Понаехали. и обожрали!!

Московское утро времён махрового застоя, район кинотеатра «Одесса». Прямо на чахлом газоне стоит колченогий столик со взгроможденными на них весами, за столиком неопрятная толстуха в замызганном халате, чей цвет должен изображать белый. Вокруг баррикада из ящиков с апельсинами, чьи бока маленькими солнышками сияют сквозь щели тары. Впереди  меня две пожилые женщины степенно пересыпают взвешенное в необъятные сетки-авоськи, каждая из которых способна вместить ну не меньше ящика. Похоже, что они набирают гостинцев на всё своё село. Ладони женщин расшлёпаны тяжёлой работой, а с тыльной стороны покрыты густой сеткой вздувшихся вен, пальцы в мозолях и опухших суставах. Лица задубевшие от солнца и без всякого намёка на косметику. Одежда и обувь из 60-х годов. Позади меня стоит, переминаясь с ноги на ногу и обдавая бывшей в употреблении водкой, не менее колоритная личность пенсионного возраста. На голову старикана водружена мятая шляпа из синтетической соломки, чресла упрятаны в полосатые пижамные шёлковые штаны, над ними необъятный живот, поддерживаемый застиранной хлопчатобумажной майкой  когда-то голубой  расцветки. Поросячьи глазки через толстенные линзы очков  кажутся громадными. Обвисшие щёчки покрыты сеточкой склеротичных сосудов и застарелой клочковатой щетиной. Тонкие ручонки, никогда не знавшие физичеcкой работы, удерживают  сумку, из раскрытой горловины которой торчат пирамидки пакетов с молоком, баночка  сметаны, целлофановый пакет с творогом и булочки.
   Постепенно пенсионер теряет терпение и начинает отчётливо шипеть : « Клуши деревенские…На  всю родню набирают…Из-за таких – очереди, и не купишь ничего…Колбасу целыми электричками увозят…Пердельники какие разъели …Всю Москву обожрали…В три горла  готовы всё схарчить..Су-у-ки  колхозные»
 Лица женщин покрываются красными пятнами, они готовы всё бросить и уйти.
Поворачиваюсь к старичью и говорю: « Достопочтенный сэр! Не почтите за наглость и соблаговолите оказать мне услугу…Слышь, не заткнулся бы ты ,старый козёл. Эти колхозницы встают с самого с ранья и дёргают коров за дойки , чтобы ты по утряне мог кефирчик вкушать. А ты у них спроси, у них в сельпо сыр и сосиски продаются?». От изумления глазёнки старика округляются и кажется, что они вот-вот продавят стёкла. Клубничный румянец становится свекольным , тонкие губки синеют, рот ритмично открывается и закрывается…И вот наконец его прорывает как фановую трубу:
 - Сопляк !!! Хиппи патлатое !!Выучили и выкормили на свою голову…Никакой благодарности…
- Ты, что ли меня вскармливал? Если, да – то каким местом?..Позвольте в благодарность ручку поцеловать.
- Пошёл в ….на….твою мать….ас..тварь…
- Вы бы меньше орали, а то Вас стукнет апоплексический удар.
- ….!...!!!
Женщины благодарно смотрят на меня и, расплатившись, быстро уходят. Но старый не унимается: « ….!.... !!..Милиция!!!» .Но милиции нет и не предвидится и он, путаясь в штанах и тапках ,убегает искать ближайший телефон-автомат.
 Покупаю апельсины и ухожу ..За столиком остаётся скучающая продавщица и снова утро, Москва и апельсины.