Бесики с чёрными курами

      С той стороны жизни к нам приходят только по делу. В ту сторону шляемся без дела, просто из любопытства, только мы. Знаете? Это не "просто" любопытство! Когда-то меня потрясла догадка... Старая детская байка про мальчика и курицу вдруг раскрыла тайну и стало понятно, что маленький народец нуждался в подопечном и организовал знакомство с несчастным мальчиком. Мальчик должен был быть в состоянии, пригодном для контакта. Он должен был окрепнуть, зная секрет, взрослеть и хранить, как драгоценность,  чтобы стать величайшим мистиком своей эпохи. Маленький народец ввёл бы его в страну тайных знаний и опекал бы, пока не понадобился бы. Так, опираясь на одного,  можно изменить жизнь в большом городе и даже во всём мире. Надо только подготовить влиятельного человека с детства.
      Было ясно, что показаться в облике курицы или в облике симпатичных человечков - игра в безопасность. Дети кур не боятся, а существ, похожих на кукол, только живых, тем более. Опасаться привычно того, кто больше тебя и явно сильнее. Если хочешь влиять, не пугай. Эта затея была с риском, но ставки сделали. Если бы мальчишка не проболтался, многие годы имел бы в советчиках, наставниках и помошниках большую компанию потусторонних существ и прославился бы особыми знаниями среди людей, не знавших об источнике его знаний ничего.
      Я не верил, что знакомство с существом по имени Чёрная Курица было игрой случая. Просто закономерность была мальчиком не познана и выглядела, как случайность, как награда за милосердие и выкуп жертвы, как понятная и приятная справедливость. Ведь было так одиноко, так неуютно, пока не появились друзья. Они не люди? Зато друзья! И они откроют целый мир, полный тайн и чудес, куда не пустят дряных мальчишек, досаждавших пакостями в классах человеческой школы.
      Было трудно летать. Я откуда-то знал, что у меня в области пупка есть точка, от которой протянутся струны и будут держать меня, как паука в паутине. Они крепятся к окружающему и это происходит само собой. Надо только волей вбирать и выпускать их, тогда я смогу лететь, куда захочу. Мне удавалось летать в метре над полом в родном доме по коридору и даже попадать в кухню, но там меня закручивало вокруг холодильника и я терялся, и всасывался обратно в тело, переживая из-за очередной неудачи.
      Во двор доводилось вылетать всего несколько раз и всего несколько раз попадать в потустороннюю пристройку к нашей квартире. Там почти всегда была призрачная родня, мы разговаривали, но вспомнить наши разговоры после пробуждения так никогда и не получилось. Просто это было хорошо и приятно, особенно ближе к нашему старому огромному тополю. Этот тополь существовал сразу в двух мирах. Потом я научился летать и ночные видения прекратились. Научился, но больше не летал! За все следующие десятилетия только несколько раз и как-то не так. Видимо, просто мерещилось. Я уже тогда стал подозревать, что моя собственная фантазия отменила настоящие полёты - способность выдумывать закрыла тот уголок души, где хранились мои крылья. Навсегда ли? Не знаю...
      Я и читать-то тогда не умел, но уже знал, что в доме есть "места". Там от другого и таинственного совсем тонкая перепонка. Казалось, что пройти сквозь будет стоить совсем маленьких усилий и только узнав что-то очень простое и почти не секретное. Но узнать всё не удавалось и я частенько смотрел в те места, где было близко. Такие были на чердаке и на улице в нескольких метрах от стен дома прямо в воздухе. Именно в этом пространстве было то особенное отверстие, я про себя называл его "слуховым окном", через которое во сне, как наяву, можно было влететь в потутстороннюю пристройку к нашему дому теми сумеречным временами, что числились ночью. Спал ли я? Это были особенные сны-полуявь, их всегда отличаешь от простого сновидения, если спишь обыкновенно, не особо.

   - В моём роду все воины были колдунами, а все колдуны воинами. Время от времени кто-то пытался замолить грехи за весь род и становился священником. Ой, нет! Просто в церкви кем-то, а священником так никто и не стал.
   - А вы религиозны? - спросила она.
   - А мы опять "на вы"? Только что были попросту. Или я чего-то путаю?
   - Не хотите про религию? Не надо.
   - Да нет... Не знаю... Я верующий, но "двоечник".
   - Как это?
   - Знаю, как надо, но не делаю. Однажды меня прогоняли с причастия после исповеди. Я тогда был членом секты його-христиан и на исповеди нёс какую-то околесицу, воображал себя посвящённым в таинства. И крепко достал батюшку. Он даже спросил меня, думаю ли я сам, что мне можно к причастию... Я понял, что нельзя.
   - И что?
   - Пополз на коленях к дающему причастие и вымолил. Причастили.
   - А почему вы про это сказали?
   - Не знаю... Когда вышел из храма, было очень странное состояние. Я никогда ни перед кем на коленях не ползал, но униженным себя не ощущал. Ощущал, будто внезапно оказался в другом мире. Всё, как было, но всё иначе... Не знаю, как сказать... А потом сплюнул. И сразу вспомнил, что после причастия долго нельзя плеваться.
   - И что это значит?
   - Бесики...
   - Я в это не верю.

      Она не верила, но волновалась. Она чаще обычного дышала, а я опять засмотрелся на её грудь. Какие чудные сиськи! Я давно не влюблялся, а тут втрескался за несколько секунд и торопился сказать о себе, отлично понимая, что всё порчу. Надо интересоваться объектом симпатии, а не выпячивать себя. Это же каждый знает, кто хочет заниматься настоящим сексом, а не словесным. А я вдруг запел и никак не мог повернуть разговор в правильное русло. Постепенно до меня дошло, что разговором управляет она, а не я. Поэтому мы и говорим обо мне, а не о ней. Точнее, это я заливаюсь соловьём, а она меня направляет. Ой, как интересно! Я что, нравлюсь ей так? Займёмся? Хорошо бы, прямо сейчас, а то уже...
      В тот вечер мы потрясающе целовались и я чуть не кончил, щупая грудь. Но наступил момент, когда надо было ехать в койку, а меня вдруг пробило, что она замужем и я даже знаю мужа. И это всё обломало. Я понял, что могу влезть в судьбу двух людей и сделать себе приятно, а им плохо. А потом буду помнить, что нагадил сразу двум людям, из которых мне плохого ничего не сделал ни один. Ничего плохого.
      Когда целовал шею, вдруг ощутил женский дух и меня даже повело. Так остро и так приятно! Я не удержал в узде фантазию и стал представлять, что мы уже. Фантастический я входил в неё стоя и пробивал вдоль позвоночника по самую макушку. В паху и животе стало горячо и этим горячим, что распустилось, как цветущее дерево, я наполнил её. Мои ветви и цветы прошли по всем её жилочкам и проросли от бёдер до кончиков волос, в руки и даже в ногти. А в её голове поселились мои  птицы и запели...
      И тут вдруг мне стало понятно, что я собираюсь изменить её и свою судьбу, я почти сделал шаг, после которого всё станет необратимым и навсегда испортится. И ещё мне показалось, что за моей спиной собралась привычная компания и они очень довольны. Мной.
      Реального секса так и не случилось. Если мечту не трахать, она может остаться. Не надо болтать о маленьком народце. Когда проговоришься, посредника заковывают в цепи и все уходят по неведомым дорожкам, и даже невиданных следов не оставляют, а ты всю оставшуюся жизнь горько сожалеешь об упущенном счастье иметь мечту...

      Ночью я грезил. Я лежал на спине и видел сквозь веки потолок. Несколько часов назад я попрощался с ней у эскалатора и плохо помню, как добрался в свою пустую квартиру, а теперь она снова тут. До этого она появлялась при мне без образа, просто я знал, что она тут, но не видел, а сейчас она сидела на мне верхом и ждала, что сделаю.
      Привычная компания наблюдала. Я обломал приключение не только себе, ещё и им всё испортил. Для сведения людей в одно место и время надо приложить много усилий. Когда ощущаешь, как кто-то усилиями вставляет мозаику твоих и чужих поступков в панно времени и пространства, чтобы получилась полная картина, понимаешь, что людям такие силы не даны. Это чертовски энергоёмкое дело!
      Когда мы стали сливаться, я непроизвольно дёрнулся и стукнул макушкой в стену. Картон хрущёбной перегородки дрогнул и с крепления опять упало старинное бронзовое распятие. Оно упало на подушку и соскользнуло к плечу, а я захотел, чтобы она ушла. Таяние моей гостьи длилось несколько секунд и наступил момент, когда её рядом  уже не было, а наблюдатели явно злились. Это исходило от них, как холод из морозилки, и было их отношение чёрного цвета. Некоторое время я боролся с оцепенением и оно отлипло, стало можно дышать. Мне предстояло наказание, скоро всё станет плохо, но я почему-то был доволен. Чем хуже, тем лучше? Может быть, может быть.
      Повернувшись в позу спящего будды, я стал слушать свои пульсы и постепенно уплыл в туманную долину. Поблизости опять сидел старый знакомый в лотосе и смотрел сквозь меня. Он был безмятежен и каменно спокоен. А я поплыл к куче облаков и захотел солнца. Но тут его не бывает.

Одна из:
http://www.youtube.com/watch?v=OLBsBRzCtTs&feature=related