Зимняя сказка

   События, которые произошли той осенью, до сих пор вызывают у меня изумление. Я так и не смогла понять, что же это было?  Это очень похоже на сказку или сон, если бы не одно обстоятельство. В параллельный мир обычно попадаешь один, да и друзья-инопланетяне тоже обычно выходят на контакт один-на-один, без свидетелей. И когда человек рассказывает об этом, – ему приписывают известный психиатрический диагноз…
   В данном же случае мы вместе с мужем попали в совершенно неординарную ситуацию?! Дмитрий мой к этой теме больше никогда не возвращается – отмалчивается, когда я пытаюсь поговорить или спросить его: что он видел, чувствовал или что он думает по поводу того, что произошло с 22-го на 23-тье ноября 2009 года.


   «Стоял ноябрь уж на дворе». В Раево мы закрыли сезон в начале октября и за полтора месяца уже успели соскучиться по своим домовым, да и пчёл надо на зиму ветками еловыми закрыть.
   Муж работает по скользящему графику. Выходные пришлись на воскресенье с понедельником. Решили, что уедем в воскресенье вечером, в Мече будем часов в восемь, оставим машину в селе и пойдём пешком к себе в Раево. Что, мы ночью по полям не ходили? Или мы волков да медведей боимся? Всё! Долго мы не собирались. Решили и поехали.
   В 16 часов закинули в машину тёплые вещи, лыжи, запасы еды – и готовы.
   Выехали из Перми ровно в 17.00. на трассу Пермь – Екатеринбург.
   Ноябрь. Самый тёмный месяц в году. В городе грязно и холодно. Солнца за низко нависшими тучами не видно, но, когда оно уходит за горизонт, сразу наступает ночь уже в пять часов вечера. В городе тускло светят фонари, а на трассе только собственные фары освещают дорогу.
   Но сегодня воскресенье. Вечер. Все возвращаются в город, и только мы одни едем в обратном направлении. В лобовое стекло бьются снежные хлопья. Встречные «галогенки» слепят глаза.
   – Видишь, как хорошо они тебе дорогу освещают, – говорю я мужу после долгого напряжённого молчания в темноте салона.
   – Во всём надо искать позитив, – ответил Дима философски, продолжая смотреть только на дорогу сквозь лобовое стекло.
   Я отвернулась и сквозь боковое окно попыталась что-нибудь разглядеть.
   Тьма непроглядная! Чёрные ели да облезлые берёзы мелькали призраками и покачивались, словно пьяные.
   Мы ехали не торопясь уже целый час. Но 60 – 70 км в час в темноте, и то казалось быстро. Проехали Лобаново, теперь наш путь лежал на Кукуштан. После Кукуштана встречных машин становилось всё меньше и меньше. Проехали и «Огуречную страну». Так мы называем Ергач.
   – Что-то никто огурцами не торгует, – пошутил Дима.
   Через два часа езды сделали остановку в Шадейке. Фуры параллельно друг другу выстроились в ряд. Видимо, они здесь ночь проведут. Мы вышли из машины. Метёт. В салоне мгновенно стало холодно, как только выключили мотор. Немного размялись, купили минералки и поехали дальше.
   Когда подъезжали в кунгурскому ДПС были уже совсем одни на трассе. Оставалось минут двадцать до отворота на Кишерть. Снег не успокаивался. Всё небо было в низких снежных чёрных тучах. Наша «четвёрка» бежала спокойно и ровно, освещая заснеженную дорогу метров на тридцать вперёд.
   Мы с мужем напряжённо молчали. Он молчал, сосредоточенный на дороге, а я – потому, что надо признаться мне уже стало жутко. Я, честно признаться, не рассчитывала на такую погоду. Я думала, что будет лунная ясная ночь и чёрное небо, усеянное яркими зимними звёздами. Но метёт пурга. И мы доедем до Мечи, оставим машину, а ведь там пешком по полю четыре километра, в холодный нетопленный дом. Во мне боролись противоречивые чувства: хочу в Раево и не хочу идти в кромешной тьме по полю да ещё через лог. Но не просить же Диму заворачивать и ехать обратно?
   Мы подъезжали к отвороту на Кишерть. Он где-то здесь, вот-вот появится. Но в темноте ничего не видно. Не проехать бы…
   Но нет… Дима не проехал, а завернул там, где надо.
   – Сколько времени? – спросил он.
   Я достала сотовый.
   – Девятнадцать сорок, – ответила я.
   – Через час  будем в Мече.
   – Да, нет. Раньше. Летом вон за тридцать пять минут доезжаем, – и я опять замолчала надолго.
   Дорога на Молёбку заасфальтирована была в это лето. Вся уставлена дорожными знаками, как новогодняя ёлка гирляндами. При свете наших фар, знаки ярко высвечивались, обозначая дорогу и место, где мы едем. В общем, эта дорога хорошая, но очень уж извилистая: то дорога влево уходит, то резко – вправо, то вдруг – вверх, то на тебе – вниз. Одно слово, – УРАЛ. Уральские горы и уральская погода. Среди дорожных знаков время от времени мелькали другие – таблички с названием деревушек. И все такие знакомые – сколько лет уж ездим  по этой дороге.
   Последнее название, которое я увидела «Заполено». Да, именно так и называется: Заполено. Они хранят образы старинной жизни. Далее должна быть Спасоборда, вдалеке старый белёный храм, который пытаются восстановить, а там мост через Сылву.
   Показалось, что после Заполено мы ехали минут пятнадцать – двадцать. Конечно, сквозь лобовое стекло, кроме тьмы кромешной да роя снежинок, бьющихся о стекло, ничего не видно. Но всё же с дороги мы сбиться не могли. Мы ж по ней, родной, уже не одну сотню раз туда-сюда за эти годы проехали. Но показалось, будто дорога сузилась и стала прямее. Дорожные знаки выстроились в ряд. Они ровным и прямым строем манили вдаль.
   – Ты ничего не замечаешь? – вдруг спокойно спросил  Дима.
   – Волнение какое-то и трепет внутри, – сказала и, поняла, что соврала. Волнение у меня было ещё с Шадейки, а то, что дорога стала прямой, мне только сейчас бросилось в глаза. Дорога на этом участке должна извиваться и пора бы уж проезжать мост через Сылву.


   – Сколько времени? – опять спросил Дмитрий.
   – Двадцать три ноль пять.
   – Я серьёзно спрашиваю, – повысил голос он, – мне не до шуток.
   У меня началась паника. Я стала сверять часы в машине на панельке со своим сотовым. 
   – Дим, остановись.
   По тормозам… и мы уже вместе сверяли время по сотовым.
   – Двадцать три ноль семь, – муж высчитывал часы, загибая пальцы на руках, – Девятнадцать сорок было на повороте, двадцать сорок, двадцать один сорок, двадцать два сорок… ты хочешь сказать, что мы от поворота уже три часа едем?
   – Да, не-ет, не похоже, всего минут двадцать, –  задумалась я, пытаясь припомнить последние дорожные ориентиры.
   Мы вышли из машины. Глубокая ночь. Пурга. Чёрный лес вокруг. Дмитрий, понимая, что заехал не туда, стал прикидывать, как бы ему развернуться. Дорога была достаточно узкая и глубокие обочины по обеим сторонам. Он  прошёлся вперёд и назад, обошёл машину кругом, посмотрел на чёрный лес.
   – Мне здесь не развернуться, проедем немного вперёд до ближайшей развилки.
   Мы сели обратно в машину и поехали. И опять, как мне показалось по моим внутренним состояниям-ощущениям, ехали всего минут пятнадцать. И встали.
   – Ты что?
   – Бензин кончился…
   – Как? Ты полбака что ли залил?
   – Нет. Был полный бак. Сколько времени?
   – Пятнадцать минут четвёртого…
   – Что, ночи? – переспросил Дмитрий.
   – Да. Показывают ноль три пятнадцать.
   – Получается, мы уже шесть часов едем? За это время, конечно, бензин кончится, – констатировал факт мой муж, – и уехать мы должны куда-нибудь за Екатеринбург.
   – Но я не чувствую той усталости, какая должна быть после столь долгого пути, – возмутилась я, пытаясь опровергнуть факты.
   – Придётся нам здесь ночевать, – сказал Дмитрий и вытянулся в кресле, – утром что-нибудь придумаем.
   В машине было тепло и спокойно, пахло маслом, немного бензином и пластмассой – привычный и родной запах дороги, путешествий, походной жизни, а за её пределами – темно и страшно. Мы решили немного отдохнуть, расслабиться и закрыли глаза.
   И прошло несколько мгновений, даже задремать не успели, как почувствовали, что машину кто-то раскачивает. Мы одновременно открыли глаза. Не шевелясь, мы всматривались в заснеженное лобовое стёкло машины.
   Навалившись всем телом  на капот, кто-то заглядывал в окно. В полумраке можно было различить лишь вздыбленную копну шерсти на опущенной голове, чёрную мохнатую руку. По мне побежали мурашки от висков, по плечам, между лопаток. Две пары огоньков, смотрели прямо на нас сквозь стекло. Это была чьи-то глаза. Но было так темно, что мы больше ничего не увидели. Кто-то невидимый скатился с капота и, медленно перешагивая, как будто крадучись, пошёл вокруг машины.  Задние стёкла затонированы, поэтому разглядеть с обеих сторон ничего нельзя. Мы напрягли слух –  только звенящая тишина и медленные шаги.
   – Медведь? – шёпотом спросил Дмитрий, – жаль, что у меня ружья нет, сейчас бы мишку завалили (пошутил, конечно).
   Но странное существо ходило на двух ногах вокруг машины и по-деловому пыталось открыть дверцы. Я не шевелилась, а только прислушивалась, предполагая действия незнакомца.
   – Мужик, что ли? Может выйти спросить дорогу? – опять прошептал Дмитрий.
   Я схватила мужа за руку.
   – Нет… Это не медведь и не мужик.
   – А кто?
   Мы затаили дыхание. Существо тоже притаилось, возможно, услышав наш шёпот. Или, может быть, оно отошло в сторону. Опять наступила тишина, и через мгновение уже казалось, что никого и не было.
   – Что это было?
   – Или, кто это был?
   – Может быть, показалось?
   – Что, обоим сразу?
   Кругом та же тьма.  Фары мы не хотели включать, чтобы не посадить ещё и аккумулятор. Достаточно того, что остались без бензина.
   – Сколько мы уже сидим? – поинтересовался Дмитрий.
   – По моим предположениям, полчаса…
   – А сколько нам сотики показывают? О-го, одиннадцать сорок пять! Смотри-ка ты, время вспять пошло. Ну вот, а говорят, такого не бывает.
   – Что? Время вспять? Или часы сломались? Видимо, мы всё-таки попали в аномальную зону. Интересно! – мысли летели одна быстрее другой.
   – Что будем дальше делать? – обратилась я к Диме.
   – До утра досидим, там придумаем что-нибудь, –  успокаивал он меня.
   Ещё какое-то время сидели молча, тупо глядя в чёрное лобовое окно.
   – А что это оно вспять-то пошло? – возмутилась опять я, имея ввиду время. – А если ему вздумается потом опять вперёд идти, а потом опять назад??? Мы что, так и будем в вечной ночи сидеть?
   А муж «безмолвствовал»! Ну, хоть бы пофилософствовал.
Посидели-помолчали ещё некоторое время.
   – Смотри-ка ты, машина так и не остывает.
   – Это хорошо…
   – А почему не остывает? – не унималась я.
   – Не знаю…
   – Вот и хорошо, что тепло, а то околеем за ночь-то…
   – Надо поспать, так быстрее время пройдёт.
   Я согласилась, и мы закрыли глаза. Почти задремали.
Казалось, ещё даже уснуть не успели, когда открыли глаза от яркого света.
   – Как-то быстро ночь прошла…
   Мы разом выскочили из машины. Небо было затянуто нежно-розовыми, тонкими и пушистыми облаками, и казалось, что там за облаками, яркое солнце. Его лучи не могли пробиться сквозь облака, но пушистые снежные ели сверкали и искрились, так ярко, будто хвойная ветка горит в костре. Сказочная красота окружила нас. От тишины звенело в ушах. Полное безмолвие.
   – Здорово…Бесподобно…
   – У меня такое ощущение, что ещё ночь, только где-то зарево пожара, – высказал предположение Дмитрий.
   Я посмотрела на розовые кучевые облака, которыми было затянуто всё небо. На самом деле они были алого оттенка. Казалось, что свет дневной исходил не от солнца, а от лесного пожарища. Я носом потянула воздух. Он был свежий чистый морозный, – дымом точно не пахло!
   – И что дальше? – я спрашивала, а на душе было так спокойно и весело, что не хотелось думать ни о каких аномальных явлениях.
   – У меня предложение: сейчас аккуратненько, вручную развернём машину и на верёвке, как бурлаки на Волге, потащим её назад,  – веселясь, скороговоркой  выпалила я.
   Разумеется, мне не хотелось тащить машину, а хотелось прыгать и веселиться, кубарем скатиться с дороги в сугроб, побарахтаться в снегу, завалиться под ёлку и потом долго лежать на спине с открытыми глазами и смотреть на эти розовато-красные облака.
   Но холодное, разумное поведение Дмитрия отрезвило меня. Он сел в машину, вставил ключ в замок зажигания, включил стартер.  На мгновение вой нарушил тишину леса и растаял в этой же тишине. Двигатель не заводился. Дима выдернул подсос, выжал сцепление, повернул  ключ, поработал акселератором… Поставил на первую передачу… вытащил ключ, положил в карман, взял щётку и стал сметать снег с машины. Он спокойно и тщательно обмёл машину, открыл багажник и достал трос.
   – Наверно, надо сначала машину развернуть, –  высказалась я и, наверное, зря сказала. («Будто он сам не знает, что делать…»)
Я отвернулась и взяла охапку снега с обочины, чтобы сделать снежок и бросить его в соседнюю ёлку. Снег оказался тёплым, ватным и не таял в руках. «Ещё одна странность!»
Дмитрий что-то делал в багажнике, а я стояла и глядела на снег в руках, который не таял, мяла этот снежок в задумчивости, – «…как-то всё нереально… как будто всё это на сцене…»
   – Ну, давай попробуем развернуть её, – закончив всякие приготовления, сказал мне муж, и голос его провалился в пустоту.  «…Вроде рядом, а как будто далеко… – продолжала я для себя отмечать этакие странности, –  так гулко, что даже уши закладывает, будто в пустой аквариум нас посадили».
   Он сел в кабину, – сцепление, нейтралка. Вышел из машины. Попробовали толкнуть. Машина оказалась лёгкой и податливой,  и будто сама собой стала разворачиваться, а муж только в нужный момент садился в кабину, чтобы повернуть руль, а вместе с ним колёса, и опять выходил подтолкнуть её: вперёд, назад, вперёд, назад. Развернули. Привязали трос. Впряглись и тронулись.
   – Странно!? Никаких усилий… Машинка сама собой едет.
   – Может здесь наклон…
   – Я тоже думаю, что наклон. Надо следить, чтобы она не разогналась и не наехала на пятки.
   Но машина не разгонялась. Она сразу останавливалась, как только мы останавливались. И сразу трогалась с места, как только мы делали шаг.
   – Какая послушная у нас «четвёрка»!
   – Прямо, как преданная собака, за нами бежит.
   – Может, устала? Сядешь в машину. Я один покачу.
   Но было так хорошо в этом лесу, что хотелось идти и идти по расчищенной дороге.
   – Ты обратил внимание, что дорога не занесена снегом, как будто только что её расчистили.
   – Обратил.
   – Странно всё…
   – Странно.
   – Странно и весело, – призналась я.
   – Мне совсем не до шуток…
   – Почему?
   Он промолчал.
   Замолчала и я. Мы пошли дальше молча. Но моё радостное настроение не портилось ничем. Я весело шагала и смотрела по сторонам. Иногда принюхивалась. Пожаром не пахло, но в глубине души всё равно казалось, что освещение не естественное и что сейчас должен быть ещё вечер, а не следующий день. Но эти сказочные ели ничем не отличались от наших уральских, и, если бы не отдельные странные моменты, то ни за что бы не поверила в то, что я вижу сейчас.
   – У нас с тобой сейчас нет никаких ориентиров, – констатировал факт Дмитрий.
   – Ой, слушай, не паникуй. Идём и идём. По хорошей дороге идём, расчищенной. Вон мы тогда с Ольгой – по полям да по лесам, да ещё под дождём.
   – А что ты думаешь, мы идём?... – задумчиво произнёс Дмитрий.
Теперь уже задумалась я!
   – А что – ты думаешь, топчемся на месте? – сказала я и сама не поверила тому, что говорю.
   – Да. У меня ощущение, что мы  идём по одному и тому же месту. Вон ту единственную берёзу среди елей я давно заприметил, вроде и не далеко, а дойти до неё никак не можем.
   Я молчала и шла.
   Муж шагал, тоже молча.
   – Ты хочешь кушать? – как бы случайно произнёс он.
   – Нет. А ты?
   – Я тоже не хочу.
   И этот факт мне тоже показался странным. Физическое состояние была лёгкое и возвышенное – ни боли, ни усталости или недомогания не чувствовалось. Не потому ли есть  не хочется.
   Опять идём. Четвёрка бежит за нами, как преданная собака, а мы словно и забыли о ней. И теперь уже я смотрела вдаль на ту берёзу и следила, будет ли она приближаться. Всё в порядке. Мы приближались к берёзе с каждым шагом. Шли легко и свободно, но по мере приближения к ней становилось всё трудней и трудней идти. Небо резко темнело. И вот уже осталось метров  тридцать до берёзки, когда мы почувствовали смертельную усталость. Машина не захотела больше сама бежать, как будто кто-то невидимый нажал на тормоза, и она встала.
   Мы выпустили из рук трос. Дмитрий уверенно пошёл вперёд к берёзе. Видимо, он чувствовал, что это какая-то граница, преодолев которую мы выберемся из этого места.
   Так оно и вышло. За берёзой знакомая дорога уходила вправо.
   – Точно не по той дороге я уехал вчера ночью, – сказал Дима, вернувшись ко мне, – заблудился в темноте.
   Он сел в машину, вставил ключ в замок зажигания, повернул. Мотор пару раз рыкнул и заработал. Машина завелась.
Меня не надо было приглашать, – пока он отвязывал трос, я уже сидела на своём месте. Доехали до берёзы, повернули направо и вот она, наша извилистая дорога. Вырулили и облегчённо вздохнули.
   – А бензин? – вдруг вспомнила я.
   – Пол бака. На обратный путь даже хватит.
   – Ничего себе!
   – Сколько времени? – по привычке спросил Дмитрий.
   В темноте салона я пригляделась к часам на панели управления.
   – Девятнадцать сорок, – ответила я.
   – Через час  будем в Мече, – невозмутимо отвечал он.


                ***


   Но кто был возле нашей машины? Я порылась в научно-популярном справочнике Е. Серпуховской под редакцией А. СВИЯША.
   «Йети – Тибетское название снежного человека – загадочного и неуловимого человекообразного существа огромных размеров, обитает в горах. У различных народов существуют свои названия этого феномена. На немногочисленных киноплёнках и снимках это существо выглядит как крупный человекообразный примат, обросший шерстью и обладающий недюжинной силой.
   Интерес к феномену подогревается там, что йети, возможно, обладает выдающимися экстрасенсорными способностями, поскольку обитает практически в непригодных для жизни условиях, может мгновенно появляться и исчезать  и, вероятно, владеет телепатией».
   На самом ли деле к нашей машине подходил йети или какая-то другая сущность, сейчас трудно сказать. Ясно только одно – существо было не агрессивное. И слава Богу.