Отшельник, часть 15

Палыч сдержал свое слово - больше никаких случаев, выходящих за рамки обычного течения дел не было. Как всегда, вставал он часов в пять, а то и в четыре, садился за баранку своего нового тягача, и целый день часов до десяти-одиннадцати мотался по объектам. Не жалел ни себя, ни технику. На новой машине Палыч за один рейс перевозил раза в четыре-пять больше, чем раньше на своем старом грузовике. Благодаря этому Виктыч смог безболезненно уволить четырех человек, наиболее рьяных и недовольных. Правда, и за баранку старой машины Палыч время от времени садился - когда груза было немного, а везти более некому.
В этот сезон команда сезонников подобралась покладистая, не скандальная. Люди спокойно отрабатывали свои обязанности. Иногда кто-то из них, видя привилегированное положение Палыча, пытались выражать свое недовольство: что, мол, у него и машины самые лучшие и их две, и заказы ему самые дорогие, и прощается ему, если что не так, больше, хотя это были уже большей части придумки - Палыч работал очень добросовестно. Все эти возмущения пресекались на корню любым из постоянных работников, включая Варюху с Ванюшкой. А если не получалось, Виктыч применял меры административного влияния - урезал зарплату, либо вообще увольнял, благо желающих устроиться на работу все лето было более чем достаточно.
Василиса с Палычем, как и раньше ходили друг к другу. Все к этому привыкли и уже не удивлялись, когда видели их вместе. Правда, Палыч, как и раньше не говорил Василисе ни да, ни нет. Но Варюха уже вовсю считала Палыча своим папой, только не называла так. И когда нужно было что-то спросить, она с одинаковой легкостью подходила и к Василисе, и к Палычу. Сначала Палыча это удивляло, но потом он сдался и просто говорил, что и как. Только вот хозяйство вести на два дома было не очень приятно ни Василисе, ни Палычу. Однако, каких-то изменений не намечалось, что очень заботило, в первую очередь, Василису. Да и Варюха тоже стала выражать свое недовольство. Один раз она напрямую спросила Палыча:
- Палыч, вот мамка моя к тебе ходит, ходит, а ты?
- Что?
- Ну, ... как тебе это? Нравится?
- Нравится.
- А что ж ты ей согласие не даешь?
- На что?
- На что, на что! - возмутилась Варюха, - Чтобы жить вместе. Одной семьей. Чтобы жена она тебе была. Чтобы домом одним жить. Да ... чтобы спать вместе!
- Нет, - коротко бросил Палыч.
- Почему? - искренне удивилась Варюха, - Палыч, ты ж для меня как отец родной уже. Видишь же сам, поди! Или такая дочка, как я тебе не нужна? Не нравится?
- Нравится.
- Мамка моя не приглянулась? Чем-то не вышла что ли?
- Нет, приглянулась... очень.
- Так что же ты? - в сердцах спросила в лоб Варюха.
Палыч помолчал. Потом, ни слова не говоря, встал и медленно пошел к двери. Варюха воробушком вскочила, подбежала, взяла за руку, заглянула в глаза:
- Палыч, прости, прости меня Палыч. Мелю, сама не зная что. Мы тебя просто очень любим. И я, и мамка. Прости. Простишь?
- Да, - просто ответил Палыч и вышел в дверь.
Больше Варюха не пыталась говорить на эту тему не с Палычем, не с Василисой. Она просто, как и мамка ее, стала ждать. Верила, что рано или поздно, какой-то ответ будет. Либо Палыч ответит «Да», либо разбегутся. Не может быть такого, что вот так вечно будет. И вообще, ее больше заботили отношения с Ванюшкой, который при каждой встрече, при каждом разговоре пытался уговорить ее сыграть свадьбу в этом году. И, в конце концов, добился своего. Как-то уже в августе Варюха вбежала домой и с порога счастливо крикнула:
- Мамка! У меня новость!
- Какая? - откликнулась Василиса от плиты.
- Мам, ты только сядь...
Василиса лукаво взглянула на дочь, прошла в комнату и села на табурет.
- Ну? - спросила она.
- Мы с Ванюшкой решили пожениться.
- Эк удивила! - ответила Василиса, вставая - Я эту новость уже больше года как знаю, - и пошла обратно на кухню.
- Нет, ты не поняла, мам. Мы решили пожениться ... этой осенью.
Василиса замерла, повернулась медленно к дочери, потом подошла, взглянула ей в лицо, улыбнулась своей лучистой улыбкой, обняла ее:
- Ну, наконец-то! Ай, молодец Ванюшка! Уломал все-таки дочку мою несговорчивую! Ну, молодец! И как он смог только? - игриво спросила Василиса, заглядывая дочери в глаза.
- Да он больше ни о чем и говорить не хотел, кроме как о том, когда свадьба, - обиженно произнесла Варюха, - Вот я и согласилась.
- Ну и умница! Молодец! - Василиса снова крепко обняла Варюху, - Ох, какие же вы с Ванюшкой молодцы! Просто чудо!
- Мам, - тревожно спросила Варюха, - А... деньги-то у нас есть?
- Деньги-то у нас есть? - передразнила ее Василиса, - Ну, конечно, есть! И деньги, и приданное тебе! Я же стала откладывать еще с того Нового года, когда вы в первый раз с Ванюшкой миловаться стали. Помнишь?
Перед глазами Варюхи мелькнули события той ночи - как ее губы впервые обжег поцелуй Ванюшки, его руки у нее на груди, ее сладостное состояние от этого. Потом все это заслонило искаженное мукой лицо Палыча. И его страшный голос: «Простите!» Варюха даже вздрогнула. Василиса тут же среагировала:
- Что с тобой, Варюха? Доченька?
- Да я... это... - не нашлась, что ответить Варюха, - Страшно, - выпалила, она через небольшую паузу.
- Да ты не бойся. Это только по первой страшно. А потом все хорошо будет. Да и я тебя в обиду не дам! И Палыч не допустит! Он же любит тебя! Правда, очень любит. Я вижу.
- А тебя?
Василиса замерла от этого вопроса и сразу замолчала.
- А тебя, мама? - требовательно повторила Варюха.
Василиса отошла от дочери, устало села на лавку.
- Не знаю, дочка, - тихо ответила она, теребя подол платья, - Правда, не знаю. Знаешь, иногда кажется, что любит. Бывает взглянет, как обожжет. А если за плечи возьмет, я уже как воск таять начинаю. А иногда кажется, что не нужна я ему, что - лишняя.
Василиса замолчала. Варюха подошла, села рядом, обняла маму и тепло сказала:
- Мамочка, тебя он тоже любит. Правда, я же вижу. Только, видать, нельзя ему отвечать на чувства эти. Нельзя. А так - давно бы вы вместе были.
Василиса крепко обняла в ответ дочку. Да так они и просидели рядышком, выплакивая и выговаривая свои бабьи радости и горести.

Новости о предстоящей свадьбе этой осени все отнеслись с радостью. Только Виктыч отрезал:
- Пока работу не закончим - никаких свадеб!
Но сказал он это таким довольным тоном и при этом так широко улыбался, что никто не обиделся и не рассердился.
Уже во второй половине ноября, когда и белые мухи в небе появились, работа была закончена. Свадьбу решили справлять в последние выходные ноября. Готовиться к ней особо и не нужно было - у всех все было давно готово. Всех сезонников к этому времени Виктыч уже уволил. Благодаря тому, что появился новый тягач, работу удалось закончить раньше. Склады опять были забиты до отказа. И это тоже произошло, по причине наличия нового автомобиля. Палыч на нем перевез продуктов почти столько же, сколько другие водители вместе взятые.
В установленное время столы были накрыты. Варюха с Ванюшкой упросили и Виктыча и Палыча ехать в ЗАГС на новом тягаче. Накануне вместе с Василисой долго украшали его цветными ленточками, цветами, и куклами. В субботу, часов в 11, плавно, торжественно, под аплодисменты и хлопки пробок шампанского, сделав три положенных круга по поселку, тягач с молодоженами выехал в район.
Спустя часа три, так же торжественно, непрерывно гудя, тягач въехал обратно. Варюха с Ванюшкой были уже не жених и невеста, а официально зарегистрированные муж и жена. Счастливо улыбаясь, Ванюшка в своем строгом черном костюме вышел из кабины, подал руку Варюхе. Как же она была хороша в своем свадебном белоснежном платье, с тонкой полупрозрачной фатой, в изящных белых туфельках и с ослепительной счастливой улыбкой. Ванюшка, не дав ей ступить на землю, подхватил ее на руки и медленно понес по кругу. Все замолчали, восхищенно глядя на эту обворожительно прекрасную пару. Василиса украдкой уголком платка вытирала слезы. Палыч тихонько вышел из кабины, взял гармошку и тихонько заиграл свадебный марш Мендельсона. Ванюшка опять же три раза обнес ее вокруг свадебного стола, и осторожно поставил на стул. Палыч сразу перестал играть. Ванюшка тихо произнес:
- Любимая моя, клянусь тебе, я постараюсь, я очень постараюсь, чтобы вот эта счастливая улыбка была у тебя всегда.
У Варюхи из глаз полились слезы, слезы счастья безмерного, неземного счастья. Она только крепко обняла Ванюшку и так же тихо прошептала:
- Я люблю тебя, Ванюшка. Милый мой, дорогой мой, единственный во все времена, мой мужчина.
И закуролесило свадебным весельем! Счастливые лица, поздравления, поцелуи, свадебные шуточные розыгрыши и поцелуи, поцелуи, поцелуи молодоженов. Это был первый праздник, первое торжество, на котором Палыч был с самого начала. Он сидел рядом с невестой, довольный, с улыбкой. Но все чаще и чаще на лицо его набегала тень. Что-то в мыслях его, в голове не давало ему покоя. Все чаще и чаще брал он гармошку и играл веселые, задорные мелодии, под которые просто невозможно было усидеть на месте. Все плясали, кричали, смеялись, шутили, целовались. Свадебное веселье не давало покоя никому! И только брови Палыча почти постоянно были сдвинуты к переносице.
За свадебной суматохой никто и не заметил, как проезжавшая мимо машина вдруг остановилась, подала назад, из нее вышла молодая девушка и осторожно подошла к свадебному торжеству. Увидев это, Филиппыч, с рюмкой водки пошел навстречу. Но девушка прошла мимо него, как бы не заметив. Она шла к сидевшему к ней полубоком Палычу и внимательно в него всматривалась. Остановилась шагах в пяти и неуверенно произнесла:
- Папа?
Гармошка сразу замолчала. Палыч, не поворачиваясь, бережно снял ее с плеча, поставил рядом с собой на землю. Потом так же медленно повернулся в сторону девушки. Девушка, посмотрела ему в лицо секунды три, потом с радостно-пронзительным воплем: «Папка!» упала перед Палычем на колени и крепко его обняла.

ВАН © 20.08.2010

Отшельник, часть 14 (http://proza.ru/2010/08/19/1421)
Отшельник, часть 16, заключительная (http://proza.ru/2010/08/22/825)