Вся офицерская рать ч. 17

               

Черт знает что, а не посольство – тяжелая кованая дверь у входа, металлическая на входе, не металлическая внутренняя. Помещение три на три, или около этого, из мебели стол и стул, из украшений портрет Тараса Шевченко. Задумчивым взглядом величайший украинский поэт с укором смотрит на две кормушки. В его каторжное время они были железными. Но время внесло свои коррективы. Кормушки были из прозрачного плексигласа, с левой стороны каждой весело по телефону. Телефон был установлен на уровни груди, а кормушки на уровне пупа. Всяк входящий свободный гражданин тут же превращался в холопа, который в стойке раком подавал челобитную сквозь узкую щель кормушки и зачитывал пожелания посредством телефонной трубки. Челобитную, не отрывая задницу от удобного кресла, принимала лощеная барыня, выражаясь современным языком, консул посольства страны.

Настал холопский черед президента:
- Здравствуйте, я хочу поменять загранпаспорт.
Барыня взяли двумя пальчиками просунутый сквозь щелку паспорт:
- Здравствуйте, - развернула, прочитала, - А Вы не родственник будете?
- Нет. Что Вы. Это я и есть! – улыбнулся Григорий.
- Да Вы шутник!
- Да и Вы ничего, - улыбка не сходила с лица Григория. Только сейчас, за спиной консула, он увидел  свое фото в казенной рамочке. На фото он был моложе и выбрит.
- Приходите через две недели.
- Хорошо. Спасибо.До свидания.

Прошло две недели. На двери посольства  Григорий обнаружил новшество – приклеенный клочок бумаги: « В связи с отсутствие бланков загранпаспортов прием по вопросам  оформления гражданства приостановлен на неопределенное время». В самом посольстве Григория успокоили:
- Ничего страшного. Вот вам  номер телефона, по которому можете нам звонить по четвергам после двух часов дня. Если что прояснится, то мы вам сообщим.

Через месяц пребывания в стране без паспорта у Григория прояснилось одно нехорошее обстоятельство – кончились деньги. Он продолжал звонить по четвергам и жить  не в гостинице или у знакомых, а на тех шабашках, что судьба посылала ему. Платили ночлегом, едой и иногда карманными деньгами. Тем временем, в посольстве ничего не прояснялось. Что смог сделать Григорий, так это выпросить у барыни справку, что он, Григорий Нахер является гражданином страны. На четвертом месяце странствий и скитаний Григорий обратился в Департамент миграции и гражданства страны пребывания с заявлением. Григорий настоятельно просил депортировать его на Родину.

В отличие от посольства родной страны, дело иностранца Григория Нахер рассмотрели в течение рабочей недели. Вопрос был решен положительно. До границы его обязался довести государственный служащий одного из силовых ведомств республики. По дороге Нахер узнал, что его сопровождающего зовут Уно. Уно узнал, что он депортирует ни кого-нибудь, а президента страны, причем лично. Уно не стал спорить с Григорием, а свихнувшемуся попутчику купил ему пива, дабы хоть как-то его угомонить. Жест доброй воли не остался незамеченным Григорием. Теперь угощал он, из тех денег что выделили ему в департаменте. Потом Уно. Жесты доброй воли продолжались, чуть ли не сутки. Никто из пассажиров им не мешал. Когда  деньги на пиво  еще не кончились, а  до конца поездки оставалось всего ничего, Григорий попросил у Уно телефон, предупредить родственников о своем приезде.

Точно по расписанию автобус прибыл на границу. Тут же к нему подъехало несколько микроавтобусов, из которых повыскакивала туча вооруженных людей в масках. Они со всех сторон облепили автобус и через матюкальники приказали лечь всем на пол. Легли все, кроме Уно и Нахера, подобно страусам, только пьяные, они начали водить тощими шеями по салону. Кто-то извне предпринял попытку войти в салон. У него ничего не получилось, штабелями перепуганные пассажиры лежали гамузом друг на друге.

- Господин президент! Вы здесь?
- А…Да – подал голос президент.
- Черт! Разлеглись здесь, не пройти, не проехать, - возмутился вошедший.
- Что нам приказали, то мы и выполнили, - раздалось у ног вошедшего.
- Ты хто? – спросил он, глядя себе под ноги.
- Водитель
- Почему здесь, почему не за рулем.
- Приказали ведь.
- Ну да… Всем встать и выйти из автобуса.

Все вышли, кроме Нахера и Уно. Уно схватился за телефонную трубку, чтобы сообщить о захвате автобуса неизвестными террористами. Нахер схватил за руку Уно, чтобы тот не звонил:
- Я тебе всю дорогу талдычу, что я президент вот этой страны. Ты же мне не верил. Теперь поверишь!
Прощание было коротким, но энергичным. Два мужика крепко жали друг другу руки:
- Уно.
- Нахер
- Уно.
-Нахер.

Уно поехал домой, а Нахер на работу. По горячим следам удалось выяснить, что о желании президента проинспектировать иностранные представительства узнали и те, кто давно имел на президента зуб. Зная о неудачных попытках его ликвидации, они решили пойти другим путем. За превращение президента в бомжа консулу пообещали место посла, на что она сразу же согласилась.

Дальше все было просто. Уно побывал в гостях у Григория. Где-то через полгода любвеобильная  консул оказалась не у любовника, а в машине такси, по странному стечению обстоятельств за рулем которого, оказался Уно. По другому стечению обстоятельств, консул оказалась без документов, в пьяном виде на пароме, который приплыл в Швецию. Полгода отиралась в Швеции, пока устанавливали ее личность. Сейчас она работает, продавцом на рынке, в том городке, где ее отец, отставной военный, вышел на пенсию.

Уно купил  в автосалоне нулевую  машинку, ту которую собирался купить, когда выйдет на пенсию.  Теперь ждет выхода на пенсию и Григория в гости.

В посольствах кормушки убрали. Взгляд на это дело у великого украинского поэта поменялся – стал мудрым, но не гневным.

 Да... И посольские малось поменялись, кому охота трусами да лифчиками на рынке торговать.

Продолжение :http://www.proza.ru/2011/02/04/1139