О будущем

Целый день провел со своей внучкой, мисс Кэтрин, она сейчас на каникулах после первого курса университета. Из маленького, косоглазого и сверхактивного человечка превратилась вдруг, во взрослую девятнацатилетнюю женщину. Красивейшую! Чудо!

Она – мое будущее. Десятилетия спустя, когда память обо мне исчезнет, она будет нести будущим поколениям в частности и мои гены . Ничего особенно ценного в моем комплекте ген нет, может немножко необычности – изобретательность, ирония, насмешливое отношение к жизни – нечем хвастаться, хотя хочется. И еще эфиопские черты моей матери – очень смуглой и с мелкими черными кудрями.

День за днем я провожу с мисс Кэтрин. Она взялась отредактировать написанную мною книгу о нашей жизни, жизни очередных изгоев. О восторгах и переживаниях переселений. Я написал ее по-английски, далеко не родном для меня языке. А для нее он – родной. Она пишет классно, намного лучше, чем я по русски.

Мисс Кэтрин приезжает ко мне утром, я кормлю ее салатом из моего огорода, она решила стать вегетарьянкой. Любит много авокадо в салате. И, конечно, с болгарской брынзой. Мы начинаем говорить пока готовим салат. И мои писания отходят на второй план.

В девятнадцать ребенок умеет слушать лучше меня в семьдесят. А самое большое человеческое искусство – умение слушать. Слушать и впитывать, задавать вопросы, высказывать сомнения, противоположные точки зрения. Можете так? Мисс Кэтрин может.

За одно это она достойна высших похвал. На такой уровень я сам смог подняться только к концу жизни. И усвоить, что нет правых и виноватых, правильного и неправильного, черного и белого. Ведь надо же, с принятия таких мудростей начинать свою жизнь!

Мы говорим о человеческом эго, о подсознании и сознании, о взаимотношениях индивидуя с обществом, о загадочности вселенной, и смехотворности человеческих устремлений. «О королях и капусте». В девятнадцать она понимает мир настолько глубоко, мне стыдно становится за мою молодость, отданную служению светлому будущему.

Сегодня мы говорили о науке, о том, что наука – игра умных людей, на базе минимальной информации строящих логичную структуру мира, приемлимую для нашего примитивного мышления.

Мы соглашаемся, что люди отнюдь не равны, некоторые могут представить мир в своем воображении, а большинство усыпляется минимальной информацией. И что те, кто способны эту информацию постоянно воспринимать и переваривать – ни в коем случае не должны опускаться на повседневный уровень.

Мисс Кэтрин подавляет меня свободой и широтой своего мышления. Я горд и мне немножко завидно.

Она не стесняется спросить меня, а что такое электричество? Это после 12 лет школы! Ее оправдание – плохой учитель физики. Я – инженер, моему образованию завидуют американские инженеры. Я вдруг осознаю, как трудно объяснить электричество, и что я тоже весьма нетверд. Но знания лезут из меня, как всходящее тесто, я лихо пускаюсь в полуфилософские объяснения, одновременно объясняя и себе.

От электричества мы опять возвращаемся к человеческому эго. Мисс Кэтрин уже хорошо понимает, что все религии направлены на его подавление, чтобы открыть тот блисс, кайф, блаженство, которое приносит безразличие. Но! Не надо торопиться – нет человеческого эго – нет прогресса.

От эго разговор приводит ее к изнасилованию, это страшное явление волнует ее – оно кажется ей чем-то совершенно нечеловеческим, хотя она не девушка. Она видит и нормальный секс слишком жестким, а насилие вызывает у нее ужас. Мы соглашаемся в воинственности человеческого эго, порождающего мерзость.

Мы обсуждаем абсолютную необходимость воспринимать жизнь несерьезно, иначе свихнешься, право. В 19 она понимает это! Хотя склонности к юмору у нее нет, она полная мне противоположность – серьезная и решительная.

Вы посмотрите, как мне везет: в разговорах с внучкой будущее высвечивается реальностью. Когда меня не будет и памяти обо мне тоже, мое будущее, проявится вдруг у неизвестного мне потомка, ироническим и несерьезным отношением к жизни. Кто-то вдруг станет рисовать или музицировать. Или появится изобретательный предприниматель. И его родители будут удивляться «откуда это?» в семье каких-нибудь бухгалтеров или врачей.

Конечно хотелось бы хоть чуточку увидеть тех потомков со странной фамилией, совсем непохожих на меня. Жалко, я не верю в загробную жизнь и переселение душ. Было бы намного легче умирать, зная что «оттуда» будешь наблюдать волнующую историю своих генов, разнесенных по белу свету потомками.

А ведь может быть и совсем наоборот. Какой-то отвратительный характер выглянет из будущего, и окружающие будут проклинать его прародителя. Кто занес в наше холеное генеалогическое древо эту заразу.

Хорошо, что меня тогда не будет, и память сотрется. И выбеленным костям моим не прийдется краснеть.

Правильно мир устроен, я вам говорю: смерть избавляет нас и от будущего тоже. Которое лучше не знать.