2. Родная улица моя

             На  фото  бывший дом семьи Руденко К.Г.со стороны
                Повстанческой улицы в нынешнем его виде.


    Наш дом располагался на северной окраине города Кустаная, на Рабочей улице. Слева ее пересекала Комсомольская улица, справа Повстанческая, которая давала второй адрес дому, как угловому.

    Рабочая улица вправо продолжалась от Повстанческой чуть дальше, так что благодаря Т-образному перекрестку, перед домом была просторная полянка, на которой мы, дети всей округи, играли в «Лапту», «Через дорогу», «В знамя» и другие подвижные игры.   
   
    Часто тишину окраины нарушали пронзительные звуки электропилы, доносившиеся с пилорамы, находившейся за домами Ладыниных и Субботиных.

    В нашем квартале, чуть выше по Повстанческой улице, метрах в семидесяти от нашего дома, находилось ремесленное училище (РУ), бывшее фабрично-заводское (ФЗУ), - одноэтажная постройка из красного кирпича с мастерскими, из которых постоянно далеко слышны были звуки работающих станков и механизмов.

    Крыша этих мастерских была двускатной, из железа. Когда были ливневые дожди, многие жители из ближайших домов устремлялись к мастерским с ведрами, баками и корытами для сбора дождевой воды, обильно стекавшей по желобам с крыши. Мягкая дождевая вода предназначалась для хозяйственных нужд: мытья и стирки.

    Во время сильного дождя по улицам бежали бурные ручьи, и мы, детвора, бегая босиком, делали из песка запруды и пускали бумажные кораблики. Мы старались пустить кораблик из истока ручья вниз по течению, чтобы он доплыл до самодельного озера. Иногда по улицам плыли целые рукотворные флотилии, сопровождаемые весёлыми визгом и криками ребят.
   
    Питьевую воду носили из колодца, находившегося в пятидесяти метрах от дома. Позже появилась колонка у поворота с Повстанческой улицы на продолжение Рабочей улицы и была несколько ближе, чем колодец.

    Иногда, по некоторым дням недели, соседи по улице совместно топили баню у Денисовых, Мишуткиных или Уколовых. В этот день улица оживала настроением тёплого семейного общения между соседями, всем ходом подготовки к важному помывочному мероприятию.

-  Нюра, вы готовы? – неслось через всю улицу.
-  Нет! Сейчас воды наносим, да и дровишек надо еще!- отвечала тётя Нюра с другого конца улицы. Над крышей баньки уютно вился дымок, в воздухе будто разлиты были покой и всеобщее благостное расположение всех и всего ко всему и всем.

    Повстанческая улица заканчивалась оврагом, который огибал полгорода. На дне оврага струился ручек. В разное время он становился то шире, то уже, а вода в нем была то бирюзовая, то зеленовато-синяя, окрашенная отходами завода по производству химического волокна, который находился в центре города.

    Мы перепрыгивали с валуна на валун, с камня на камень, чтобы преодолеть ручей и перебраться на другой берег. Там были пастбища для крупного рогатого скота, цветочные луга, водились грибы.

    Позднее вся эта местность была застроена, и дальше этих бывших лугов, на далекой окраине, в годы покорения целинных и залежных земель был выстроен огромный элеватор, придававший этому большому микрорайону вид промышленного города.
 
    Со стороны нашего дома хорошо просматривалась вся перспектива этой мощной стройплощадки, так как всё, что возводилось за оврагом, было гораздо выше индивидуальных построек на этом берегу. 

    С детства я любила промышленные пейзажи, поэтому часто наблюдала эту строительную индустрию, которая, как на ладони, разворачивалась за логом.

    Дом наш был выстроен в 1939-40 годах и представлял собой бревенчатый сруб без крыши, которую перед войной не успели возвести, да и средств не хватало.

    В течение более чем двадцати лет плоская кровля была защищена с внутренней и внешней сторон двумя слоями глины, которая отваливалась при сильном дожде, и ремонт каждый раз нужно было начинать сначала. Несколько позднее крыша была покрыта толем.

    Во дворе была выстроена летняя времянка из камыша, одного из главных здешних строительных материалов. Камышовая стена обмазывалась глиной в два-три слоя, затем белилась известкой.

    Дом был достроен только в 1963 – 65 годах, когда средний брат Евгений, работая на Севере после вузовского распределения, смог обеспечить строительство материально.
 
    Выходных у отца, практически, не существовало. Всегда в рейсе, в командировке, которые уносили его за 50 –500 километров от дома на одни – десять суток. Какая радость была в доме в день возвращения отца из командировки.

    Поначалу я училась в школе-семилетке, которая была в трех кварталах от дома. Когда я возвращалась из школы, то, повернув  на улицу, с которой был виден наш дом, всегда всматривалась, не приехал ли папа, не стоит ли его машина около дома. Он никогда не забывал кулечек с гостинцами «от зайчика», «от суслика», «от белочки» для детей…

    Как часто улицу и всю нашу округу оглашали серебристые звуки  аккордеона, на котором вечерами, выйдя на крыльцо, играл мой брат Женя. Он играл на имевшемся у нас итальянском, полуаккордеоне, обладавшем сильным переливчатым звуком...
 
    Тёплым тихим вечером, когда нисходя, ночь пологом своим закрывала горизонт, и крупные звёзды высыпали из тёмной небесной глубины, далеко разносились мелодии песен «Старый клён», «Сердце, тебе не хочется покоя»… «Когда весна придёт, не знаю…» 
 
    В  эти минуты  наша окраина наполнялась особым лирическим  настроением... и, казалось, вся вселенная, проникаясь этими мелодиями и гармоническими  звуками, несла их дальше, в космос, вовлекая в своё кружение все новыё и новые звёзды…, и вот уже вся небесная сфера звучала и вальсировала под напев песни «Ой, рябина  кудрявая»…
    … Хотелось внимать и мечтать о прекрасном… и пока ещё далёком…

                Продолжение здесь:    http://www.proza.ru/2010/09/25/294 







 http://www.proza.ru/2010/09/20/301