Москва! ч. 1-я Женщина и рынок...

Ольга Янченко, из блокнота журналиста.

Итак, читатель мой случайный, ироничный, предоставляю тебе возможность посмеяться надо мною вдоволь. Начиная с этого заголовка.          О чём бы он?

Сегодня, в 2010 – м, я уже знаю, что это такое – рынок, это тот же базар. И хоть с детства кормилась я на нём, это же были 1941-45 годы, понятие тогда, в 1990 году, для нас, рождённых в СССР, было далёкое.

Но вот 1991-й новый год! И новость – рынок! И вдруг звонят мне из Москвы, из Центра «Гея», где под руководством Елены Ершовой, много лет прожившей за кордоном, готовится форум международной конференции с этим говорящим названием - «Женщина и…рынок».
Меня, редактора международного СМИ, уже знают там, во столице и приглашают участвовать в обсуждении темы, навзничь опрокидывающей советскую журналистку! Спасибо! Но...

Рынок и Женщина? В чём тут связь? Странное сопоставление. Какая-то двусмысленность висит в словосочетании этом…Занятно, подумала я и согласилась приехать. Будет ли ещё такая возможность – Московский международный  форум!

И вот Москва. Проспект Вернадского. Шикарная гостиница. Номер люкс. Огляде-лась. Ба! Да это же Hotel ЦК КПСС! Для меня вся эта роскошь для одной -- две ком-наты! Глаза разбегаются от непривычной обстановки. Постель вся дышит дорого-визной! Ковры, шторы, всякие незнакомые мне прибамбасы – нет слов!
А ванна с кучей разноцветных махровых простыней! А комод с фарфором столовым, чайным!. А бельё! Как для царицы!.
Сил нет смотреть на всё это богатство!
С дороги очень кстати. О! Всегда тут водичка го-рячая! Но где же кран? Час ищу его…Всякого сверкающего железа полно, а вот кра-на нигде нетути…
А санузел! Однако совмещённый. Странно при таких-то возможно-стях. Может, в этом что-то тайное. Тоже загадка. Но слива нет в унитаз хоть умри…
 Господи! За что мне такие пытки! Ищу – бесполезно. И только когда я уже в изнеможении спиною к стенке прислонилась -- вода-то и хлынула! Ну и за это спасибочко. Но так вся целиком не вымылась, так и спать легла. Утро вечера мудрее, уговорила я себя и уснула. Именно мудрее, а не мудрёнее.
          И вот оно утро, уже в рыночных отношениях со всеми. В коридорах вижу явно ино-странки -- смелые, в непривычных для меня одёжках, по всему видно много чего знающие, умеющие, так сказать, раскованные в поступках и словах. Я же вся на-сквозь скукоженная, хоть и выспавшаяся, но так же волующаяся, неуверенная, со-мневающаяся.

Представила себя среди них уже в рабочем состоянии – о чём им говорить? Ужас! Кому интересны мои созидания – журнал для ветеранов войны, труда, инвалидов всех категорий! Боже! Помоги мне! Подскажи хоть словечко нужное тут, чтоб поняли, чтоб не обсмеяли, оценили по заслугам!

А моё мнение? Оно тут нужно, если оно в этот репертуар не вписывается ни с какого боку!
 Да ещё переводчика мне Минский институт иностранных языков дал с французским. А тут почти все иностранцы шпарят по - аглицки. Я сижу тихо в уголочке, надеясь, что про меня забыли.

И вдруг называют мою фамилию. И я, чувствуя, что тема моего выступления, как говорят теперь, не в строку базара, говорю про то, как мне довелось настрадаться при создании в 1989 году редакции литературного журнала для…инвалидов!

Еле дыша, смотрю на народ. Щёл-кают фотоаппараты, мечутся телеоператоры, накатывая на нас свои камеры. Уф!

Участники форума, услыхав слово Белоруссия, ахают:
-- Да? Вы из Минска? Ах, Чернобыль! Берут мои визитки, предлагают свои. Я читаю: Вашингтон, Париж, Се-ул, Дели, Пекин, Мадрид…

Суматошная эта обстановка утомила меня за несколько минут, и без того бы-стро скисающую от нездоровья, ведь я сама – инвалид с июня 1941г. Но терплю. Стараюсь выдержать этот напор.

И вот уже кончились доклады. И нас, участниц форума, распределили по интересам, по так называемым «круглым столам» с разными темами.
Например, «Женщина и права че-ловека». Словосочетание явно провокационное. Что-то близкое к украинскому по-ниманию «чоловик» и «кабета»…

Смотрю, слушаю, жду, что ещё будет. А ко мне уже с вопросами индианочка:
 -- Вы живёте в стране, где произошла атомная катастрофа! Как это было? Расскажите нам об этом, плиз! И фотокор ко мне прыг!

Я зажмурилась, мгновенно мысленно вернувшись в тот чёрный для нас, белорусов день 26 апреля 1986 года…Нам же о взрыве не сказали. Ни радио, ни ТВ, ни газеты – ни гу-гу…А наш секретарь ЦК КПБ господин Слюньков, кажется, тогда господство-вал-то, он в мгновение ока слинял из Минска…

Мой брат Олег, майор ПВО из Кубинки вдруг вспомнился мне. Он тогда как раз приехал с женой Таней в Минск на туристическую базу КБВО в Ждановичи. И она, грамотная москвичка, услыхав про Чернобыльский взрыв, скоростным методом тоже укатила в Москву.
         
Во что было тогда у нас, мадам, хотелось мне сказать смугленькой гостье из-за океа-на припожаловавшей сюда. Но…Я такие подробности того времени знала, что за разглашение их мне небо в клеточку устроили бы дома, а то и прямо тут…

Однако беседу-то надо поддерживать, и я запела в ответ какую-то весёлую белорусскую пе-сенку. О! Это была «Лявониха», что всегда у всех наших на слуху. Да, запела я. И вроде мне полегчало.

И пошли мы с индианочкой этой в зал заседаний на «круглый» стол с те-мой очень забавно звучащей – женщина и права человека.

А что было потом, слов нет описать. Потому что рядом со мною за столом тем оказалась Лариса Васильева! Мне уж было не до индианочки.

Я достала свой блокнотик и авторучку, потянулась к знаменитой писательнице и только успела сказать «Добрый день!», как меня обступили англичанка, африканка, француженка и кто-то ещё из иностранок, чтоб воочию увидеть живую женщину из Чернобыльской зоны…
***