Е. Виноградова. Мой дом ведёт себя, как Солярис

Мама рядом, и мне хорошо. Хорошо
сидеть и болтать ногами.
Шуршит берёза, газета, и в том небольшом
есть я, - такая близкая к маме!

На улице лето. Все двери настежь.
...Покрасили двери медовой охрой...
Чего только нет! Приглядишься - счастье
Царапано ногтем на медленно сохлом.

Мы без объятий сидим и ладим.
Мама очки починила и рада. Рада
цветам на клумбе и на любимом платье.
Мы неразлучны, мы рядом-рядом.

Молчишь, газета твоя для виду.
Ты тоже ловишь мои мгновенья.
То ли мы включены в пирамиду,
то ли Солярис вторит творенья?

Настежь распахнуты в ландыши, в ландыши
дома жёлтого оконца синие,
том "Бесприданницы", в слезах Карандышев, -
Его никто не знает по имени...
Чёрные, белые...клавиши, клавиши...
Шелестят страницами духи ветра...

...Двери настежь на дорогу до кладбища
С могилою от дороги в двух метрах...

...ТАК ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ - бьёт...знаю, знаю...
Довольно! Ведь ЭТО со мною, со мною!
...Вон трясогуска ткёт по сараю,
шьёт-шьёт хвостишком, да вдруг как взмоет.
...А травинку с холмика берегу...
...Не кусаю...

«Мой дом ведёт себя, как Солярис» Елены Виноградовой – стихи довольно сумбурные, явно незаконченные – не в смысле необходимости их продолжения, а недоработанные. Образы «пирамиды» и «Соляриса» выглядят в них инородными и не вписываются в обстановку семейной летней идиллии.
Закончена и самодостаточна первая часть стиха: три столбца. Было бы логично завершить стихи словами «Мы неразлучны, мы рядом-рядом». Здесь яркая картинка с единым настроением – умиротворённость, ощущение праздничности в обыденном. В этом воспоминании о минувшем счастье есть идея – мимолётность и потому ценность бытия. Единственно, что меня смущает в этой части – словосочетание - «на медленно сохлом»… Сохлое, значит, сухое – нельзя сказать «на медленно сухом»…
С четвёртой строфы, со слов «Молчишь, газета твоя для виду…» начинается вакханалия: здесь и пирамида, и Солярис, и ландыши, и «Бесприданница» Островского, чёрные и белые клавиши… Между образами нет никакой связи, ни прямой, ни ассоциативной.
Было бы логично убрать две строфы: со слов «Молчишь…» до строки «Шелестит страницами книга ветра» - использовать их для новых стихов с другой идеей. И завершить стихи, как сейчас: «…Двери настежь на дорогу до кладбища…» и до последней точки. Тогда вся идея стиха – воспоминание о счастливом присутствии матери, которой уже нет, но осталась память – станет сверхидеей. Стихи в таком варианте будут наполненными, пронзительными и – живыми.