Ваш хрупкий, угрюмый призрак. 8

Начало
Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 1
http://proza.ru/2010/09/05/861

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 2
http://proza.ru/2010/09/06/1339

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 3
http://proza.ru/2010/09/07/103

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 4
http://proza.ru/2010/09/08/918

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 5
http://proza.ru/2010/09/09/1353

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 6
http://proza.ru/2010/09/14/103

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 7
http://proza.ru/2010/09/17/512


1

Хлынул ливень, и они вынуждены были нырнуть в ближайшее кафе. Диана отряхивала кожаную папку на «молнии», которой она прикрывала свою замысловатую причёску, а Герасим вытирал платком руки.

И вот надо же… Это было то самое кафе, в котором у них произошла последняя размолвка. Судьба раздвинула свою ироническую улыбочку ещё шире – все столики были заняты, кроме ТОГО САМОГО…

Герасим промолчал. Диана промолчала в ответ. Но по своему.

Подошёл официант в очках а-ля Л. П. Берия. Герасим пронзительно смотрел на него, вспоминая…

– Что будете?

– Мне бутерброд с сыром, кофе – чёрный, без сахара, – и… и сто пятьдесят грамм водки, – Герасим спрятал глаза в циферблате  наручных часов.

– А вам?

– Хм… Тогда мне тоже… В смысле, сто грамм коньяку и шоколад, – Диана обмеряла Герасима задумчивым взором и стала дотошно интервьюировать официанта на счёт этого самого коньяка, а также шоколада.

Компромисс желаемого с имеющимся в наличии был достигнут.

– Ты спрашиваешь, почему я ускользнула, – продолжила Диана их разговор.

– Я не говорил «ускользнула», что за словечко!? Ты недооцениваешь слова, Ди.

– Во-первых, потому что мне, и правда, нужно было в семь быть в офисе…

– Ты могла бы меня…

– …а во-вторых, – это маленькая месть, за то, что ты в тот раз ушёл, ничего не сказав.

– Можно подумать, тебе хотелось меня видеть, – саркастически заметил Герасим.

Диана пошевелила крыльями носа.

– И вообще…бросил меня, когда мне нужна была поддержка.

– Прости меня. Я уже просил тебя…

Герасим благодарно кивнул официанту и уставился на низенькую пузатенькую рюмку, которую тот поставил перед ним.

– На какой стадии роман?

Он поморщился.

– На середине. Наверное.

– Ну, ничего, – Диана вздохнула и, облокотившись на стол, стала внимательно разглядывать лицо Герасима. – Ты станешь писателем, Гера. Ты заработаешь деньги, это я тебе обещаю.

– Что ж… Тогда за будущее!

– А знаешь. Тебе идёт трёхдневная щетина (они чокнулись – рюмка с бокалом). – Ты сразу… Ну… не выглядишь таким…

– Слабаком, – подсказал Герасим.

Она снисходительно улыбнулась, и наконец-то, опустила свои огромные глаза.

Поставила на скатерть сумочку.

Блин, ну хоть сумочка могла бы оказаться ДРУГОЙ! У неё же этих сумок, как грязи! «Если бы я это где-нибудь описал, сказали бы – таких совпадений не бывает, – подумал Герасим. – У жизни плохой вкус, однако…»

Диана мельком проинспектировала себя в зеркальце и удалила его.

– Тебе идёт рыжий, – вовремя спохватился Герасим, особо выделив последнее слово.

Она резко обернулась, – видимо, неправильно истолковала его слова. Потом посмотрела в другую сторону.

– Какой рыжий? – жемчужно-серые глаза Дианы были полны изумления, какого-то простоватого, девчоночьего.

Они расхохотались, одновременно догадавшись о забавном недоразумении.

Выпили. И стали обсуждать детали свадьбы. Вернее, обсуждала Диана, а Герасим, для баланса, аккуратно вставлял междометия. Наконец, она утомилась и некоторое время задумчиво смотрела в окно.

– Я люблю тебя, – сказал Герасим.

И заслужил короткую улыбку Дианы.

– Я, вообще-то, хотела дождаться твоего дня рождения, – веско произнесла она. – Но – дело ест дело. Я купила тебе ноутбук.

Чуть отставив изящную ладонь, Диана разглядывала свои ногти.

– Зачем?! – искренне удивился Герасим.

– Сможешь набирать главы романа, где угодно… Но не в кабаках, конечно, – чуть сердито добавила она.

– Понимаю. Вещь дорогая.

(Пауза)

– Сегодня уже накачайся, – ты ж не остановишься, пока не достигнешь кондиции, – а ЗАВТРА –

Диана сидела выпрямившись и сложив перед собой руки. Просто монументальная. «Какая красивая, – подумал Герасим, пытаясь поймать её взгляд. – Но какая же ты…»

– Не, Ди… Даже не знаю… У меня нормальный комп.

– Как хочешь, – тихо сказала она и пригубила вино.




2

Он притащил с собой в квартиру котёнка, который пару дней назад поселился в подъезде, шастал по этажам, вопия (с карликовым эхом, как крошечный призрак замка), или спал в уголке под батареей, обрастая какими-то блюдечками с молоком, раздавленными булками и рыбьими внутренностями.

Герасим долго его терзал (как ребёнок – цыплёнка табака в тарелке), пытаясь опознать пол приёмыша. Потом решил, что это всё-таки «она» и окрестил её «Пиастрою».

Компьютер, словно почуяв возможную смену, работал ужасно. Сначала никак не мог загрузиться. Потом стал экзаменовать хозяина по призабытому английскому языку. Затем запросил пощады и покоя…

Герасим пожалел, что браунинг утонул в реке. (Впрочем, это же было не по настоящему? Не в реальности? Ведь так?..) Но всё же позволил старому другу забыться и заснуть.

– Пиастра, иди я дам тебе что-то, – он поплёлся в кухню, покачиваясь из стороны в сторону.

Котёнок, который, валясь на спине возле кресла, теребил коготками свисавший рукав рубашки, подскочил и как-то боком поскакал, словно блоха, за самозваным хозяином.

Герасим открыл холодильник, наконец-то глотнул «завалявшийся» бренди и бросил котёнку колечко колбасы.

Было скучно и грустно. К счастью, на счёту мобильного телефона ещё оставалось немного денег, и Герасим набрал Йорика, вполне понимая, что это бесполезно. (За последние дни он был «набран» трижды – не ответил ни разу.)

Друг ответил.

– Щфчда? – он что-то вкусно жевал на фоне медленной музыки.

– О! Ты снова воплотился! Дружище!..

– А, Гера! Рад тебя слышать, привет. Ты, это… Извини, я был не слишком гостеприимен…

– Йорик… Ты сидишь? («Да.») Йорик, милый, представь себе, – Герасим шутовски всхлипнул, – я женюсь.

– Я тоже.

– Вот и прекрасно! Хе-хе-хе-хе-хе! Будем дружить домами! Ух, заживёоооом! – Герасим снова захихикал, перевёл дух и добавил. – Но я серьёзно, коллега.

– Я тоже.

– Да что ты заладил – «я тоже, я тоже»!

– Я тоже серьёзно.

(пауза)

Герасим тихо вникал.

– В смысле, ты… У тебя… КТО она?

– Ты что, ревнуешь?

– Йорик, не хами.

– И в мыслях не было. Прости, наверное, надо было тебе рассказать о нас. Но я… Ты знаешь, мне было тяжело, ну, непросто усвоить, что всё ТО – уже в прошлом. НЕ! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!! НЕ БУДУ, НЕ БУ-У-ДУ!

– Чего не будешь? – испугался Герасим.

– Это я не тебе… Есть уже не хочу. Ладно, извини, я к тебе скоро зайду, – Йорик зевнул. – Возможно, не один.

Герасим долго и беспорядочно думал об этом на кухне, заедая бренди червивыми сливами и трупиком сардельки. Приходил в разнообразные тупики. Наконец, исчерпал свою зыбучую фантазию, заметил, что пока он курит одну сигарету, в пепельнице преобразилась в хрупко изогнутый, длинный столбик пепла забытая предыдущая, обиделся на Йорика и ушёл в комнату.

Компьютер и Пиастра оказались более верными друзьями. Один, морально поддерживая хозяина, стремительно загрузился, а вторая – пришла, пискляво мяукая, попросилась «на ручки», и уснула у него на коленях, свернувшись в клубок и выставив кончик крошечного язычка.




3

– Я больше не могу… – Герасим повалился на мох, который от тяжести его тела с мерзким сосущим звуком пустил из себя пузыри вонючей влаги.

Александра промолчала. Когда он открыл глаза и приподнялся на локте, то увидел, что она стоит на краю этого крошечного зеленовато-коричневого островка и смотрит в даль.

– Но Вы же хотите дойти?

Она не оборачивалась, однако Герасим чувствовал по её напряжённой фигуре, как она ожидает ответа. Даже бледный лик её представил с омертвевшими на мгновение глазами.

Слева клубился рваный белёсый туман, справа и впереди виднелась, уплывающая в мутное пространство, плоская поверхность болота – серые лужи воды, приплюснутые, ржаво-травянистые кочки, призрачные облачка насекомых.

– Хочу, – наконец, сказал он. – Я просто предложил… отдохнуть.

– Хорошо, – Александра бесшумно села, вдруг оказавшись лицом к Герасиму.

– Я недавно перечитал Ваш рассказ, – Герасим брезгливо совал ногами в мокрых брюках, не зная как бы ему примоститься. – Мне кажется, Вы как-то запутали её отношения с этим… молодым человеком.

– Что же тут неясного? Он не понимал, как можно любить без интимной связи. Она не понимала, как может быть интим без любви, – Александра подняла какой-то прелый листик и медленно разорвала его на две половинки.

– Ну да, ну да…

Герасим раздумывал, не снять ли ему ботинки, которые ощущались, как отвратительные гири, но сама мысль о том, как он будет расклеивать слои смердящей грязи в штанинах, носках, в обуви, показалась ему невыносимой.

– Он не хотел ее, совсем, – мрачно акцентировала Александра, опустив уголки рта. – Видя, что склонить на связь не может, передал другому, думал, для осеменения и другой подойдет. От другого она убежала, снова пришла к нему в офис. Ей хотелось просто на него смотреть, слушать, просто видеть и быть просто рядом.

– Но почему? Ведь она отвергала его?

– Он давал ей окрыленность, значимость в жизни, – Александра, нахмурившись, посмотрела Герасиму в глаза, и у него почему-то мурашки побежали по коже (хотя от сырости его и так периодически пробирал озноб).

– Раздражения он никогда не показывал, даже наоборот выказывал доброжелательность, и улыбался её приходу искренне, но она чувствовала его на большом расстоянии. Даже, если его не было в поле зрения, она всегда знала, что он о ней думает.

– Помню, – уныло протянул Герасим. – А последнюю главу Вы назвали «КОНЕЦ»…

Вдруг, Александра стремительно поднялась и – прыгнула, вернее, широко шагнула, сильно оттолкнувшись правой ногой, чтоб допрыгнуть до небольшой, совершенно почерневшей кочки. Застыла, балансируя руками. Чуть обернула голову, так что он увидел её нежный, молочно-светящийся профиль…

– Сашенька!.. – Герасим подавился своим выкриком, – этим несколько неожиданным именем. Он стоял на четвереньках; сердце колотилось в горле.

– Весь город знал об этой странной любви, всем было интересно, что будет, поэтому ее не стерилизовали, ждали от кого же она забеременеет… – грустно сообщила Александра; пошатнулась, стала клониться назад, падая, но каким-то хитроумным рывком, изогнувшись, вернула равновесие. – Все этого хотели, ведь рождаемость падала, смертность увеличивалась, каждый ребенок был на счету.

Герасим, наконец, встал, но она снова прыгнула, и снова закачалась тоненькой камышинкою, – на следующей кочке.

– Если ребёнок получался некачественный с генетическими наследственными болезнями, умертвляли. В городе порядки были строгие. Рождаться должны были только здоровяки, без признаков болезней.

Поставив правую ступню  в её след и сориентировавшись, Герасим прыгнул на чёрную кочку. Удержался, комично растопырив локти.

– Вы ловкий, – заметила Александра с неожиданным теплом в голосе; и без паузы продолжала. – Таким, как она, можно было рожать только полнокровных, поэтому от нее ждали новорожденного с большим вниманием, всем хотелось увидеть, что получится, если у него измененные гены на гения, а у нее доморощенные в горных оазисах девственной природы. Интересно было увидеть гибрид.

Александра опять оттолкнулась, – и провалилась по колено, немного не достав до мясистого островка, еле видного над водой. Упираясь руками, выбралась из трясины.

– Вы доберётесь и без меня, Герочка, – его имя она выговорила, явно намекая на нечаянный вскрик Герасима. – Я Вам совсем не нужна…

– Почему Вы так думаете? – он перевёл дыхание после этого вопроса и снова прыгнул.

– Вы интересный человек, – она уселась на кочке, обняв вымазанные колени и уткнувшись носом в них. – Вы умный. Но Вы ничего, ни-че-го не понимаете в моём рассказе…

На её лице виднелись капельки грязи, словно родинки. Болотная тина на руках… Как будто порвавшиеся в напряжённой борьбе со страстным мужчиной сетчатые перчатки…

– Я понимаю, почему МЫ с Вами мучаемся, – хрипло проговорил Герасим, прикидывая следующий прыжок. – Но зачем Вы так мучаете Игрушёнка?

– Я?! – глаза Александры округлились.

Она взметнулась, как бело-голубой язык пламени, и прыгнула на мышино-серый островок, поросший какими-то диковинными бледными цветами.

Одновременно с ней (на предыдущую кочку) прыгнул Герасим, – и тоже не долетел, – долго барахтался в болоте, вылезая. Сел отдышаться, оставив ноги в сосущей пучине, как в застывающем бетоне. Главное – задница на твёрдом…

– Публика, сначала очень активно щемилась к стеклу, – пафосно прокричала Александра, растопырив пятнистые ладони. – Потом потеряла интерес, постепенно рассосалась и у окна осталась парочка зевак, приплюснув о стекло носы, вяло наблюдая за разворачиваемыми событиями.

Александра смачно вытерла волосы, вроде поправляя их, но при этом, словно с каким-то истерическим блаженством напитывая их грязью.

– Постепенно, она стала всех раздражать, не оправдав надежд. Наступила кульминация.

– Да знаю я Ваш рассказ!!! – закричал изо всех сил Герасим. – ХВАТИТ! Я его уже наизусть выучил, он мне жить не даёт…

Он перевёл дух, уже почти инстинктивно высматривая место для следующего прыжка.

– Кто-то пожаловался губернатору, просидев целый день в приемной, что здоровая девка не хочет рожать, стареет, гены чахнут, – угрюмо проговорила Александра, тоже вставая. – Их же надо срочно передавать по наследству, надо срочно что-то делать…

Она прыгнула – и провалилась по пояс.


___________________________
Продолжение

Ваш хрупкий, угрюмый призрак. Лит. бросок 9
http://proza.ru/2010/09/24/151

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 10
http://proza.ru/2010/09/28/1488

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 11
http://proza.ru/2010/10/12/1382

Ваш хрупкий угрюмый призрак. Лит. бросок 12
http://proza.ru/2010/10/20/1616