О чём он вздыхает?

                О чём он вздыхает?


            Славная они пара, похоже дружные. Оба деревенские, приехали в Ленинград полтора десятка лет назад, ещё в девяностые, устроились неплохо, даже хорошо. Она -  дворником с жильём и, что ещё важней, с пропиской. Он -  охранником на Мясокомбинате. Не вернулся после армии в Псковскую свою, да и зачем? Поначалу жил в общежитии, пока его не познакомили с землячкой Катей. Она была своя, понятная, и зажили они в её, однокомнатной. Катя даже постарше его на пару лет, но Ивана, в отличии от неё, это не смущало. Друзьями в большом городе они не обзавелись, что для Кати и необязательным казалось, а то что мужик без водки не может, это она понимала. И, когда он в пятницу после парилки возвращался, обед и Московская были на столе.  Уж лучше дома, чем с кем-то на стороне. Любил Иван попариться, рыбалку, да ещё картинки из сухой соломки склеивать. Она не ленилась и уборку кому сделать, и лестницу помыть. Зарплаты то у дворников пустяковые, без подработки никак. Он таскал с работы мясо, но аккуратно, местом дорожил. Дома у них - "всё как у людей."

  Одно её мучило по-настоящему – сорок стукнуло, а детей нет.  Женский доктор приговорил,как обухом по голове,и не ждите. Видно полосканием белья на реке Великой в юные годы застудилась. Уж что Катерина не делала. И в больнице лечилась, к батюшке тоже ходила, Богу свечи ставила, а сколько денег на знахарок и колдуний перевела, лучше не вспоминать. Днём и ночью терзала эта мысль. Очень завидовала мамашам с колясками и тем, кто водил мимо неё малышей в детсад, пока она участок свой убирала.

   А детишки, даже плаксы и капризули  ангелочками ей казались. Вот на днях снова позавидовала. Ёлку, по обычаю, они каждый год дома ставили. И понадобилось ей украшений докупить. Зашла в новый громадный цветочный комбинат, где всё для Нового года продавалось. Тут видит интересную картину. На круглой пластинке, вроде патефонной, только большой и блестящей, в центре крутится игрушечная фигуристка. Весёлая, румяная, улыбается, будто живая. Большая, в синеньком платьице с блёстками, такой же шапочке и с муфточкой. Крутится на одном коньке, а вторую ножку назад оттопырила. Красиво так, да ещё и под музыку. И вместе с ней на фигуристку смотрит мальчик, лет трёх, наверно. Сначала улыбается фигуристке, потом хмурится. Пальчик вперёд выставил и строго так говорит:

   -     Выходи,я тоже хочу!

  А та всё крутится, крутиться. Не видя реакции, малыш сердится, перелезает через невысокий заборчик, но тут подбежавшая мамаша  подхватывает его. Он вырывается, злится, кричит.

   -      Вовочка, она ж не настоящая, не живая.
    -     Живая, живая, она дразнится. Сказал ей - тоже хочу, почему не слушается?

  Катя дала орущему малышу маленького шоколадного Деда мороза в цветной обёртке. Мать не возражала. Мальчик справился с обёрткой, потихоньку успокоился.

   -    Скажи тёте спасибо.
    -   Спасибо, - буркнул Вова, откусывая Деду Морозу голову.

 "Чистый ангел", умилилась Катя,- и опять огорчилась...

  Иван против детей не возражал, но ему, вроде и так, нескучно жилось. На мотоцикл потихоньку копил, правами уже обзавёлся. Очень ему хотелось "Урал" с коляской, чтоб палатка да рыболовные снасти помещались. В переживания жены он не вникал. Зачем?

  Так они и жили. Как–то вечером гладит Катя настиранное, а Иван картинку  соломенную склеивает. Телевизор работает, южноамериканский сериал «Рабыня Изаура»   
показывают. Очень даже волнительный. А у Ивана работа не ладится, никак ему нужную соломенку для парусника не подобрать. Чертыхнулся и вздохнул с досады.
 
Знаю, знаю, о чём он вздыхает, - переживает Катя, оторвавшись от экрана. Конечно, расстраивается, как и я, да разве скажет. Жизнь проходит, скоро постареем а ребёночка то нет…

                Август 2010 -2014