения поправок на земное притяжение, магнитные составляющие Земли, скорость или отсутствия ветра, снаряд попал на пол фигуры выше, выражаясь военным языком. Точнее в правый глаз. Взвыв от дикой боли, супруг вознамерившись преподать урок обидчице, соскочил с дивана. Запутавшись в тапках он рухнул на пол и пребольно ударился бы своей тупой башкой, не подвернись на её пути благословенный кроссовок, возлежавший там, будто, для спасения головы хозяина.

Зрелище был на столь комичным, что я дико расхохотался. Смех, пройдя междумирье, вошёл в этосторонний мир комнаты и многократно, отразившись от стен, был исправлен темпоральной зависимостью и прозвучав глухо, с замедлением, заставив стыть кровь слышащего. Находясь в позе водрузения своей пятой точки на диван, несчастный замер в статуйности, больше подходящей для пребывания на унитазе. Возможно поэтому или от ужаса, каловые массы и литры жидкости, почивающие в мочевом пузыре, вознамерились покинуть свои обиталища. Но с огромным трудом удержанные в организме, позволили их хозяину упасть на возлюбленное ложе, тяжело дыша, обливаясь потом, и причитая:
-- Что это... Кто это... Во допился! Глюки уже.

Стрептонион, решив довершить начатое, направил сквозь междумирье потоки энергии 75 миллионов звёзд в строчную развёртку телевизора Фёдор Петровича, явив изображение высокой чёткости и квадрофонического звука.
-- Послушай ты придурок! Идол деревянный! Чучело гороховое набитое ватой! Яйцекладущая мёртвая курица с титьками источающими ароматнейший кофе, ты мне должен!
Вспомни сколько! И ответь прямо сейчас!

-- Я... я... - залепетал несчастный, побелев так, что белая принтерная бумага, казалась бы серой, окажись по близости. И сорвавшись в туалет без тапок, уже не сдерживая потоки покидавшие его тело, стеная и плача, пукая и рыча, надолго остался там. Вернувшись и помыв пол, и вычистив ковёр (вот жена то порадуется. Глядишь, может и даст ему завтра), уселся на диван, отодвинув подальше непочатую бутыль с пивом, беспрестанно щёлкая пультом стал прыгать с канала на канал.

Воспользовавшись звуком телевизора и встав между мирами, я явил себя в полупрозрачной сущности, то вспыхивающей так ярко, как будто я летом и стою не в комнате, а на улице, то угасающей, из двух оттенков: серого и полусерого.
Стрептонион толкнул речь, живенько приправляя её красноречивыми эпитетами:

-- Короче, гмудозвон орловской породы, гони бабки моему брату, которые должен мне и про бук не забудь!
-- Что такое: «бук»,- пролепетал, еле ворочая языком от страха, презренный.
-- Лошадь гортоповская бельгийской породы, бук это ноутбук!
-- Ааааа... теперь понял, - застенчиво кивая головой, как китайский болванчик и потирая штанцы потными ладошками поинтересовался гадёныш, - А сколько?
-- 180 и плюс 50% за задержку. И желательно сейчас, он ещё не спит, заглянув в комнату брата, сказал Стрептонион.
-- Где ж я столько возьму? - чуть не плача, ныл Фёдор Петрович. У меня нет...
-- На работе! По дороге заскочи, - заглянув в сейф начальника, раздражённо заметил я, - и не говори мне, что выпил и не сядешь за руль! На трамвайчике! Вперёд и с песнями. Я от тебя всё равно не отстану...

Мой начальник, неожиданно быстро одевшись, сделал звонок другу, свозить его в пару мест, пообещав тому машину до утра.
Через полчаса мы гнали на мою бывшую работу , а ещё через 20 минут
Фёдор Петрович топтался у подъезда брата в ожидании, когда тот откроет...




В квартире брата спиной к столу сидела незнакомка Она смотрела телевизор. Её каштановые волосы едва прикрывали нежную цвета секиморского мрамора шею. Она повернулась, как только мы вошли...
Небо поменялось с землёй местами!
Аллегорически говоря: я висел вниз головой, а из приоткрытой крыши сыпались тараканы и разбегались скелеты. Я конечно стоял нормально, но из открытого рта вытекали реки слюны и если бы они были видны в комнате всё бы давно плавало... Этого тоже не было, аллегорически говоря.

Зато я провалился в её глаза! Запутался в шёлке её волос! Меня всосало в её губы! Мне захотелось нашёптывать страстные слова в её прекрасные, затмевавшие солнце и луну уши. Я подошёл к ней очень близко и заглянул в ворот оттопырившегося платья. Я увидел часть симпатичного лифчика ласково салатного цвета и соблазнительную полоску нежнейшей кожи её груди.

Внезапно она провела ладонью по верху платья, скрывая от меня предметы пробудившейся страсти. Не видеть, не слышать меня, не представлялось никакой возможности для присутствующих. Я был мертвец! Почему же она так повела себя? Наверно совпадение...

Мой начальник достал из объёмистого портфеля ноутбук и деньги и передал их брату со словами:
-- Это, Юрия, он просил передать...
-- Что, Вам, он тоже изъявлял свою волю? - поинтересовался брат.
-- Изъявлял..., - со вздохом, больше напоминавшем всхлип, - проблеял Фёдор Петрович. Посчитайте, пожалуйста...
-- Марина, будь другом, сосчитай сколько здесь, а то я собьюсь, - попросил незнакомку мой тупоголовый братец.
И всё же я любил его братской любовью, со всеми его недостатками и тараканами.

Марина, теперь то я знал имя, предмета своего обожания, стала резво пересчитывать купюры проговаривая каждую тысячу. Я залюбовался её коленками, чуть выступавшими под скатертью. Присев на корточки и создав невидимый свет в этостороннем мире, я рассматривал восхитительные трусики Марины, от вида которых, одна моя голова кружилась, а от осознания, что под ними, вторая гордо приподнималась.

Внезапно запнувшись, она резко сомкнула ноги, как будто почувствовала мой взгляд. Это не лезло ни в какие ворота, доложу я вам! Она не могла меня видеть, не могла слышать, осязать и обонять! Но против фактов не попрёшь. Я подошёл сзад и  осторожно коснулся губами шеи девушки. Будь я проклят, но я почувствовал нежность и прохладу её шеи! Может быть совсем тонко, на грани восприятия. Но это было... Было так здорово и восхитительно, что не знаю зачем я это делаю, погрузил в её спину обе руки и поддерживая в них её сердце, нежно его поглаживал. Чуть прогнувшись, взглянул ей в лицо. Она полузакрыв глаза, держала в руках деньги, и замерев с полуоткрытым ртом, текла по реке блаженства...
-- Марина ну ты чего? Считать будешь или нет? Вывел девушку из блаженствующего ступора, брат.
-- Да, да. Извини, на меня что то нашло... И погладив рукой под левой грудью, Марина продолжила подсчёт...

Отойдя метра на два: я любовался её фигуркой. Меня так и подмывало, сделать, что нибудь ещё... Но я сдерживался, будучи уверенный, что ей от меня ни спрятаться не скрыться и настанет миг, когда мы останемся одни... и тогда я буду любить её пылко и нежно, яростно и бережно. И ничто мне не помешает... Разве что её муж... Я не хотел делить ей ни с кем! Внимательно разглядев её руки и не обнаружил там кольца, мне показалось, что счастье ломится ко мне в двери. Ликованию не было предела, когда в сумочке Марины, я, обнаружил паспорт, а в нём чистую страницу... Оставалась самая малость — остаться с ней на едине!

Наконец деньги были пересчитаны и я оказался за дверью с бывшим начальником. Подключившись к его мобильнику и дождавшись, когда он возьмёт трубку, Стрептонион замогильным голосом произнёс:
-- Ну всё! Оболдюль! В расчёте. Прощаюсь с тобой на вечные времена. И не греши больше, иначе попадёшь в ад. И черти, каждый день будут трахать тебя во все щели, а потом жарить на сковородке. А это в обоих случаях больно!

Фёдор Петрович, пошатываясь стал спускаться по лестнице... Раздался странный шипящий звук и с него что то потекло...
Я вернулся в квартиру брата...
-- Маринка, Оля очень хотела тебя видеть.
-- Игорёк, мне правда не хорошо. Пойду ка я домой и приму ванну, напьюсь чая с лимоном и баиньки. Пусть она ко мне завтра домой забежит. Суббота ведь...
-- Ух ты! А я и забыл, что завтра выходной. Ну ладно, тогда покедова...

На улице, мы шли друг за другом. Я старался не смотреть на неё, но не вольно, мой взгляд падал на прелестную головку и проезжая по изящной спинке, задерживался на её сладкой попочке. Её медовые булочки раскачивались в такт с цокающими каблучками о новую мостовую. И как бы создавали эйфорисцирующую музыку вожделения. Я падал и вставал, вновь падал и вставал, двигаясь за ней. Иногда она резко поворачивалась и смотрела на меня не видящим взором. Наконец дорога страсти кончилась и мы вместе вошли в её подъезд.

Марина резко развернулась, и будь мы в этостороннем мире, стукнулись бы лбами, Но я был, там где был, девушка громко прошептала:
-- Кто, Вы? Зачем преследуете меня? Пожалуйста уходите! Оставьте меня!
Я промолчал. Разве охотник отпускает свою дичь...?
В её однокомнатной квартире, если и ступала нога мужчины, то очень редко. Я ликовал и не став, торопить события, предоставил её себе.
Марина ходила из комнаты в кухню. Раздевалась, готовила не хитрый ужин...
Внезапно, встав посреди комнаты, сказала:
-- Я в шоке! Бред прямо! Здесь никого нет! Я пошла в ванну. И только попробуй, придти туда!
Я сидел в углу, вперив глаза в пол. Я ждал... и дождался!

Прелестница вышла из ванной в махровом халатике и встав перед зеркалом, принялась расчёсывать волосы. Я подошёл сзади и укусил её за ухо. Укус, был не больнее комариного, но она вскрикнула, уронив расчёску:
-- Ай! Кто это? Что это?! Не прикасайся ко мне! Я сейчас вызову милицию!

Поняв, что сморозила глупость, девушка убежала на кухню и вернувшись с массой предметов, принялась изгонять бесов из помещения. Держа в одной руке молоток с берёзовой ручкой, в другой банку с водой, на дне которой, покоилась серебряная чайная ложка, она окропляла комнату «Святой водой», без конца приговаривая:
-- Боже еси свято на небеси. Да светится имя твоё... Боже еси...

Я смеялся не слышным для неё смехом. Я знал, что она совсем не боится меня. Я и не собирался её пугать. Но чёртики, как будто вселились в меня, и толкали на безрассудные поступки. Из коротенького кармана халатика выглядывала маленькая связка чеснока, которая постоянна падала, при неосторожном движении окропительницы. Нагнувшись и сунув её обратно, красотка, продолжала взывать бога и полила уже достаточно комнату, будь это сад, там бы уже взошли какие нибудь овощи.

Нагнувшись в очерёдный раз за злополучной связкой, шалунья получила от меня лёгкий шлепок по своим, сахарным булочкам, так аппетитно высвечивающих передо мной. Энергия 50 солнц, полученная мною раннее растворилась вмиг. Сбросив халат и в два прыжка, очутившись на постели, мечта, всего моего вечера, вмиг укуталась одеялом и усевшись на подушках, разразилась впечатляющей речью:
-- Перестань хулиганить, пожалуйста, Юра. Мне понравилось, как ты гладил моё сердце. Я стерпела укус, даже это было немного весело. Но последнее твоё действие, просто переходит грань! Скажи что ты хочешь?
Подойдя к неё поближе, Стрептонион просунув руки, ласково поглаживал её сердце. Девушка закрыла глаза и лёгкий стон удовольствия сорвался с её губ.
-- Боже как приятно, пробормотала она, когда волна наслаждения покинула её.

Затем она раскуталась, продемонстрировав на миг, свои прелести, нежно мраморного цвета с ярко красными, торчащими со всей мощи сосками, позволяющими строить догадки, что она тоже хочет и вожделеет несбыточного. Марина взяла листок и положив рядом ручку, изготовилась ждать ответа, совершенно не надеясь на положительный результат...

Стрептонион, собрав энергию 574 солнц, просунул руку в междумирье и несколькими движения невидимой руки, большими буквами написал: «ЛЮБВИ»

-- Мама дорогая! Как ты себе это представляешь? Поцелуй ветерка, прикосновение пушинки? Укус комара? А остальное? - взглянув на одеяло скрывавшее безтрусиковые ноги. С этим то как быть?
Ты мне нравишься! Я видела твою фотку, но я хочу настоящего крепкого поцелуя. Я хочу, что бы ты кусал и царапал мне спину, но так, чтобы я это чувствовала. Хочу крепких объятий, гладить твои волосы, обонять твой запах. Хочу, что бы он у тебя был твёрдый и я его могла взять в руки и насладиться его упругостью и теплом... Вобщем сделай так, как я хочу! И я твоя! Что скажешь?

-- ТЫ МОЯ!!! - Сказал Юра, входя в мир живых.

Ни одной капли энергии не потребовалось для этого! Страсть двух сердец, позволила совершить не возможное. Марина прыгнув с кровати в объятья возлюбленного, чуть не сшибла его. Обвив мои бёдра ногами, гладила мои волосы, кусала мои уши и нос. Надолго впившись губами в шею оставила конкретный засос.

Оказавшись на постели, мы кусались и царапались как двое зверушек. Целовали и нежно гладили друг друга. Ухватив моего мальчика губами, Марина вылизывала его как кошка своего котёнка, нежно всасывыя его твёрдость, упругость и горячность, я же в это время целовал её киску и тоже пытался повторить ласки с вылизыванием, но мне это не удавалась. Потому что плывя по волнам нежности, сладострастия и... Короче, фигня, это ваши 69. Наконец нам это прискучило и поставив свою любимую, как лошадку в стойло, я со всем пылом и страстью вогнал ей своего скакуна и мы спарились в тандеме скачек. Надо заметить, что Маришка так резво скакала, что я чуть не свалился с ложа любви. Наконец свершилось чудо - мы закричали и слились в одном страстном порыве наивысшей точки наслаждения...

Но как мне стало недавно известно: всё хорошее, доброе прекрасное и волнительно - восхительное, когда нибудь кончается...

-- Ты уходишь... Ты останешься со мной? Я хотела бы проснуться у тебя на груди... Останься, пожалуйста, останься... Не покидай меня!
Марина плакала, пытаясь удержать медленно тающий образ возлюбленного.

-- Ты здесь!? Ты придёшь ещё!?
Я взял ручку и невидимой рукой написал:"Нет. Это не возможно. Я ухожу, но буду приходить, иногда... И если ты захочешь касаний ветерка, комариных укусов... Я могу иногда приходить и гладить твоё сердце, источая любовь..."
-- А почему ты не можешь делать другое так же? Гладить и целовать меня в темноте...

У Марины зазвонил телефон...
-- Я слушаю... Говори...
-- Разница во времени, - сказал я, - на несколько секунд хватит энергии... А кроличья любовь, нам ведь не нужна?
-- Не нужна! - рассмеялась девушка. - я ложусь спать. Спокойной ночи мой призрак.
-- Спокойной ночи, моя любовь...

Через 9 месяцев в этостороннем мире родился мальчик...

****

На Земле мне было плохо... Там были родные люди. Я убежал от них или от себя? Я убежал в другую галактику...

На планете Сентекс живые могли общаться с мёртвыми. У живых для этого было специальное оборудование. На Сентексе я нашёл друзей. Эти милые создания со свирепыми лицами сюрреалистических ужастиков, когда улыбались, по первости заставляли стынуть кровь в жилах, и шевелиться волосы на голове. Однако вскорости привыкнув к их обманчивому устрашающему виду, понял, что добродушнее созданий просто не существует в известной мне части вселенной.

Одна из не многих рас сентексиане были однополыми созданиями. Повидимому это их особенность, замещала отсутствие любви к другому полу, любовью к ближнему своему и не только ближнему, но и дальнему. Не знаю каким виделся им. Через чур развитая природная стеснительность не позволяла  этого говорить. Ещё одна особенность, в отличие от многообразия двуполых созданий, могущих давать многочисленное потомство на протяжении всей жизни, эти существа, могли производить себе подобных только 1-2 раза. В период полового созревания, и на закате жизни.

Эти рубахи парни или девчонки по доброте своей душевной, чуть не разбазарили свою планету в начавшуюся эпоху космических перелётов. Слава раю, нашлась добропорядочная раса, вставшая в их правительстве и прекратившая этот беспредел. Меня естественно интересовало устройство приборчика. Отсутствием времени я не страдал, передо мной маячила вечность. Я начал своё обучение с самого нуля. Необъяснимое явление, понимания любых языков и наречий бесконечного количества рас в галактике, мёртвыми, не давало повода изучать 169 языков планеты, но я решил выучить хотя бы тот, на котором разговаривали местные жители. Параллельно изучая невиданное устройство связи между потусторонним и этосторонним мирами.

Через два года, не до конца разобравшись, но решил бросить эту затею — землянам оно не подходило. Не тот спектр мозговых волн. Разница в источниках питания была сопоставима с батарейкой от карманного фонаря до энергии квадриллионов супер-мета-экстра-галактик. Наверно поэтому всепоглощающия любовь, никак не смогла сравниться с дружбой... Увлекшись философией я бродил по планете в поисках своего предназначения. Прослышав о живом мудреце, живущем в горах, вот уже второй век, отказавшегося от воспроизводства потомства, ради продления жизни, я отправился на его поиски. Никто толком не знал место его обитания ни живые, ни мёртвые. В этом то и была непостижимая соль мудрости планеты Сентекс. Пройдя долгие скитания, я нашёл его. Ещё бы не найти?
Мне быстро наскучили хождения неизвестно куда и взглянув в междумирье, быстро определил дорогу.

Каково же было моё удивление увидеть не узеленёнными чешуйками старости сентексинянина, а моего блудного яйцекладущего сына, вымахавшего на голову выше папаши. Конечно я его не признал. С виду 170-ти летний землянин с через чур рыжими, с проседью волосами, не имел никакого сходства с младенцем, сбежавшим от своих родителей. Будь простым смертным, он бы меня тоже вряд ли узнал. Но многочисленное оборудование, натасканное им через междумирье, делало его и так слишком умного, ещё мудрее.

Нашу первую встречу, мудрец, предварил знаменательной фразой:
-- Приветики, папаша, наконец то доплёлся.
-- ???
И он популярнейшим образом, втолковал мне, о свойствах пространство временного континуума, теории относительности, и прочей белибердистике, сводящейся к тому, что ТАМ, где он был, время течёт по иному...

Но самое главное, что сказал мне сынок:
-- Ты, не мертвец, папик... И не живой... А вот я живой! А мамик у меня была дохлая, лучше не бывает.
Пропустив мимо ушей, такое ярое непочтение к родителям(язык не поворачивается сказать: «старшим»), я поинтересовался:
-- Тогда кто же?
-- Полудохлое растение, лежащее в коме около месяца на Земле в известной тебе больнице. Так что выбери наконец: или умри совсем, или вернись к живым...
-- Так значит всё, что со мной происходило и происходит, мне просто снится? И ты тоже?
-- Не совсем так... Но очень многое. Поймёшь, когда умрёшь!
-- И что мне теперь с этим делать?
-- Я уже сказал... Сделать выбор.
-- Если я выберу жизнь, понятно, а если смерть?
-- Тебя похоронят, квартиру продадут, а деньги поделят, но лишившись многого, ты не сможешь, уже заставить своего начальника, вернуть брату долги, усмехнулся старец. - ты потеряешь силу, много своей силы!

-- А Марина?
-- Что, Марина? Я не обладаю экстра сенсорным восприятием, в просторечье именуемом, телепатией. Выражайся яснее.
-- Марина — плод моих снов, или существует на самом деле?
-- А вот этого я тебе не скажу, что бы не повлиять на твой выбор.
-- А какой толк от моего выбора? Выбрать то я смогу, но как это претворить в жизнь?
-- Я претворю, ты только выбери, усмехнулся великий мудрец.
-- У меня ещё есть вопросы. Что будет если...
-- Больше никаких вопросов, нетерпеливо перебил меня великовозрастный сынок, - или жизнь или смерть, или проваливай отсюда. Дел мне больше нет, кроме как тобой заниматься...
-- Невоспитанный грубиян, - сказал незадачливый папаша, - дать бы тебе ремня! Но я... Я выбираю жизнь!
--Будь по твоему... До следующей встречи в потустороннем мире. Живи и здравствуй!

Проделав, какие то пассы со своим замысловатым оборудованием, сынок, подмигнул мне и осторожно подул в мою сторону, как я когда то на солнечный шарик, пущенный в меня, в подвале, инопланетником.

Свет начал медленно меркнуть и мир, потусторонний мир отдаляться от меня. Я не возвращался из пресловутого тоннеля со светящимся выходом. Не падал с небес на землю и не ощущал появления своего тела. Всё превращалось в медленно тающую дымку. Затем дымка стала темнеть и почернела совсем. Полная тьма опустилась на меня, и я потерял сознание...

Сознание, довольно резво вернулось ко мне. Открыв глаза, сощурился от нестерпимого света тусклой лампочки, висевшей под самым потолком. Почувствовав боль в спине и в ноге, попытался по обыкновению выключить её, но мне это не удалось. Глубоко вздохнув спёртый воздух в палате, я закашлялся, давно позабытым кашлем. Открылась дверь и вошла пожилая медсестра, всплеснув руками сказала:
-- Вернулся с того света! А родственники уж не чаяли. Ну, как там, плохо? Здесь...
-- Хорошо, - перебил словоохотливую женщину, а где моя одежда?
-- В шкапчике, - обидевшись, показала медсестра на весёленько-голубой пристенный шкаф, в котором, кроме пижамы несусветного размера, более ничего не наблюдалось.
-- А моя одежда?
-- На складе. Всё в целости и сохранности. Завтра придёт доктор... Посмотрит тебя, если здоровенький - выпишет, а если нет - полежишь ещё недельку, две.
-- Я здоров! Мне нужно домой, заявил Юра, направляясь к двери.
-- Не пуШЩу, - загородив собой дверь медсестра завела свою шарманку по новой, - вот придёт доктор...

Стрептонион, открыв окно, выпрыгнул на улицу. Его ждали великие дела. Он отправлялся на поиски своей несравненной возлюбленной, Марины.
Выпростав крылья... крылья не выпростовывались. В этостороннем мире у человеческих существ крыльев быть не должно. Да если бы и были? Фиг полетаешь! Аэродинамические свойства земного воздуха...
Короче, если бы это был не первый этаж, а четвёртый, наверняка, я быстро бы вернулся назад в потусторонний мир. Но и с первого этажа спрыгивать мне не понравилось. Упав на ноги, а потом на колени, мне удалось пребольно приделаться носом о землю. Кровь тот час же хлынула из него двумя тончайшими струйками и через минуту перестала капать. Мой мир смеялся на до мной. Генальная мысль, посетившая мое светлое чело, перенестись в мгновения ока к себе домой, завершилась неудачей. В этом идиотском мире способы преодоления расстояний, оказались мягко говоря, несколько иными.

Вероятно, путешествие в больничной пижаме по ночному городу, тоже могло неадекватно рассматриваться органами правопорядка. И первопопавшийся их представитель, в мгновения ока упрятал бы юного путешественника чёрти-знает-куда. Прикинув все возможные и не возможные варианты,недавно оживший, с помощью увещевавшей медсестры, водворился в палату тем же путём, что и выдворялся, через окно. Выслушав ещё раз сказку о добром докторе, завалился спать, дабы удостовериться в набившей оскомину поговорке, что утро, вечера мудренее...


Утром пришёл доктор. Долго разглядывал, что то у меня во рту, в носу и в ушах. Выстукивал, выслушивал вертел и и крутил меня полчаса...
-- Так я здоров или нет?
-- Вчера, Вы, были скорее нездоровым... Ничего не понимаю...
-- Ну так выписывайте?!
-- Я бы посоветовал, Вам, полежать недельку...
-- Я не нуждаюсь в Ваших советах. Не выпишите, сам уйду!
-- Сестра, выпишете этого нерадивого больного!

Вскорости, я был дома в кругу брата и сестёр. А по телефону уговаривал маму, что бы сидела у себя в деревне, сам туда приеду: проведать и покопаться в огороде...

Сеструхи разбежались по своим делам. Мы с Игорем допивали ту початую бутылку водки из холодильника, закусывая её солёными огурцами из маминой банки. Оля в комнате смотрела телевизор.
-- Среди ваших знакомых есть девушка по имени Марина? - перебил я брательника, втолковывающего мне, о целесообразности приобретения водки в определённых магазинах.
Задумавшись секунд на пять, он глубокомысленно изрёк:
-- Нет, с таким именем никогда не было. И возможно не будет.
-- А у Оли?
-- Ольчик! -- заорал на весь дом братуха - Юра спрашивает: «Есть ли у тебя подруга по имени Марина?»
-- Конечно есть. А чего орёшь, как потерпевший на пожаре, чай не глухие мы?! - поинтересовалась любительница сериалов, - а тебе какую надо? Никак, Юрочка, жениться надумал? У меня всякие есть:
блонди, жгучие брунетки, рыженькие.
-- Каштановую... Моего возраста, примерно. Невысокого роста, нормального телосложения.
-- Волосы, конечно, можно окрасить в любой цвет по желанию клиента. Только с возрастом незадача... Нет таких. Одной 20, другой за 30
-- Подумай хорошенько... Мариночка, - и я сделал пассы руками, демонстрируя рост, размер талии, бёдер и наиважнейший параметр - сайз бюста.
-- Такой вот, - повторяя пассами мои размеры, - точно нет! Мариночек нет. Зато есть Танечки, Любочки, Наташечки.

Объяснив, что кроме Мариночки, меня никто больше не интересует и проводив гостей, тоже засобирался на работу. Потому как, звонил мой начальник:
-- Юрий, Вас, два гонорара и премия дожидается, подъезжайте...
В этом мире всё было не так. Марина, кажется, вобще не существовала в природе...
Добрейшей души человек, Фёдор Петрович, заботясь о подчинённых, звонил им о зарплате... От алкоголя не клонило в сон, а немного взбадривало... И главное! Инопланетяне, не разгуливали по улицам и были по прежнему далеки и не доступны в своих супер-мета-экстра галактиках.

Прогуливаясь по улице, почти с двумя стами тысячами рублей, я размышлял куда их потратить... Внезапно мне дорогу перегородила дама приятной наружности и поинтересовалась, тот ли я Юрий, который ей нужен. Выяснив, что вчера, я, лежал в коме и ещё парочку незначительных подробностей моей биографии, она достала из сумочки запечатанный конверт, и отдав его со словами: «Это, Вам», откланявшись, растворилась в толпе...

Увидев интригующую надпись на конверте, Я мгновенно спрятял его в карман и прошёл в близлежащий скверик. Там в тени дубовых кущ и тенистых аллей, мною было извлечено письмо, на конверте коего была надпись, сильно меня взволновавшая: «Юрию, из Этостороннего мира»
Быстро вскрыв его, я прочитывал и многократно перечитывал послание:

"ОНА ЗДЕСЬ! НАЙДИ ЕЁ!
Твой великовозрастный сынок."

Получалось, что мои колебания оказались беспочвенны. И всё это не сон, а было на самом деле. Я ведь никому не рассказывал о своих похождениях. А это быстрейшее выздоровление, так изумившее, добряка доктора? Но здесь всё было не так! Никто не знал Марину. И где мне её искать? Я брёл неведомо куда и непонятно, зачем. Невесёлые мысли внезапно были прерваны, обернувшейся девушкой, за которой, я невольно тащился всю дорогу:
-- Перестаньте меня преследовать! И не говорите, что просто шли! Вы идёте за мной от самой работы до моего дома, - гневно выговаривала она.
-- Марина? Это же я, Юра! Я нашёл тебя!
-- Вот здорово! И давно вы меня ищете? Я вас впервые вижу!
-- Но, Вас, ведь Марина, зовут!?
-- И что? Узнать имя довольно просто...
-- Я искал, тебя...
-- Юра, Вы, повторяетесь. Ну нашли... Теперь я могу идти? Обещаете больше не преследовать меня?

-- Нет! Я люблю тебя, а ты меня...
-- Юра, говори пожалуйста за себя, ласково коснувшись моего плеча, сказала девушка, - Может тебе приснился сон, в котором мы любили друг друга? Но это ведь был, только, сон?, - её речь текла плавно и нежно. Она осторожно поглаживала мою руку, - тебе лучше пойти домой, попить чего нибудь тёпленького и лечь спать. Ты устал и наверно голодный. Когда ты ел последний раз?

-- Утром... - её успокаивающий голос завораживал меня, подозреваю, она принимал меня за сумасшедшего и разговаривала со мной, как с ребёнком или больным..., - Кем ты работаешь? - Внезапность вопроса не поставила её в тупик.
-- Что ж ты имя узнал, а профессию, нет?! - усмехнулась девушка, так я могу идти домой?
-- Иди...

Марина повернулась и быстро, не оглядываясь, пошла к подъезду своего дома, во дворе которого стояли несколько пустующих скамеечек. Оседлав, одну из них, я крепко задумался. Стоило ли преследовать девушку, идеально похожую внешне, но совсем другую внутри. И жила она в другом доме. Её квартира, наверняка другая. Прошло несколько часов....

Люди изредка входили и выходили из её подъезда. Помаленьку стало темнеть. Тут и там вспыхивали окна. Я разглядывал их пытаясь угадать силуэт своей возлюбленной. Дверь подъезда открылась, выпуская девушку. Это была Марина. «Наверно в магазин или по делам» 

Она направлялась в мою сторону. Я встал со скамейки и почувствовал, как сильно затекли ноги. Марина взяла меня за руку:
-- Пошли, горе моё, накормлю, а то скелет скоро останется... Что с тобой?
-- Нога затекла, - прихрамывя, за девушкой крепко державшей меня за руку, будто боялась, что сбегу.

В квартире, она сразу провела меня в ванную: «Мой руки!», а оттуда ну кухню. Вероятно она готовилась... на столе стояли разнообразные соленья и варенья, мясы и колбасы, овощи в разнообразных формах: сырые и варёные... Я ел и улыбался, чувствуя себя, совершеннейшим придурком. Моя возлюбленная чуть чуть поклевала тут и там, как бы составить компанию. Ужин был завершён. Мне не терпелось начать разговор. Марина мыла посуду... Закончив, она уселась напротив и подперев лицо рукой приготовилась слушать:
-- Рассказывай... Только с самого начала...

Я, уже, два часа рассказывал фантастическую историю моих приключениях в потустороннем мире. Марина слушала не перебивая, изредко спрашивая и уточняя детали. Когда, я дошёл до места, как гладил её сердце. Она положила свою руку на мою, как бы останавливая:
-- Я не знаю твоего брата и никаких денег не пересчитывала... Но пару раз испытывала такие чувства, как будто кто то гладил моё сердце... Это было божественно... так приятно... Но это было во сне...
Мой рассказ о её комнате и описание интерьера, привёл, девушку в неописуемое изумление, не дождавшись окончания истории, она взяла меня за руку и повела в комнату.

Комната была почти точь в точь, как я описывал!
-- И что было дальше?
Подробно описав свои шутки, я принялся рассказывать, как она попросила написать меня на листке...
Марина остановив меня движением руки, подошла к столу и взяла ворох чистых листов. Вытащила один ...

И... ВРЕМЯ на миг остановилось... На листе, от руки было написано:
«ЛЮБВИ».
-- Что это значит, пошептала она.
-- Это не мой почерк, усмехнулся я, - вероятно проделки моего великовозрастного сынка...
Я продолжил своё повествование до того момента, как получил пресловутое письмо с того света и повстречал её на улице...

-- Согласись, всё это выглядит очень нереально и годится, для фэнтэзийного боевика? - крутя так и эдак письмо «с того света» спросила моя мечта, - всему ведь можно найти разумное объяснение!
Громко зазвонил сотовый телефон... Марина пару раз ответила: «да...» и повернувшись ко мне с глазами полными изумления:
-- Он сказал, что сейчас напишет, а потом покинет нас...
-- Кто?
-- Твой сынок...
Ручка поднялась в воздух и опустившись со стуком на листок, невидимой рукой написала:
«Я ЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ОНА ЗДЕСЬ! ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА! И ДО ВСТРЕЧИ. Я УХОЖУ.»
-- Мне надо... мне надо... я пойду в душ. И не вздумай опять идти за мной! - сверкнув прелестными очами, предупредила, моя любовь. Но я то знал точно: «Я НАШЁЛ ЕЁ!»
Выждав минуты три, я снял с себя всё и пошёл в ванную.

Дверь была не заперта. Марина стояла спиной и струи тёплой воды омывали её прекрасное тело. Осторожно прижавшись губами к её шее, говоря ей ласковые слова, просунув руки к её груди, я гладил её набухшие соски. Всё было, как тогда и как то по другому. Вкус воды примешивался к аромату её тела. Повернув её лицом к себе и удерживая за спину, прогнувшуюся назад девушку, я нежно целовал её грудь, восхищаясь её красотой:
-- Любимая моя, сладкая моя, нежная моя, солнышко моё, Мариночка...
Прекраснейшая принцесса опустилась передо мной на колени и её губы сомкнулись на жерле вулкана, бушевавших во мне страстей. Она пыталась пробудить его, почти проглатывая и сосала в таком исступлении, что казалось лава любви будет вскорости извергнута оттуда. Её язык то ловко окутывал подножье, то как бы прося раскалённой лавы, вылизывал вершину. Наверно почувствовав, что сдерживать потоки любви, мне более не представлялось возможностей, моя сладкая девочка, отпустила его и повернувшись спиной, выгнулась так сильно, что её пещера любви оказалась передо мной.
-- Юрочка, любимый мой, хороший мой, возьми меня скорее!
Мы слились в порыве страстной любви. Мы кричали от наслаждения, так, что будь это в Потустороннем Мире, У меня бы вырастали крылья, а здание было бы разрушено до основания...

Потом, я взял свою любовь, на руки и унёс в комнату... Немного перекусив и отдохнув, мы принялись играть в разные игры: 69, 33, 11 и 77. Наконец наигравшись вдоволь, мы счастливые и уставшие, уснули в объятиях...А на утро... Да не всё ли равно, что произошло на утро? Да тоже самое! И много, много дней подряд. Особенно после свадьбы...

А через 9 месяцев, Этот Мир огласил крик новорожденного...
Это была девочка... Её имя? Ирочка, конечно! Трудно догадаться, что ли?


© Copyright: Юрий Акшремав, 2009
Свидетельство о публикации №1904251135