Сердце тьмы 2. Пролог Гл. 1

Пролог 

Ночное небо было расцвечено яркими пятнами. Свет истекал из-за горизонта, потоками струясь по небосводу и сходясь в одной точке. Здесь сияние меркло, энергия его источавшая, сливалась в невидимую воронку, нижняя часть которой упиралась в белый монолит,  ярким пятном выделявшийся на фоне тёмно-серых скал. Рядом с круглой плитой, центром притяжения магических потоков, стоял человек. Светлые одежды, длинные белые волосы, глубокие морщины на обветренном лице. В руках старый маг удерживал посох, увитый позолоченным изображением дракона. Каждый мускул на его лице был напряжён, глаза закрыты, губы едва заметно шевелились. Сила повиновалась чародею, проходя сквозь высеченную в камне печать. Магический контур замыкался, навеки сковывая зло, заключённое во чреве горы. Никто и ничто не сможет проникнуть внутрь, никто и ничто не выйдет наружу. Руки волшебника дрогнули, на лбу выступила испарина. Последние витки энергетической спирали легли в вихрь заключительной части трансформы. Узор в виде многоконечной звезды, окружённой тройным кругом, налился ярким сиянием. На некоторое время оно озарило отвесные скалы, окружавшие площадку, потом стало меркнуть. Маг устало опёрся на посох и несколько минут не двигался с места. Из сгустившейся тьмы вынырнуло несколько теней.
- Вы закончили, ваше высочество? – осторожно спросил у старого чародея один из подошедших магов.
- Это всё, что я могу сделать, - вздохнул тот. – Будем надеяться, этого хватит.
- Тогда нужно уходить отсюда, - прогудел невысокий, облачённый в тяжёлые доспехи мастер камня. – Мы отбросили отродий тьмы, но скоро они вернутся, а мы потеряли слишком много наших братьев.   
- Прежде чем уйти, нужно ещё кое-что сделать. Помогите мне. Встаньте в круг.
Чародеи без вопросов обступили белую плиту, а старый волшебник встал в центре звезды. Некоторое время его посох описывал в воздухе замысловатые дуги. Отрывистый раскат грома заставил волшебников вздрогнуть. Широкое каменное кольцо, внутри которого заключалась печать, прорезали трещины. С сухим треском обод раскололся на несколько фрагментов. Часть их немедленно рассыпалась в прах, на их месте остались лишь небольшие изогнутые плитки.
- Каждый из вас заберёт с собой по одному осколку, - твёрдо произнёс старик. – Кольцо впитало отголоски заклятий, которыми я сковал гробницу. Я сделал этот буфер, чтобы память не ушла в скалы. Теперь только проявив записанное на этих камнях, можно вскрыть гробницу.
- Тогда не лучше ли уничтожить их? - горячо воскликнул молодой маг огненной стихии.
- Нет. Природа силы, которую пробудил Проклятый, так и не была познана нами. Она не угасла и продолжает пульсировать под нашими ногами. Даже я не знаю, чего можно ожидать от неё в дальнейшем. Тело колдуна неуничтожимо, но, возможно, время устранит эту преграду. Не стоит торопиться и замуровывать дверь, которая когда-нибудь ещё может понадобиться.
Один за другим маги подняли обломки каменного кольца.
- А теперь пора выбираться, - накинув на голову капюшон, маг двинулся по узкой тропе между скал.
Остальные чародеи последовали за ним. Откуда-то из глубины ущелья им вслед раздался протяжный вой.
…Он устал. Слабость росла с каждым днём, с каждым часом. Сегодня у него не нашлось сил даже на то, чтобы самостоятельно подняться с ложа. Его час уже близок. Страха не было. Только разочарование. Он прожил долгую жизнь, слишком долгую даже для такого, как он. Его тело уже давно должно было стать прахом, если бы не цель, заставлявшая искать путь сквозь века и тысячелетия. Стремясь к ней, он сумел преодолеть даже грань эпох. Ему не хватило совсем чуть-чуть, каких-то пяти-шести столетий. Старый маг горько улыбнулся. Тот, чьего рождения он так и не дождался, не узнает о том последнем обмане. Впрочем, может, оно и к лучшему. 
Волшебник тяжело вздохнул, глядя на неподвижную поверхность озера. Он чувствовал рядом с собой призрачную грань тонкого мира. Что ж, он сделал всё, чтобы быть достойным родового имени, и неважно, что оно кануло в лету вместе с ушедшей эпохой. Здесь же его станут называть по-другому. Его губы изогнулись в усмешке. Вот и он нежданно-негаданно превратился в божество. Что ж, не самое худшее завершение его истории.
Веки налились тяжестью, мир подёрнулся пеленой. Смерть – неизбежный и необходимый этап, дверь в коридор, в конце которого новая жизнь.
Перед глазами понеслась череда видений.
…Полумрак громадного зала, каменные колонны, между которыми сражаются воины. Невысокие, мощные фигуры в тяжёлых доспехах, перекошенные от ярости лица и зловещая тень на грани восприятия…
…Белый грот, неподвижно застывшие тела стражей, мечущиеся под куполом призраки, а в центре - хрустальный ларец. Фигура в золотой чешуе, окружённая серым нимбом проклятья. В руке костяной посох…   
…Пылающий город, окружённый густыми лесами. По улицам потоком льются воины-демоны, сотворённые дыханием Тьмы. У порога лесного храма их поджидает человек в тёмном балахоне, вокруг лежат мёртвые маги народа лесов…
…Инфернальные вихри, вонзающиеся в ряды воинов, огненное зарево встаёт над горизонтом. Звон мечей, гул боевых заклятий. Сражение, в котором ни одной из сражающихся сторон не суждено победить, потому что на поле брани лежит тень давно источившейся пирамиды.    
Пальцы чародея впились в края ложа, глаза широко распахнулись. Нет, он не может умереть, он должен предупредить их об опасности.
«У них свой путь, - у изголовья кровати проступил прозрачный силуэт. – Ты сделал всё, что мог. Это их время, их мир. А тебе пора. У тебя своя судьба».
Но взгляд старого чародея был прикован к воде. Губы шептали слова последнего заклятья. 
Тело того, кого позже назовут Святителем-Громовержцем, истаяло, а на берегу появился юноша в свободной светлой одежде с длинными белыми волосами, в которых проглядывала едва заметная тёмная прядь.

               
                ЧАСТЬ 1
                ГЛАВА 1
                Беглый некромант
Бывают сады, похожие на музеи, где каждое деревце, каждый цветок знает своё место. В них всё идеально и оттого кажется неестественным. Они радуют глаз эстета, но не вызывают внутри тепла и чувства уюта. Ими можно восхищаться, но их красота холодна. Сад, окружавший большой каменный дом с рыжей черепичной крышей, был совсем не таким. Усыпанные мелким гравием дорожки петляли между густо заросших клумб, небольшие уютные беседки утопали в сплетениях вьюнов, на ветвях кустарников и садовых деревьев алели плоды. Всё ухожено и аккуратно, но нет ощущения искусственности, как в садах у многих знатных особ.
Мариэль наслаждалась покоем, покачиваясь в гамаке, и думала о том, что когда у неё появится свой дом, он будет похож на этот. Большой, просторный, уютный, не чета всяким там дворянским гнёздам. Мариэль вздохнула. Как жаль, что им уже пора уезжать. Поднявшись из гамака, она побрела к дому.
Экипаж стоял у крыльца, кучер сидел на козлах, но сестры Амельтиды видно не было. Взгляд Мариэль задержался на возчике. Ей никак не удавалось забыть своего промаха. Девушка насупилась. Почему она не может выкинуть из головы этого человека? Она терпеть не могла этого самоуверенного, нахального типа! Она желала, чтобы они больше никогда не встречались. И тем не менее постоянно вспоминала его. Более того, он являлся ей во снах. Впрочем, он ли? Мариэль была не совсем уверена. В её сновидениях лицо Янтариона-Бардибора порой менялась, и перед ней появлялся другой человек с длинными волосами цвета свежевыпавшего снега. Кто он такой и почему она видит его, девушка не могла понять, но была уверена – этот человек не плод её воображения. И одновременно она ощущала какую-то его связь с Янтарионом. Но как чародей, да ещё такой могущественный может одновременно являться убийцей магов. И это почему-то не отталкивало её, а наоборот только подстёгивало её интерес к нему.
Волшебница раздражённо тряхнула головой, поняв, что опять видит перед глазами Яна. Лучше думать о Самаэсте. Вот уже несколько месяцев огненный маг ухаживал за ней. Эст нравился Мариэль. Остроумный, обходительный, надёжный. Он мог стать прекрасным спутником жизни. С ним она чувствовала себя спокойно. 
Двери дома открылись, на пороге появилась сестра Амельтида, которую сопровождали хозяева дома и их дочь, привлекательная семнадцатилетняя девушка, обладавшая ярко выраженным магическим даром. На ступенях она подхватила немолодую монахиню под руку, помогая ей спуститься. Её глаза светились от счастья. Мариэль посмотрела на родителей. Мать девушки была рада за дочь, а вот отец пребывал в мрачном расположении духа. По-своему его можно было понять. Благополучие его семьи во многом зависело от успехов детей. Его старшие сын с дочерью оказались носителями магического дара и сейчас находились в обучении у волшебников Флорелиума и Анимальгармы. Редчайший случай, чтобы в семье все дети оказались наделены силой. Мужчина рассчитывал, что и младшая дочь пойдёт по стопам брата с сестрой, укрепив связь их рода с сильными мира сего. Но Фелодия не захотела этого, мечтая служить Святителю. Сестра Амельтида как раз и прибыла сюда, чтобы убедить родителей девушки отпустить её в монастырь Святой Валины. Что же до присутствия Мариэль, это мать-настоятельница попросила её сопровождать немолодую сестру-монахиню. Так как других дел у юной чародейки не нашлось, она с радостью согласилась.
- Ну-с, моя милая, - подойдя к экипажу, Амельтида повернулась к Фелодии. – Пора нам на время расстаться. Но, я надеюсь, очень скоро мы снова увидимся. В любой момент мы будем рады видеть тебя в нашей обители. Однако если сомнения ещё гложут тебя…
- Нет, матушка, - покачала головой девушка. – Поговорив с вами и преланом Хагримом, я окончательно поняла, что мой путь лежит к богу. Я хочу служить ему так, как служите вы. 
- Мы будем рады принять тебя. И я надеюсь, твой отец больше не станет упрекать тебя, - Амельтида посмотрела на хозяина дома.
Мужчина ещё больше помрачнел.
- Если это принесёт счастье моей дочери… я не стану её удерживать, - выдавил он под настойчивым взглядом жены.
- Вот видишь, - улыбнулась монахиня. – Отец любит тебя и хочет твоего счастья. Для тебя нет больше преград.
- Спасибо, матушка. Мне осталось только попрощаться с братом и сестрой. Я приеду как только увижу их. Они скоро будут здесь.
- Не волнуйся. У тебя достаточно времени.
Попрощавшись с хозяевами поместья, Амельтида села в экипаж. Мариэль устроилась рядом. Кучер тронул лошадей, и карета покатила к воротам. Выехав на дорогу, экипаж постепенно набрал скорость. Когда ограда поместья закончилась, с обеих сторон потянулись угодья с бесконечными рядами плодовых деревьев. Каждое деревце и куст был густо облеплен плодами. Стоило Мариэль напрячь свои чародейские способности, как она ощутила токи магии, пронизывавшие всё вокруг. Благодаря волшебству сады Мурлиция плодоносили по четыре-пять раз в году, принося огромный урожай отборнейших фруктов и ягод. Немного дальше располагались крахмовые и зерничные поля, на которые также были наложены заклятья ускоряющие рост растений. Маги поработали на славу: сложные чары защищали посевы и от вредителей, и от засух, и от наводнений. Другие трансформы оберегали от воров и помогали по хозяйству. Принадлежавшие фермеру стада бояков, криворогов и быканов лакомились самой лучшей и сочной травой, давая сладкое молоко, отборную шерсть и вкуснейшее мясо. А чтобы получить последнее, животных даже не надо было резать. Через определённый промежуток времени у каждого на спине вырастал заметный горб, который потом без труда отделялся от тела, а на его месте образовывался участок с молодой кожей. Хотя внешне это смотрелось довольно уродливо, зато обеспечивало хозяев нежнейшим мясом и приносило значительную прибыль. Животные же совсем не страдали. Под нож пускали только совсем старую скотину. Стада стерегли церберы, магически изменённые лесные псы. Эти хищники стали настолько быстрыми, сильными и свирепыми, что были способные справиться даже с некоторыми тварями тёмных земель. А не так давно Мурлиций купил озеро, где собирался разводить редких рыб. Сады бывшего купца славились на всё королевство и вполне могли поспорить с орденскими. Впрочем, чего ещё ожидать, если сын – чародей ордена живой гармонии, а дочь – волшебница Флорелиума. Оставалось только гадать, что было, если бы ещё и младшая дочь пошла по их пути. Поэтому понятно разочарование мужчины, когда Фелодия приняла решения стать монахиней. Впрочем, и в этом ушлый Мурлиций наверняка найдёт выгоду, например выбьет у местного прелана освобождение от церковной десятины.    
- Добрая девочка, - улыбнулась сестра Амельтида. – И душа у неё чистая.
- И дар не слабый, - думая о своём, откликнулась Мариэль.
- И насколько же ты её оценила?
- До волшебницы среднего предела точно сможет дойти. Вот только сумеет ли применить свой дар в нужном нам направлении.
- Монастырю нужны не только воительницы.
- Конечно.
- Тебе понравилось у Мурлиция?
- Красивый сад и дом уютный.
- Это от матери Фелодии. Заметила, какая у неё аура?
- Светлая женщина.
- У таких, как она, особый дар, с которым не сравнится никакая магия, - монахиня вздохнула. – Если бы в нашем мире было больше таких, как она! Всё зло ушло бы само собой.
- Зло не может уйти, а если это случиться, уйдёт и род человеческий.
- Печально, но ты права, детка. Мы стремимся к тому, чего вряд ли сможем достичь. Но, даже следуя по этой дороге, мы идём по стопам Святителя.
- Наверное. Впрочем, за себя я не уверена. Я часто испытываю злость, порой не могу совладать с гордыней, - девушка тряхнула головой. – Возможно, я не достойна жить среди вас.
- Не говори так. Даже Святитель в начале пути не был безгрешен. И он говорил, что у каждого свой путь к просветлению. А ты ещё молода и находишься в самом начале дороги жизни. Всё зависит от тебя.   
Мариэль кивнула и, отвернувшись, посмотрело в окно. Она любила сестёр, порой хорошо было побыть в тишине святой обители, но девушка знала – рано или поздно она покинет стены монастыря. Она могла бы уйти прямо сейчас, но тогда ей пришлось бы налаживать собственную жизнь, искать в ней какую-то цель. Пока же она сама не понимала, чего хочет в жизни.
Владения Мурлиция закончились, дорога стала не такой ровной.  Вокруг потянулись луга, затем карета въехала в лес. Край изобиловал множеством мелких озёр, и часто сквозь листву верхор и грабанов проглядывала водная гладь. Постепенно лес становился гуще, на смену грабанам пришли гигантские мериоцинты и иглолисты, их стволы понизу увивал зелёный и синий мох. Землю между деревьями скрывали разлапистые заросли низинного верхотравника. Озёра, попадавшиеся вдоль дороги, были заболочены, вокруг стеной стояли тонкие иверы. Мариэль насторожилась, зная, что в этих местах пошаливают разбойники. Последнее время король-наместник всерьёз взялся за бандитскую вольницу, но добить лесных братьев окончательно ему никак не удавалось. Поговаривали, будто у разбойного люда есть свои покровители среди дворян, а в шайку входит несколько волшебников. В последнее Мариэль слабо верилось, но даже будь это так, страха она не испытывала. Ни один по-настоящему серьёзный чародей не опустится до уровня этих бродяг. Впрочем, тут девушка вспомнила историю  о чародейке Флорелиума, на которую охотился Бардибор как раз перед их первой встречей. Об этом ей рассказал Самаэст.
Волшебница принялась вязать тонкое воздушное заклятье, замаскировав его под гулявший по лесу ветерок. И едва она успела привести в действие чары, как обнаружила впереди засаду. 
Девушка покосилась на мирно дремлющую рядом монахиню, после чего потянула за шнур над головой. Кучер послушно остановил лошадей. Не дожидаясь, пока он спустится, чародейка сама выскользнула из кареты.
- На дороге засада, - предупредила она мужчину. – У вас есть оружие?
Кучер молча продемонстрировал короткий двухлучный арбалет.
- Умеете пользоваться?
- Десять лет служил в личной страже барона Ляхтена.
- Хорошо, - девушка порадовалась спокойствию мужчины. – У вас ведь есть какой-то защитный амулет?
Бывший охранник вытянул из-под рубахи небольшой оберег, сделанный в виде наконечника стрелы. Не слишком серьёзно, но две-три стрелы отклонить должен.
- Едем быстрее. В западню вот-вот попадёт путник. Когда увидите идущего человека, остановите и никого не подпускайте к карете.
Кучер не стал спрашивать, откуда молодой монахине известно о засаде. Это был верный человек, ему не раз доводилось возить монахинь из монастыря Святой Валины.
- Быть может, стоит вернуться и оповестить дорожную стражу?
- Нет смысла, они всё равно не успеют. Я справлюсь одна. Разбойников всего четверо.
Мариэль запрыгнула в карету, а кучер резво погнал лошадей вперёд. Девушка тем временем провела ладонью перед лицом спутницы, сделав сон Амельтиды ещё более глубоким. Монахиня была не из боевых, и пугать её Мариэль не хотелось. После этого она переоделась в мирское платье. Если придётся применить магию, никто не должен узнать в ней послушницу. Из тайника в крыше девушка извлекла своё излюбленное оружие. Из-за тесноты ей пришлось изрядно помучиться, прежде чем удалось упрятать его за спину в карман свернутого пространства.
Сквозь стук копыт и шорох колёс долетели крики. Похоже, они всё-таки опоздали. Оставалось надеяться, что лиходеи не стали сразу убивать свою жертву. Прежде чем колёса кареты застыли на месте, девушка спрыгнула на дорогу. Лингах в двадцати от неё на земле, сжавшись в комок, лежал человек. Его обступили четверо здоровых мужиков. Трое держали дубинки, четвёртый сжимал тяжёлый тесак. При появлении кареты нападавшие замерли и теперь неуверенно поглядывали в сторону экипажа. 
Мариэль решительно шагнула вперёд, на ходу оценивая противников. На лесных братьев они были похожи так же, как откормленные домашние кобели на диких лесных псов. Мордастые, здоровые увальни, одежда слишком чистая и добротная, да и вооружение для боя не предназначено. Обтёсанные сучья да тесак для рубки мяса. 
- Кто вы такие и почему напали на человека? 
Те переглянулись, опустив оружие. Под их ногами зашевелился путник. Подняв голову, он с изумлением посмотрел на девушку. Нос и губы у него были сильно разбиты, правый глаз начал заплывать. Тем не менее его лицо показалось девушке смутно знакомым.
- Кто мы такие, то наше дело, - грубо ответил тот из мужиков, что держал тесак. – И за что мы его бьём, вам тоже незачем знать. Вы, барышня, езжайте своей дорогой. Мы вас не держим.
- Да ну? – усмехнулась девушка. – А я уж обрадовалась. Вот думаю, лиходеи по мою душу пришли, невинности девичьей лишить собираются, а тут обычная шваль дворовая шатается.
Скорчив гримасу презрения, Мариэль сплюнула на землю. Лицо главаря ватаги побагровело.
-Ты кого швалью назвала, шалава подзаборная! – взревел он.
- А догадаться не можешь? – весело глядя на него, спросила девушка. – Или мозги к рукам и ногам природа приладить не сподобилась?
Мариэль развлекалась. Она уже поняла, что может спокойно продолжать путь, но внутри словно бы проснулся бесёнок, желавший потехи. Девушке вдруг захотелось прервать монотонность последних недель и устроить какую-нибудь заварушку. Такое настроение нечасто охватывало её, и обычно она находила в себе силы сдержаться, но уж больно долго с ней не происходило ничего интересного. И вообще ей хотелось размяться, а заодно проверить свои силы.
- Вот что, валите-ка отсюда, пока я добрая, - чародейка принялась со скучающим видом изучать ногти. – Только это чучело под ногами оставьте, кажется, я где-то его видела.
- Слушай, Вран, девка же сама хотела, чтобы её оприходовали, - оскалился один из мужиков. – Так давай устроим ей ночь любви, чтобы навсегда запомнила, как надо с мужиком разговаривать.      
- С мужиком? – поражённо воскликнула девушка. – Что-то не вижу здесь ни одного. Одни слюнявые сосунки.
- Ничего, сейчас увидишь, - пообещал тот, кого назвали Враном. – Эй, Крим, держи пока этого ловеласа, а мы кое-что объясним девке.   
Трое двинулись к Мариэль. Глаза девушки радостно блеснули.
- Только учтите, котятки, я – та ещё кошка. Люблю точить коготки о кавалеров, - предупредила девушка. – Выдержите – я ваша, не выдержите… вам будет больно. Наверное, даже очень.
Первый мужик, отбросив дубину, попытался схватить её. Девушка легко увернулась. Похожую попытку и с тем же результатом предпринял и второй претендент на Мариэль. Тогда вперёд ринулся Вран. Он оказался пошустрее и даже сделал ложное движение, пытаясь обмануть её. Мариэль отпрянула, а потом неожиданно скользнула вперёд, прошмыгнув мимо противника. Вран развернулся и побледнел. Девчонка каким-то образом выхватила тесак, который он сунул в ножны. Увидев в руках девушки оружие, товарищи Врана тоже остановились.
- Хлам, - пренебрежительно поморщившись, вынесла вердикт она, оглядев доставшийся клинок, после чего мощным броском вогнала его в ствол сломанного дерева лингах в десяти от дороги. После этого она ослепительно улыбнулась. – Ну что, продолжим?
Однако после такой демонстрации у мужиков пропало всякое желание охотиться на девушку. Они дружно ломанулись в лес.
- Как, вы уже уходите? – разочарованно крикнула им вслед Мариэль.    
Когда шум ломающихся веток затих в глубине чащи, она подошла к избитому путнику. Тот уже поднялся на ноги и тщетно пытался очистить камзол от пыли. Но как только Мариэль приблизилась, он галантно поклонился.
- Спасибо, госпожа-кирия. Вы – луч света, что блеснул в темноте для сбившегося с пути скитальца. Если бы вы не вы, эти дикари, несомненно, переломали бы мне все кости и бросили умирать в каком-нибудь грязном болоте. 
Услышав его голос, Мариэль застыла. Сквозь синяки и прошедшие годы отчётливо проступило лицо Тамила.
- Почему эти люди напали на вас? - взяв себя в руки, спросила девушка.
- О-о, это чистое недоразумение, - всплеснул руками комедиант. – Меня приняли не за того.
- Вот как?
- Они почему-то посчитали, что я каким-то образом оскорбил их хозяина, которого я, клянусь, в жизни никогда не видел.
В последнее заявление старого знакомого Мариэль могла бы поверить. Тамил не спешил знакомиться с мужьями, на головы которым водружал ветвистые рога.
- Значит, на вас напали по ошибке? Сочувствую. Вдвойне неприятно получать оплеухи за то, чего не совершал.   
- Но вы, госпожа-кирия, просто неподражаемы! Никогда не видел, чтобы четверо здоровых мужчин бежали от одной хрупкой девушки, - Тамил окинул её восхищённым взглядом. – Вы подобны тем прекрасным девам войны, о которых слагают легенды мужественные нордваны.
Мариэль едва удержала на лице серьёзное выражение. Сколько бы лет ни прошло, изменить героя-любовника не могло ничто.
- Могу я узнать имя той, кто спасла меня? – с поклоном попросил мужчина.
- Аврора, - улыбнулась девушка.
Открывать своё истинное имя Мариэль пока не желала и назвалась первым, которое пришло на ум.
- Аврора! Поистине ваши родители были провидцами, когда назвали вас в честь Богини Утреней зори. Ведь именно так последователи Святителя называют ту, которую в наших землях знают как Зориану. И это имя как нельзя лучше подходит вам. 
- Мне оно тоже нравится. Ну, а как зовут вас? И куда, если не секрет, вы держите путь?
- Меня зовут Тамил, я скромный актёр бродячего театра. А двигался я вслед за своими товарищами, от которых отстал.
При этих словах сердце Мариэль забилось чаще. Неужели она снова увидит тех, кто в детстве были её самими близкими людьми?
- Вот только боюсь, моя лошадь убежала, когда эта шайка набросилась на меня из лесу, - печально вздохнул Тамил. – Теперь пешком я вряд ли смогу догнать своих.
Взгляд мужчины как бы невзначай скользнул по карете.
«Ай да пройдоха», - восхитилась девушка, прекрасно знавшая, что никакой лошади у Тамила не было. 
- Что ж, думаю, я могла бы вам помочь, - произнесла она. – В нашем экипаже достаточно места, и мы могли бы вас подвезти.
- О, право, мне не ловко обременять вас, - всплеснул руками мужчина.
- Но не можем же мы оставить вас здесь одного. К тому же и мне, и моей тётушке будет интересно путешествовать в компании настоящего актёра. Моя тётушка, хоть и служит Святителю, всегда хорошо относилась к людям вашей профессии.
- Ну, если так, - развёл руками артист, – я согласен.
- Только позвольте, я сначала предупрежу тётю, она в пути задремала. Боюсь, проснувшись и увидев в карете чужого человека, она может испугаться.
- Разумеется.
Вернувшись в экипаж, Мариэль разбудила сестру Амельтиду и вкратце объяснила ситуацию.
- Конечно, и даже если бы ты не была с ним знакома, мы должны помочь ему, - ответила та.
- Только не забудьте, я – ваша племянница Аврора, вы сопровождаете меня к родителям из монастыря, где я обучалась.
- К чему такие сложности, дорогая? Почему бы тебе не открыть своё настоящее имя?
- Тамил знает о моём магическом даре. Если он поймёт, кто я, это вызовет ко мне ненужное внимание.
- Хорошо, поступай как знаешь. Но ведь он может вспомнить тебя сам.
- Вряд ли, - улыбнулась девушка.
Получив разрешение сесть в карету, Тамил устроился напротив Мариэль и монахини. Некоторое время он рассыпался в благодарностях за своё спасение и за место в экипаже. Говорить красиво он всегда умел, умудрившись за считанные минуты очаровать сестру Амельтиду. При этом комедиант не забывал бросать восторженные взоры на Мариэль. Девушка незаметно изучала мужчину. Годы оставили след на его внешности. И хотя ему по-прежнему нельзя было отказать в привлекательности, пройдёт ещё совсем немного времени, и он уже не будет подходить на роли пылких воздыхателей и прекрасных принцев. Как и раньше, Тамил щёгольски одевался и тщательно следил за собой, но теперь на его лице были заметны следы косметики, которая должна была скрыть появившиеся изъяны кожи. Мариэль вдруг стало грустно. Она вспомнила, как путешествовала по миру с бродячим театром, радости и печали их маленькой труппы, яркие выступления и тяготы пути. На какой-то момент девушке вдруг захотелось вернуться в ту, прежнюю жизнь, наполненную самыми обычными заботами и делами. Но, как известно, нельзя испытать одного счастья дважды. Чародейка тихо вздохнула.
Выслушав поток комплиментов в свой адрес, она принялась расспрашивать Тамила о его жизни. Актёр залился соловьём, описывая свои невероятные приключения и головокружительный успехи на подмостках лучших наваргонских театров. Врал он как всегда вдохновенно. Мариэль делала вид, будто верит, восхищённо вздыхала, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами. Сама же постепенно вытягивала из Тамила то, что было ей по-настоящему интересно. В первую очередь её интересовала судьба товарищей. К сожалению, новости оказались невесёлыми. После гибели матери Мариэль и исчезновения её самой Аглай начал прикладываться к бутылке. Пил всё больше и больше и в конце концов утонул, упав с моста. Керлис покинул труппу, вернувшись к профессии каменщика и жил где-то в Межминаре. Ушла из труппы и Олена. В Аледезии она вышла замуж за местного фермера и растила троих детей. А вот Махонеру повезло, его вокальный талант оценили в столице, и ныне он входил в труппу ангелонского императорского театра. Тамилу, а вместе с ним и Амерлику пришлось искать место в другом бродячем театре. Впрочем, оба обладали достаточным талантом, чтобы не пропасть. Труппа, к которой они присоединились, была больше прежней. В неё входило более двадцати актёров и целых два мага-иллюзиониста. Тамил красочно описывал невероятные представления, которые они устраивали, откровенно зазывая на представление.
- Только если ваша труппа приедет в наш город, - с сожалением вздохнула девушка. – Боюсь, у нас нет времени на остановки.
- Ну почему же? - улыбнулась вдруг Амельтида. – Немного времени найти не трудно. Тем более я что-то устала. Ты можешь сходить на представление, а я в это время отдохну.      
- Вот видите, раз уж даже ваша тётушка не против, - улыбнулся Тамил. – Обещаю, такого представления вы ещё никогда не видели.
Мариэль едва заметно улыбнулся. Тамил вовсю заигрывал с ней, чем очень её забавлял.  Мариэль уже совершенно не боялась, что актёр узнает её. Десять лет назад она была для него мелюзгой, путавшейся под ногами, а теперь она красивая молодая девушка, достойный объекта для соблазнения. Подыгрывая Тамилу, она к концу поездки добилась того, что он решил, будто сердце очередной красотки в его кармане.
Колёса экипажа застучали по брусчатке мостовой. Мимо потянулись двух -  трёхэтажные дома с острыми черепичными крышами. Не доезжая центральной площади, кучер остановил карету, выпустив Тамила, после чего повёз пассажирок на знакомый постоялый двор. В груди Мариэль смешивались печаль и радость. Она с нетерпением ждала встречи с Амерликом и испытывала горечь от того, что не сможет увидеть остальных актёров. Карета остановился, кучер спрыгнул с козел, и распахнул дверцу.
...Когда занавес открылся, по толпе зрителей прокатился изумлённый вздох. Их словно бы несло над землёй. Внизу виднелись холмы, заросшие лесом и окружавшие русло широкой реки, на горизонте виднелись очертания гор. Иллюзию сопровождала музыка, доносившаяся, казалось, со всех сторон.
- Во времена столь древние, что даже леса ареидов не помнят их, в скалах на берегу матери-реки жил народ лиринов, - разнёсся над толпой хорошо поставленный мужской голос. – Лирины были сильны и благородны, владели магией воды, воздуха, земли и огня. Они строили великие города и возносили храмы богам четырёх стихий.
Взорам зрителей открылся город, состоявший из причудливых дворцов. Один за другим внизу пронеслись купола четырёх величественных храмов.
- Молитвы лиринов делали богов сильнее, заставляя их бороться друг с другом за души смертных, - все увидели могучих титанов, стоящих на вершине скалы и о чём-то яростно спорящих. – И вот между богами началась война, разделившая и лиринов.
В потемневших небесах прямо над зрителями сверкнула молния, а над иллюзорными городом поднялось багровое зарево. На площадях появились фигурки сражающихся друг с другом людей.
- Безумная вражда людей и богов разделила мир на четыре части, - в голосе рассказчика послышалась великая скорбь. – И на земле Лирии появились четыре народа, и каждый поклонялся своему божеству. Но великое пророчество гласило: однажды в мир придёт единый бог, он объединит людей и низвергнет владык стихий. Многие годы прошли с тех пор, и вот однажды…
Это романтическое сочинение было прекрасно знакомо Мариэль. Мать много раз перечитывала его ей, описывая, как этот спектакль играют в больших театрах. Труппе Аглая сложно было сыграть «Испытание избранного», так как для этой пьесы требовалось много актёров.
Юная чародейка с особым интересом следила за работой магов-иллюзионистов. Надо признать, она впечатляла. Яркость цветов, чёткость и объёмность, точность наложений – всё выглядело очень достоверно. Мариэль нашла в иллюзии всего пару небольших изъянов,  заметных только профессионалу.   
Оторвав взгляд от потемневшего неба, девушка посмотрела на сцену, где уже начинался первый акт. Она ждала появление Амерлика, гадая, кого он будет играть. Одно из её предположений подтвердилось. Её старый приятель исполнял роль слуги главного героя. Мариэль впилась взглядом в лицо молодого мужчины, в чертах которого с трудом узнавала друга детства. Юноша повзрослел, возмужал и, к удивлению Мариэль, пополнел. За прошедшие годы Амерлик здорово поднаторел в актёрском ремесле. Своего персонажа он сумел изобразить, пожалуй, даже лучше, чем актёр, исполнявший главную роль.   
Когда первый акт закончился и конферансье объявил перерыв, Мариэль поднялась с места, рассчитывая подобраться поближе к сцене. Ей хотелось хотя бы немного поговорить с другом детства. Миновав мальчишку, разносящего по рядам пирожки и прохладительные напитки, девушка едва не столкнулась со светловолосым детиной, стоявшим в тени подперев плечом дерево. Мужчина повернул голову, пройдясь по девушке безразличным взглядом. Это оказался молодой нордван, длинная борода которого по обычаю гмуринов и северных варваров была заплетена в две косички. Его левую щёку рассекал глубокий шрам. Мариэль замедлила шаг. Она уже видела его на постоялом дворе, где они остановились. Когда проголодавшаяся девушка вошла в трапезную, то оказалась свидетельницей настоящего сражения. Трое гмуринов яростно мутузили здорового, одетого как северянин мужчину. Казалось, они вот-вот задавят противника, но тот вдруг с удивительным проворством выскользнул из угла, в который его зажала троица из Горного царства. Ударом стула об голову он отправил на пол одного из противников, а другого пнул в пах. Окончание схватки досмотреть не удалось: в зал ворвалась городская стража. Однако, судя по тому, что нордван оказался на свободе, зачинщиком беспорядков признали троицу гмуринов. Мариэль хмыкнула. Она никак не ожидала, что этот здоровяк окажется любителем театра.
К её величайшему сожалению в антракте к зрителям вышли только Тамил с актрисой игравшей главную героиню. Возвращаясь на место, девушка вновь обратила внимание на северянина. Теперь он выглядел напряжённым. Крутил головой, обводя зрительные ряды пристальным взглядом. Она сделала вид, будто замешкалась, а сама использовала заклятье «недобрых намерений». В нимбе норвана было заметно беспокойство, но агрессии не наблюдалось. Девушка вернулась на место, выбросив из головы жителя Стылых берегов и вскоре полностью погрузилась в происходящее на сцене. Мариэль настолько увлеклась, что не обратила внимания на тихий шёпот, разнёсшийся по зрительским рядам порывом холодного ветра. На задних рядах послышался какой-то шум, но его заглушил смех сидящих впереди, вызванный очередной шуткой Амерлика.    
«Что он делает? Это ведь драматическая, почти трагическая сцена! - внезапно с неудовольствием подумала Мариэль. – Вот ведь обормот! Наверняка слова забыл!»
Сзади кто-то грубо выругался. Мариэль толкнули в спину. Девушка яростно зашипела, едва сдержавшись, чтобы не врезать в ответ.
- Ты, урод косолапый, смотри куда прёшь! – донёсся возглас справа.
- Это кто урод? На себя посмотри, козлобык облезлый.
- Ах ты!
Послышался звук удара и шум падения. Мариэль с неожиданным злорадством наблюдала за потасовкой двух мужчин.
«Что-то не так!» - где-то на задворках сознания прозвучал голос разума.
И в этот момент тишину разорвал тоскливый вой. Мариэль схватилась за уши, но звук продолжал проникать внутрь черепа. Она почувствовала стремительно нарастающую злость. Выпуская её наружу, она с силой отпихнула от себя какого-то парня. Вскинув глаза на сцену, Мариэль увидела, как Амерлик, навалившись на Тамила, колотит его кулаками по бокам.
- Так его! - радостно закричала она. 
Над её ладонью само собой возникло завихрение огненной трансформы.
«Что я делаю?» - Мариэль встряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Но мысли путались, жуткий зов не давал сосредоточиться. Вокруг Мариэль уже развернулось настоящее побоище. Зрители с перекошенными от ярости лицами бросались друг на друга, лупили кулаками, рвали друг другу волосы, впивались зубами. Всех словно бы охватило кровавое безумие. В сутолоке Мариэль сбили с ног. Чей-то сапог врезался в рёбра, кто-то наступил на руку. Она сжалась, прикрываясь от пинков, попыталась отползти и встать. Тут же на неё со всех сторон обрушились удары. В толчее её боевые навыки оказались практически бесполезны. Ярость внутри росла, Мариэль уже едва контролировала себя. Опустив голову и прикрыв её руками, девушка ещё раз попыталась вырваться из толпы. Но её снова повалили наземь, трое мужчин и какая-то немолодая женщина принялись остервенело пинать волшебницу ногами. Ярость ослепила девушку, из астрала к ней потянулась сила. И в этот момент зрителей, окружавших Мариэль, словно бы разбросало в стороны налетевшим смерчем. Девушка почувствовала, как кто-то подхватил её на руки. Из кровавого тумана возникло бородатое лицо. Нордван ринулся к сцене, мощными пинками сбивая с ног всех, кто мешался ему на пути. Заскочив на помост, он врезал ногой кому-то из актёров второго плана так, что того унесло со сцены. Оказавшись за стеной неразвеявшейся ещё иллюзии, мужчина опустил волшебницу на плиты мостовой, а сам схлестнулся с налетевшими со всех сторон комедиантами.
Сплюнув изо рта кровь, Мариэль приподнялась. Движения нордвана изменились. Он бился уже не как варвар или какой-то кабацкий боец. Отработанные до автоматизма движения, быстрые короткие удары. Его противники с воплями падали на землю, держась за сломанные или вывихнутые конечности. Не прошло и полминуты, как все лицедеи за кулисами оказались в небоеспособном состоянии. Мариэль наконец привела мысли в порядок, до предела усилив защиту разума. Покачиваясь, она шагнула на подмостки.   
«Никогда бы не подумала, что мой первый выход на сцену будет таким», - пронеслось в её голове.
Сделав два шага, она увидела спину нордвана. Он повернулся. 
- Оклемалась, чародейка?
Девушка едва сдержала возглас изумления. Ну, как это возможно? В очередной раз он надувает её, при этом даже не прибегая к магии.
- Что происходит? – выдавила она.
- Кто-то пробудил «выпь», - мужчина ткнул пальцем куда-то в центр обезумившей толпы.
- «Выпь»? – девушка напрягла память.
- Мятежный дух обманутой любимым самоубийцы, - подсказал Ян.
- Кричащий призрак?
- Одна из его разновидностей, причём самая неприятная, - подтвердил маг. – Попытаюсь упокоить, но ты должна мне помочь. Мне необходимо подобраться к ней поближе. Некромантия… - Янтарион прервался, делая быстрый жест рукой в сторону, после чего воздушная волна смела со сцены нескольких зрителей. – Некромантия такая мерзопакостная штука, что, если обращаешься к ней, практически не можешь использовать другие трансформы. А мне не хотелось всех здесь поубивать.   
- Я поняла, - девушка сконцентрировалась, надевая на голову метиорновую диадему.
В руках чародея возник чёрный посох, увенчанным обточенным куском обсидиана.
Мариэль не стала мудрить, сгустив перед собой вязкий туман. Облако поползло вперёд, пеленая зрителей и раздвигая перед Яном проход. Мужчина помедлил, что-то нашёптывая себе под нос, потом несколько раз провёл в воздухе посохом. На грани видимости Мариэль увидела какой-то знак, состоявший словно бы из тонких потоков пыли. В этот момент маг шагнул вперёд. Вычерченный им символ поплыл перед ним.
Тут Мариэль наконец увидела противника, точнее противницу. Невысокая, хрупкая девушка в изорванном, запачканном грязью платье стояла посреди толпы, сверля приближающегося мага взглядом призрачных глаз.
Прошло несколько секунд, и она закричала. У Мариэль потемнело в глазах, девушка едва удержала путы вяжущего тумана. Янтарион замедлил шаг, возникло ощущение, будто он грудью прорывается сквозь порыв ураганного ветра. Из тумана за его спиной вынырнул кто-то из зрителей. Мариэль лишь в последний момент успела перехватить его. С каждой секундой ей становилось всё сложнее сдерживать натиск людей – их было слишком много.
Боковым зрением она уловила движение за спиной. Её обхватили чьи-то руки. Она почувствовала горячее дыхание и ударила затылком в лицо противника. Хватка ослабла, девушка вырвалась. Выхватив из кармана свёрнутого пространства копьё с длинным широким наконечником, она наградила ударом древка подкравшегося Тамила. Актёр опрокинулся навзничь. Мариэль отпрянула, стараясь уплотнить дрогнувшие щупальца тумана. Янтарион находился уже в нескольких шагах от нежити. Знак, нарисованный чародеем, налился мертвенно-бледным светом. Голубоватое сияние озарило лицо призрака, заставив существо из мира теней дёрнуться и отпрянуть. Издав жутковатый вздох, «выпь» вдруг расплылась сизым облачком, которое стремительно втянулось в землю. Давление на разум сразу пропало. Безумная схватка стихла. Зрители ошалело оглядывались по сторонам, не понимая, что произошло. Чародейка поспешила развеять сдерживающие чары и спрыгнула со сцены. Она попыталась найти в толпе Яна, но он словно сквозь землю провалился. Выбравшись из толчеи и заметив тёмный закуток между домами, девушка юркнула туда. Тут она принялась плести заклятье поиска. К центральной площади бежали какие-то люди, другие, наоборот, спешили поскорее убраться с места драки. Быстро найти среди них Янтариона Мариэль не удалось, а оставаться на месте она не хотела. С минуты на минуту здесь появится местный маг. Вернув копьё в пространственный карман за спиной и создав вокруг себя «тень», девушка скользнула прочь по тёмному переулку.
 …Нет, он точно попал в полосу фатального невезения! Сначала сам вызвался идти в обучения к тёмным магам. Промучившись целый год, понял, что от их зловещих ритуалов его тошнит, упустил важнейшего свидетеля да ещё попал под подозрение в его убийстве. Благо вовремя успел сделать ноги. А теперь история с проклятой душой! И ведь не абы кто. Выпь! Нежить, которую до сих пор не знают, как квалифицировать, то ли как инфернальный призрак, то ли как низшего демона. Крайне неприятное и опасное порождение мрака, с которым не любят связываться даже опытные колдуны. 
Шагая по узкой, сильно замусоренной улочке меж покосившихся домов, Ян поморщился. Он с удовольствием убрался бы из города, доверив разбираться с мятежным духом святым отцам. Проблема заключалась в том, что призрак мог увязаться за ним самим. А справиться  с «выпью» не найдя места её погребения, Ян смог бы разве что применив какое-нибудь заклятье массового поражения, способное уничтожить небольшой город. Делать этого ему очень не хотелось. Так что с призраком следовало разобраться здесь и сейчас. Могила «выпи» где-то поблизости. Эти создания могут проявляться на большом расстоянии от места погребения, только если увяжутся за кем-либо. К сожалению, Янтарион не владел заклятьями, способными вычислить местонахождение могилы «выпи». Он вообще не был уверен, существует ли такие. Придётся задержаться в городе и расспросить местных жителей. На пустом месте зловещие духи не появляются. Их смерть и погребение должны произойти при определённых условиях.   
- Нехорошо, - пробурчал мужчина себе под нос.
Произошедшее наверняка привлечёт внимание преследователей, и вот тогда ему придётся по-настоящему туго. Здорово же он ошибся в этот раз. Некромантия и тёмная магия теперь вызывали у него только одно чувство – отвращение. Он уже пообещал себе, что не применит ничего из арсенала тёмных без крайней необходимости. К сожалению, эта необходимость возникла.
Мысли Яна вернулись к Мариэль. Опять они встретились. Случайность это или нечто большее? Перед глазами мужчины возникло лицо девушки. С каждой новой встречей она казалась ему всё более привлекательной. Неужели он влюбился? Ян пока не мог разобраться в себе, но точно знал – его и молодую чародейку что-то связывает. Впрочем не время думать о делах сердечных. Надо заняться делом. Чем скорее он разберётся с «выпью», тем быстрее сможет покинуть город.   
…Расставшись с Мригом и Сулафом у дверей кабака, Гримм шаткой походкой направился в сторону купеческого квартала. Улочка была залита мраком. Опять проклятый мэр не заплатил городскому магу за новые световые призмы. Надо пожаловаться отцу. Не напрасно же они платят городской налог, причём немалый. Споткнувшись, Гримм едва не полетел носом в землю. Нет, если он встретит этого жирного борова, то сам настучит ему по роже.
Продолжая на все лады костерить градоначальника, молодой человек добрался до поворота. В конце проулка появился свет. На территории своего квартала купеческая гильдия сама занималась коммунальным хозяйством.
Удар сзади по печени заставил Гримма вскрикнуть и повалиться на колени. В следующий миг его сознание растворилось во тьме.
Придя в себя, молодой человек обнаружил, что лежит в каком-то старом сарае на куче гнилой соломы. Руки и ноги были свободны, но почему-то он не мог ими пошевелить. Юноша завертел головой. Свет в сарае давала масляная лампа, висевшая на ржавом гвозде. Напротив он разглядел дверной проём. Судя по темноте снаружи до утра ещё далеко.
Гримм снова попытался пошевелить ногами, и снова у него ничего не вышло. В душе начал нарастать липкий страх. Что с ним? Почему он не может двигаться? Кто и зачем его сюда притащил? Если бы на него напали разбойники, они просто пырнули бы его ножом и, обчистив карманы, оставили бы лежать на земле. Выходит его похитили ради выкупа. Тогда всё не так уж плохо. Отец выложит за единственного наследника любые деньги. Юноша немного расслабился.   
- Вижу, вы уже очнулись, сударь? Очень хорошо. 
Гримм не услышал, как человека вошёл внутрь, и увидел его уже, когда он остановился в двух шагах от него. Высокий, плечистый, с короткой стрижкой и недельной щетиной на лице. Одет непримечательно, стоит, опираясь на длинный чёрный посох. Гримм заметил, что сапоги незнакомца и полы плаща запачканы свежей глиной. 
- Кто вы и какого беса притащили сюда? – раздражённо осведомился он.
Незнакомец несколько секунд рассматривал его, после чего грустно вздохнул.
- Такой благопристойный на вид юноша. И ведь совсем не похож на негодяя. Жаль, а ведь мог, наверное, получиться достойный человек.
Что-то в словах мужчины напугало Грима, и голос его зазвучал уже не так уверенно:
- Что вам от меня нужно? Выкуп? Мой отец богат, он заплатит столько, сколько вы скажите.
- Знаете, молодой человек, - незнакомец подошёл ближе, – за деньги можно купить многое, но только не душу. Свою вы уже заложили посланцам бездны.
- О чём вы? – побледнев, вытаращился на похитителя Гримм.
- Скорее о ком, - мужчина опустился на корточки, его глаза недобро сверкнули. – Я говорю о девушке, которую ты, гадёныш, соблазнил, а потом надругался над ней вместе со своими друзьями-подонками. А она, не выдержав позора, повесилась. Помнишь Реницию? Или мне напомнить?
По лицу купеческого сына разлилась мертвенная бледность, но он отчаянно замотал головой.
- Это ложь! Я ничего не делал ей!
- Нехорошо врать магу, - мужчина медленно выпрямился, и свет вокруг него словно бы померк. Гримма обдало холодом, в нос ударил запах тлена и пыли. – Тем более, такому, как я.
Гримм почувствовал, как по ногам потекло что-то горячее, но он не обратил на это внимания, настолько велик был ужас, охвативший его. Его взгляд замер на чёрном посохе.
- Ты, наверное, думал, что вам повезло, - задумчиво произнёс некромант. – Девчонка убила себя, никому ничего не сказав. А вы продолжили веселиться. Но вот какая незадача. Не в том месте и не в то время она умерла. Мало того, у неё ещё и зачаточный дар имелся. Знаешь, чем такое грозит? Не знаешь, так поясню. Очень часто души подобных самоубийц не находят пути в иной мир и остаются на земле. Чаще всего они становятся бестелесными призраками, сущностями пугающими, но в общем безобидными. Но случается и другое. Душа проходит обращение тьмой и превращается в нечто весьма и весьма опасное. Например, в духа гнева или «выпь». Ох, и вредючее-же существо, признаюсь я тебе. Способно криком свести с ума и даже убить. И ладно бы искало только того, из-за кого пострадало, так нет, всем на свете вредить будет. А остановить его непросто даже для опытного колдуна. Непредсказуемый уж больно дух. Невозможно предсказать, когда и где появиться. Чтобы развеять его нужно обязательно найти могилу и заставить дух проявить себя. Сделать это не просто. Но всё же шанс выманить её есть. Например, привести на могилку виновника смерти и позвать… определённым образом. Тут даже она сдержаться не сможет.
Услышав это, Гримм позеленел. Из горла парня вырвался скулящий звук.
- Вот и пришлось мне тебя, дружёк, искать, - некромант снова наклонился к жертве. – Целых три дня потратил. А ведь по делам торопился. Ну да ладно, что уж теперь. Главное нашёл. Теперь будешь ты у меня наживкой.
- А что о-она с-со мной что с-сделает? - стуча зубами, спросил юноша.
- С тобой? – некромант удивлённо посмотрел на Гримма. – Ну, я бы на её месте утащил твою душу в мир теней, это такое местечко в Инферне, которое священники адом называют, и оставил бы там. Или ещё что-нибудь придумал бы. А так не знаю, у неё спросишь. А теперь вставай, духи по утру являться не любят.
Тёмный чародей сделал пас рукой, после чего Гримм обрёл способность двигаться.
- Пошли. Не вздумай рыпаться. Шансов сбежать от меня у тебя гораздо меньше, чем пережить встречу с «выпью».
На негнущихся ногах Гримм вышел из сарая. Чародей последовал за ним. Куда идти было понятно – между кустов проложена узкая тропка. Колдун что-то негромко произнёс, и листья кустарников вдоль дорожки слабо засветились, озаряя путь. Шагов через сто заросли поредели, и они оказались на краю старого языческого погоста. Большинство могильных плит уже давно ушли в земли, над ними разрослись травяница и скорник. Лишь в одном месте землю недавно потревожили. Церковь запрещала хоронить самоубийц на освещённых погостах, поэтому тех, кто сам наложил на себя руки, везли на древние кладбища. Не то, чтобы древние божества терпимее относились к самоубийцам, но не хоронить же покойника в собственном саду. Янтарион этот порядок не одобрял. Именно из-за отсутствия нормальной защиты в таких местах зачастую и случались прорывы тьмы. А без жрецов брошенные погосты уже не могли надёжно оберегать сон мертвецов.
Ян посмотрел на бредущего перед ним парня. Тварь, конечно, но придётся защищать. Ещё есть надежда, что в своей жизни он сделает что-нибудь хорошее. Однако пусть думает, что обречён. 
Вокруг единственной свежей могилы проступал контур многоконечной звезды, линии которой источали слабое сияние.
- Пришли, - воодушевлённо воскликнул Янтарион. – Ты проходи в центр, не стесняйся.
Гримм потоптался на месте, бросив вороватый взгляд в сторону леса.
- Даже не думай, - предупредил чародей. – У меня, кстати, на всевозможные казни и пытки фантазия хорошо развита. Так что может тебе в компании «выпи» даже легче будет. Давай-давай, я до следующей ночи ждать не собираюсь.
Он подтолкнул парня в спину. Тот, покачиваясь как пьяный (как, поскольку хмельной дух уже давно был выбит страхом) прошёл в центр построения.
- А теперь зови её по имени, зови не переставая.      
Во рту у парня пересохло, язык еле ворочался. Из горла вместо имени вырвался какой-то хриплый всхлип.
- Громче и отчётливее, - рявкнул некромант, вскидывая посох. – А то заживо сгною.
Страшная боль пронзила левую ладонь Гримма. Опустив взгляд, он увидел, как кожа на руке покрывается складками и чернеет. Забыв обо всём на свете, он заорал.
- Помогите! На помощь! Убивают!
Ответа он не ожидал, но он пришёл.
- Во имя Святителя, замри отродье мрака!
В лесу вокруг древнего кладбища вспыхнули факелы. Ян яростно зашипел. Старым врагам всё же удалось выследить его.
- Клянусь, если ты сейчас же не позовёшь её, через минуту от тебя останется лишь горстка пыли, - сквозь зубы процедил он. 
Но парень, почувствовав близость спасения, продолжал отчаянно голосить, зовя на помощь.
Сквозь кустарник ломились люди, в свете факелов мелькнули балахоны инквизиторов. Темнота отпрянула, отгоняемая сиянием, исходившим от священников. Чувствуя в теле свинцовую тяжесть, Ян забросил посох за спину и выхватил меч, спрятанный под полой плаща. Похоже, крови не избежать.
Из зарослей вынырнули двое паладинов. Отклонив удар копья, Ян метнулся навстречу второму противнику, полоснув его клинком по бедру. Воин святой дружины повалился на бок, а чародей, уклоняясь от повторного удара копьём, рубанул копейщика по плечу. Янтарион ринулся дальше, через несколько мгновений столкнувшись ещё с тройкой паладинов. Одного ему сразу удалось нейтрализовать, меч чародея рассёк колено воина, второй паладин улетел в кусты, отправленный туда сокрушительным ударом ноги. Третий чуть отпрянул. Кроме меча в левой  руке, он держал факел. В его свете Ян узнал противника. При их первой встрече воин инквизиции сопровождал купца Фальвига, что приносил им с Мергером сведения о делах в империи. Насколько Ян помнил, звали его Свар.    
- Почему-то я не удивлён нашей встрече, - пробормотал чародей, морщась от приступа боли в висках.
Свар беззвучно скользнул навстречу. Его удар был молниеносен, лезвие рассекло воздух в дюйме от плеча Яна. Не делая остановки, паладин выбросил вперёд факел, целя неприятелю в лицо. Чародей увернулся, его меч рассёк пространство там, куда начал смещаться противник, но тот уже изменил направление движения. Клинки замелькали в воздухе. К исходу первой минуты Ян понял, что проиграл. При равенстве в мастерстве на стороне Свара были пятеро инквизиторов. Незримое давление с их стороны туманило взгляд чародея, заставляло руки тяжелеть. По отдельности он возможно справился бы сними, но сейчас преимущество целиком было на стороне адептов Святителя. Инквизиторы взяли его в кольцо.
- Бросай оружие, колдун, - уверенно произнёс один из священников. – Тебя ждёт суд отца нашего.    
Меч сам вывалился из рук Яна, он упал на колени. Безуспешная попытка оказать сопротивление при помощи магии окончательно высосала из мужчины силы. Чувствуя усиливающееся головокружение, он распростерся на земле.
Случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Он проиграл.