Зачем зегзицей кычетъ Ярославна?

1. Первое знакомство и первые сомнения.
Знакомство со «Словом о полку Игореве» для меня, как и для большинства граждан России,  началось  еще в школе.
Помню, как завороженный я слушал голос преподавателя русского языка и литературы, который размеренно доносил до нас, учеников 9 класса, повествование о походе древнерусского князя Игоря на половцев и его пленении, а затем чудесном избавлении его от плена.
 Нужно отметить, что к тому времени я уже знал и о военном походе Игоря на половцев, и о его результатах, т.к. начал по-взрослому интересоваться историей древней Руси. Я зачитывался литературными произведениями, сюжетом, которых служила языческая  Русь, ее крещение и домоногольский период истории Руси. Естественно, что  «Повесть временных лет» была для меня настольной книгой. Поэтика «Слова» и неоднозначность описываемых событий не могли меня оставить равнодушным к излагаемому материалу. Однако  я буквально вздрогнул, когда услышал, что жена князя Игоря Ярославна мечется по крепостной стене Путивля и «кукушечкой быстрой» собирается лететь к своему тяжело раненному мужу, чтобы омыть раны его. Я с юной непосредственностью, помню даже, кажется, прыснул со смеха, когда представил себе эту картину. Был я тут же учительницей, оборвавшей свое чтение и мое веселье, приведен в чувство ее гневным окриком и награжден сразу двумя неудовлетворительными оценками: за литературу и поведение. После урока мне было предложено остаться. Я и остался с легким сердцем, благо речь о вызове родителей в школу не шла, а учительница была одной из моих самых любимых, как и ее предмет. Пришлось мне извиниться и выслушать ее гневную отповедь, что уж от кого, а от меня она этого не ожидала и попросила объяснить, что же мне показалось таким смешным.
Я к тому времени был уже активным охотником на пернатую дичь, поэтому как выглядят и как летают различные породы диких птиц, знал не понаслышке и не из учебников. Я их видел своими глазами. Конечно же,  я знал, что более неказистой птицы, чем кукушка и более беспорядочного полета, чем у нее трудно сыскать. Она боле ста саженей за час толком пролететь не может. Единственное ее положительное качество - это умение хорошо прятаться в ветвях, так что мало кто ее и видел. Это обстоятельство и вызвало у меня непосредственную подростковую реакцию - звучную усмешку над явной нелепицей. Я учительнице попытался всё это объяснить, но она явно меня не понимала. Мой вопрос: «А Вы живую кукушку хоть раз видели?»,- поверг ее в крайнее изумление.
- Не хватало еще, чтобы я в Африку съездила, чтобы узнать, как выглядит носорог,- с апломбом выдавила из себя она. – А ты что,  собираешься спорить с такими маститыми академиками как Лихачев, такими поэтами как Жуковский, как Заболоцкий? Кто ты и кто они?
- Нет, Вам не нужно ездить в Африку, чтобы на носорога посмотреть, достаточно взглянуть на иллюстрацию в энциклопедии или купить набор марок, выпущенных в  Бурунди. А вы можете ответить, как какает носорог в Африке и как выглядит его навоз?
- Ты что, надо мной издеваешься? Зачем мне это?
- Я только к тому, что если сам это не увидишь, то не поверишь ни за что. Возможно, Лихачеву не интересно было знать, как летает кукушка.  Да, собственно и кому она нужна? Ведь к ней обращаются в единственном случае: когда необходимо выяснить по-быстрому, сколько лет жить осталось. Т.е. она служит чем-то вроде ведьмы-прорицательницы.  А Заболоцкий  ведь собственно и не исследователь, он хороший поэт, но скорее всего только срифмовал предложенный ему подстрочник и  даже не усомнился, как и Вы, в его правильности.
Она была хорошая учительница. Иронично улыбнувшись, она по-доброму мне посоветовала,
-Желаю тебе когда-нибудь найти новые толкования старославянских выражений  в Слове и суметь доказать, что они более верные, чем другие.

2.Всегда ли верно то, что написано пером?
Прошли годы. Я не стал филологом. Судьба распорядилась по-другому. Однако любовь к чтению книг, привитая с детства, осталась до сих пор, а желание докопаться до истины с годами возросло. Сейчас появилось времени больше. Есть возможность читать труды и поэтические переводы. Как выяснилось, в древнерусских текстах, в т.ч. и летописях, лингвистических, топонимических и исторических загадок очень много. Недаром десятки ученых бились над их разрешением и благодаря их усилиям многие в настоящее время уже разгаданы. Хотя во многих случаях происходит удивительная вещь. Особенно она характерна, по-моему, для  филологов. Вот, что бросается в глаза. Часто, тщательно разбирая текст с различных сторон: идейно-образной, стилистической, фонетической и пр. авторы статьи переписывают друг у друга одни и те же выводы, уже сделанные до них маститыми профессорами и строят свою аналитическую новеллу, в целом не затрагивая общей картины анализа, сделанного до них. Очевидно, так легче доказать свою правоту в какой-либо догадке, как, скажем,  описать листочек на мощной ветке не трогая саму ветку. Фактически возможен филологический анализ какого-либо стихотворения начинающегося со слов «… с клена падают листья ясеня» и описанием картины глубокой осени, где-нибудь на юге России. Далее может быть дан поэтический анализ изображенной осени и ее глубины, а так же разобрана фонетика стиха. При этом, если это не заведомая пародия и не гротеск, то изначальная нелепица может быть оставлена вовсе без внимания. В других науках это почти невозможно. Хотя, конечно же, курьезы встречаются и там. Переписывали же в течение десятков лет из одного справочника в другой бешеное содержание витамина С в шпинате, хотя дело было в допущенной опечатке в первом издании при описании только что открытых витаминов.
Еще одна жизненная ситуация, вновь подтолкнула меня к тому, что нельзя верить безоговорочно всему опубликованному, даже весьма учеными мужами и гранд-дамами.
У нас в семье, в середине 70-х годов прошлого века, среди знакомых появилась интересная женщина с интересным же именем - Рогнеда. Естественно, что я помнил об истории древней русской княгини, носившей такое имя. История этой несчастной женщины достаточно подробно описана в «Повести временных лет». Я же решил узнать, что значит это имя, чтобы как-нибудь блеснуть своим знанием перед гостьей. Боже, что же меня ожидало в различных толкователях имен. Во-первых, с легкой руки, как выяснилось,  известного филолога-лингвиста Льва Успенского из справочника в справочник гуляла одна и та же версия, старательно переписываемая их составителями. Там было написано буквально следующее: Рогнеда (жен.) половецк. – Гнедая масть, сокр. Неда.
Я был, что называется, изумлен, до глубины души таким толкованием.
Вдумайтесь сами: чтобы княжна, которая Киевскому князю Владимиру, ставшему потом Великим князем Владимиром Равноапостольным Святым-крестителем славян, сказала «Негоже княжне разувать робичича», т.е. считала свой род более древним и высокородным и при этом носила имя Гнедая масть? Да у нее, полагаю, последняя служанка,  имела имя более звучное и подходящее. И причём тут половцы? Ведь Рогнеда полоцкая, а не половецкая княжна. Споры мои с теми историками и лингвистами, с которыми сводила судьба, о происхождении этого имени, ни к чему не приводили. В основном приходилось наталкиваться на ироничную улыбку с вопросом: «Хочешь быть умнее профессоров?» Только в начале 90-х годов у нас в стране появились толкователи имен,  в которых широко представлены были древнескандинавские,  древнегерманские, древнекельтские и др. имена, и их перевод, и толкование. С нескрываемым удовольствием я выяснил, что в древнескандинавской версии это имя означает «дающая совет перед битвой», в англо-саксонской версии «та, что твердо держит (правит)». Я отдаю предпочтение скандинавской версии, поскольку она была дочерью Варяжского князя Рогволда, правившего в Полоцке. Но согласитесь, что оба толкования походят к высокородной княжне гораздо больше, чем «Гнедая масть».

3. Происхождение разночтений и толкований в «Слове».
Итак, вернемся к «Слову», содержащему множество непонятных нынешнему читателю слов. Откуда брались разные прочтения одного и того же вроде бы текста и иногда совершенно различные толкования слов? Не нужно забывать, что основная масса читателей и исследователей пользуется русским переводом с того списка, который был сделан по указанию Екатерины Второй. Старославянские тексты не так просты для прочтения, как может показаться, хотя  вроде бы это и не древнеегипетские иероглифы, и не таблички Вавилона. Для меня эта картина сложилась следующим образом.
Во-первых, описывая некоторые исторические события, автор сочиняемого документа пользуется такими источниками как собственная память, которая, как известно, не совершенна;
Во-вторых другими письменными источниками, оказавшимися у летописца под рукой и не всегда точно переведенными. Эта ситуация весьма часто встречающаяся, жаль, что не сразу распознаваемая. В частности: В «Повести временных лет» замечательном летописном источнике раннего русского средневековья приводится такая фраза: 
Въ  л;то 6390 … [и] с;де ;легъ кн;жа въ Києв;  и реч ;легъ се буди мт;и градомъ рускими.[1]   
Говоря современным языком, «Олег, княживший в Киеве, объявил: «Здесь будет Мать городов русских», что является поморфемным переводом выражения «метрополия». Как принято это  называть - калькой с византийского понятия «столица». Это выражение: «Мать городов русских», вошедшее в летопись в своем несуразном виде, в настоящее время так и эдак муссируется украинскими националистами, стремящимися доказать свое первенство над остальными славянами. Хотя странно, что ни обычный читатель, не исследователи «Повести…» не задумываются о том, а  мог ли так выразить свою мысль Олег, князь, безусловно, грамотный и просвещенный. Вряд ли он стал бы Киев – город, названный мужским именем, переиначивать в «мать городов», путая и понятия, и  роды, и падежи. Монах, писавший летопись, перевел,  как сумел,  византийское слово  дословно, при этом, не задумываясь,  что исказился смысл самого выражения. Слава Богу, что есть возможность обратиться к другим летописным источникам и сопоставить факты.
В-третьих: не во всех случаях слова изначального текста были четко разделены и выделены прописные буквы (вспомните надписи на старых колоколах церквей, относящихся к периоду ранее 15 века). Древнерусские тексты выполнялись писцами  одной строкой без разрывов, в то же время по краю страницы слова могли быть разорваны весьма беспорядочно.  При переписывании старых текстов слова так же могли быть разорваны не по изначальному смыслу, а по догадке переписчика. 
Результатом прочтения текста, написанного таким образом, были ошибки, внесенные поздними переписчиками. Академик В.Виноградов приводит по этому поводу весьма наглядный пример.
Он положил начало поэтической легенде.
В “Повести временных лет” под 1024 г. рассказывается о битве дружины киевского князя Ярослава с войсками его брата, князя Мстислава черниговского. Предводителем варяжской дружины, призванной на помощь Ярославу из-за моря через Новгород, был некий Якун. Об этом начальнике варягов в “Повести временных лет” было сказано: “и бЬ Якун сь лЬпъ, и луда у него золотомъ истъкана”, т. е. Якун был красив и носил плащ, вытканный золотом. В поздних списках “Начальной летописи” фраза исказилась, благодаря отпадению конечного редуцированного в местоимении съ. Получилось: “бЬ Якун слЬпъ”. Из такого неправильного чтения возникает пересказ этого эпизода в памятнике XIII в., “Патерике Киево-Печерском”: “бысть в земли Варяжьской князь Африкан, брат Якуна СлЬпаго, иже... биася полком по Ярославле”. Красавец и щеголь варяг был превращен таким образом в незрячего калеку.
Ошибки переписчиков неверно прочитавших ту или иную букву,  не могли не родить множественности толкований и появления неясных выражений.
Есть еще один вид ошибок, которые не переписчики, а изначальный автор текста делает невольно. Возникает он  в тех случаях, когда автор слышал или лично или еще чаще от кого-либо из своих современников незнакомое ему слово, являющееся общепринятым в языке соседнего народа, а так же при попытке прочтения текста написанного знакомыми буквами, но не известно на каком языке. В результате таких превращений  Иордан превратился в Ердань,  римское написание  имен городов  Бабилон и Бефлехем при прочтении для Византии дает результатом Вавилон и Вифлеем и вписывается в последующие летописи, а древнегреческие «киники» становятся циниками.
 В силу же особенности людей называть новое слово привычным для понимания словосочетанием  и более удобным для произношения, возникают новые превращения. Так из скандинавских имен Ольг, Вальдмар, Ингварь появляются в славянских языках Олег, Владимир, Игорь. Так же, как скажем,  в России, в более позднем периоде Барклай де Толли был солдатами переименован в «Болтайдаитолько».
Иногда исследователей заносит в дебри рассуждений только созвучность слов и желание выдвинуть парадоксальную версию.
Так  в «Слове», ведутся долгие споры по поводу харалужных клинков и доспехов. Вплоть до того, что под этим автор слова подразумевал стальные клинки изготовленные в мастерской Каролингов. Полагаю, что вряд ли древнеславянский автор о такой династии слышал. Сомнения были бы рассеяны, если бы такие исследователи чуть копнули в направлении тюркского происхождения этого выражения, произошедшего от «кара-лыг» (черная  сталь). Так называли булат, который и острее и прочнее обычной стали и широко был известен и воинам славянским, и половецким. Те и другие покупали такое оружие: кто у алеманов, кто  в Дамаске. Клинки из булата были, как правило, воронеными. При этом даже отполированные до зеркального блеска, они имели темный узор на лезвии.

4. Кто же первый кукушку запустил?
Вернемся все же к «Слову» и попытаемся понять: откуда взялась явная нелепица текста в самом, пожалуй, поэтическом разделе этого эпического произведения, который вошел в литературу как  «Плачь Ярославны».
С «Плачем» произошла именно та филологическая близорукость исследователей, которые в массе своей упорно именуют «зегзицу» кукушкой. Причем десятки исследователей на разные лады мусолят и пытаются разжевать  это слово, в большинстве случаев явно подгоняя под известные наименования. Уж, на что далека по произношению от древнеславянской «зегзицы»,   нынешняя украинская «зозуля», так и ту умудряются объявить, чуть ли не калькой с «зегзицы», а в ряде случаев толкователи пишут, что это единственно возможный вариант. Хотя такой термин ни в одном литературном источнике, кроме «Задонщины», явно перепевающей «Слово о полку», нигде не встречается. Т.о. кукушка пошла гулять по историческим документам и исследованиям с легкой руки автора «Задонщины», а затем Даниила Заточника и потом уже более поздних переписчиков и толкователей «Слова», которые не могли уже оторваться  от образа птицы, навязанного их предшественниками. Есть, конечно же,  попытки поисков птиц с таким названием в разных местах.
Однако  если идти по пути только схожести наименований, как это делало множество исследователей, а еще больше компиляторов и эпигонов, радостно переписывавших труды мэтров для собственных нужд,  то зайти можно весьма далеко от истины. Разве не схожи старорусские слова:  рекъ (говорил, толковал)  и река, речка; пряжа, пряха и  пря (раздор, ссора); рать (воинское ополчение) и ратай (пахарь); рожь и рожа? Но, смысл, не смотря на внешнее и фонетическое сходство (до 80% совпадений звуков и букв) этих слов  лежит совершенно в разных плоскостях.
Естественно, что когда поиски натыкаются на,  наименования отдаленно похожие по произношению, но ничего не открывающие нового в истинном облике Ярославны и ее знаменитом плаче, то вряд ли стоит их выводы принимать на веру безоговорочно. Неужели, не ясно, что образ куличка-песчанки, которого хоть и зовут на черниговщине «зогзичка», а это близко по произношению, весьма далеко стоит от образа героической княгини?     В ряде случаев исследователи текста «Слова», отлично зная, что помощь Игорю нужна скорая, заменяют куличка или кукушку, на чайку, горлицу,  иволгу,  ласточку-стрижа и др. более быстрых и внешне благородных птиц, при этом совершая, в общем-то, ту же ошибку, что и их предшественники.
Что это, не знание автором слова птиц, которые гнездились  на землях русских? Отнюдь нет. Более того, он показывает незаурядные знания тех птиц и их особенностей, которые упомянуты в тексте «Слова». Орёл, ворон, галка, кречет, сокол, сорока, лебедь, соловей, гоголь, гусь, чернядь, чайка  знакомы ему не понаслышке.  Похоже, что автор был и хорошим охотником на птиц, знал соколиную охоту и отличал черных воронов от «вранов бусых» (т.е от серых ворон), что вряд ли могут сделать и прежние,  и нынешние филологи. Чайку он прямо называет чайкой,  и нет ему нужды в «зегзицу» ее перекрашивать. Знает он и мир зверей.  Великолепны его сравнения героев «Слова» с волком, лисицей, барсом, диким туром, горностаем.
Да и стал бы автор, который судя из дальнейшего текста к Ярославне относится с исключительным уважением, сравнивать ее с кукушкой, птицей презренной? Всем известно, что это единственная из птиц не вьющая гнезда и не высиживающая яиц, а подкидывающая их в чужие гнезда. Даже в современных деревнях кукушками называют гулящих девок, которые бросают своих детей. Это что, образ княгини Ярославны? Бред!

4. Кому зегзица была привычным словом?
Так что же за термин пришлось автору «Слова» употребить и что под ним скрывается?
По мнению Р. О. Якобсона, известного слависта,  «рассказ о Ярославне...  слагается из вступления и троекратного плача».  Академик Лихачев, при этом склонялся к мысли, что автор «Слова» не является автором «Плача Ярославны», скорее всего он был либо живым свидетелем его, либо стал обладателем его пересказа, что называется, из первых уст (служанки или сестры Ярославны, сопровождавшей её на «заборол» в Путивле). Поэтому вступление и троекратный плач конструктивно и логически разделены.
Давайте и мы будем рассуждать логически.
Кто такая Ярославна? Вроде бы ясно. Это жена Игоря, дочь Ярослава Осмомысла, князя Галицкого и жены его Ольги, дочери Юрия Долгорукого. Т.е. корни у нее Рюриковы, а значит варяжские. Упоминаемая в начале нашего повествования княгиня Рогнеда,  Ярославне из «Слова», прабабкой приходится. Будучи древнерусской княжной Ярославна безусловно помнит, откуда она корнями. Не так уж много прошло времени со времени крещения Руси. О том, что славяне все еще Даждьбожьи внуки упоминает и сам автор «Слова». Вспоминает он так же и Хорса, и Велеса, и Стрибога.  Использования автором-христианином языческих представлений и образности как поэтических средств сопоставляется с аналогичной ситуацией в скальдической поэзии: скальды, принявшие христианство, долго использовали художественные приемы старой, дохристианской поэтики, в том числе и мифологическую образность. Похоже, что и автор «Слова» был знаком с такими произведениями.
 Так что же делает Ярославна ранним утром, будучи ведуньей,  обладая даром ясновидения и поняв, что войско Игоря разгромлено, а сам он находится на волосок от смерти? Да всё очень просто. Она идет на путивльский заборол, т.е. на самую высокую точку местности, в которой  она в данный момент находится, и начинает не  как все, только горестно причитать - она начинает волхвовать. Это очень важный момент. Она именно поэтому идет туда очень рано утром, чтобы остаться «незнаемой»- то есть неведомой, т. е тайно, а не неузнанной, как пишут современные исследователи, ведь в лицо Ярославну знали все. Почему же идет она туда тайно?  К колдуньям и ясновидцам во все века простой люд относился с предубеждением, а она является обладателем вести, которая станет явью для остальных значительно позднее. Не хочется ей, судя по всему,  и вступать в конфликт с православной церковью, которая осуждала волхвование. А было оно распространено. Частенько славяне и дары старым богам приносили, и потусторонние силы в нужных случаях призывали. Вспомните хотя бы князя Всеслава и что о нем в «Слове» говорится: «Всеслав князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал; из Киева до петухов, великому Хорсу (Солнцу)  волком путь, перебегая, в Тмутаракань добирался. Ему в Полоцке звонили заутреню рано у святой Софии в колокола, а он звон тот в Киеве слышал. Хоть и вещая душа была в отважном теле, но часто он беды терпел. Ему вещий Боян такую припевку, мудрый, сложил: "Ни хитрому, ни умному, ни ведуну разумному суда божьего не миновать".
 Автор "Повести временных лет" Нестор Летописец именно так пишет о Всеславе Полоцком: "Его же роди мати от волхованья".  Был ли сам Нестор, безусловно крещеный христианин, в душе чуть-чуть язычником, так как он верил этому сообщению о рождении Всеслава? Весьма может быть. Это еще раз подтверждает наш вывод, что колдовство и знание ведических заклинаний не были такой уж редкостью среди княжеских родов. Хотя Боян и подчеркивает, что от бед это знание полностью спасти не может - суд Божий выше. Похоже, что все же автор «Слова» наделил Ярославну таким же могуществом, как и Всеслава.
Если Всеслав колокольные звоны Полоцка в Киеве мог слышать, чем хуже него Ярославна, чей «глас на Дунаеви» из Путивля долетает?  Для меня тут загадки нет. В легенде у главных героев и свойства им присущие легендарны. 

5. А была ли кукушечка?
Перейдем теперь к «зегзице».  Что же это за чудо такое?
Обратимся опять к корням происхождения Ярославны и ближнего ее окружения. Как писал один из самых просвещенных исследователей древнерусской письменности В. Виноградов «В киевский период обогащение русского письменно-литературного языка словарными заимствованиями шло главным образом по четырем основным направлениям- с юга, через Черное море (заимствования из греческого языка Византии), с северо-запада (заимствования из древнескандинавских языков, от варягов), с севера и северо- востока (из языков финно-угорских племен), с юго-востока (из языков тюркских народностей, занимавших Причерноморские и Прикаспийские степи).
Слова, пришедшие в древнерусский язык из древнескандинавского языка, в большей части отражают понятия и предметы, связанные с военно-дружинным бытом. Киевской Руси. Выходцы из скандинавских стран, норманнские воины, служили в наемных войсках и в Византии, и в Киевском государстве. Князья, сами, будучи потомками династии варяжского происхождения, нередко приглашали из-за Балтийского моря, борясь со своими соперниками, варяжских викингов. Из древнескандинавского проникают слова варягъ—varingr, Мурман— norman, витязь—viking, гридь—gridh младший член княжеской дружины , отсюда гридница специальное помещение во дворце киевского князя , тиун (тивун) — thion княжеский наместник, судья ябедник — aembit, ambiti княжеский чиновник-соглядатай, вира—Wergeld штраф за убийство и т.д.
Княжеские отпрыски и обучались и говорили в те поры  иначе, чем дворовые люди, тем более крестьяне. Совершенно ясно, что употребляя слово «зегзица», автору было известно его значение. Более того, он приводит прямую речь Ярославны: «полечю - рече – зегзицею по Дунаеви, омочу бебрян рукав в Каяле реце; утру князю кровавыя его раны на жестоцем теле». Т.о. Ярославна так же употребляет данный термин как для нее привычный. В то же время и автор «Задонщины», и Даниил Заточник, так же употребившие это слово, только пытаются по-своему неуклюже применять его в понятном им значении. Почему? Это объяснимо. Это не славянское слово, а они, будучи простого происхождения с ним не сталкивались.

6. Что летит быстрее стрелы?
Ответьте себе на простой вопрос. С какой скоростью должна была бы лететь птица, чтобы в течение короткого времени преодолеть пространство в 11 суточных конных переходов, которые разделяют Ярославну от любимого «лады» ее – Игоря, истекающего кровью? Это ведь почти 500 км. Ни одна птица даже сокол, с которым Игоря сравнивают неоднократно, сделать это не в состоянии.  Конечно,  автор мог бы употребить выражение «Полечу стрелою к тебе», ведь стрелы неоднократно упоминаются в тексте. Однако автор считает и скорость полета стрелы недостаточной. Что же в то время могло превосходить эту скорость? Только одно материальное понятие, имеющее по представлениям древних славян, германцев и скандинавов, божественное происхождение - это молния!!!!
Обратимся к руническому письму. Как звучит наименование руны, имеющей вид изломленной стрелы? Правильно - ЗИГ. (Z)
Первоначально, (в 7-8 веках), оно звучало в Скандинавии как SOVILO. В древнеславянских рунах это   обозначение силы, неотвратимого удара или Победы. У древних германцев оно так же означало атрибут бога войны Тора. Знак власти, энергии, борьбы.  К сожалению, фашисты, придя к власти в Германии в 1932 году 20 века, широко начали использовать символику древних рунических знаков. Сдвоенный знак руны «Зиг» стал эмблемой войск СС. Может быть, поэтому филологи – слависты старались не замечать явного соответствия этому понятию термина из «Слова»?
 Следует отметить, что знак чрезвычайно распространен в древнеславянском руническом письме. В то же время исследование и прочтение найденных рунических письмен за последние десятилетия весьма продвинулось. Вот что   установлено современными учеными – исследователями рун: «большинство найденных смысловых древних рунических надписей прочтены, можно подвести некоторые итоги. Основной итог состоит в том, что практически все древние рунические надписи северной и центральной Европы, считавшиеся ранее германскими, осмысленно читаются на славянском (русском) языке. Исключение составляют лишь тексты со значительным числом испорченных или утраченных письменных знаков, имеющие неточные прорисовки, а также слишком короткие надписи, трактовка которых непонятна или неоднозначна».
 Таким образом, с большой долей уверенности можно сказать, что Ярославна и автор «Слова» прекрасно представляют, что имеют ввиду, употребляя слово «Зигзица», образованное по правилам русского языка  из слова «зигзаг», что означает «двойная молния». Это тоже, что СТРЕЛЫ ПЕРУНОВЫ!!!
Можно возразить ведь в «Слове» написано зегзица, а точно ли так  написано? Вам довелось держать в руках изначальный текст «Слова»?
Академик Лихачёв сам упоминал, что при переписывании «Слова» неоднократно вместо i, писали и. А замена е на и,  а так же наоборот,  встречается весьма часто. При переводе с русского на украинский или белорусский,  и не такие замены бывают.
          В. Даль в своем словаре упоминает слово, очень похожее, которое могло бы давно дать ключ к разгадке тайны зегзицы. Это слово згица –т.е. искра. В северных деревнях Архангельской губернии и в Карелии згица или згичка (иногда жга, жгичка) употребляется именно в этом значении.По-моему ясно, что эти слова занесли еще новгородские ушкуйники, осваивая Север. Кстати теперь становится понятно и выражение: «Ни зги не видно»- т.е. не видно ни искорки, ни вспышки, ни лучика света.

6. На что годится зегзица?
Что же с ней творит Ярославна, как об этом пишет автор? Она «зегзицею кычетъ». В большинстве поэтических переводов слово кычетъ трактуется как: кличет, горюет, горько плачет, умоляет,  причитает и т.д.
  В общем-то, понятно, а что еще кукушка может делать? Но, мы то, знаем, что речь идет не о кукушке и не птичке-пигалице. С молниями княгиня дело имеет. Обратимся для начала к словарям. Есть там весьма похожие однокоренные  выражения, которые могут помочь понять древнерусский текст. Что такое кыча (кичка, кика)? Это женский головной убор самый высокий из тех, что были в старину в употреблении на Руси. Какие еще есть понятия этого слова? Даль. Ефремова, Ожегов, Ушаков и др. приводят пример: высокая труба соляной варницы, кичка на русском речном судне это  так же высокая надстройка. И, кстати уж, об этой последней кичке. Там находилась каюта хозяина судна и кормчего, а также судовая казна. На государевом судне,  на нижнем ярусе, так же находились захваченные в плен разбойники  и пойманные беглые крепостные. Отсюда и повелось  кича (позже - кичман) название тюрьмы на жаргоне заключенных. Так что, когда на Волге раздавался клич Стеньки Разина и его удальцов: «Сарынь на кичку!», то они знали, что кричали и зачем туда шли.
Вернемся к «Слову»,  т.о. кича- это нечто,  возвышающееся над всем окружающим. Отсюда возникло и понятие кичиться-хвастаться, гордиться чем-то, выпячивая это. Но княжне в данном случае не до гордыни. Неведома никому, в тайне от всех, она кычетъ,  т.е. взбирается на самое высокое место на крепостной стене (забороле). Это наилучшее место для волхвования. Однако она не просто кычетъ, а кычетъ зегзицею. Отсюда логично предположить, что выражение это может иметь двойной смысл: мечет молнии, потрясает молниями, призывает молнии свыше.
С какой целью она это делает? И вот тут только начинается пересказ прямой речи  из собственных уст Ярославны, ведь предыдущая- это только рассказ о действиях княгини.
"Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце; утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле"
Что означает эта фраза?
Теперь мы уже знаем,  что: « Полечу молнией по Дунаю», далее вместо запятой следовало бы поставить и при переводе на современный язык, тем более что в каноническом тексте запятой нет. Далее: «…омочу бебрян рукав», а вот после этих слов  как раз запятая уместна. Скорее всего,  в изначальном тексте было написано: « у Каялы реки (там, где произошла кровавая битва русских с половцами) утру князю кровавые его раны на жестоко раненном его теле».   
Не будем объяснять, зачем Ярославне вода из Дуная. На эту тему множество трудов у филологов и историков написано - изучайте.  Скажем только, что вода эта, как и сам Дунай обладали волшебными свойствами, а вода из Каялы для этого явно не годилась.
Затем она напрямую общается с богами: «О ветре, ветрило…»- это же обращение к Стрибогу, «О, светло-пресветлое Солнце…»- это обращение к Хорсу.

7. Чем зегзица в «Слове» более привлекательна, чем Стрелы Перуновы?
Почему все же зигзица? Почему бы автору прямо о стрелах Перуновых в Слове не написать? Попробуем мысленно окунуться в ситуацию тех лет, о которых идет речь в «Слове». Перун это бог Князя, его семьи и дружины, воинской элиты. Князь Киевский Владимир, До того как стать Святым, велел Добрыне идола Перуна сотворить и в центре города поставить.  Вот что  писано в летописях о славянском   Боге  Перуне (соответствие скандинавского Тора) и его поклонниках:
Тот, кто ищет покровительства у Перуна - одержим идеей противоборства, у него сознание борца, воина, готового ответить ударом на удар, силой на силу. Его поклонение совершенство особого толка. Он приносит нерушимую клятву и верит, что владыка громов и молний следит за ее соблюдением свысока. Его помощь будет быстрой и неотвратимой.
Теперь становится значительно более ясно, почему не в церковной молитве к Спасителю или Божьей матери просит Ярославна помощи у верховных сил- времени у нее нет.
Все эти иносказания в тексте сделаны автором по одной простой причине: он боится, что Ярославну обвинят в ведовстве и волхвовании, исходя из текста «Слова». Одно дело он сам упоминает разных древних языческих богов и другое дело, когда он прямо напишет: Ярославна молилась Перуну, она просила помощи у Стрибога и Хорса.
 Церковь в тот момент преследовала колдунов особенно жестоко.
В древней Руси ведовские процессы возникли уже в XI в., вскоре после утверждения христианства. Расследованием этих дел занимались церковные власти. В древнейшем юридическом памятнике — «Уставе князя Владимира о церковных судах» ведовство, чародейство и волхвование отнесено к числу дел, которые разбирала и судила православная церковь.
В памятнике XII в. «Слово о злых дусех», составленном митрополитом Кириллом, также говорится о необходимости наказания ведьм и колдунов церковным судом. Летопись отмечает, что в 1024 г. в суздальской земле были схвачены волхвы и «лихие бабы» и преданы смерти через сожжение. Их обвинили в том, что они — виновники постигшего суздальскую землю неурожая. В 1071 г. в Новгороде казнили волхвов за публичное порицание христианской веры. Так же поступили и ростовцы в 1091 г. В Новгороде после допросов и пыток сожгли в 1227 г. четырех «волшебников».
Ясно, что такой судьбы для Ярославны автор не хотел.

8. Да плакала ли Ярославна?
Ритуальные плачи разного рода имеют место на Руси давно. Это  погребальныий и поминальный плачи, плач невесты при выданьи ее замуж, плач по рекрутам и т.д.
 В летописях описание плачей или упоминание о них можно обнаружить  практически с конца Х века. Известен плачь Ярослава Мудрого, есть упоминание плача по умершему Владимиру Святому. Как сказано в летописи: по нему «плачаша весь народ Руси».
Приведем  текст плача Глеба по убитому брату Борису «О, увы мне, Господи! Вдвойне плачу и стенаю, вдвойне сетую и тужу. Увы мне, увы мне! Плачу горько по отце, еще горше плачу и горюю по тебе, брат и господин мой Борис. Как пронзен был, как безжалостно убит, как не от врага, но от своего брата смерть воспринял? Увы мне! Лучше бы мне умереть с тобой, нежели одинокому и осиротевшему без тебя жить на этом свете. Я-то думал, что скоро увижу лицо твое ангельское, а вот какая беда постигла меня, лучше бы мне с тобою умереть, мой господин! Что же я буду делать, несчастный, лишенный твоей доброты и много-мудрия отца моего? О, милый мой брат и господин! Если твои молитвы доходят до господа, помолись о моей печали, чтобы и я сподобился такое же мучение воспринять и быть с тобою, а не на этом суетном свете».
По поводу Плача Ярославны написаны тысячи исследовательских работ. Не будем перечислять, исследуемые в них отдельные моменты, текста Плача. Характерны они тем свойством, о котором я упоминал ранее. Впрочем,  заметил это не только я.
Как пишет известный филолог В.И. Харитонова: «…анализ поэтических текстов вне этнографической обстановки дает, как правило, либо отдельные частные выводы, либо приводит к ошибочным заключениям».
Однако сама исследовательница, анализируя функции причитаний и плачей, к обрядам практически не обращается, а выделяет огромное количество функций, на деле мало что проясняющих: «информативно-повествовательная, этическая, эмоционально-трагическая, заклинательная, величальная, магическая и т.д.». 
Большинство авторов мусолят на все лады, что Плачь,  это по сути своей народно-обрядовое действо.
Однако если мы обратимся к народным плачам, в них присутствуют  иные мотивы и положения. Изучение мною, множества ритуальных плачей Севера Руси, (полагаю, что и южнорусские плачи в этом плане мало от них отличаются), показало, что Плачь Ярославны явно выпадает из ряда этих плачей.
Что представляет из себя, по сути, в самом кратком виде, народный плач по умирающему или по покойнику мужу.? Это  выражение горя о том, что  не увидит он более «белого света»,  не сможет общаться с милыми его сердцу родичами, сожаление, что не будет более кормильца и защитника. Часто это извинения перед ним за то, что мало внимания и любви ему уделялось при жизни, испрошение совета как жить дальше. Иногда  это и желание вернуть из потустороннего мира или воображение, мечтание плачущей, о том, а как бы было хорошо, если бы он вернулся.
Отвечает ли этим основным моментам Плачь Ярославны? (Напомним, что Игорь, муж Ярославны,  лежит у Каялы жестоко израненный, возможно при смерти). Я бы сказал – весьма отдаленно. Я не заметил, чтобы она обрыдалась.
В «Слове» так: Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "О, ветре, ветрило! Чему, господине, насильно вееши! Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, господине, мое веселие по ковылию развея?"
Что это, слезы по мужу? Нет, это прямой упрек  Даждьбогу, что не туда дует,  что не помог ее мужу, что ее веселие развеял.
 Далее:
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?"
Это что, стенания по поводу, уходящего к праотцам Игоря? Ничего подобного.
Это так же упрек  Хорсу, что жажду напустил, что луки иссушил и колчаны со стрелами закрыл.
Т.о. это опять- таки ведовство и волхвование, а не обычный в народе плачь.
Чтобы у читателя не было сомнения, что возможно слово аркучи и есть «умоляю, горюю». Отнюдь нет. Опять таки,  следовало бы написать:  а ркучи, как это сделано в более поздних летописях. (Есть варианты: а  рекче или а рече). Впрочем, для современников Ярославны хоть вместе это словосочетание напиши, хоть отдельно, смысл не меняется.{Это как в современном американском английском: Maybe и my be. В обоих случаях  это означает –может быть, хотя часто первый вариант имеет оттенок русского –авось.)
 Итак: Аркучи означает: при этом обращается, при этом  взывает.
Ну и как же может быть Плачь без плача? Да очень просто. Это ведь не Ярославна говорит: « Я плачу по тебе Игорь, или я слёзы лью, только не умирай, только вернись!». Так должно было бы быть в народном плаче. Причина та же, что и в предыдущем разделе. Автор «Слова»  колдовские заклинания Ярославны назвал плачем, чтобы отвести реальную беду от княгини. Трижды повторив, что Ярославна плачет, хотя этого и не происходит, он просто хочет убедить в этом читателя, надеясь, что ему на слово поверят.   

8. Какие были рукава?
Ну, и, что называется  напоследок: Ярославна замыслила в Дунае омочить «бебрян" рукав.
Первоначально исследователи, ничтоже сумняшеся,  писали, что имелась ввиду оторочка рукава одежды княгини из бобра, затем исследователи пришли к выводу, что
это вроде бы шелковая ткань. Позвольте предложить еще одну версию: В Сибири и Приуралье в старину бабром называли тигра.
Причем иногда историки путали эти два, казалось бы, совершенно разнородные понятия,  опять- таки из-за похожести произношения с бобром.  Даже имея геральдическое описание герба г.Иркутска, где бабр - это тигр,  умудрились изобразить на гербе города тигра с перепончатыми как у бобра лапами

9. Кто же стоял рядом с Ярославной на забороле?
А теперь попробуем угадать кто же знал Ярославну весьма близко, кто видел ее на забороле в Путивле, кто мог слышать ее ведические обряды, кто был не просто грамотен, а весьма просвещен и обладал литературным даром?
Есть такой персонаж в истории.    
Вот что пишет Андрей Чернов.
(Владимир Черниговский женат на двоюродной сестре Ярославны, Игорь Святославич приходится ему двоюродным дядей. Летом 1185 г. Владимир был послан отцом в разоренное Гзаком Посемье. Он и его брат Олег остановили начавшиеся в Новгород-Северском княжестве мятежи.
Лишь они могли видеть Ярославну на путивльской стене и знали, что она ждет мужа из похода здесь, а не в Новгороде-Северском. Однако в «золотом слове» отсутствует обращение к Олегу и Владимиру Святославичам, и это красноречивое умолчание выдает автора с головой.Из-за нежелания Давыда Смоленского  дратися с половцами отпор степнякам не состоялся. Половцы взяли Римов и ушли в Поле с богатой добычей. Олег и Владимир Святославичи стали единственными из русских князей, кто увидел страшную картину разграбленного и взбунтовавшегося Посемья. Об этом в Ипатьевской летописи: Святослав посла сына своего Олга и Володимера в Посемье то бо слышавше возмятошася городи Посемьские <...> и мятахоуть ся акы в мутви городи воставахоуть...  Гзак сжегши городские поселенья Путивля не смог сжечь крепость.
В то страшное лето плачущую на путивльской стене Ярославну видели только Олег и Владимир. Они и утерли ее слезы. Утерли хотя бы тем, что в княжестве, лишившемся в одночасье всех своих князей, остановили мятежи и мародерство.
Ярославна на путивльской стене увидена глазами не просто очевидца, но и близкого родича: Игорь был двоюродным дядей Владимира Святославича, а Ярославна двоюродной сестрой его жены [66].
В «Слове» Ярославна плачет не в Новгороде-Северском, а в Путивле. Кажется, это  почти необъяснимо. Однако посмотрим на карту: Путивль, где правил ее сын Владимир, на восемьдесят верст ближе к Полю, и, значит, Ярославна хотела встретить мужа и сыновей на два дня раньше, чем если б она осталась в Новгороде-Северском. Здесь и застает ее набег Гзака. И здесь летом 1185 г. ее встретили сыновья Святослава).

На мой взгляд, это весьма реальная и очень красивая версия.

Так что, если автором «Слова» наравне с Бояном (будем считать, что авторов было два)  мы выберем Владимира Святославовича, племянника Ярославны, то очень многое сразу встанет на свои места.

10. Что из всего этого следует?
Попробуем подытожить теперь написанное выше. Давайте сравним.
 Вот один из вариантов общепринятого перевода из учебника русской литературы:
На Дунае Ярославны голос слышится- неузнанной кукушечкой она утром рано стонет: "Полечу я кукушкой быстрой по Дунаю, омочу рукав я шелковый во Каяле-реке, утру князю кровавые раны на могучем его теле. 
Ярославна утром плачет в Путивле на стене, причитая: "О ветр, ветрило! Зачем, господине, так сильно веешь! Зачем мчишь вражьи стрелы на своих легких крыльях на воинов моего лады?»
Теперь мой вариант:
На Дунай Ярославны голос долетает. Тайно,  рано утром, молнии она призывает и заклинание кладет: «Полечу я молнией по Дунаю, омочу рукав тигровый. У Каялы реки князю утру его раны на теле жестоко израненном.  Ярославна рано утром на башне Путивля волхвует, Даждьбога упрекая: «Зачем, Господи, так сильно дуешь? Зачем стрелы вражьи направил на легких крыльях своих на воинов моего любимого?
Мне кажется, что совсем по-другому воспринимается образ древнерусской княгини.      
   Оценивая  желание двух княгинь помочь своему мужу,  я бы поставил на Ярославну в моем варианте. Тем более что ее волхвование возымело успех - Игорь все же бежал из плена и вернулся домой.

Автору «Слова»-слава!

IMHO