За полчаса до Москвы

      
       После ночного дождя утро выдалось солнечное. Душу охватывало какое-то детское ликование. По радио передавали бодрые песни. Выстояв небольшую очередь, я сходил в туалет, потом умылся и почистил зубы. Кран был тугой, давить приходилось снизу и, если чуть пережмешь, холодная струя воды циркулярной пилой чиркала иногда по животу. Под полом лязгало железо, вагон качало, так что приходилось быть настороже; откуда-то дуло холодком и пахло не очень приятно, но настроение все равно было приподнятым.
Мокрый, но довольный, я вернулся в свою плацкарту. Попутчики мои уже пили чай: звякали ложечки о стекло и шуршали разнообразные свертки.
Выпью только чай, а хорошо позавтракаю уже в Москве, решил я. Молоденькая проводница принесла мне мой чай в стакане из тонкого стекла в неизменном железном подстаканнике. И два кусочка рафинада. При всех изъянах железнодорожного сервиса, мне все-таки по нраву был этот крепкий походный чай.

Я доел вчерашнюю полузасохшую булочку, только чтобы заморить червячка и чтобы не курить на голодный желудок. Мой походный складной ножик мне уже не понадобится, но, прежде чем убрать его в сумку, я спросил, не нужен ли он кому-нибудь? Соседи по плацкарте ответили, что нет, спасибо.

Так получилось, что ни у кого из них не оказалось ножа, и все обращались ко мне. Даже молодой парень с верхней боковой полки (впрочем, не такой уж и молодой, лет 25 наверняка будет). Нож был только у меня. Хороший складень с тремя лезвиями, одно – главное – было довольно большим. Так что им удобно было резать и хлеб, и колбасу, и открывать бутылки маленькой открывашкой. Этот нож, с красной пластмассовой ручкой, достался мне от младшего брата, давно погибшего … впрочем, это уже неважно.


Я вышел в тамбур выкурить первую утреннею сигарету. Под полом опять что-то лязгало и стучало. За грязным окошком проплывали какие-то еще полустоличные постройки. Не то элеваторы, не то дома. Наш фирменный поезд "Кама" неторопливо приближался к Москве.

Открылась межвагонная дверь, потеснив мужика, молча курившего со мной. Какие-то  люди прошли через наш вагон из соседнего. Один задержался возле мужика и протянул колоду карт. «В картишки перекинемся? А то скучно, еще полчаса ехать…» – «Нет, спасибо», – отказался мужик.

Тогда картежник обратился ко мне с тем же предложением. «Нет, я не играю», – ответил я и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. Картежник, парень лет около тридцати, не стал терять со мной время, побежал догонять своих товарищей.


Я вернулся в свою плацкарту. Попутчики собирали вещи, бельё уже сдали проводнице. Я тоже сдал бельё и прилег на голую кожу откидного дивана, впрочем, довольно мягкого, взял истрепанный журнал. Но не читалось. Возбуждение и нетерпение охватывали душу. Скорей бы уж приехали! Ползет, как черепаха. До Москвы оставалось еще бесконечные полчаса.

Я вышел в коридор. Возле окон стояли пассажиры, дети вертляво цеплялись за оконные поручни, плющили носы о стекло.
Москва, уже скоро! Вот-вот – и нагрянет. Медленно проплывали освещенные солнцем высотные дома. Стало темно на несколько секунд, это мы прошли под широкой эстакадой какой-то транспортной развязки. Дороги становились все лучше и шире и все больше наполнялись машинами.
В последней плацкарте играли в карты. Среди картежников был наш парень с верхней боковой полки, я даже не знал, как его зовут. Впрочем, я с ним особо и не общался. У меня была с собой интересная книга.

Я последний раз проверил свои вещи, закрыл на все замки сумку. Достал тугой бумажник и переложил его в более надежное место. Положил документы во внутренний карман пиджака и застегнул на нем пуговку. Ну, все, Москва, я готов, принимай меня! Сейчас сяду в метро – и к тётке в Чертаново. Она обрадуется, скажет, о! мой любимый племянник приехал! Поцелует в щеку… Потом мы будем обедать и болтать часа два, потом я поеду в центр и буду бродить там до вечера, а завтра, непременно в Третьяковку, ведь я какой-никакой художник. А послезавтра…

Тут прибежал наш парень, что ехал с нами на верхней боковой полке. Он был сильно возбужден. Мокрые от пота волосы торчали на голове ежом. Господи, на нем лица не было! Губы его дрожали, глаза метались. Весь, как на иголках, он подошел ко мне и выругался в сердцах:
– С-с-суки! Твари!!!
– Что случилось? – спросил я.
Он не ответил и все метался возле окна. Я быстро понял, в чем причина.
– Чё в карты продулся?
Парень нервно закивал головой, кусая губы.
– Много?
– Все!!! – чуть не плача сознался он.
– Нашел, с кем играть… Ты разве, не знаешь, что это вагонные шулеры?

Парень нервно грыз ногти, потом вдруг потребовал:
– Дай мне нож!
– С ума сошел?
– Дай мне нож, я все верну!
– Ага, сейчас… дам тебе свой нож, чтобы ты кого-то порезал им, а я отвечай…Знаешь, мне как-то в тюрьму не охота… И вообще брось это... Уже ничего не поделаешь. А полезешь разбираться, они тебя уделают и с поезда выкинут. У них же тут целая команда. Так что, сиди и не рыпайся.
– Черт!!! Что же делать?!
– Вообще, ты о чем думал-то? Как ты мог купиться на такое фуфло? И главное, за полчаса до Москвы…

Поезд подходил к перрону Ярославского вокзала. Я взял свою сумку и пошел на выход. Все благодарили проводницу за поездку, фирменная девушка желала всем счастливо провести время в столице. 
Я шел по широкому перрону, вокруг суетились люди, кого-то встречали, обнимались… Черт возьми, хорошо-то как! Только было немного жаль попутчика, того молодого идиота, который спустил все свои деньги и прибыл гостем в Москву без копейки в карманах. Я не имел ни малейшего желания ни помогать ему, ни опекать его. Пусть сама жизнь таких учит.

Через пять минут я уже звонил тетке из таксофона.


-----------------------------------------

30 августа 2010 г.