Муки творчества

        Давайте напишем рассказ о клопе. Да, согласен, лучше, конечно написать рассказ, скажем, про Македонского. Или даже рискнуть про Юлия Цезаря. Или про Паганини на худой конец. Там у нас получилось бы даже очень неплохо. А что? Переписали бы какой-нибудь исторический обзор, воткнули бы, куда надо свои художественные домыслы и вымыслы, наплели бы про всяких любовниц, приукрасили бы рассказ описаниями природы и вперед. Рассказ под мышку и в припрыжку в редакцию за гонораром. 

         Но я, все-таки, предпочитаю испытать творческие муки при создании рассказа о клопе. Для начала надо обязательно  придумать имя нашему клопу. Это для того, что бы читатель сразу вник, что наш клоп – необычный клоп. Что он отличается от других клопов, которых пруд пруди. Давайте назовем его, скажем, Гришей.

        Начнем повествование от печки, то есть с самого рождения Гришанки. А, что бы читатель ни прекратил читать нашу с Вами ерунду, мы сразу его огорошим. Дело в том, что наш клоп родился круглым сиротой.

         Дело было так. Его отец  за три дня до этого глухой ночью был пойман на подушке и расчленен каким-то человеческим придурком. Мать Гриши, естественно, этого не перенесла, и попыталась наложить на себя руки. То есть, когда ее доставили в клопиную больницу, ее душевное и физическое состояние было хуже не куда. Поэтому врачам пришлось решать, кого из двоих спасать в первую очередь. Мать или Гришу, находящегося в материнской утробе. У них по врачебной этике в таком случае надо было спасать ребенка. Мать спасти не успели. Вот так и появился на божий свет круглый сиротка Гришанка.

Малость поплакал Гриша, поплакал, поплакал, вытер слезки и успокоился. Делать нечего, надо как-то жить.

Первым делом, он себе поискал и нашел местечко для постоянного места жительства. Выбрал себе, прямо скажем, местечко совсем не хилое. Ни в каком-нибудь заплесневевшем сарае, ни в какой-нибудь вонючей коммуналке, а в номере пятизвездочного отеля. Там оказалась щелочка между обоями, как раз напротив человеческой кровати.

Вторым делом, он стал гадать о своем жизненном предназначении. Чего Григорию только в голову не приходило. Всего не перечислить. Даже, смешно сказать, помышлял стать писателем. Или, наоборот, литературным критиком.

 Выручил клопа величество случай. Однажды, когда в номер заселяли очередного гостя, Гриша услышал, как этот гость интересовался насчет клопов. Дескать, не будут ли клопы пить ночью его кровь. Гость наверняка в шутку спрашивал. Наверное, с горничной заигрывал.
Нашего клопа, как будто озарило. Этой же ночью он не преминул воспользоваться этой случайно свалившейся подсказке. Пососал у гостя кровушки и с тех пор зажил припеваючи. А и то правда, местожительства есть, харчи тоже.

Тут бы дописать, что жил он долго и умер в глубокой старости естественной смертью. То есть, дописать такое, рассказ в подмышку и вприпрыжку в редакцию за гонораром. Однако Грише в жизни еще предстояли интересные приключения, которые, несомненно, заинтересует читателя, который пока еще не перестал читать эту ерунду.

Через какое-то время у Гриши завершился процесс полового созревания. У клопов это быстро происходит. И Гриша отправился в поиски полового партнера. Искать пришлось недолго. Через трещинку в стене Гриша пробрался в соседний номер и там обнаружил юную клопиху. Поскольку и у нее тоже была такая же проблема, она с беспредельной радостью согласилась переехать в Гришины апартаменты. Выбор у Гриши получился воистину удачным, поскольку его подруга оказалась на редкость похотливой. Появились дети. Дети подрастали, самостоятельно ползали по обоям и кровати, заводились собственными семьями. Гриша стал дедушкой и готовился стать в первый раз прадедушкой.

        При такой плотности населения со жратвой стало худо. Многие переселились в соседние номера, а кое-кто уехал даже в заграницу. В тайне от иностранного гостя забрались в его чемодан и без всякой визы проходили таможенный контроль. А Гриша, чудила, решил отправиться в путешествие по родному городу. Присосался к шее гостя и стал терпеливо ждать, когда гость выйдет на улицу и сядет в общественный транспорт. Так оно и получилось.

Как только сели они в автобус, Гриша, используя тесноту, перебрался на шею другого гражданского лица. Сидя на этой шее, он пропутешествовал весь день, зашел к этому гражданскому лицу домой в гости, там и остался ночевать. И таким образом он каждое утро менял шеи.

За долгое время путешествия он насобачился определять группу крови и знак резуса. Более того, Григорий сходу мог определить, чем позавтракал хозяин шеи. Яичницей, беконом, просто кофеем и тому подобное. Короче говоря, в нем помирал превосходный дегустатор.

Бывали и накладки.

Не подумав, пососал кровь у алкаша, который вчера и всю прошедшую ночь не просыхал. Потом Гришу трое суток  поташнивало. После этого, выбирая очередную шею, он предварительно определял по запаху наличие перегара.

 В другой раз он на всю ночь остался голодным. Дело было так. Ничего не подозревая, Гришанка выбрал в автобусе одну симпатичную молодую дамочку, намереваясь этой ночью у нее подкрепиться и переночевать. Но вышло совсем наоборот. Оказалось, что вечером к дамочке пришел ее хахаль, и они всю ночь провозились в постели. Как вы понимаете, наползать на их тела было смерти подобно. Как говорится, третий лишний.

  Однажды, Гриша съездил на работу к чиновнику, да там и остался. Очень ему там понравилось. В часы приема посетителей, когда хозяин брал мзду, Гриша сидел на  шеях посетителей. В общем, не голодал. Хозяина кабинета, Григория Григорьевича,  не трогал. И Григорий Григорьевич тоже на него не набрасывался, а только в часы безделия с интересом наблюдал за передвижением Гриши по обоям. С выходом на пенсию Григория Григорьевича, Гриша решил переехать к нему в дом.

Получилась незадача. Хозяин изредка ходил в супермаркет за продуктами. Там Григорий опасался даже на минутку перескочить на шею другого покупателя. Боялся в толчее потерять своего друга.
 В гости к хозяину никто не захаживал. Тогда и пришлось Григорию по ночам тайком посасывать кровь у самого хозяина. Ну и добился своего. Одной прекрасной ночью был зверски убит своим тезкой.

  Как говорится, свои же и замочили.

  Теперь, кажется, все. Рассказ закончен, берем его в подмышку и в припрыжку в редакцию за гонораром.