Казус Кукоцкого. В процессе постижения

Дочитала «Казус Кукоцкого». Телесериал такой был, но как-то меня почти не задел.
Не люблю я почему-то Хаматову, а она там Таню играла. Но в книге Таню принимаешь – её свободолюбие вплоть до безнравственности. А Чулпан Хаматова меня раздражала - почему Таня такая, выкаблучивающаяся - было не понятно. Просто безобразница, которой нравилось безобразничать.
В таких людях, как Таня в "Казусе...", я всегда видела источник страдания других людей. Эти люди в желании собственной свободы, в порыве доверять своим чувствам и инстинктам вплоть до отстранения от себя всех норм и правил, очень напрягают окружающих. Да, они любят родителей, друзей, детей и мужей, но они настолько непредсказуемы, что нельзя включать их в свой план жизни: они сегодня здесь, завтра там, устроили свой рай, а как с ними в реальной жизни живётся близким – их не колышет.
Отец (отчим) любит Таню до самозабвения (сам Павел Кукоцкий - натяжка Улицкой, ну, пусть, порядочный, талантливый алкоголик, который так и не теряет квалификацию академика-гинеколога). Падчерица пропадает все ночи, бросила учёбу, работу, где-то шляется, кому-то походя отдаётся, живёт сразу с двумя братьями, которые её тоже любят до умопомрачения и готовы всё простить, лишь бы она была рядом и позволяла с собою спать (обоим). Мать – теряет разум, живёт обособленной, внутренней жизнью, вся в своих снах; дочь теряет из памяти, как и всех окружающих. Сестра-подружка увлечена своими растениями, ей тоже дела нет до Тани. Домработница, полуслепая старуха, религиозная и полуумная, всю жизнь знавшая лишь молитвы и домашние дела, вообще потеряла представление – что и чем занимается её вечная поднадзорная…
Интересно, Улицкая видела все свои персонажи в реальной жизни? Чтобы вот они были связаны общим жильём и интересами?
На мой взгляд, я бы лишилась сна, если бы у меня была только одна Таня, не говоря об остальных. Так нет, надо ещё чтобы врач-алкоголик, полусумасшедшая его жена, недалёкая Тома, полуслепая Василиса; не моющаяся годами, грязная, пропахшая мочой квартира – всё это в одном месте, и все были чуть ли не счастливы, никто не ломает рук в тревоге за «не так и не то». И ещё – никто не гибнет, все друг друга обихаживают, а над шлюхой-Таней рука Господня, которая её от всего хранит. И ни малейшего сомнения у той в голове, что живёт-то она среди людей, а не камней или пусть деревьев. Ведь главная мысль любящих – чтобы чего плохого с любимым не случилось. А тут – раз, и Таня опять где-то пребывает, и горя нет ни о любимом отчиме, ни о больной матери, ни о старой няньке.
И думаешь, как это вот из Тани выросло? Она ж – моя ровесница. Почему её не коснулось желание быть полезной всем людям или хотя бы своим близким. И отношения там какие-то… Может, я всю жизнь провела во сне, а то, что в книге – то и в жизни? Просто, в силу происхождения и других жизненных обстоятельств, мне было много не доступно. Так и прожила, думая, что девушки (в основном) себя берегли, семью хотели иметь, работать для пользы всех, не огорчать близких, жить своим трудом, быть верными – родителям, мужу, стране, наконец.

А в конце погибла всё же Таня. Погибла из-за того, что выпила из лужицы водицы в своих безалаберных похождениях, заразилась гепатитом; всё это в Крыму. Вовремя помощь не оказали, и дочь медика-академика умирает в провинциальной больнице. Остаются из всех персонажей Женя, дочь Тани то ли от Виталика, то ли от Гены; Тома, которая пишет диссертацию и вышла замуж, хотя на дух «секса» не переносила из-за памяти о матери-дворничихи, таскающей к себе мужиков; да Елена, Танина мать, так и живущая в своих то ли снах, то ли мечтах, в которых она всех действующих (и не действующих) лиц, (вплоть до эпизодического маньяка, покушавшегося на жизнь Сергея-тробмониста, Таниного любимого мужа) видит как бы после смерти.
 
Недавно прочла «роман-загадку» Бахыта Кенжиева «Обрезание пасынков»... Там тоже – такие страсти в последней части! Друзья-соперники, бывший диссидент, поэт, отказавшийся от своего дара, сидящий в психушке за убийство друга. А во второй – в Переделкино, на даче (подразумевается арестованного Мандельштама) три пролетарских писателя сочиняют сценарий процесса над поэтом, находя оправдания своей деятельности в идее светлого будущего, а на самом деле – во вкусной еде, комфортном жилище, беспечном времяпрепровождении. В конце, правда, их всех запирают в доме с перекрытой печной вьюшкой – «Мавр может уйти» …

Вот современные писатели так изощряются: такие выверты, такие коллизии... Читаешь классиков, всё понятно, можно допускать или не допускать сюжеты, но всё последовательно и логично, и на сюжетах и характерах строится мировоззрение писателя, которое он нам хочет передать.
Что хотят передать своими повестями и романами современные мастера слова? Что жизнь многообразна, и что не придумывай, это тоже может быть?
Но вот мировоззрения-то нет.
Таня выписана с симпатией, любовью даже, да все почти персонажи – с приятием. Даже озабоченный Танин начальник, нанизывающий на свой член всех приблизившихся к нему подчинённых женского полу – и тот выписан без возмущения и гадливости. Пьющий Павел Алексеевич, Тома – тупая и самодовльная... – ко всем с авторской любовью, всех оправдывает Улицкая. А мировоззрения – нет как нет. И не поймёшь – она, Улицкая то есть, "твоя писатель" или нет? Хочешь ты её читать и дальше или ладно, нечего время терять?
Вот Чехова хочется, Толстого – тоже, а нынешних – ни за кем не хочется гоняться по книжным лавкам и выписывать журналы, которые их публикуют.
Почему так?