Эх, бухнем...

Согретые солнцем ромашки цветут,
Где-то вздыхают, а где-то поют.
Знойное лето дорогой пылит,
Старинная песня душу томит.

Старинная песня душу томит,
Но некому, братцы, горе излить.
Без денег непросто по весям бродить,
А хочется весело, братцы, пожить.

Солнце садится за дальним селом,-
Там дружно гуляют, им все нипочем.
Все пляшут, танцуют и хором поют,
Им, видно, зарплату там водкой дают,

Месяц багряный взошел над селом.
Там крепче гуляют, там все кувырком.
Куражатся, плачут и хрипло поют,
Пока всю зарплату до дна не допьют.

Прохладная осень листву золотит.
Унылая песня на ферме звучит:
-Эх нечем нам,братцы,скотину кормить.
С похмелья непросто рожь в поле косить.

Декабрь на дворе морозом скрипит.
Нестройная песня в избушке звучит.
Собаки не лают, и скот не мычит,
Давно уж на ферме и конь не стоит.

Вот хутор заброшенный,крайний в нем дом,
Где спирт под запись берут всем селом.
И снова все пляшут, в угаре поют,
Хотя им зарплату давно не дают.

Месяц в Сочельник взошел над селом,
Вновь удаль хмельная забила ключом.
Ахнул Всевышний, и вскрикнул Христос:
"Куда ты стремишься, заблудший народ?".

Народ не услышал Всевышнего глас.
Атихриста - Ленина действует сглаз.
Коммуной пропили все предков добро.
Теперь живем мы не в радость - во зло.

Поверить бы в Бога, молитвы творить,
Грехи атеистов из сердца изжить,
За безвинно убитых прощенья просить,
Но души так хочется водкой поить.

Безмолвно усопшие терпят "сто грамм"
Зальем скоро кладбище ими и храм.
Люцифера тешит пьяный народ
И знать не желает куда он идет.