Осень в волшебном лесу

Вот и осень!

Медленно качаясь в волнах воздуха, опускался желтый листочек. Словно беспризорный щенок, он ткнулся в протянутые ладошки феи.
- Здравствуй, осень! – улыбнулась Лада.
-Какая же осень? – удивился кот, - на дворе еще август. И деревья еще зеленые.
В жизни Тимки и Сверчка это была первая осень. Они считали, что она должна наступать строго по календарю – 1 сентября.
- Осень уже в пути, - сказала фея. – Видишь, на деревьях начали появляться желтые веснушки, и небо распахнуло всю свою синь. И главное, ее запах! Ты чувствуешь?
Кот старательно принюхался и ощутил, что воздухе разливается горько-медовый аромат трав, свежесть дождя и терпкий запах желтеющей листвы. Изменения воздуха можно было не только почувствовать носом, но и увидеть. В летний зной он слоился, превращая мир в размытую акварельную картину, на которой не обозначены границы. Осенний воздух был звонко-хрустален и подчеркивал все тонкости осенних украшений. На фоне прозрачного неба можно было увидеть не только каждую ягодку в грозди рябины, но и рассмотреть косточки внутри нее.
Прилетевший к Ладе резной желтый листик оказался приглашением  на осенний бал.
- БАЛ!? – разом вскричали домовенок и кот.
- А разве в лесу бывают балы? – удивленно протянул Домик.
- Конечно, бывают. Целых четыре: весенний, летний, осенний и зимний. Просто, когда мы познакомились, летний бал уже прошел, сейчас вот будет осенний.
Сверчок сразу обеспокоился:
- Где будет проходить этот бал, и как к нему готовиться?
- В лесу и будет проходить, - улыбнулась фея. И готовиться нам никак не надо. Мы у осени в гостях. В лесу подготовка идет полным ходом. Деревья уже начали наряжаться, - и фея обвела лужайку возле дома рукой.
Листва на деревьях была еще не желтая, но и не ярко-зеленая.
-Если бы эти деревья рисовал Ёжка, то он бы сделал их желто-зелеными, - мелькнула у Тимки мысль.
Ёжка легок на помине, сразу запыхтел за спиной.
Фея обеспокоилась:
-Что-то случилось?
- Да нет, ничего не случилось, только я хотел спросить…, - и ежик замялся, - можно, я…, если вы, конечно, не против…, просто мне так понравилось…, я совсем не буду вам мешать…
- Да говори уже толком, - не выдержал всего этого кот.
- Мне очень понравились ваши цветы, можно я их нарисую. Они такие…Такие… Как все закаты, которые я видел, - выдохнул Ёжка.
Серебристый смех разнесся по лесу и колокольчики в ответ ему динькнули.
- Ёжка, ты еще спрашиваешь, приходи и рисуй, мы совсем не против. Правда?- и фея обернулась к друзьям. Тимка с домовенком кивнули в знак согласия, а Домик скрипнул ставней.
Только Сверчок вздохнул:
- Эх, если бы мы посадили огород, то наша полянка была бы еще краше
Все лето домовенок страдал, что друзья отговорили его от посадки огорода.
- Смотрите, какое лето жаркое, все бы у меня уже созрело. Нет, вы же кричали, что в июне никто уже  ничего не садит.
И, чтобы успокоить малыша, Лада разбила рядом с домом цветник, где посадила поздние цветы. Семена она нашла в чулане домика. Правда, оставались сомнения: взойдут ли цветочки? Когда появились первые росточки, радости друзей не было предела. Только всходы были такие маленькие и беззащитные, что домовенок все переживал и норовил их ночью укрыть, чтобы не простудились. По его мнению, ночью температура резко падала с +35 до +30, а иногда, страшно представить, и до +28. Только друзья успокоили его, что цветочкам не страшны такие ночи, как Сверчок обеспокоился, что их поломает ветер. И в этих хлопотах он забыл про самое главное – полив.
Лето было жаркое и засушливое, поэтому цветочки просили пить каждый день. Если бы не облачко, то цветочкам и друзьям пришлось бы туго. Хорошо, что в лесу была речка, озеро и много всяких ручейков, где облако могло напиться. От летнего зноя облачко высыхало, и, прежде чем полететь на нем, Тимка поливал его утром из лейки. По утрам кот прилетал к друзьям уже не на  облачковом корабле, а на небольшой ладье и весело шутил, что скоро он будет, как Робинзон, добираться до друзей на обломках корабля. Облачко на все это пфыкало и улетало на речку. Оттуда оно возвращалось большое и важное. Теперь можно было браться за работу: устраивать маленькие дождики цветочкам, Домику и растениям в лесу. Работы облачку хватало. Кот жалел друга и решил не утруждать.
- Пусть себе живет в лесу, поближе к водоемам и не мучается, - размышлял Тимка, - я могу возвращаться домой,  шагая сквозь пространства.
Он не учел того факта, что волшебный лес немного искривляет пространства, поэтому первый опыт был не совсем удачный. Кот  возник прямо перед хозяином, когда тот серьезно обдумывал какой-то проект. Хлоп – а тут любимый кот.
- Так и заикой остаться недолго, - полушутя-полусерьезно сказал хозяин. – Странно, почему-то это ты не на любимом диване материализовался?
- Муррр, просто я так соскучился. А ты мне дороже всех диванов, - сказал Тимка и потерся об плечо.
- Ладно уж, подлиза, сделаем вид, что я тебе поверил.
Тимка умолчал, что не с первого раза домой попал, утянуло его к себе в гости другое пространство. Однако вскоре Тимка привык совмещать обычные и волшебные пространства и шастал между ними, как все приличные коты, легко и безболезненно.
Цветочки были благодарны друзьям за заботу и в конце июля распустились радужным великолепием. Все лесные жители приходили, прилетали и приползали посмотреть на эти чудесные цветы. Георгины гордо покачивали головами и делали вид, что не обращают на зрителей никакого внимания. И поворачивались то одним боком, то другим, словно ненароком, просто, чтобы быть ближе к солнышку. Астры, наоборот, охотно общались со зверями, улыбались им своими желтыми солнечными сердцевинками и тихо шелестели лепестками. Когда Ёжка увидел цветы, то его сердце затрепетало. Ему хотелось создать целую серию картин: как утренние звездочки вспархивают с цветочных лепестков, как резвятся среди цветочков солнечные зайчики и как меняется цветник при рассеянном вечернем свете. 
Ежик волновался, долго готовился к разговору, а когда начал говорить, то все слова вылетели из головы. Хорошо, что друзья поняли его и разрешили ему рисовать. И цветочки радостно закивали головами в знак согласия. Им было приятно, что их будут рисовать. 
Ёжка рисовал каждый день. И чуть не прозевал приближение главного чуда – осени. Обеспокоило его, что изменился свет.
- Что же это с солнышком? - заинтересовался Ёжка.
Оглянулся и увидел вокруг солнечные брызги, которые притворялись желтыми листочками. Они и изменили освещение. Лес наполнился теплым янтарным светом.
- Цветы на фоне осеннего леса. Буйство летних красок и задумчивость осени. Это великолепно! Сейчас, сейчас, сделаем набросок, - засуетился еж.
И тут он услышал шуршание. Это Сверчок подметал листву перед Домиком.
- Ой! Что ты делаешь? Не надо! – взволновался ежик, - какая же осень без листьев, запутавшихся в  траве?
- Это безобразие, а не осень, - возмущался Сверчок. – И ты еще хочешь все это нарисовать? Да меня все домовые засмеют. Скажут, вот неряха!
- Я тебя уверяю, никто этого и не заметит, - уговаривал домовенка ежик. И был прав.
Над этой картиной Ёжка работал долго. Закончил ее он, когда все ежи уже спали. Сонный ежик принес картину друзьям. И никто и не подумал обратить внимание на беспорядочно разбросанные листья рядом с Домиком. Только Домик немного смутился. На картине главным персонажем был он. Пронизанный солнечным светом, засыпанный листвой, стоял задумчивый Домик. Казалось, что осень присела на его завалинке и подарила ему свою самую теплую улыбку и красивый букет цветов.
- Вы так ор-га-нич-но смотрелись. И я понял, что без вас моя картина не будет живой, - сказал Ёжка.
- Ну, если органично…Тогда конечно! – протянул Домик
Он очень трепетно относился ко всяким умным словам.
Ежик, позевывая, ушел укладываться в спячку, а в комнате осталось торжественность осеннего молчания. Картина висела на стене, и каждому из друзей вспомнилось что-то свое в этом осеннем бале.

Приготовления к балу.

Ладе очень хотелось показать красоту осеннего леса друзьям. К балу она готовилась вместе с лесом – на то и лесная фея. Начала с березок и осинок, которые больше всех волновались за наряды. Зная это, ветер-проказник любил вносить в это женское сообщество смуту и растерянность. Налетит, растреплет все прически, унесет часть листиков от платья, и ищи его потом. И долго вслед ему несутся вздохи и причитания:
- Ах, мое золотистое платье совершено испорчено! – рыдает молоденькая березка.
-Нет, вы только посмотрите на мою прическу, - трепещет осина, - это же позор, все могут испугаться. Прикройте же меня скорее, чтобы этого позора никто не видел.
И фея успокаивает березку, уговаривает осинку. Поправляет веточки, обещает серьезно поговорить с ветром. А кругом только и слышно:
-Лада, посмотри! Я хорошо выгляжу?
-Лада, как ты думаешь, а мне лучше так или вот так?
-Ладочка, а меня вот этот темно-желтый листик не старит? И откуда он взялся? Ума просто не приложу.
-Ладушка, что-то на верхушке листики растрепались. Ох, мне уж сложно поправить. Ты будь добра. Все-таки бал, хочется и мне, старой, помодничать, - дребезжит смех черемухи.
Среди всего этого бедлама молча улыбаются яблоньки, их яблочки розовеют, словно щечки. Тут главное, чтобы ветки не обломились под тяжестью плодов.  Фея облетает и видит, что здесь уже побывал дедушка Леший, и, где надо, стоят подпорки.
Вырываясь из круговерти модниц, фея летела к серьезным дамам – елям и соснам. Хвойные деревья всегда величественны и строги. В их царстве нет места суете. Ели прикрывают своими пушистыми лапками Ладу. У нее есть несколько минуток тишины и покоя, когда она может насладиться игрой света на сосновых стволах, которые переливаются от розовато-персикового до золотисто-коричневого. Потом полюбоваться на еловые шишки, которые, как сережки, висят на самых верхушках.
Цветочки, травинки, листочки, веточки, безобразия ветра – ничего не ускользает от феиного внимания. Надо поправить паутинку, чтобы она не мешала путникам, и в тоже время было заметно, как красиво переливаются на ней капельки и смешно отражается сам паук. На время осеннего бала лес превращается в огромный дворец со множеством залов. И каждый зал удивляет чем-то своим: липовый зал – трогательной красотой; яблоневый зал – праздником тепла и света; хвойный – тишиной и хрустальностью воздуха; зал с озером – причудливостью отражений леса и лесных просек. Кажется, что тропинка уводит тебя в лес-наоборот, где деревья и трава растут вниз головой, и можно идти по небу и облакам. Наконец фея подлетает к самому шумному залу, где бурлит и искрится на солнышке речка. Маленькими корабликами по ней плывут самые отважные листочки. Этим листики отправились в кругосветное путешествие из этой речушки в большую реку, а потом в море или океан. Они еще не знают, куда повернет их течение, но уверены, что скучно в пути им не будет. 
Средний этаж осеннего дворца – это кустарники и молодые деревца. Фея придирчиво оглядывает, хватает ли им солнышка, не обижают ли малышей. Тихо лопочут на ветру молодые тополята, которые выросли из пушинок Дядюшки Тополя. 
И самое главное - лесной ковер из звездочек мха. Здесь и сам мох, и ягоды брусники, и грибы. Мухоморы при виде феи лихо сдвигают шляпки набок, они уверены в своей неотразимости. Белые грибы недовольно прячутся в глубину, их сложно увидеть.
- И чего на нас смотреть, - ворчат белые, - растем тут тихонечко, никого не трогаем.
Маслята и опята встречают Ладу дружным приветствием. Лисички кокетливо улыбаются. Красноголовики ведут серьезные беседы о количестве выпавших осадков, планах урожая и т.д. Они пытаются втянуть в эти разговоры и фею, но та отделывается мимолетной улыбкой. Поправляет листочки на их шляпках и летит дальше.
Капельки-листики, капельки-ягодки – это брусника. Ягодка очень полезная, но обидчивая. Стоит только задать невинный вопрос, почему это еще столько светлых ягод, когда бал не за горами, как тут же раздается сердитое «пфе» и весь кустик расцвечивается красными пятнышками возмущения.
- Не дуйся, - просит Лада.
Но брусника уже вспыхнула от обиды, ягоды покраснели. Еще пара деньков, и их уже можно будет собирать.
На горизонте золотятся облака, и фея рассеянно думает, что после осеней круговерти ей все кажется золотым. Потом понимает: уже вечер.
Осталось залететь в кедровник – самое любимое место Лады в лесу. Макушки статных кедров задевают облака. В пушистых иголочках прячется прохлада. Ствол кедра, наоборот, согревает своим теплом. Уютно устроившись на кедровой веточке, фея разглядывает игольчатое кружево, которое раскинулось на фоне прозрачно-лазоревого неба. Неспешно проплывают облака. И в эту минуту Лада ощущает себя частичкой осени. Тысячи золотистых нитей закатного солнышка соединили ее со всеми желтыми листиками. Помолчав с кедрами, фея собирается домой. Гладит на прощание их лапки и слышит тихий шепот:
- Завтра!
И к ногам Лады падает кедровая шишка. 
- Спасибо! - улыбается фея.
Кедры – самые мудрые деревья в лесу. Их иголочки, как антенки, воспринимают вселенские потоки информации. Отсеивая все плохое и злое, эти деревья отдают лесу только тепло и доброту. Например, эта смолистая шишка. Сколько в ней скрыто всего! И пока фея задумчиво крутит кедровую шишку, к ней приходит мысль:
- Большинство из нас живут как кедровые орешки в своих норках, и не подозревают, как же выглядит вся шишка целиком.  И если бы не Тимка, Сверчок и Домик, то я бы и не осознала всю глубину осенней красоты. Когда мы дарим сказку кому-то, то выбираемся из своих гнездышек. В этот момент нам открывается вся красота и бесконечность мира.
Лада шла и улыбалась: кедры сказали, что бал начнется завтра!

Осенняя поэзия.

Осень! Был в этом слове какой-то загадочный шорох, и волшебный привкус. Тимка пытался разгадать загадку осени, а она ускользала от кота, таяла в его лапах и тихо улыбалась своей теплой и немножко грустной улыбкой. Кот все старался догнать ее, узнать, спросить и забирался все дальше и дальше. Осенние листья засыпали его, преграждая дорогу; утренние туманы обволакивали и уводили в тайные залы осеннего дворца. Стоило же появиться первым солнечным лучам, как залы снова менялись. Тимке словно оказался внутри одного большого калейдоскопа, в котором бесконечно меняются картинки.
- Осень – она разная, - говорила фея.
- Какая же она на самом деле? – допытывался  кот.
Лада смеялась:
- Такая разная и есть.
У кота в голове не укладывалось, как можно улыбаться и грустить одновременно, но такой и была осень. Солнышко пригревало кошачью спинку, а уши мерзли от холодного ветра. Тимка бродил по лесным тропинкам, заходил в самую глубь леса, долго и задумчиво смотрел на темную и неподвижную гладь озера, пытаясь разглядеть осеннюю тайну в перевернутом лесу. Может быть в шорохе опавшей листвы, или в звоне ручейка удастся услышать что-то. Тимкины ушки улавливали малейшее движение в лесу.
- Я не сдамся, все равно тебя разгадаю, - и тихой охотничьей походкой кот продолжал движение.
Осень тихо смеялась. Попробуй пройти бесшумно, когда опавшая сухая листва выдает каждый шаг.
Лада только вздыхала, глядя на проснувшиеся в коте охотничьи инстинкты.
- Эх, разве ж так надо встречать осень?
- А как надо?
- Просто любоваться той красотой, которая есть. Это же главный подарок осени. Начнется бал, поймешь, - взмахивала рукой фея и улетала дальше.
Меньше всего на начало бала был похож протяжный и печальный крик, который Тимка услышал туманным утром. 
- Что-то случилось, - взволновался котяра и пулей полетел к Ладе. Она  уж разберется что к чему.
Фея со Сверчком ждали его на крылечке.
- Бал начинается! - прошептала торжественно фея, - идемте.
Всю дорогу кот недоумевал: по его мнению, бал начинается торжественной музыкой. И вообще бал – это танцы. А тут? Сколько грусти было в этом крике! Лада же все вела Сверчка и Тимку неизведанными тропками в глубь леса. Серое хмурое небо было частью тумана, в котором перестало существовать разделение на земной и небесный миры.
Вдруг под ногами что-то чавкнуло, и домовенок растеряно сказал:
- Ай!
- Пришли, - обрадовалась фея.
- Это ты что же, на болото нас привела? – возмутился Сверчок. Он недовольно сверкнул глазенками и принялся выливать воду из лаптя.
Лада отодвинула кусты и сказала друзьям:
- Теперь смотрите внимательно и ничего не пропустите.
Сначала кот с домовенком видели только неясные очертания, потом разглядели  журавлиные силуэты. Серые журавли сливались с туманным утром. Их танец казался движением тумана. Друзей заворожили плавные взмахи крыльев и изящное движение журавлиных ног. В этом танце было все: красота, изящество и гармония. Нашлось там место и для грусти, потому что это был прощальный танец. Журавли рассказывали, как замечательно жилось им в этом волшебном лесу, и какие у них выросли прекрасные дети, появилось множество друзей. Им очень жалко расставаться с этой лесной сказкой, и там, в дальних теплых странах, они всегда будут вспоминать этот тенистый лес и его обитателей. Журавли прощались с волшебным лесом  и обещали непременно вернуться следующей весной.
Журавлиные крылья разогнали серый и вязкий туман, и солнечные блики разбежались по листьям и траве.
Вожак поднял свою голову и пропел приветствие солнечному дню. Потом подошел к фее и осторожно положил ей голову на плечо. Лада погладила его красную шапочку и сказала:
- Мы будем ждать вас весной, обязательно возвращайтесь.
- Возвращайтесь! Счастливого пути! – со всех сторон закричали звери. Весь лес пришел посмотреть на этот прощальный танец. Ни одним вздохом и шорохом лесные зверята не выдали свое присутствие. Они боялись нарушить торжественность момента. Клин журавлей уже был неразличим в небе, но все еще слышалось их курлыкание. И Тимке казалось, что столько грусти и красоты его душа не сможет перенести. Он не заметил, что улыбается загадочной грустной улыбкой.
- Вальс! – прошелестела тихо Осень. И пригласила на этот танец Тимку. Кот неуверенно протянул лапу, и его закружила золотая круговерть.
- Смотри, - смеялась Осень, - может быть, сейчас разгадаешь мою тайну.
Вихрь золотой, розовой и рубинной листвы уносил кота в синюю безбрежность неба. И оттуда, с высоты Тимке было видно лесное море. Шелестящие волны пробегали по верхушкам деревьев и уходили за горизонт. Осень раскрыла шкатулку своих драгоценностей: в цитриновые волны вплетались гранатовые оттенки, а к линии горизонта малахит переплетался с бирюзой и дымчатым топазом.  Белый атлас облаков подчеркивал красоту каждого цвета, и было немыслимо, что это все простые клены, липы, ясени, елки и кедры.
- Они не простые, ты никогда не замечал всей их красоты и волшебной силы, - ответила на кошачьи мысли Осень.
Могучие кедровые ветви подхватывают Тимку и опускают его в глубину лесного моря. И кот начинает кататься на волнах. Тихое дуновение ветра и медленный полет с земли вверх, потом волна набирает силу, шумит и гудит весь лес. И вот уже на гребне волны Тимка взлетает к самому солнцу, потом плавно опускается на верхушки кедров. Тимкин вальс с осенью заканчивается на закате, когда все краски осеннего леса переносятся на небо. 
– И как? – спрашивают друзья?
Взъерошенный, с горящими глазами, кот не может подобрать слова, чтобы выразить все охватившие его чувства. И неожиданно для самого себя растворяется в пространстве.
В смятении чувств Тимка теряет привычные ориентиры и шагает в пространство, где царствует осень. Еще не поняв, где он, Тимка услышал:
- Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало…
- Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса.
Это мы с мамой, словно мячиками от пинг-понга, перебрасываемся пушкинскими стихотворными строчками об осени.
-Что это? – слышу я тихий Тимкин шепот.
- Ой, привет. Чего это с тобой? – интересуюсь я.
- Что это такое вы сейчас говорили? - не унимается кот.
- Пушкинские стихи.
- Стихи?! Краси-и-и-во! – задумчиво тянет кот. И так же неожиданно пропадает, как и появился.
Я уже привыкла к таким Тимкиным налетам, поэтому не удивляюсь. А вот хозяин очень удивляется, когда вечером находит рядом со спящим котом томик Пушкина. Встревоженно трогает лоб и только потом понимает, что у тряпичных котов не бывает температуры.  Читает подчеркнутые строки и глубоко вдыхает терпко-винный запах осенних духов, который разливается по комнате.
- Надо же, уже осень, - говорит он полной луне, заглядывающей в комнату, потом задумчиво повторяет: «Осень!».
У друзей появляется традиция поэтических вечеров. Когда закончены все дела, за чашкой ароматного вечернего чая они читают стихи об осени. Как, оказывается, много поэтов, и каждый из них увидел свое очарование в осенней поре.  Вечерами к Домику приходят все новые лесные  звери, чтобы  послушать поэтическую музыку осени. Осенний вечер тихонько скребется в окно веточкой, и холодный ветер жалуется и плачет, что его не пускают в гости. Домик осторожно распахивает форточку, и осенняя музыка дополняется грустью вечера и прохладой ветра.
Днем Тимка гуляет в самых отдаленных уголках леса. Он задумчиво молчалив. Смотрит на кружение листьев, на плывущие по небу облака. И никто не знает, что в этот момент кот сочиняет стихи. Да если бы кто и догадался, то Тимка алел бы не меньше брусники. Где-то на берегу озера он пишет палочкой свои строки, которые смывает внезапно набежавшая волна. Кот понимает, что это правильно: главная тайна осени остается непознанной.
Грустит Тимка до тех пор, пока в одном из разговоров хозяин с тревогой не спрашивает, что же случилось с любимым котом? И потом задумчиво продолжает:
- Или, может, просто мудреешь?
После этой фразы кот радостно падает с дивана, переворачивается в воздухе, кричит:
- Ура! Я понял!
После чего исчезает в пространстве.
- Взрослая мудрость и детская дурость удивительно сочетаются в этом создании, - жалуется хозяин пустому пространству комнаты.
И слышит сквозь все пространства Тимкин недовольный вопль:
- Это не дурость, а радость жизни!
Еще бы не радоваться! Он разгадал загадку осеннего очарования, которое кроется в ее мудрости.

Праздничное угощение.

Мудрость Домовенка заключалась в его исключительной домовитости. Фея с котом просто диву давались: такой маленький, а уже такой хозяйственный. Откуда что взялось?
- Мы, домовые, с рождения такие. А с такими безответственными личностями, как вы, я еще быстрее взрослею, - ворчал Сверчок. – Осень на носу, а у нас все чуланчики пустые. Что зимой есть будем?
Тимке, как городскому жителю, это было непонятно: магазины же есть. Домовенок и слышать не хотел ничего про магазины:
- Что в этих ваших магазинах есть? Ничего там нет! Все чем-то обработанное и ненастоящее. Тьфу, просто есть невозможно.
Началось домовенкинское беспокойство с того, что медведь принес бочонок меду для жителей Домика:
- Вот, - пробасил он, - значит вам гостинец на зиму. Чай будете зимними холодными вечерами пить,  лето вспоминать.
Медведи были благодарны фее за то, что она прекратила их вражду с пчелами. Из года в год мёд в лесу добывался в ожесточенных боях, которые разрушали лесное волшебство.
-З-з-з-з! ж-ж-ж-ж-ж! – неистовствовали пчелы и набрасывались на медвежьи носы, - рушить наши дворцы, брать наш мед? Не дадим!
Медведи свирепели и кричали:
- Сейчас вообще все ульи порушим, и негде вам жить будет!
-Плебеи, - кричала пчелиная королева, - они недостойны есть наш мед! Взять их! – отдавала она приказ лесным пчелам.
И дружный рой, страшно жужжа, набрасывался на мишек. Единственным спасением было озеро или река, но пока до них добежишь…  Медведи с покусанными и распухшими носами шли к фее. Она их лечила, а они ей жаловались. В свою очередь пчелы тоже ябедничали, демонстрируя нанесенный им урон.
И мириться стороны не хотели, каждый считал правым только себя.
- Нечего рушить наши дворцы! Ничего им не дадим! – грозно жужжали пчелы.
- Если мы меду не поедим, мы спать не сможем. И будем всю зиму ходить голодные и злые, - жаловались медведи.
В конце концов на лесном совете звери решили построить отдельный медвежий улей, из которого и будут брать мед косолапые. Остальные ульи они трогать не будут.
- Куда деваться, -  уговаривала пчел фея, - если они не могут уснуть без меда.
Медведи виновато сопели, пчелы недоверчиво на них косились. А Лада продолжала:
- Вы, наоборот, должны гордиться, что у вас такой мёд: ничего его не может заменить.
Пчелы расцветали от похвалы, а мишки поддакивали фее.
- Раз уж у нас такой волшебный мёд, то деваться некуда, - гордо произнесла пчелиная королева, - так и быть, поможем медведям.
В благодарность за разрешенный спор пчелы делали для феи специальный мед, который и доставляли косолапые.
Увидев этот бочонок мёда, Сверчок заявил:
- Если остальным совесть позволяет безответственно прохлаждаться, то его домовитость не дремлет. И он пойдет за припасами прямо сейчас! И один! И пусть всем будет стыдно!
После этой тирады Домовенок начал бегать по Домику в поисках корзины. Самое ужасное, что корзины в Домике не было.
- Чуланчиков много, - виновато вздыхал Домик, а корзины ни одной. А те, что были, давно уже в негодность пришли.
- И как я буду собирать припасы? - схватился за волосы Домовенок. – Еще нужны кадушки, бочата и ушата, чтобы все хранить.
Сверчок впал в уныние, из которого его вывел сиплый медвежий голос. Потапыч рассказал, что все это делает Болотник – хозяин болота. Не успел он продолжить про его скверный характер, как домовенок уже бежал по тропинке, быстро перебирая маленькими ножками.
- Искупает он его в болоте и ничего не даст, - решил медведь. – Надо идти спасать.
Фея посмеялась:
- Я думаю, они найдут общий язык. Оба хозяйственные и запасливые как хомяки. Не удивлюсь, что у каждого за щечкой есть кармашек, куда они припасы  на черный день складывают.
Вечером перед Домиком появились странные сооружения: корзины и бочонки на ножках. Это Сверчок возвращался с болота. Все болотные кикиморы и сам Болотник лично помогали доставить все это к дому.
-Отчего ж не помочь, если дело хорошее, - рассуждал Болотник, - смотрю на вашего домового, и прямо душа радуется. Не пропадете вы за ним.
- Ох-ох, - завздыхал кот, увидев размеры корзин, в которые предстояло собирать запасы.
Сверчок, напротив, горел энтузиазмом:
- Тут грибы засолим, а здесь вот моченую брусничку сделаем. Еще варенье из морошки сварим, и шишек наберем и …
Друзья поняли, что скучать им не придется. Каждое утро, как только вставало солнышко, они уже выходили за припасами.
- Туман же, - пытался образумить Домовенка Тимка.
- Ничего, Лада нас ведет в какие-то дальние места, - успокаивал Сверчок,  - чтобы ближние запасы зверям оставить.
- Куда нам-то столько запасов, - любопытствовал кот.
Домовенок начинал кипятиться:
- Зима придет, ничего уже под снегом ты не найдешь. Что есть будешь? А зайчик припрыгает в гости голодный,  снегирь прилетит озябший? Чем кормить их будем, а? Вот не думаешь ты, голова садовая, а я уже и с мельником договорился муку на клюкву поменять. Хлеб печь будем. Только вот сахару нет варенье варить.
- Сахар я тебе привезу, и соль тоже, - опрометчиво пообещал Тимка.
Знал бы он, чем все это обернется. В ответ на сахар и соль Домовенок послал лесные  гостинцы Тимкиному хозяину.
- Вы в городе, наверное, и забыли, как грибы пахнут, - сказал вечером Сверчок, ставя на корабль-облачко корзину, полную грибов.
Грибы только что собрали.  На шляпках еще была хвоя и маленькие листики. Городская квартира сразу наполнилась лесными запахами, к которым чуть позднее прибавился аромат жареной картошки с грибами. И Тимка со смехом рассказал хозяину, как на запах свежеиспеченного хлеба или жареных грибов к домику приходит все лесное зверье. Им интересно попробовать не сырую пищу, а приготовленную!
Утром кот намылился было шагнуть через пространства, но ему торжественно вручили корзину морковки для зайцев. Пришлось лететь на облачке. В лесу же снова приготовили гостинец – моченую бруснику. Стоило Тимке отказаться, как фея возмутилась:
- Ты что! А заболеет хозяин, чем его лечить будешь,  этими ужасными лекарствами? Я еще и травок тебе целебных положу.
В ответ повез капусту, чтобы ушата не пропадали. Домой вернулся с шишками.
- Часть мы уже запекли, только ешь да ешь, - радовался Сверчок.
И попробуй кому-нибудь что-то сказать, начинают сразу обижаться. В лесу хором кричат, что он о хозяине не заботится; хозяин строго говорит, что это не ему, а лесным жителям. Ехидно добавляя, что нет в лесу магазинов, хоть он и волшебный.
Потом Тимка и сопротивляться перестал. Это было отдельное удовольствие – видеть, как Сверчок радуется припасам:
- Морковочка, м-м-м, как сладко пахнет. Вкуснотища! Зайчикам спрячем!
Или:
- Вы только послушайте, как хрустит капустка: хрум-хрум. Говорят, так снег в морозы скрипит. Вот выпадет снег, придут морозы, за окном будет «скрип-скрип», а у нас в Домике будет «хрум-хрум»!
И для всех припасов у него находились добрые слова и красочные сравнения. Поход за припасами с домовенком превращался в праздник и новую сказку осени.  Оказывается, сколько разных угощений приготовила осень на этом балу! Фея со Сверчком делили чуланчики: этот грибной, тот ягодный, здесь травки будут, там яблоки. В погребе хранилась картошка и морковка. Грибы и сушились, и солились. Из ягод варилось варенье, и в этот момент волшебный запах стоял на весь лес. Эти запахи просачивались и в городскую квартиру. Там пахло сушеными грибами, разливался волнами яблочный аромат, а когда открывались заветные лесные баночки с вареньем, то на секунду возвращалось лето с его запахами малины и смородины. 
И Домовенок, возвращаясь со своей добычей, всегда благодарил осень за то угощение, которое она приготовила им в лесу.
- Осень любит трудолюбивых, - рассуждал Сверчок.- Придти и поесть – это совсем неинтересно. А вот самому найти осенние кладовочки и надышаться этим морозным воздухом – это совсем другое дело. Достанем зимой угощение, и вспомнится сразу осень: как улыбалось нам облачко сквозь яблоневые листики и каждое яблочко светилось на солнышке; или, наоборот, вспомнится влажная и тенистая низинка и ковер из опят; капельки брусники и смолистые кедровые шишки, которые растут у самого неба. И тихое кружение осенней листвы…. 
Последнюю фразу Сверчок не успевал договорить, потому что раздавался дружный смех. Им сразу вспоминался Ёжка. Он так увлекся своим живописанием осени, что к вечеру был похож на маленькое деревце, покрытое желтыми и красными листиками. Пока Сверчок откладывал ему в маленькую корзинку запасы на зиму, фея и Тимка снимали красно-желтую шубку с иголок. И ежик рассматривал каждый листик и восхищался:
- Шедевр! Какой цвет! Какая форма!

Раздумья после бала.

Домик главным шедевром осени считал тишину. Весь лес стоял, завороженный молчанием. И Домик все беспокоился, как же передаст эту неповторимую осеннюю тишину на картине Ёжка. Тогда он и не догадывался, что молчание осени ежик изобразит через него.  Задумчивый Домик, греющийся в лучах неяркого осеннего солнышка, стал символом тишины. На крыше его лежали осенние листья, и сам он казался древним деревом, вспоминающим свою жизнь.
Вообще-то после долгого безлюдного существования Домик не любил оставаться в одиночестве. Этим летом его любимой музыкой стал топоток лапотков Сверчка по деревянным половицам, заразительный смех Лады и мурлыканье Тимки. Каждый вечер, перед уходом, кот мурлыкал новую колыбельную Домику и его обитателям.
На душе у Домика было спокойно только тогда, когда все друзья были вместе и рядом с ним. Стоило уйти Тимке или улететь фее, как его начинал точить червь беспокойства.
- Не случилось бы чего, - переживал Домик, - а то ведь они такие маленькие и беззащитные.
Домик старался не выдавать своего беспокойства, но Сверчок все замечал: как замолкал Домик, если кто-то уходил, и прислушивался к шагам на полянке. И сколько бы друзья ни уговаривали своего деревянного беспокойного друга, что в волшебном лесу с ними ничего не случится, он продолжал волноваться.
Всеобщая мобилизация по заготовке припасов, которую объявил Сверчок, ввергла Домик в тоску. Он жалел, что у него нет куриных ножек. Говорят, есть и такие экземпляры домов.
- Хотя нет. Это избушки – вертлявые девчонки. У основательных домов-мужчин ног быть не должно, - размышлял Домик. И тихонечко вздыхал, потому что без друзей было грустно. Хорошо, хоть Ежик тихо пыхтел рядом, рисуя картины. Все-таки не так одиноко.
Хотя…Домик прислушался к осенней тишине и понял, что в ней нет одиночества.
- Разве ты один? – недоуменно поднимали вверх лепестки цветочки.
- Мы рядышком, - шелестели деревья.
- Хочешь споем тебе песенку? – предлагали птички.
И Домик понял, что бал осени лучше смотреть одному.
- Это даже хорошо, что все ушли, а то так бы весь бал и пропустил. А сейчас я буду внимательно смотреть и слушать. И так столько всего в городе проспал.
Осень  менялась каждую минуту, и Домик замечал новые веснушки, которые появлялись на деревьях, и слышал, как росли грибы. Как только пряталось солнышко, так сразу приходил еще маленький, но колкий морозец. И солнце уже вставало  позже и уходило спать в тучку раньше, чем летом.
Домику вспомнились стихи:
Но жизнь, как тишина
Осенняя, - подробна.
- Вот она, оказывается, какая – жизнь: неторопливая и молчаливая, - думал Домик. – Иной раз, кажется, что настоящая жизнь та, что несется как горный поток, вертит в омутах, перебрасывает через пороги. Шумит, кипит. Остановишься, задумаешься, и вспомнить нечего. Закрутила суета, и жизнь прошла мимо. И только потом оказалось, что те мелочи, которые не замечали и не ценили, и были настоящей жизнью.
Домик понимал, что если бы не его долгое одиночество, то он бы и не ценил так тепло вечернего чаепития, когда за окном воет ветер, а на кухне уютно горит лампочка и кипит самовар. Поэтические вечера сблизили друзей еще больше, особенно Тимкин охотничий азарт искать все новые приметы осени. Проходил день, и друзья делились своими новыми осенними открытиями. И это совсем не важно, что Домик никуда не ходил. На своей полянке он сделал не меньше наблюдений, чем все остальные. Это он подметил, что цвет у осенних липовых листьев такой же мягкий и прозрачный, как липовый мед. И на фоне темных стволов прозрачно-медовая листва кажется шифоновой накидкой. У березок наряды, наоборот, атласные: гладкие и блестящие. И ночью, когда уже все спали, Домик видел, как Луна вышивает звездные узоры по черному бархату неба. И утром, пока солнышко еще потягивается, серебрится трава от инея.
- Осень - как любимая книга: не надоедает перечитывать, и каждый раз находишь что-то новое.
Осенняя тишина становилась все глубже и серьезнее. Чем тише становилось в лесу, тем глубже в свою душу заглядывал Домик.
- Как связаны осень и моя душа? – недоумевал он.
Тишина осени каждого оставляла наедине с собой. Она давала возможность помолчать, переосмыслить свою жизнь, и понять, правильно ли ты идешь? Или пока еще не поздно сменить беговую дорожку жизни на лесную тропинку, и порадоваться не очередной взятой высоте, а просто шороху листьев. Не так много дней, когда ты можешь попасть на осенний бал и успеть пошуршать листьями.
- А может, все совсем не так, и я ошибаюсь? – иногда начинал сомневаться Домик.
Он немного грустил, что ему не с кем вести неторопливые философские беседы длинными, осенними ночами. Тимка, фея, Сверчок были его дети. Родные, близкие и любимые, но еще маленькие. И им полагалось ночами спать. Домик мечтал, чтобы у него появился друг, с которым он мог не спеша, по-стариковски, поскрипеть о жизни.
Вот и бал закончился. Воздух из хрустального становился вязко-серым. Солнышко все реже выглядывало из-за тучек. Листья осыпались. Пышная красота бала уступила место очарованию повседневной жизни.
- В этих серых оттенках тоже есть своя прелесть. Серый цвет может быть разным, понял Домик, когда задумался, какими бы красками нарисовал тот или иной денек поздней осени. И безжизненное слово «серый» оживало: жемчужный, серебристый, голубовато-серый, цвет мокрых камней. Туманность и неопределенность придает осенним денькам ореол таинственности.
Только Домик подумал о таинственности, как услышал загадочные звуки. Кто-то тихонько шел по листьям на полянке и в то же время гладил кроны высоких сосен. И вот этот загадочный кто-то тихонько вздохнул за спиной у Домика.
- Кто здесь?
- Я, - прошелестело в ответ, - осенний дождик.
Домик привык к звонким летним дождям. Их капли громко барабанили по крыше и, касаясь земли, разлетались на тысячи мелких брызг. Такие дожди были друзьями Сверчка. Он радостно выбегал из дома и прыгал под дождевыми струями. А Тимка завистливо вздыхал: ему такое счастье было противопоказано. Иначе вся мордочка смоется. Домовенок же подскакивал, как дождевая капелька, и верещал от восторга.
Осенний дождик был другой: обстоятельный и серьезный. Он сеял мелкие бисеринки воды, которые уютно шуршали по крыше и нашептывали  сладкие сны обитателям Домика.
- Почему ты такой мелкий? – спрашивал Домик
- Мне надо напоить землю и деревья перед зимой. Если морозы ударят раньше, чем я пройду, то это очень плохо для растений, - объяснял дождик.
- Иногда медлительность дает лучший результат. Мне спешить нельзя, иначе залью землю, она все впитать не успеет. Подавится, закашляется, а тут морозы придут. Нельзя так с землей. Ее любить надо.
Спокойный, мудрый и заботливый дождик стал ночным собеседником Домика. И домик так привык к дождевым беседам, что печалился по поводу наступления зимы. Зимой ночи еще длиннее, а поговорить уже не с кем.
- Смешной ты, - шептал в ухо дождик, - Мы и зимой общаться будем. Просто я стану снегом. Но так же буду шуршать по крыше и приносить теплые сны твоим друзьям.
***
Каждый из друзей вспомнил что-то свое об осени. Однако было у них и одно общее воспоминание. Перед самым уходом, когда осень начала грустить бесконечными дождями, она услышала Тимкины стихи об осеннем вальсе. Тимка краснел, бледнел и страшно смущался, но все звери слушали его затаив дыхание. Домик боялся ненароком скрипнуть и что-то не услышать, даже ветер за окном смолк, и только осень вплетала  в Тимкины стихи тихое шуршание дождя, свою прощальную улыбку и тихое «Спасибо!»