Рассказ о двух медведях

МЕДВЕДЬ РЫБОЛОВ
И МЕДВЕДЬ ВЗЯТОЧНИК

      Был такой случай в Енисейской тайге, неподалеку от села Никулино,
два медвежонка по весне, остались без матери медведицы. И наверняка погибли бы в суровых условиях северной тайги, если бы острый голод, не преодолел инстинкт самосохранения и осторожности. В поисках пищи вышли медвежата к Енисею. Широко и сурово раскинулась перед дрожащими медвежатами водно-ледяная преграда. Могуче и шумно нёс седой Енисей льды дальше на север в ледовитый океан. Страшно и одиноко было медвежатам. Не было с ними рядом их матери-медведицы, кому бы было можно уткнуться носами в жаркий пахнущий материнским молоком живот, не к кому было уставшим медвежатам забраться на горбатую широкую спину, чтобы вцепиться ещё неокрепшими когтистыми лапками в лохматый надёжный загривок.
      Над суровым свинцового цвета мощным потоком реки клубился и наползал на медвежат рваными зловещими краями – серый промозглый туман…
Тут и нашли, прижавшихся друг к другу боками, двух голодных, дрожащих медвежат местные рыбаки. Подкормили.
У рыбаков рядом с Енисеем в этом месте стан был, избушка небольшая стояла. Сюда они из села Никулина на моторных лодках или на дебор-катере-водомёте вверх по течению поднимались – рыбу неводить. Неводов у рыбаков было много, и все невода были большие,
Тем временем, медвежата совсем прижились, и подросли в подростков-пестунов.
Интересно было рыбакам наблюдать за пестунами. Вот ведь два брата, от одной матери, а характеры совсем разные, ну впрямь как у людей.

      Один молодой медведь был с ленцой, наестся и спит.
Но зато когда рыбаки свои невода-сети с шестов снимают, для того чтобы отправиться к реке. Куда сон у медведя девался – вмиг вскакивает и бежит косолапый следом. Прибежит к реке и ждёт, когда рыбаки невода полные рыбы на берег вытащат. Дождётся и прыг первым к ближайшему неводу, где рыбы побольше.
И что вы думаете – начинает когтистыми лапами рыбу из невода на гравийный берег вышвыривать. Рыбакам только собирать да укладывать её в мешки-баулы остаётся. И ни кто медведя, этого природного рыболова, помощи рыбакам не учил, сам как-то догадался, что за это ему будет угощение. И никогда не ошибался.
Долго медведь-рыболов на том рыбацком стане, как полноправный хозяин обитал, а потом куда-то подевался.
Может состарился и умер, а может и убили какие-нибудь случайные мерзавцы, к которым он, приученный к доброте людской, вышел.
      
      Второй же медведь был другого склада. Танцор и попрошайка.
Только кто к берегу со стороны реки подъезжает, прыгает медведь на задних лапах, а передние вперёд тянет – гостинца в виде куска рафинада или булочки просит. За это рыбаки и прозвали его «взяточником».
Передние же лапы у «взяточника» до того сильные были, что когда кто-либо расщедрившись кидал ему полную жестяную банку сгущёнки – раздавливал её Мишенька, на лету, своими лапками, как яйцо куриное, и всю сгущёнку слизывал.
Приехали как-то раз, на это место порыбачить, Красноярские геологи, а с ними ещё несколько циркачей, не столько порыбачить, сколь просто растрястись, природой полюбоваться. Вышел к ним по своему обыкновению медведь-взяточник на задних лапах, передние вперёд тянет. С лапы на лапу переминается.
Испугались поначалу люди, а потом, увидев, что молодой медведь перед ними просто-напросто танцует, поняли – что он ручной. И когда назад в Красноярск уезжали, заманили «артиста» в ловушку, и увезли в Красноярский цирк.
Потом, говорят – у рыбаков был ещё один такой же танцующий медведь. Но тому явно не повезло. Приехали другие, менее понятливые Красноярцы, увидели прыгающего на задних лапах медведя и застрелили.