Зуб вырвали

                Зуб вырвали!  Однако, все хорошо, что хорошо кончается!


История  банальна, – подумаешь, зуба лишился!  Каждый, наверное,  прошел через это.

Но предшествовало этому целая драматическая  для меня  история.

 1.
Первый курс ИВАТУ позади,  -  в впереди  у меня долгожданный отпуск. Нашему  третьему взводу  шестой роты в  поезде Иркутск-Москва, выделен целый вагон.

Я,  помощник командира взвода, старший сержант,  еще до общей  посадки, первым
 осматриваю  вагон и, конечно, знакомлюсь с молоденькими проводницами.  Одна мне нравится, другая  - так себе.

Суматоху посадки, когда  каждый из 60 –ти подчиненнгых мне  курсантов,  штурмует  вторые  полки,  и  никто не желает спать на боковых, я  поручаю сержанту -  старшине классного отделения,  а сам решаю   поближе  познакомиься с  девушками.

Проводницы  - вчерашние школьницы, зарабатывают рабочий стаж, с которым, в те времена, легче  было  поступить в институт.

Дежурят они поочереди, одна  с  14-00 до 2-х ночи, другая ее сменяет.
Та, что дежурит, располагается в  служебном купе,   а другая  отдыхает в первом  отсеке из двух полок, завешенных от  пассажирских глаз, простынями.

До Москвы поезд будет следовать  5  суток,  и я  подбиваю «клинья» к той, что  сразу  понравилась, а  другую девушку   знакомлю   с моим другом -  сержантом. 

Мы с ним  почти на два года старше своих подчиненных, успели   до училища    послужить рядовыми,  а  усилиями капитана Василевского, (лучшего строевика  ИВАТУ), вышколены  до права стать, для вчерашних десятиклассников, их младшими командирами.

Поезд резво бежит по рельсам,  курсанты угомонились и, хотя каждый бы был  рад  познакомиться с  девушками,  -  соблюдают мужскую солидарность. Да и опасаются перейти дорогу  своим  командирам,  -  до офицерских погон,  (что  выровняют между нами  дистанцию), - еще 2  долгих года учебы.

2.

Наши  «сухие» пайки перекочевали в служебный  холодильник, девчата взяли  на  себя задачу готовить   горячую пищу,  мы же  на   остановках  решили покупать конфеты, пирожные, вино, чтобы дорога  превратилась в  праздник.

Мою симпатию звали Валей, ее   напарницу Ниной.  Как у Нины с моим другом складывались  отношения, я  не  помню, а вот у нас закрутилась настоящая любовь.

Находясь рядом целые сутки, рассказав о себе все, что  только можно, нам казалось, что мы  знаем   друг друга  вечно. Не стану рассказывать, как  мы объяснялись друг другу, какие планы строили на  будущее. . .

В полумраке отгороженного простынями купе, молодость и гормоны горячили кровь, рождали страсти, противиться которым  мы били не в силах.  На третью ночь случилось то, что должно было случиться. . .! 

Утро несколько  отрезвило наши головы, простыня, свидетель нашего безумства, полетела в  окно. Валентина была растеряна – замуж выходить она не собиралась,  мечтала об институте.  Да и я  на другое утро  в Перми  должен был  уже выходить.

Я, как мог ее успокоил, нарисовав перспективу будущего: вот  будет  она  возвращаться из Москвы, (ее поезд стоит в  Перми  30 минут),  я ее  встречу  и  познакомлю с  моей мамой,   а  через три недели я  сам буду  в Иркутске и  познакомлюсь с ее мамой.

Сама она -   будет учиться в  институте,  а когда я  через 2 года стану офицером, перейдет на заочное  обучение, и уедет со  мной к месту  службы. Успокоил и еще  сутки мы  были счастливы.

Но жизнь внесла свои коррективы,   я   не познакомил   маму с Валентиной, -  я перепутал  московское время с пермским,   мы  опоздали приехать из Касокамска в Пермь к  приходу ее  поезда,   ровно на 2 часа.
Телеграммой пытался оправдаться, написал покаянное письмо, но ответа не получил.

3.
Отпуск  закончился, я приехал в  Иркутск.  Из Перми послал Валентине   телеграмму, но она  у вагона меня не не встретила.

А в училище, на  мою беду,   объявили  карантин  и около  месяца,  ни кто  не  мог покинуть его территорию.   И  на мое следующее письмо  Валентина не  ответила, -  я  же терялся  в догадках.

В первом  же  моем увольнении    все стало   ясно.  Я с трудом   нашел  ее дом за вокзалом  в железнодорожном   поселке,    -  обычный, одноэтажный домик, на два хозяина с полисадником  и   двумя калитками.  Позвонил, но вышла  на крыльцо  ее мать и сухо  сообщила:  – «Валентина замужем и тревожить ее не нужно».

Не скажу, что  это известие  так  уж  сильно  ударило по моему самолюбию.  Вызвало, пожалуй,  удивление, как можно так быстро забыть клятвы, - вот оно, женское коварство!

Вернувшись в  училище, написал коротенькое  поздравительное письмо, но ответа опять не  последовало.
 
Время шло, и образ Валентины  почти забылся. Прошло  полгода  и  она сама напомнила о  себе,  вызвала меня  на первое КПП.  Был яркий,  солнечный, морозный день.  Мы прошли на территорию училища и гуляли по парку.

Валентина  рассказала, что после  Перми, где  я  сошел,- (до Москвы поезд идет еще сутки),  к  ней  стал приставать один из наших курсантов и очень плохо  обо мне  отзывался. С его слов, я стал выглядеть этаким бабником, которому нельзя верить.   А когда я  еще и не  встретил ее на обратном пути,   была убеждена в правоте его слов.

Дома, по совету матери, опасаясь беременности,  дала согласие  на брак  школьному другу, чуть ли не с  первого класса  влюбленного в  нее. Мои же письма, ее мать припрятывала и дала ей прочитать  лишь   вчера,  когда она,   уже  не в  первый раз побитая пьяным мужем, убежала к матери.

Пришла Валентина и в следующее воскресенье. Чтобы не мерзнуть на улице, я провел  ее в учебный корпус в помещение стрелкового тира, расположенного  в нижнем цоколе под офицерской  столовой.  Ключ от тира  был постоянно у  меня, (я был капитаном  стрелковой  команды  училища и отвечал за порядок в нем), там нам  ни кто не  мог помешать . . .!

4.

В очередное воскресенье Валентина не  приехала, пришлось ехать мне.  Нашел ее дом, но вышла опять ее  мать и посоветовала мне больше не приходить, - молодые помирились.  Я ушел,   с ощущением обиды,   и, в тоже время,  испытывая  облегчение, -    жизнь поставила все на свои места.

Через пару недель   прочли нам  лекцию о венерических заболеваниях, и напугали до смерти: -  "кого коснется этот вопрос,   из училища  -  пробкой!  В строевую часть, и еще 3 года служить солдатом!

А у меня, как раз  на десне  белая язвочка  появилась, не болит, с твердыми краями!   В моей голове паника: - как там  его?  Твердый  шанкр, что-ли?! Ночь не сплю,  руку ни кому не подаю, в столовой слежу:  чтобы кружку мою кто-нибудь по ошибке не  схватил, я -  заразный!  А позор – то, какой?!!!

Кое - как  родилась в голове мысль – пойти к стоматологу, там  увидят и пошлют  куда надо.   В полуобморочном состоянии  я опустился в  кресло   врача  и стал ждать  страшного приговора. Мне показалось вечностью пока врач, молодая симпатичная женщина,  за моей спиной звякала  своими инструментами.

А когда почувствовал  прикосновение холодного зеркальца, а следом  услышал участливый  голос: - « Ай – ай- ай!» Я- чуть   не сполз  на пол  с этого покатого кресла.

Вторая половина ее фразы:  «у вас,  свищ,  придется  зубик удалять!»,  дошла до меня не  сразу, а лишь  тогда,  когда, мой злополучный зуб, звякнул о дно медицинской ванночки, а рука врача подвинула стакан с водой с  приказом:
-  « Полощите».

На ватных ногах, с набитым ватой ртом, забыв поблагодарить  врача, я выполз на улицу. И только там,  на ярком  солнечном свете, на заснеженной аллее,  ведущей к казарме,  я  понял, что   счастлив!  В голове  озвучивалась мысль:  - «Пронесло!  Пронесло!   Да, что бы я  еще !   Да,  еще с кем- нибудь,  да  когда-нибудь!!!».

До окончания училища я  держал свое слово.  А дыру  от  вырванного  зуба заменил мостом с  пятью золотыми коронками.   В училище был бесплатный  мастер - зубопротезист,  он - то , за отдельную плату  и  устанавливал коронки из золота.

Он  же  убедил меня, что рядом с вырванным зубом, скоро  будет потеряно еще несколько зубов, а бесплатные стальные зубы  будут  выглядеть  очень  не карасиво.

Таким образом весь верхний ряд передних зубов  теперь  предательски демоскировал меня при  разговоре  и каждой моей  улыбке.

Эта золотая улыбка, чуть не сорвала мое знакомство с чудесной девушкой, ставшей позже моей женой.

Мы с ней оказались на одном речном трамвайчике, идущем от Перми вниз по Каме.   Я был  в посленем  отпуске перед выпуском из училища и возвращался от родственников  к маме в Краснокамск. Увидев на палубе симпатичную девушку, я заговорил с ней, но она, подозрительно осмотрев меня, разговор не поддержала и ушла на другую лавочку.

Причину такого поведения я узнал позже:  во первых я был не в военной форме,  и   мои хромовые сапоги,  темносиние бриджы и гражданская бежевая  спортивная куртка, плюс моя золотоая улыбка, вызвала у девушки представление,что к ней привязывается  местный  криминальный Урка.

И только мое упорство и огромное желание познакомиься с этой девушкой помогло растопить  лед  предвзятого мнения обо мне.  В результате мы уже 65 лет вместе.

Вот  и  сейчас, когда один из читателей  спросил сохранил ли я золотую улыбку,  я с грустью ответил: - "Все  в прошлом, более 20 лет послужили они  мне, но  теперь улыбка  сверкает не золлотом, а белизной,  не естественно ровных,  зубов съемного протеза".