Глава4. Синтез

  Внизу, под днищем модификатора, человека все так же ждали торчавшие из земли извивающиеся змеи корнеобразных голодных труб. Дрон, как и сержант, орудуя вторым П3-4, не добился особого успеха: их окружали. Оценив ситуацию, бот начал стрелять порциями, по мере ионизации и охлаждения газа, но Поомм решила дать оружию полностью зарядиться, потому что вдруг вспомнила о способности схомоплазмы почти мгновенно, буквально за считанные сдвиги, изменять свое агрегатное состояние. Она вытянула вперед руку и, как то трехногое чудище, «выплюнула» вперед поток быстро застывающих нитей, целясь в опасно приблизившиеся «воздушные звезды», попутно приказав дрону отдать ей второе оружие, вспомнив о силе роя, которую оно лишь сдерживало.

  Хрупкая на вид девушка склеивала и связывала лучи врагов, раскручивая и сталкивая шары друг с другом; собирала все свои нити вместе и, приказывая им затвердеть, этими снарядами, как заправский древний пращник, яростно пробивала внутреннюю броню окруживших ее существ. Она даже успела сплести некое подобие щита, в котором застревали конечности врагов. И когда П3-4 сообщил о полной зарядке и готовности к бою, Лаална не сразу обратила на это внимание – настолько увлекла ее битва. Повсюду слышался шелест выплескиваемых частей костюма, скрип выпускаемых звездами лучей, жужжание модификаторов, хруст смертельно раненых тел, выходящих из боя и падающих к ногам безмолвных трехногих зрителей. Дрон быстро приспособился к новым условиям, изменив свою форму так, чтобы было удобнее рассекать и просачиваться сквозь сеть тонких и липких щупалец – в которых даже всепожирающий рой застревал и более ничего не мог с этим поделать – туда, в самый их центр, к прочным телам, для нанесения решающего удара. Бой, казалось, подходил к концу, но сержант чувствовала где-то в глубине непонятную гнетущую тревогу, потому что с каждым упавшим телом все больше нарушала главное качество леса – его целостность, тем самым все неотвратимее приближая свой конец.  Восстанавливая дыхание и собирая юнисьют обратно в единое целое, молодая амазонка приготовилась отразить новые атаки шаров. И тут же почувствовала глухой удар снизу: пока ее отвлекали воздушные звезды, корни накапливали материал, строя свое продолжение, чтобы-таки достать нарушителя спокойствия. Как назло, у обоих модификаторов к этому времени кончился заряд, так что далеко улететь она не могла, а псевдокорни уже обвивали П3-4, пытаясь утащить оружие вместе с его хозяйкой в свое подземное логово.

***

– Так Вы говорите, они заражены… Чем же это? – в очередной раз пытаясь переформулировать вопрос так, чтобы учитель ее понял, спросила Анаата.

  По меркам гэд-далиан у бывшего скаута была странная, на их взгляд, манера или «структура» суждений, не позволявшая ей даже «читать» их «книги» – те самые серые шары. Поэтому после посещения Храма, когда небесная «зелень» смещалась к горизонту, она обучалась «на дому». На это уходило почти все время до следующего посещения, но «девушку» это не утомляло: странным образом в этом мире никто не спал, заменяя сон сознательным «погружением в пустоту», что также являлось частью обучения. За время пребывания в Приграничье Анаата постепенно училась видеть себя, правда, сначала – в виде «хвостов», дублирующих ее тело во все возможные стороны. Затем она училась выделять из всего этого многообразия единственный, «истинный хвост» – и, фокусируясь на нем, становиться им. Иллокаан также узнала о том, что принявший ее народ не имел понятия о «прошлом» и «будущем», считая, что все происходит «в данный момент», и приравнивая происходящие в мире изменения к обычному перемещению в пространстве. Привыкнуть к такому Анаата так и не смогла, а потому изъяснялась как умела. В отличие от гэд-далиан, жители Границы учитывали «силу изменения» в своем разговоре, отчего их суждения иногда пестрили этими «изменениями» так, что понять их было очень сложно. Даже те «заражаемые», чьи родители все же успели «свести» приметный панцирь с их маленьких тел с помощью специальных средств, уже отличались от своих сверстников тем, что никак не могли принять «одновременность всего» и решительно не поддавались обучению. Правда, бывало, «черви» прятали «изменяемых» чтобы не «прикреплять» их к обществу, но обычно это заканчивалось побегом самого ребенка. Анаате также пришлось пройти обряд «прикрепления».

  Иллокаан и ее учитель медленно плыли над поселением.

– «Проклятием изменяемые» называют это «Даром», «Болезнью Хранителей» и «способом увидеть невидимое», в частности, «скрытые свойства вещей». Да, мы признаем, что во время первого Исхода «изменяемые» создают удивительные вещи: летающие дома, сферы для сбора анг’а и другие. И это, в некотором понимании,  прекрасно, только если анг, «подаривший» внешние уродства, не задевает внутреннюю структуру. Тем более, что те же исходы, что получаются применением силы «дара», в некотором познании достигаются и нашим Путем Слияния и Опустошения – но при меньших потерях. Ты замечаешь, у того эланэдал’а, структуру которого ты познаешь как… Оломо… Одомог… – тело Хранителя задрожало.
– Оромокри. Уж  эту «структуру» я не забуду…
– Ххогм, Оддомоглд… мы с трудом обучаемся сему произношению – слишком много структурных изменений…
– Все нормально, учитель. Продолжайте.
– Ты замечаешь у него странную силу изменять твою целостность?
– Эм… Вы о том, что из-за этой силы я не могла двигаться?
– Сие есть тоже. Мы познаём, что эта сила «дара» ведет к наполнению и отделению структуры, разрушая и все дальше уводя ее от истинной Начальной Пустоты, что противоречит самому принципу мыслия, жизни и познания первого вторым.
– Унгм, кажется я поняла. С одной стороны это дар, ибо позволяет многого достичь, но с другой – проклятие, ибо ведет к деградации и смерти… так?
 – Ххогм, – радостно завибрировал Хранитель, – суть ты познаёшь правильно. Проклятие начинает распространяться после изменения в небе – оно являет полосу, непознаваемую нами.

  Упоминание о полосе в небе взбудоражило Анаату и приоткрыло еще одну страницу ее памяти  – она живо вспомнила корабль, потерявший управление, крики капитана, пытающегося утихомирить панику молодых и неопытных девушек, а также тряску из-за постепенно выходящего из строя реактора. А еще она снова вспомнила цель, ради которой погибли все остальные члены ее команды. В том, что они не сумели спастись, «девушка»  уже почему-то не сомневалась…

– А… Вы случайно не знаете что-нибудь о некоем предмете, из-за которого этот мир стал таким… ммм… неправильным?
– Унгм, мир только в твоем познании неправильный. Но в некотором познании  ты правый есть. История о Хранителях дает нам то, что мы познаем, как искривляется Стержень по мере погружения в пустоту. «Неправильность» увеличивается в таком случае – до состояния, где Стержень является прямым, не искривленным – и Начальная Пустота царит вокруг, – хранитель вдруг повернул и повел скаута в направлении центра города, хотя они договаривались прогуляться вдоль реки Най. Но Иллокаан ни о чем спрашивать не стала.
– То есть причина «неправильности» – этот самый Стержень? – Анаата уже слышала легенду гэд-далиан о «сотворении мира из Пустоты», но до сих пор не придавала ей особого значения. Может, речь идет о некой расе, что прилетела сюда задолго до людей – и оставила загадочный «стержень», чтобы защитить этот мир от посягательств других пришельцев, таких, как те же люди?
– Унгм, причины как таковой нет. Ты сам, в некотором познании, изменяешь «правила» – и познаёшь Стержень, что являешь собой ты. Твой Стержень и есть твой центр, как Стержень мира есть Столп Унгэлэ цвета прямого края неба.

  Запомнить всего две стороны света Анаате было легко. В направлении Границы, откуда она пришла сюда, "край неба" называли прямым, намекая на Изначальную Пустоту, которую символизировал считающийся священным голубой Столп – странное образование в виде колонны, видневшееся из-за далеких сине-зеленых холмов. С другой стороны Ложбины Мира небо называли "изменяемым" или "начальным": считалось, что именно оттуда в Приграничные территории некогда пришел веселый народ "воды и камня", дав начало двум таким непохожим друг на друга племенам.

– То есть это не предмет, а всего лишь мой центр? – разочарованно протянула «девушка». Столп в центре мира ее не интересовал.
– Достигая состояния нэд-ан-гуадэ, что есть крайняя неопределенность, ты изменяешь форму своей силы – и изгиб своего Стержня. Предмет в центре Эладэн указывает это.

Они выплыли на открытое место – своеобразную площадь, в центре которой возвышался изогнутый как волна белый столб, из которого, как ветки из дерева, торчали прутья разной длины. Сооружение разительно отличалось от окружающей местности, являясь чем-то инородным унылому желто-коричневому пейзажу.

– От центра отходят Нити, проникающие во все уголки внешнего и внутреннего миров…
– Это… это и есть он? Это Стержень? – завибрировала Анаата. Так вот зачем учитель привел ее сюда!
– Ххогм, бонг’эдал. – согласился учитель, – Познаваемый тобой изгиб Стержня являет собой форму силы изменений.
– А что есть Нить? Я познаю это в некотором изменении? – поинтересовалась Иллокаан, разглядывая Стержень. Если это и был тот самый «божественный» артефакт, то доставить его людям она явно не сумеет. Разве что, используя дронов, но кто знает, где теперь искать упавший корабль? Хотя, по крайней мере, скаут могла изучить предмет легендарной мощи. Вблизи столб представлял собой структуру, составленную из скрепленных между собой многочисленных белоснежных шаров. Скрепленных настолько плотно, что  между ними не оставалось ни единого разрыва.

– Нить есть связь центра с собой и миром внутри себя. При усилении нэд-ан-гуадэ ты ослабляешь связывающие тебя нити – и плетешь новые. Так мы изменяем нити не только внутреннего, но и внешнего мира, – при этих словах учитель принял форму неопределенности, став размытым пятном. Чтобы видеть что происходит, Анаата тоже «погрузилась в пустоту». Мир расплылся, в очередной раз став "хвостатым". Хранитель сфокусировался на одном из выпиравших из земли ее  многочисленных  «хвостов». Посреди площади вырос холм. Затем она снова стала ровной. Иллокаан вдруг осенила одна догадка. Она попробовала выбрать измененную форму Стержня, но у нее ничего не получилось. «Конечно, ведь это его силой я пользуюсь. Он же не позволит использовать ее на самом себе!» – с грустью размышляла скаут, потеряв надежду быстро и незаметно телепортировать его и себя вместе с ним куда угодно. Учителю о своей попытке она сказать не решилась. Мало ли. Вместо этого она выбрала «хвост» еще одного холма и затем убрала его. Тут Анаату настигла вторая догадка: «…и еще не факт, что вдали от этого мира технология «усиления этого... нэд..ангдэ» вообще будет работать…».

– Также мы перемещаемся в любое место внешнего мира, используя его связь с внутренним, – передал хранитель Анаате. Они снова погрузились в пустоту.

Тело хранителя распространило себя вокруг, и он, сфокусировавшись на одном из своих «хвостов», оказался по другую сторону площади. Анаата восхитилась искусством мастера – она зачем-то всегда стремилась избавиться от раздражающего самокопирования, из-за которого не видела окружающей обстановки. Но теперь она «познаёт» как полезны иногда бывают эти «хвосты». Ученица повторила трюк: распространив себя во все стороны, начала смещаться по направлению к учителю. Она не впервые фокусировала свое внимание «не на своем» теле – и уже не так боялась «потерять себя», как в первый раз. На вопрос: «А где же тогда истинная я, если «я» меняю свое тело?» – хранитель успокоил ее: «Это все и есть ты. То, что ты познаёшь как «множество», есть лишь нити, связывающие тебя с собой. Но убираешь нити, освобождаешься от них – и ты познаёшь, что кроме тебя ничего нет. Сие есть различие между «ничем» и пустотой. Последняя есть все, тогда как у первого нет даже существования».

  Анаата, в отличие от мгновенного перемещения учителя, двигалась очень медленно, не имея пока опыта в быстрой перефокусировке. Но на полпути произошло нечто странное. «Девушка» вдруг увидела хвосты, явно не принадлежащие ей!  Вот только выглядели они почему-то как один из вариантов ее «прошлого» и плавно «втекали» в «текущие» ее хвосты.  И чем больше она интересовалась ими – тем сильнее смещалась в их сторону. Анаата испугалась, но в этом страхе непроизвольно представляла себе все то, чего боялась, а именно – окончательной «потери себя», несмотря на все слова учителя – что лишь увеличивало скорость смещения. Фокусировка «на себе» не помогала. «Учиитель! Вытааскиваай меняа-а!» – едва успела она передать хранителю, прежде чем ее втянуло в совершенно чужое тело.

Эпилог:
http://proza.ru/2010/07/29/436