Вся правда

                1               
Она почти вбежала в квартиру с апокалиптическим грохотом захлопнув за собой дверь.
Из комнаты ей навстречу вышел молодой человек с телевизионным пультом в одной руке и бутербродом - в другой:
 
- Что случилось, Анжела? - заметив навернувшиеся слёзы на лице своей подруги, нечленораздельно спросил он, пытаясь как можно быстрее прожевать только что откусанный кусок.   
 
- О, боже мой! Ты когда-нибудь наешься?!
 
- Да я только что с работы пришел, - попытался было оправдаться хозяин квартиры, - Так что произошло?
 
- Я не хочу тебе говорить.
 
- То есть как это....не хочешь? - опешил молодой человек, от растерянности даже проглотивший остаток бутерброда, жестко прошедшего по пищеводу и застывшего у входа в жедудок этаким булыжником.
 
- А так! Не хочу и всё! - и она, зло швырнув сумочку на диван, гордо отправилась в ванную.
 
- Рассказывай! - он подошел к запертым дверям и прислонился к ним плечом.
 
- Нет! Тебе же всё равно, что со мной происходит! Ты знаешь только одно - есть, пить пиво и смотреть свой дурацкий футбол.
 
- Мне не все равно! А пиво я пил в последний раз неделю назад.
 
Спустя несколько минут  она вышла из ванной и, пройдя в комнату, в каком-то изнеможении опустила своё тело на диван, спрятав лицо в подушке. 
Молодой человек с обреченным видом сел рядом:
 
- Ты можешь, в конце концов сказать мне, что случилось?
 
- Могу. Но от этого будет только хуже.
 
- Хуже чем есть, уже не будет.

- Что ты этим хочешь сказать? - она повернула своё лицо на котором не было и слезинки, хотя Анатолий готов был поклясться в том, что она плачет.
 
- Я хочу сказать, что во всех несчастьях виноват лишь я один. Даже в тех, которые еще не случились.
 
- Ах так! Так ты меня обвиняешь?! Меня изнасиловали, а ты.... , - в ее глазах вновь мелькнули слёзы.
 
- Что?! Как изнасиловали?! Когда?! Кто?! - молодой человек вскочил и нервно заметался по комнате, - Ты его запомнила? Надо в милицию обратиться! Сейчас же!
 
Насладившись негодованием своего гражданского мужа, его беготней из угла в угол и заламыванием рук, Анжелика, вслед за гроссмейстерской паузой, с неожиданным спокойствием проговорила:
 
- Да его уже в городе и след простыл. Какая уж тут милиция...., - и видя недоумение потерявшего дар речи собеседника, добавила, - Я сама виновата, дура. Села в машину, даже не посмотрев, что номерные знаки отсутствуют. Побыстрее домой мне захотелось. Вот и доехала.....
 
- Что же теперь делать? - то ли у нее, то ли у себя спросил молодой человек, застывший у окна в напряженной позе.

- Ничего. Уже ничего не сделаешь.
 
- А с чего ты взяла, что он не местный? Нет номеров на авто - это еще ни о чем не говорит. В любом случае надо хотя бы обратиться в милицию.
 
- Да он сам сказал. И к тому же: стал бы он меня отпускать, если бы не был уверен, что не смоется? Как ты думаешь? А милиция....Я тебя умоляю....Только перетерать будут подробности всего между собой в курилке, а найти - никто никого, как всегда, не найдет.
 
Повисла гнетущая тишина. Анатолий поднялся и ушел на кухню. 
Спустя час он вернулся и вновь сел рядом с лежащей на спине Анжеликой, поглощенной созерцанием настенных обоев. 
Они некоторое время смотрели друг на друга, с таким выражением, словно виделись впервые.
 
- Как это было? - выдавил он из себя.
 
- Ты хочешь знать подробности?
 
Он не ответил, а лишь кивнул, отведя взгляд в сторону от ее лица.
 
- Зачем? - спокойно спросила она, наблюдая за его глазами.
 
- У меня в голове творится чёрт знает что. Мне кажется там....было всё. Понимаешь? Если ты расскажешь, то я хотя бы буду знать, как это было точно, а не буду домысливать то, чего не было.
 
- А вдруг то, что я расскажу окажется гораздо хуже самых мрачных твоих предположений?
 
- Так значит. Он делал с тобой всё, что хотел, да?
 
- У меня не было возможности торговаться. Это как-то нелепо, когда на тебя наведено дуло пистолета.
 
- Пистолета?! - переспросил Анатолий и уронил голову на грудь, - А убежать не было шансов?
 
- Он двери заблокировал в своем броневике. Это джип такой огромный. "Инфинити Кю Икс", кажется.
 
- Какого цвета?
 
- Зачем тебе это знать? Ты что - мент?
 
- Раз я спросил, значит мне надо это знать!
 
- Не смей на меня орать! Слышишь?! Не смей! - крикнула она и, после минутной тишины, еле слышно прибавила, - Можно подумать это тебя трахнули, а не меня.
 
- Так и есть - трахнули именно меня.
 
- Даже сейчас ты думаешь только о себе! Тебе наплевать на меня! Ты ревнуешь! Ты просто ревнуешь, а на меня тебе наплевать!
 
- Если бы мне было наплевать на тебя, то я бы не только не ревновал тебя, но и не спрашивал ни о чем.
 
Спустя полчаса Анатолий промолвил:
 
- Если ты не расскажешь, то я сойду с ума. Меня убивает именно то, что я не знаю всего. Прости меня, но я должен знать, понимаешь? Должен....
 
- О'кэй. Я расскажу тебе. Вместо того, чтобы попытаться забыть об этом и просто жить дальше, мне будет очень приятно посмаковать подробности вместе с тобой, - Анжелика презрительно улыбнулась и прошептала, - Мазохист какой-то.                                2               
 
Когда я впервые увидела его лицо, то у меня и мысли не закралось, что может быть подобный исход. 
Собственно, дело было даже не в вуали улыбки, располагающей и мягкой, а в общем благородстве его черт. 
Поэтому я и села в это злополучное авто. 
Когда же я поняла, что мы несколько отклонились от маршрута, то услышала:
 
- А я вас похитил, прекрасная незнакомка, - и всё таже бархатная улыбка на красиво очерченных губах.
 
- Я вам серьезно говорю - мы едем не в ту сторону! На повороте нужно было ехать направо, а вы поехали налево!
 
- Я знаю это. Я вообще склонен ко всему левому. В том числе, в отличии от иных мужчин, чаще прислушиваюсь к своему сердцу.
 
- Послушайте! Это уже не смешно! Если вы не остановите, то я буду звать на помощь или выпрыгну из машины!
 
- С последним у вас точно возникнут проблемы - все двери заблокированы. А вот по поводу призывов....что ж....придется, в таком случае, вас убить, - и он отвернул полы своего пиджака, продемонстрировав чёрую плоть пистолета в рыжей кожаной кобуре, - Мне ведь шумиха не нужна абсолютно. Поэтому с этого момента жизнь ваша - в ваших же руках. Будете покладистой - я вас отпущу. Создадите мне неудобства и всевозможные риски - я за себя не ручаюсь.
 
Улыбка сошла с его лица и он говорил тихо, но резко, почти зло, процеживая каждое слово сквозь зубы. 
Я поняла, что оказалась не просто в скверной ситуации, а в ситуации очень скверной, опасной для моей жизни. 
Мимо мелькали дома, улицы, перекрёстки и вскоре я поняла, что он везет меня за город. 
У меня началась настоящая паника.
Двери и в правду оказались заблокированными. 
От ужаса и сознания собственного бессилия, я заплакала.
 
- Да бросьте. Ничего сверхъестественного от вас я не потребую. Всего лишь то, чем вы, более или менее часто, занимаетесь с вашим мужем. И болезней у меня никаких нет.
 
- Так я вас заражу!
 
- Серьезно? - усмехнулся он, - В таком случае, придется принять меры некоторой предосторожности и мы начнем наше общение с осмотра ваших половых органов.
 
- Вы самое настоящее животное! Ухмыляющееся животное! Животное самодовольное и циничное!
 
- Странно, что вы это сразу не рассмотрели, не правда ли? Вероятно, отныне будете осмотрительнее и, прежде, чем садиться в автомобиль к неизвестному мужчине, всё-таки подумаете о целесообразности этого. Верно?
 
- Заткнитесь, пожалуйста! Хотите насиловать - насилуйте молча, без назидательных речей! Только какой интерес заниматься сексом с женщиной, которой вы противны? Видимо, у вас, как у мужчины, крайне занижена самооценка, или женщины не было несколько месяцев. И вы сидите такой весь пафосный с пистолетом на поясе, и наслаждаетесь вашей властью надо мной, считая себя мужчиной, а между тем вы - обыкновенное ничтожество! Слабак и неудачник!
 
- Мы приехали, как-будто, - спокойно заметил он, останавливая автомобиль в стороне от пригородного шоссе, въехав в густую и молодую посадку акаций.
 
Воцарилось молчание. 
Он сидел некоторое время без движения, затем стал проделывать манипуляции с сиденьями, после чего, довольно просторный салон внедорожника, превратился в сплошной кожаный диван.
 
- У вас такое красивое платье, и, в сущности, довольно небольшая грудь, поэтому я не вижу никакого смысла том, чтобы его снимать. Вы не могли бы его приподнять до талии?            
Я сидела молча, глядя перед собой в одну точку, желая лишь одного - чтобы всё это окончилось как можно быстрее. 
Механически я сделала то, что он просил.
 
- Какой восхитительный переход от талии к бедрам, крутым и крепким! И какая замечательно узкая у вас талия! Кто же это предпочитает фиолетовый цвет белья? Ваш муж или любовник? Вы ведь с работы едите домой, не правда ли? А одевать такое шикарное белье так, ни для кого, как-то странно, вам не кажется? У вас роман с начальником?
 
- Послушай, ты! - мне хотелось его задушить, - Я всегда ношу красивое белье! Понятно тебе, придурок?!  - и после этих слов я одернула платье.
 
- Неужели я оказался прав? - он засмеялся, одним движением снял пиджак и расстегнул пуговицы на брюках, - Как бы ни было красиво ваше белье, я всё же вынужден попросить вас от него избавиться.
 
Я сидела не шелохнувшись.
 
- Мне двадцать раз повторять или вы сделаете это сами, не дожидаясь грубости с моей стороны?
 
- А ты попробуй! - с вызовом выкрикнула я ему в лицо.
 
- Ну, мы на "ты" еще не переходили, - с этими словами он ударил меня ладонью по щеке, да так неожиданно резко и сильно, что моя голова дернулась в сторону, а щека запылала, - Для подобной фамильярности я не вижу пока никаких оснований.
 
Молниеносно, этой же рукой, он вздернул платье вверх и я ощутила себя гораздо более раздетой, обнаженной и униженной, чем это когда-либо мне приходилось испытывать.
 
Я повернулась к дверному окну и слезы потекли по моему лицу. 
Скатываясь по щекам, они попадали на губы и пытались проскользить дальше, к подбородку.               
 
- Когда женщина, в подобной ситуации, как наша с вами, ведет себя столь дерзко и неосмотрительно, это служит показателем того, что в жизни ее слишком мало раздражителей и, подсознательно, она хотела бы сильных эмоций и впечатлений.

- Я сейчас с Фрейдом сижу в "Инфинити"? А вы собрались выуживать из меня сильные эмоции и впечатления? Даже ширинку расстегнули для этой благой цели, да?
 
- Фрейд умер от рака горла. Так что теперь я вместо него. Ширинка? Я подумал сейчас, что мне вообще брюки будут мешать, поэтому я их и сниму, чтобы быть как бы на равных с вами правах.
 
- Да черт с вами. Делайте, что хотите. Можете валенки надеть, если они у вас есть.
 
Неожиданно он взял мою руку и поцеловал. 
В глазах его задержалось удивление смешанное с восхищением:
 
- Я вас попрошу только об одном: выполняйте, пожалуйста, мои просьбы и следуйте моим словам. Тогда мне не придется прибегать к насилию, которое испортит всё ваше впечатление, как обо мне, так и о происходящем. Хорошо?
 
Я промолчала, отметив про себя, что его обнажившиеся бедра выглядят такими развитыми, словно он либо велосипедист, либо конькобежец.
 
- Так! Бедра значит красивые у него? Что еще у него красивого? - вмешался в ход повествования Анатолий, - Тебе же он понравился, как самец! Уже только одно, как ты рассказываешь об этом, многое объясняет. Между строк выглядывает твоё, так плохо скрытое в тебе, ****ство.
 
- Послушай....еще один такой выпад и ты меня больше никогда не увидишь! Ты понял меня? Чего ты моргаешь? Хотел знать подробности - получай их.
 
- Хотел. Но мне ваша беседа светская открыла глаза на многое. Ты, по-моему, уже кайф ловила от происходящего, сидя перед ним с задранным платьем в одних трусиках, да рассматривая при этом его ноги. Пялясь на них.
 
- Ну, что поделать, если у тебя они, как у цапли? Могу я хотя бы посмотреть на такие ноги, каковыми они должны быть у мужчины?
 
- Ну ты и сука, Анжела, - побелел, как мел, ее муж, и, схватив пачку сигарет, вышел курить на балкон.
 
Спустя некоторое время он вернулся и сел рядом.
 
- Я больше не буду тебя перебивать. Продолжай.
 
- Ты уверен, что тебе нужно это слышать и знать?
 
- Уверен.
 
- Тогда все свои претензии адресуй себе. Потому что это - твой выбор. Я лично предпочла бы ничего не рассказывать, а оставить всё в там, где ему и место - в прошлом. Потому что это - уже позади. Ведь теперь эти представления будут гнить у тебя в голове. Ты этого хочешь?
 
Анатолий закусил нижнюю губу и картинно, шутовски кивнул в ответ.                                3               

Он потянулся было рукой к моим ногам, но я жестом остановила его:
 
- Не надо лишний раз ко мне прикасаться, ладно? Я сама их сниму.
 
- Раз вы такая самостоятельная, так может вы и разыграете первый лот?
 
Я вопросительно на него взглянула и он, после некоторой паузы, пояснил:
 
- Я подразумеваю некую, вполне распространенную, разновидность орального секса.
 
Спустя минуту, он прервал меня:
 
- Нет, так не годится! Эти монотонные механические кивки напоминают мне работу швейной машины. Может быть ваш муж от этого и в диком восторге, но я этого принять не могу!    
 
- Вот только не надо мне хамить! Как могу, так и делаю!  Я не ваша жена или наложница!
 
- Я и не думаю хамить. Просто член надо любить, внезависимости от ваших чувств к его обладателю. А он вам, судя по тому, как вы это делаете, совершенно безразличен. Вы можете меня ненавидеть, но к члену вы должны испытывать любовь. Кто, как не он, дарит вам радость?
 
Я была настолько ошарашена этой тирадой, что только молча слушала, изумляясь его наглости и какой-то вычурной манере общаться.
 
- Я вам сейчас покажу, как нужно ласкать член, - с этими словами он схватил мою кисть и, обхватив мой большой палец в некое кольцо, добавил, - Сжимаете крепко у основания и, медленно, снизу ведете всей площадью языка вверх, к головке, которую и погружаете в рот, посасывая словно это леденец.
 
Все свои комментарии он сопровождал действиями. 
Проведя языком по моему пальцу и посасывая его верхнюю фалангу, он расслабил губы и как бы их вывернул, что весьма напомнило мне по виду рыбий рот:
 
- Затем, сделав губы вот таким бантиком, целуете его уздечку. Плотно прижимаете губы к плоти и слегка посасываете ее. После начинаете круговые движения языком по всей поверхности головки, сосредотачивая постепенно все свои усилия по ее краям и в районе уже упомянутой, черт побери, уздечки. Затем, трете губами вдоль всей поверхности члена, как будто играте на губной гармошке. Всё! Давайте, я буду корректировать по ходу ваши действия, если возникнет необходимость.
 
Он откинулся на спинку сиденья. 
Периодически он то приоткрывал рот от наслаждения, то закусывал нижнюю губу, сопровождая мои действия пространными комментариями и просьбами:
 
- Да...так...прекрасно....Я хочу видеть ваши глаза. Не закрывайте их. Спасибо....Вы великолепны...Потрите им о ваши щеки....Теперь о подбородок....Можете пощекотать ресницами головку? Да....черт возьми! Волшебница!
 
Внезапно он прервал меня и буквально впился в мой рот глубоким поцелуем, проводя своим языком по моим деснам, всасывая мой язык в себя. 
Затем, так же неожиданно, отпустил, бесцеремонно вернув меня к прерванному занятию. 
Но, буквально через минуту, он поступил точно также.
Он провел пальцем там, внизу. И победоносно вытянул его перед собой:
 
- Вот! Посмотри! Он весь в твоей слизи! Блестяще!А я ведь просто провел им по твоим половым губам. Что же делается внутри, а?
 
- Ну, всё! Мы расходимся с тобой. Я соберу твои вещи сегодня же, - насупившийся и побагровевший Анатолий сидел, вцепившись пальцами в обивку кресла и кажется пытался проделать взором дырку в стене, - Ты...ты....ты никогда мне так не делала....А ему...первому встречному!!! Первому встречному....
 
- Так ведь ты и не просил. Да я и не пробовала раньше именно так. Тебя же всё устраивало?
 
- Ну, конечно! Открыл он в тебе скрытые таланты! Теперь будешь всех поражать своими умениями, но уже не меня. Хватит!
 
- Ты не нервничай так. Я уйду, безусловно. Вот только окончу рассказ, раз начала.
 
- Я и говорю, что тебе самой вспоминать приятно! Изнасиловали её! Ха!
 
- Сам напросился. Я предупреждала. А что касается воспоминаний, то, вот скажи, что мне вспомнить? Твои десятиминутные сессии? Твои монотонные фрикции? Твой бездарный куннилинг?
 
- Как "бездарный"?! Как это "бездарный"?! Ты же кончала!!!
 
- Да чтоб не мучаться приходилось разыгрывать мини спектакль каждый раз. Это нетрудно. Легче, чем добиться от тебя того, что мне необходимо, хотя, я каждый раз объясняла тебе, что мне нужно и как.
 
- Ничего, теперь этот кошмар для тебя закончится, - Анатолий обхватил голову руками, - И для меня тоже.
 
- Так мне, может, сейчас же уйти?
 
- Нет. Я хочу знать всё до конца.
 
- Какой в этом смысл для тебя?
 
- Чтобы возненавидеть тебя окончательно. Мне так будет легче.
 
- Как тебе угодно.
 
- ****ь! ****ец! Какая ты покладистая тогда, когда не надо! - на его глазах показались слёзы, - Рассказывай, ёб твою мать!
 
- Прекрати материться! Ты смотри! Разошелся!                                4               
 
 
- Ладно. Рассказывай, что было потом, - Анатолий как-будто успокоился, хотя было заметно, как дрожат его руки и как он периодически зябко поводит плечами, словно в комнате минусовая температура.
 
- Потом? Потом он остановил меня в тот момент, когда уже был, что называется на грани и....Вообщем, мы поменялись ролями.
 
- Ну и он, конечно же, был на высоте, я правильно понял?
 
- Правильно, - вздохнула она, - Было такое ощущение, что это с ним я прожила два года, а не с тобой. Такое чувство, что он знает все мои сокровенные, тайные точки и делает именно так, как я люблю. Я знаю, что делаю тебе больно, но в этом и есть вся правда. Ты сам ведь хотел ее знать. К тому же, когда мой уход - дело уже решенное, мне нет никакого резона тебе лгать, пытаясь спасти нечто.
 
- Ты кончила? От его языка?
 
- Да. Дважды.
 
- То есть как это?
 
- Как? - переспросила она, криво улыбнувшись, - А так! После моего оргазма, чтобы не трогать, ставший сверхчувствительным, клитор, он переключился на мои бедра, ноги, колени,  на всё пространство по обе стороны вульвы, живот.....а затем, осторожно пошёл на второй штурм. Он тоже оказался результативным, только разве что финальный аккорд несколько задержался в пути, так что ему пришлось запастись терпением и постараться.
 
- Дальше, - проговорил сожитель Анжелики и, поймав ее преисполненный скепсиса взгляд, прибавил, -  Я не буду тебя перебивать.
 
Он помог мне привстать и установил меня перед собой на четвереньки.
 
- Может быть снять платье?
 
- В платье пикантнее, на мой взгляд. Или ты боишься его измять?
 
- Нет, не боюсь. Оно не мнется.
 
- Тогда давай его оставим. Твой зад в его обрамлении восхитителен, да разве только зад....
 
- Хм...А что же еще там может тебя восхищать?
 
- Что именно? Да хотя бы твоя вульва. Такой красивый рисунок! Ненавижу эти почти безгубые пирожки, или эти короткогубые органы, которые делают сам вход похожим на безобразную рану. Или другой перебор - обилие мяса. Хотя, лучше уж последнее, чем первое.
 
- О, боже мой! Никогда не задумывалась над этим. Выходит, вульвы тоже бывают красивые и некрасивые?
 
- Конечно. Так же, вероятно, как и фаллосы. Но они меня никогда не интересовали, - улыбнулся мужчина.
 
- А чем же так привлекательна моя?
 
- Она формой губ напоминает одного морского моллюска, лишенного раковины. У нее такой плавный, чуть витиеватый рисунок. И такая приятная полнота...Была бы моя воля, я бы вообще от нее не отрывался, а просто жевал бы ее во рту, как карамель. На протяжении всего нашего действа, я был вынужден напоминать себе, что царь горы именно клитор и ему следует уделять внимание в первую очередь. В противном же случае, так и поступал бы. К тому же на фоне твоей белой кожи, твои губы выглядят значительно более смуглыми, что создает дополнительную контрастность. Это так очаровательно.
 
- Я никогда не слышала ничего подобного от мужчин.
 
- А от женщин? - улыбнулся он.
 
- От них - тем более, - рассмеялась я.
 
Он принялся целовать мои ягодицы. 
Вначале едва касался их губами, затем прибег к помощи языка и даже зубов. 
Не хочу останавливаться на нюансах, могу только сказать, что такого опыта у меня еще не было.
Его язык был во мне. 
Везде. 
А зетем он в меня вошел. 
Медленно, очень медленно. Вполз, словно змея, в увлажненный проход. 
И сжав ладонью мою набухшую осиротевшую вульву, периодически легонько пошлепывал по ней пальцами, приговаривая:
 
- Ее мы оставим твоему мужу. Что мне делать там, где были все бывшие у тебя мужчины, не правда ли? Полностью проигнорируем ее сегодня. Чтобы не очень-то собой и гордилась эта твоя красавица. Кто знает, может быть удастся вызвать у нее зависть к соседнему цветку? Если бы ты могла видеть, как она раскраснелась и как налились ее лепестки! Мне кажется, что она обижена. Вот, она даже плачет. Нет, это не слезы. Она пускает слюни от желания, но ничего не поделаешь - сегодня не ее день.
 
- Всё! Всё! Хватит! Хватит! - Анатолий выскочил на балкон, простоял там минут пять и вернулся, - Ты больше ничего не говори, ладно? Я сейчас помогу тебе собрать все твои вещи и вызову машину.
 
- Как скажешь. Сейчас только один звонок сделаю, чтобы ты не платил за такси.
 
Анжелика вышла на кухню и, удостоверившись, что Анатолий ее не слышит, набрала номер:
 
- Алло! Тимур? Да, это я. Ты не мог бы мне помочь перевезти мои вещи к родителям? Спасибо. Да, это значит, что мы теперь сможем видиться в любое время. Кроме рабочего, разумеется. Ну, всё! До встречи! Я жду.                                5               
 
Двое мужчин сидели рядом за столиком в небольшом московском ресторане.
 
- Ну, рассказывай, не томи! Что там за приключение с тобой произошло?
 
- Давай вначале выпьем. Ничего, что я красное заказал?
 
Его собеседник, критически осмотрев  этикетку, улыбнулся:
 
- Нет, всё нормально. Абхазское вино очень даже в уровень, а вот чилийское может попасться и с гнильцой - то чуть кисловатое, то чуть более сладкое, чем надо.
 
- Давай выпьем, старик, за женщин. Сколько от них бед, но счастья от них всё равно больше.
 
- Ты так говоришь, потому что ты не женат, Тимур, - улыбнулся его приятель, - Хотя, в принципе, ты прав, конечно.
 
Они осушили свои бокалы.

- Я встретил женщину, причём, такую, о которой я и не мечтал. С виолончельными изгибами в фигуре, с бесами во взгляде, с ножами нежности на дне зеленых глаз. Злато-пшеничный дождь прямых волос, мягко ниспадающий на обольстительные, своей округлой хрупкостью, пленительные плечи, венчал собою красоты ее показ. Остановившись подле, на своем черном крокодиле, я предложил ей отвезти ее домой. Чем дольше находился с нею я в автомобиле, тем больше ум мой отмирал. Я красотой ее ни то чтобы пленился, а просто отравился, и женственностью дикой, и ароматами, токсинами ее духов. Пригрозив насильем, увез ее я в сторону глухую и было всё равно мне, какое наказанье ждет меня потом.
 
- И что потом, у вас, насильник, было?
 
- А дальше было то, чего никак не ожидал я. Но никаких постыдных и насильных действий, клянусь, я не содеял и не произвел. Сидели долго мы и просто говорили. Говорили обо всём. К кистям ее волшебным я лишь дрожащими перстами прикасался, к губам их подносил и нежно целовал. Не знаю точно, что случилось, виной тому моё ли красноречье, иль в день безумный этот, мне слепо, безотказно так везло, но нечто с ней произошло, и осмелев, взяла она моё предплечье и положила на своё бедро. А дальше...дальше было то, о чем я скромно, друг мой, умолчу. Скажу лишь только по секрету, что не припомню никого, с кем было бы мне жарче. При этом, небо было - рядом, облака - подмышкой, и кровь по жилам растекалась пенно, пьяня мой мозг, как крепкое вино.
 
- Ну, а потом? Затем, что было?
 
- Затем? Ой, извини меня, отвечу на этот телефонный я звонок....
 
- Так ни она ль, Тимур, тебе сейчас звонила? - спустя минут пятнадцать, спросил его приятель живо.
 
- Она, мой дорогой! Просила чтобы я вещи ей из дома побыстрее перевёз.                                12.10.2010г.