Жгло, меня жгло, что не тружусь… дело не в нужде, а в морали. Наконец, попал в страну Строкогонию. Денежки пошли. Прекрасно!
Успокоилось всё, улеглось. И вдруг новый демон стал шептать - Ты ходишь по кругу, по кругу, по кругу… Зачем, а?
Не сошёлся с начальством. Вылетел, и спасибо.
На бирже труда - люди особой закалки. Месяцами ожидают дела, безработные – пятое сословие. ”У меня есть пара ребят, готовых взять автоматы”, - сказал мне один из них. Заглох призыв объединить усилия по защите своих прав. ”Молния не грянула, петух не клюнул”… но надо знать - каждый строй зачатый в чрезвычайной ситуации беременен революцией и всегда разрешается ею.
Предохраниться от неминуемых бедствий можно, заложив в основании государства не застывший пепел насильственных жертв, а родной воздух, вдыхая который, легче ”зреть в корень”.
Тут развилка. ”Важно ясно понимать различие между точкой зрения на естественное право Аристотеля и Макиавеллианством. Макиавелли отрицает естественное право, потому что он ориентируется на экстремальные ситуации, в которых потребность в справедливости уменьшена до требований необходимости, а не на нормальные ситуации, в которых потребность в справедливости в строгом смысле есть высший закон”, - Лео Штраус совершает поворот к классической политической теории в условиях постмодерна.
Едва ли уловима грань между занятием ”прекрасным и бесполезным” и философией как нелепой безделушкой, которой играют забавы ради или хуже - безжалостно используют в своих целях.
Неужели мы добродетельны в той мере, в какой выгодно? ”Я – просто супер. Умен, энергичен, коммуникабелен. У меня все лучшие качества, чтобы работать у Вас...”, - бросит новичок начальнику. Другой скажет – ”У меня столько опыта, как бы не лопнуть. И всё – успешно”. Какая-то эпидемия фальши.
К.П. Победоносцев верно писал, о том, что нельзя представить народ в парламенте и очень нескромно говорить какой ты хороший на выборах… от пропущенной через мясорубку XX века демократии, осталась одна мутная жижица.
Теперь власть исходит не от монарха, аристократии или нации… вообще, не от человека, а от денег и блеска золотого тельца. Толпа не может выбирать по определению, она не желает трудиться… инстинкт целого поколения не в том, чтобы найти своё призвание, а получать больше ”благ”, ничего не делая.
Фундаментальный опыт ”сейчас перемещается от полюса, стимулирующего развитие системы, к некоему не-труду, к бездеятельности”. Следом за Ги Дебором мы пытаемся переиграть ”общество спектакля”, и главная наша проблема не в затрате психофизиологической энергии – её не жаль, а в том режиме жизни, который нужно преодолеть.
Один кладёт карты в интернете и получает баснословные суммы. Другой изучает Гетё или пишет не хуже, чем немецкий поэт, но едва ли выживает. Кто же из них работает? Весь фокус в том, что – ”никто”.
”Видение гештальтов есть революционный акт постольку, поскольку оно узнает бытие в совокупной и единой полноте его жизни”, - Э.Юнгер в XX веке здесь узрел рабочего, но, заметим, настало время безработного, лишнего… Даже, если у Вас отличное место, крепкие отношения с начальством и большие связи, нет никакой гарантии, что завтра не окажетесь на улице.
”Я” человеческое раздроблено и никто себя не найдёт. Большинство тех, кто говорит о своем успехе, отдают дань прошлой моде. Например, администрации держатся идеологии технической эффективности и поэтому, наверное, не работают больше всех. Как бы чиновники не давали пресс-конференций, не пилили бюджет, не вбивали в головы мальчикам патриотические клише, когда они занимаются любовью с Россией как могут и как хотят… если, конечно, не отвергнет.
Не будем читать морали о царстве блата и разврата, нет тех, кто поставил бы управленцев к стенке и со словами народного проклятия прострелил бы им головы. Хорошо, не надо. Лучше Станислав Ежи Лец ”Самое слабое звено в цепи и есть самое сильное. Оно разрывает цепь”, - наверное, пассивность масс ведёт к новому освобождению. И наша политическая элита принесет большую пользу стране, если будет медитировать у себя на курортах, чем набрасывать покрывало Майи на россиян.
Окропить болото кровью… нет, пока любой протест означает проигрыш. Главный переворот должен произойти не в лютой ненависти, а в понимании своего предназначения.
Союз безработных – объединение людей, засыпающих тину безвременья своей землёй и готовых ступать по ней или точнее - совершать поступки. Их совесть как свободный вдох… естественно сырьевая экономика начинает работать на себя, равномерно развивая все регионы.
Второй шаг – возникновение высокотехнологического производства, которое никак не выгодно нашим компрадорам. Ладно, будет этика, где взять умения и знания? – Сегодняшние университеты - пустые фабрики престижа. Как же иначе – профессию выбирали не по призванию, а потому, что она могла дать: технари и инженеры 70-х и 80-х годов, юристы и экономисты 90-х, 2000-х. Кто на очереди? – те, кого пора отправить домой заграницу.
Сквозь восстание пятого сословия мы видим завтрашний день, и только после того как изменится сама жизнь, займёмся различными делами, перед которыми - созерцание истины и добра явится новым хлебом насущным.
Союз безработных
© Copyright: Сергей Романовский, 2010
Свидетельство о публикации №210080501235
Свидетельство о публикации №210080501235
Рецензии
Я Вашу точку зрения разделяю.
Несколько месяцев назад я записал вот такой вывод:
http://www.proza.ru/2010/05/30/144
А теперь Ваша статья ... совершенно неожиданное параллельное представление.
Очень интересная работа.
И очень живо написана.
Конструктивно перекликается с "Функционером"-"четвертым человеком" Альфреда Вебера.
Ессли у Вебера современный "четвертый человек" рассматривается как человеческая стадия развития на протяжении истиорического момента, то у Вас "пятое сословие" рассматривается в поперечном историческом срезе, как исходная среда для "человека пятого".
Думаю, что подход к развитию человечества с точки зрения эволюции человека, а не с точки зрения эволюции общества является правильным.
Кроме того, я тоже против возведения труда,равно производительного или непроизводительного, в культ.Равно как возведения в культ и безделия.
Труд должен быть необходимым и достаточным, это и для равновесия системы полезно, так как не увеличивает энтропию избыточно.
Много интересных направлений мысли затронуто в Вашей работе.
Этакий взгляд сразу в нескольких направлениях, или с нескольких сторон.
Наталкивает на интересные мысли и провоцирует подумать.
Спасибо, рад прочтению Вашей работы.
Почитаю другие.
___________
В качестве выражения солидарности, помещаю стихи очень меня тронувшие когда-то и остающиеся такими по сей день.
Они было посланы когда-то Маяковскому неким Равичем:
БЕЗРАБОТНЫЙ
(Из дневника безработного)
Голос толпы, как труба...
Длинная, длинная очередь.
И тянутся к бирже труда
Хмурые чернорабочие.
Замызганный каменный пол.
Скамейки. На них вповалку
Женский и мужеский пол,
В шапках и полушалках.
Застыли люди иль спят?
Какая коса их скосила?..
Черна от бровей до пят,
Черна рабочая сила...
С лопатами ждут копачи,
Глядят лесорубы хмуро.
И в тесном углу молчит
Белая кисть штукатура.
А где-то сопит весна,
И воздух гнилой топорщится...
Встает от пьяного сна
Веселая Фенька уборщица.
И Фенька тащит меня,
Рыгая капустой и водкой...
Но вдруг толпа загудела, звеня,
У грязной перегородки.
Тре-бо-ва-ние пришло...
Сто человек на работу.
И стало как будто светло,
И жизнь стала в охоту...
Толпа зашумела, как дуб,
И выросли руки, как сучья,
На плотника лез лесоруб,
Копальщики перли, как тучи.
И карточки зрели в руках,
И ширился гул безработных...
Волна волновалась, пока
Не набрали полную сотню.
В счастливцах вспыхнул огонь,
В глазах наливалась настойка,
Сила сочилась в ладонь,
Ушли они стадом на стройку.
А где-то глухие часы
На башне высокой завыли.
Все ушли, как голодные псы,
И биржу труда закрыли.
Улица так и гудит.
А вечер над крышами гордый.
Мы с Фенькой пошли бродить
От нечего делать по городу.
В карманах у нас ни боба.
Ей шамать охота с похмелья.
А там на панелях гульба —
Растратчикам пир и веселье...
Водят дамы собак на цепке,
И собаки, как дамы, толсты,
И парень в новенькой кепке
Покупает девчонке цветы.
А Фенька моя пьяна...
Я чую, что девка тает.
Для других пахнет весна,
А для нас она воняет.
Между прочим, подходит ночь.
На руке моей виснет Фенька,
Ей от голода стало невмочь,—
Мы присели на камень ступеньки.
Эх, пошамать бы рыбы теперь!
Аж во рту стало нудно и сухо.
И ворчит, как дремучий зверь,
Мое неуемное брюхо.
Эх, на поясе сколько дыр
Я сегодня гвоздем продырявил!
Над бульваром вечерний дым —
Там поют больные лярвы.
Закусила Фенька губу.
Отодвинулась. Стало ей тесно,
И зовет ее на гульбу
Отдаленная пьяная песня.
Я за нею в потемки пошел,
Проводил ее до бульвара.
Будто просо в дырявый мешок,
В нем насыпаны пьяные шмары.
Покупают их мясо за деньги
Люди, гнилые, как пни.
И голодная добрая Фенька
Потеряет хорошие дни...
Я ушел в темноту бездорожья,
Видел Фенькины угли-глаза.
Я видал, какой-то прохожий
Ее грубо за руку взял.
И такая жальба за подругу,
Ее глаз мне стало жаль.
Я за пазуху сунул руку,
Но не нашел ножа.
Давеча продал я ножик —
Хлеба купил, папирос...
Оглянулся... пропал прохожий
И Феньку с собою увез.
Я долго по улицам шлялся,
Горела моя голова.
Запела цыганским вальсом
И слюни пускала Нева...
А где-то гремящие трубы
Запели на сто голосов,
Как будто вошли лесорубы
В чубатые чащи лесов.
А в тумане пегом и диком,
Где глохнет ветровый свист,
Стоит Петька Великий
Безработный кавалерист.
И дремлют заржавленной болью
Оскаленные стены дворца...
..........
Неужели те годы уплыли
И растаяли песни свинца?
Да... Теперь мне, пожалуй, за тридцать,
Чуб мой стал понемногу седым,
Но тогда было радостно биться
Даже самым простым рядовым.
Революции дал я немного.
Но гореть за нее хорошо.
С военкомом одной дорогой
Я в шинели растрепанной шел.
И в холодные дымные ночи,
Когда песня сердцу — сестра,
Я в отряде — простой наводчик —
С пулеметом стоял у костра.
Мне мерещится шум барабана
В духоте ночлежных ночей.
Я люблю, когда старая рана
В непогоду болит на плече.
Вспоминаю былое горение.
Эти ночи ко мне не придут...
Эх, добряга ты, ветер весенний,
Мне от голода нынче капут.
Мне придется издохнуть с голоду,
Дорогая красотка-весна.
Ишь как лопает звезды-жолуди
Рябая свинья-луна.
За Невою рассветом кроются
Сытые небеса...
На углу домина строится —
И такие на диво леса!
Размахнулось руками строение,
А стена высока и нова.
Это началась стройка весенняя —
Значит, рано еще унывать.
Эй ты, сердце, до жизни охочее.
Веселее и жарче стучи!..
Скоро утро —
Придут рабочие.
Попрошусь таскать
Кирпичи...
Л. Равич (1928)
Удачи, Товарищ!
Иъ Лю Ха 28.11.2010 19:56 • Заявить о нарушении
Несколько месяцев назад я записал вот такой вывод:
http://www.proza.ru/2010/05/30/144
А теперь Ваша статья ... совершенно неожиданное параллельное представление.
Очень интересная работа.
И очень живо написана.
Конструктивно перекликается с "Функционером"-"четвертым человеком" Альфреда Вебера.
Ессли у Вебера современный "четвертый человек" рассматривается как человеческая стадия развития на протяжении истиорического момента, то у Вас "пятое сословие" рассматривается в поперечном историческом срезе, как исходная среда для "человека пятого".
Думаю, что подход к развитию человечества с точки зрения эволюции человека, а не с точки зрения эволюции общества является правильным.
Кроме того, я тоже против возведения труда,равно производительного или непроизводительного, в культ.Равно как возведения в культ и безделия.
Труд должен быть необходимым и достаточным, это и для равновесия системы полезно, так как не увеличивает энтропию избыточно.
Много интересных направлений мысли затронуто в Вашей работе.
Этакий взгляд сразу в нескольких направлениях, или с нескольких сторон.
Наталкивает на интересные мысли и провоцирует подумать.
Спасибо, рад прочтению Вашей работы.
Почитаю другие.
___________
В качестве выражения солидарности, помещаю стихи очень меня тронувшие когда-то и остающиеся такими по сей день.
Они было посланы когда-то Маяковскому неким Равичем:
БЕЗРАБОТНЫЙ
(Из дневника безработного)
Голос толпы, как труба...
Длинная, длинная очередь.
И тянутся к бирже труда
Хмурые чернорабочие.
Замызганный каменный пол.
Скамейки. На них вповалку
Женский и мужеский пол,
В шапках и полушалках.
Застыли люди иль спят?
Какая коса их скосила?..
Черна от бровей до пят,
Черна рабочая сила...
С лопатами ждут копачи,
Глядят лесорубы хмуро.
И в тесном углу молчит
Белая кисть штукатура.
А где-то сопит весна,
И воздух гнилой топорщится...
Встает от пьяного сна
Веселая Фенька уборщица.
И Фенька тащит меня,
Рыгая капустой и водкой...
Но вдруг толпа загудела, звеня,
У грязной перегородки.
Тре-бо-ва-ние пришло...
Сто человек на работу.
И стало как будто светло,
И жизнь стала в охоту...
Толпа зашумела, как дуб,
И выросли руки, как сучья,
На плотника лез лесоруб,
Копальщики перли, как тучи.
И карточки зрели в руках,
И ширился гул безработных...
Волна волновалась, пока
Не набрали полную сотню.
В счастливцах вспыхнул огонь,
В глазах наливалась настойка,
Сила сочилась в ладонь,
Ушли они стадом на стройку.
А где-то глухие часы
На башне высокой завыли.
Все ушли, как голодные псы,
И биржу труда закрыли.
Улица так и гудит.
А вечер над крышами гордый.
Мы с Фенькой пошли бродить
От нечего делать по городу.
В карманах у нас ни боба.
Ей шамать охота с похмелья.
А там на панелях гульба —
Растратчикам пир и веселье...
Водят дамы собак на цепке,
И собаки, как дамы, толсты,
И парень в новенькой кепке
Покупает девчонке цветы.
А Фенька моя пьяна...
Я чую, что девка тает.
Для других пахнет весна,
А для нас она воняет.
Между прочим, подходит ночь.
На руке моей виснет Фенька,
Ей от голода стало невмочь,—
Мы присели на камень ступеньки.
Эх, пошамать бы рыбы теперь!
Аж во рту стало нудно и сухо.
И ворчит, как дремучий зверь,
Мое неуемное брюхо.
Эх, на поясе сколько дыр
Я сегодня гвоздем продырявил!
Над бульваром вечерний дым —
Там поют больные лярвы.
Закусила Фенька губу.
Отодвинулась. Стало ей тесно,
И зовет ее на гульбу
Отдаленная пьяная песня.
Я за нею в потемки пошел,
Проводил ее до бульвара.
Будто просо в дырявый мешок,
В нем насыпаны пьяные шмары.
Покупают их мясо за деньги
Люди, гнилые, как пни.
И голодная добрая Фенька
Потеряет хорошие дни...
Я ушел в темноту бездорожья,
Видел Фенькины угли-глаза.
Я видал, какой-то прохожий
Ее грубо за руку взял.
И такая жальба за подругу,
Ее глаз мне стало жаль.
Я за пазуху сунул руку,
Но не нашел ножа.
Давеча продал я ножик —
Хлеба купил, папирос...
Оглянулся... пропал прохожий
И Феньку с собою увез.
Я долго по улицам шлялся,
Горела моя голова.
Запела цыганским вальсом
И слюни пускала Нева...
А где-то гремящие трубы
Запели на сто голосов,
Как будто вошли лесорубы
В чубатые чащи лесов.
А в тумане пегом и диком,
Где глохнет ветровый свист,
Стоит Петька Великий
Безработный кавалерист.
И дремлют заржавленной болью
Оскаленные стены дворца...
..........
Неужели те годы уплыли
И растаяли песни свинца?
Да... Теперь мне, пожалуй, за тридцать,
Чуб мой стал понемногу седым,
Но тогда было радостно биться
Даже самым простым рядовым.
Революции дал я немного.
Но гореть за нее хорошо.
С военкомом одной дорогой
Я в шинели растрепанной шел.
И в холодные дымные ночи,
Когда песня сердцу — сестра,
Я в отряде — простой наводчик —
С пулеметом стоял у костра.
Мне мерещится шум барабана
В духоте ночлежных ночей.
Я люблю, когда старая рана
В непогоду болит на плече.
Вспоминаю былое горение.
Эти ночи ко мне не придут...
Эх, добряга ты, ветер весенний,
Мне от голода нынче капут.
Мне придется издохнуть с голоду,
Дорогая красотка-весна.
Ишь как лопает звезды-жолуди
Рябая свинья-луна.
За Невою рассветом кроются
Сытые небеса...
На углу домина строится —
И такие на диво леса!
Размахнулось руками строение,
А стена высока и нова.
Это началась стройка весенняя —
Значит, рано еще унывать.
Эй ты, сердце, до жизни охочее.
Веселее и жарче стучи!..
Скоро утро —
Придут рабочие.
Попрошусь таскать
Кирпичи...
Л. Равич (1928)
Удачи, Товарищ!
Иъ Лю Ха 28.11.2010 19:56 • Заявить о нарушении
Благодарю, в таких стихах точно отражено время - менее профессионально чем у Маяковкого, но зато более живо.
Сергей Романовский 29.11.2010 02:11 Заявить о нарушении
Сергей Романовский 29.11.2010 02:11 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.