О позитиве и творчестве. Частное мнение

(письмо пишущей подруге)
"...мне совсем не хочется писать о таких вещах. Наверное, я уродка, что вижу мир добрым и счастливым..."

Насчет позитивизма и творчества...


Помнишь, когда мы активно переписывались в августе, мысль об этом звучала? Правда, вскользь. Попробую объяснить со своих колоколен, с позиции вечного нытика и пессимиста. (К таковым себя не отношу, считаю себя безнадежной оптимисткой, просто жизнью поставленной в такие условия, где оптимизму подпитываться нечем, кроме как собственными внутренностями).
Если бы человек с позитивным складом мышления взялся за написание романа на производственную тему – в конце романа обязательно должна забить нефтяная струя или заработать завод – это было бы в тему и убедительно. Завод работает, нефть качают, все счастливы, потому что счастье в труде.
Инна, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, СЧАСТЬЕ В ТРУДЕ! Как это ни прискорбно. Там и оптимизм, и позитив выглядят убедительно. Потому что каждый знает, если ты завален делом по самую макушку, мучаться вечными вопросами о смысле жизни, о месте любви в жизни человека ты не будешь. Так, вскользь, по касательной, легкий флирт – кости разогреть, улыбочку, прищур, глубокий вздох, что? - нет? Что-то тут больновато получается, не стоит и начинать, отвлечет от глобальных дел… Человеку увлеченному и состоявшемуся в плане карьеры нет необходимости  копаться в себе. Ковыряться во взаимоотношениях с окружающими. Докапываться до глубинных течений, прислушиваться  – а тот ли человек рядом. Любовь – партнерство. Надежное, выгодное, безболезненное…

Европа выедает себя изнутри…
Я видела там стариков, шагающих по улицам и держащихся за руку так, словно, расцепись они, их тут же разнесет по разным берегам океана. Европа страдает от одиночества. Одиночество заставляет погружаться в себя и искать в себе причину своей потерянности в мире. Но чем глубже погружение, тем печальнее мысли.
К сожалению, все любовные истории имеют обыкновение заканчиваться. «Конец» - это конец.
Писать человечеству о любви, уверяя его, что каждый обязательно найдет свою половину и проживет в согласии с ней и с собой всю свою жизнь, можно, но не убеждает, потому что вокруг всё буквально вопиёт об обратном – люди встречаются, любят и вынуждены под влиянием различных обстоятельств расстаться и страдать от невозможности быть вместе со своей половинкой. Это если повезет её встретить. А в основном-то, и встретиться не удается. Или встречаешь, но понимаешь, что это было оно, когда уже повернуть вспять и переиграть невозможно – упущены и время, и шанс. Наверное, в этом причина глобального пессимизма в теме о Любви. Невзаимность, несовпадение, неверие в то, что может быть как-то иначе. Этому поверить легче, потому что у каждого это было, это созвучно тому, что внутри у каждого.
Естественно, на этом фоне удача единиц выглядит скорее исключением из правила, чем закономерностью.

Когда я начала делиться своим с окружающими, знаешь, какой первый отзыв я услышала в адрес своей прозы? – женщина, которую оставил муж, проживший с ней больше двадцати лет в любви и согласии, продолжающий приходить к ней и сейчас, у него другая семья, но она продолжает надеяться, что он к ней вернется, - сказала, что впервые задумалась о том, что вообще-то кроме него вокруг было много других мужчин и, может, она что-то упустила, не допустив даже мысли о том, что этот человек не был тем единственным – её половинкой – и стоило оглядеться и открыться миру, впустив его в себя и позволив себе многовариантность своей судьбы. Я тогда порадовалась за неё и за себя. Мне хотелось дать надежду, что каждая неудача – это лишь ступенька, булыжник в мостовой, которую мостишь себе в своё светлое счастливое будущее.

Ты пишешь о том же. У тебя тоже в жизни было много пережито, и сегодняшнее своё ощущение счастья ты выстрадала, а не получила на блюдечке с голубой каемочкой. Но у тебя уже свершилось то, во что большинству не удается даже поверить. Ты УЖЕ стоишь на пьедестале, с высоты взирая на копошащееся в собственных рефлексиях человечество, ТЫ –ТО ЗНАЕШЬ, ЧТО У ЭТОЙ СКАЗКИ ЕСТЬ СЧАСТЛИВОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ – это твоя жизнь. А остальным приходится продираться сквозь дебри своего неверия и незнания. Это сложно. Сложно поверить в то, что счастье возможно.

ОЧЕНЬ ТРУДНО БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ.
Мы пишем с тобой почти об одном и том же, о внутреннем мире. Форма может быть разная, но суть одна – человек обязан быть счастливым.
Я пытаюсь писать о том, как я иду к этому, ты о том, что ты к этому пришла.
Мои мысли, при всей их непричесанности, оказываются ближе к народу, потому что, к сожалению, несчастливых больше. Твои произведения могут вызвать даже раздражение, потому что несчастливому (голодному) трудно понять твой позитивизм и оптимизм (сытость) на фоне всеобщего несовпадения (голода).

Не хотелось бы, чтобы ты восприняла мои слова как критику. Это просто рассуждения вслух. Помнишь мою фразу из письма «твоя цельность меня напрягла, потому что обычно цельность исключает гибкость»? Слава Богу, мы достаточно пообщались тогда, чтобы узнать друг друга, чтобы это «напряжение» ушло. Но это я, зная тебя, всецело доверилась тому, что ты пишешь – да, может быть и такое, могут быть и такие светлые и талантливо добрые души, объять любовью весь мир и поделиться с ним своим счастьем, чтобы и мир засиял этим светом. Легкое ангельское сияние. Да, что-то вроде этого. Надо всем тем, в чем мы живем. А мир погружен в круги ада, проходит сквозь мучения и сомнения, ему недосуг смотреть на небо. Поверить в то, что ты тоже ангел, чтобы почувствовать себя счастливым участником божественной игры, удается немногим. Пока немногим…

Я далеко ушла от темы.
Кратко. Мы говорили как-то о зависти, помнишь, у вас на даче? Сошлись на том, что, слава Богу, как-то счастливо избавлены от этого порока. Но в основном-то Зависть – основной движущий мотив в этом мире. Мир амбициозен, корыстен, алчен, а стимул – сделать лучше, чем кто-то. «Лучше» - это уже оценка, это уже сравнение себя с кем-то, у кого-то есть то, чего нет у меня, я должен этого добиться. Режь меня на куски, но разубедить меня, что это не зерна зависти – не удастся. В Писании есть рекомендация  «быть малее малого» - противоположность идеалам сегодняшнего человечества, но снимает проблему.

Опять я ушла в сторону.
Ты не уродка, Инночка, но тебе очень легко начать завидовать. Благополучию, реализованности, счастью в твоих глазах, в твоих строчках. Ты пишешь о грустном легко, без слез, выдавая себя с головой – «я счастливая баба». Не знаю, хотят ли слушать голодные о том, что ты ела на обед? Ты понимаешь, о чем я?
Если бы ты шифровалась, погружая свою жизнь в сказочные притчи, ты была бы не так уязвима для чьей-то зависти. Здесь принято обнажать свои язвы и ущербность. Здесь, в мире земных жителей. А светиться счастьем на людях… Поверят? – если не поверят, будешь цела, но не понята, а поверят – забьют камнями, чтобы не светила.

Как-то неожиданно я закончила. Договорилась. Что же, совсем не писать теперь? Писать – это выбор между тем, чтобы дружить с человечеством, и тем, чтобы с ним рассориться.
Дружить – это прятаться, шифроваться, отводить от себя удар недоговорками.
А быть искренней, открытой, честной, выставляя напоказ и счастье и сомнения свои – рассориться со всем миром. Мир не хочет знать правды о себе. Ни хорошей, ни плохой. Ничего конечного, никаких пьедесталов. Только движение.

Надеюсь, ты понимаешь, я не включала в свои размышления бульварную прозу? О ней разговор в другое время. Хотя одну фразу сказать хочется. Пусть она существует, народу нужны сказки и ужасные, и прекрасные. Когда нет врожденной потребности копаться в себе, все те же пути сквозь круги ада  на земле, о которых я написала выше, освящаются такими сказками. Все нуждаются в параллельном от нашего мире. Детективы, любовная лирика в прозе, эзотерика на уровне сонников и магического значения имен – это всё параллели. Не наши, но параллели. Как там у Евангелистов «Много домов у Отца моего, каждому по вере воздастся» - вольная импровизация в тему.

Так вот. Одна твоя строчка, а у меня столько эмоций в ответ. Просто, совсем того не ведая, ты высказала вслух  возможную и вероятную критику в адрес своих будущих изданных книг. Пока публикуешься в периодических изданиях, акулы тебя не трогают, запустишь в плавание книгу – бросишь кость в центр своры голодных собак. Настраиваться надо заранее, чтобы не расстроило всё то, что придется в свой адрес выслушать. Чтобы «огонек в душе» не погас, чтобы свет счастья, струящийся из глаз, не погасили.

Одним словом, надо выбрать свою параллель заранее. В тех параллелях, где плаваем со своей прозой сегодня мы с тобой, кусают очень больно. Замахнулись на сокровенное. Об этом принято молчать или говорить по-другому. И счастье свое, если не хочешь, чтобы завидовали, спрятать в метафоры и сказки.

И-и-и-эх! Что-то я разошлась не на шутку.
Не утомила?
Интересно, это не походило на нравоучения? Вот от чего была далека.

Да, я всё время говорю, сказки надо писать. Почему? Там о чувствах не надо писать так, чтобы внутри всё переворачивалось. А по-другому о чувствах писать вообще не следует. Нам, европейцам.
Недавно передача была «Разночтения» о современных прозаиках и их произведениях. Выступала писательница, к сожалению, не помню имени, хотелось бы прочесть что-нибудь из её творений. Это молодая японочка, теперь живущая и пишущая во Франции на французском языке, вырастившая свой дар в горшочке для бонсая, впитавшая традиционное мышление своих предков в каждую клеточку и дополнившая его европейским коктейлем из, в том числе, и русских прозаиков.
У неё спросили про отличия восточной и европейской прозы. Она провела интересную аналогию прозы с живописью. Восток – это эскизный набросок без наполнения, абрис, так и в прозе – действие, диалоги героев, но без внутреннего наполнения разъяснениями, что заставило героя поступить и сказать именно так. Автор-созерцатель как бы включает мыслительный процесс читателя, предлагая ему самому наполнить рисунок-эскиз тем внутренним содержанием, что есть в самом читающем. Европейский автор, как художник, прописывает каждый миллиметр полотна, наполняя контур повествования своим видением, собой. И чем глубже писатель как человек, тем выразительнее его полотно, но это – его полотно. Ты в его творении практически не участвуешь. Можно принять, можно восхититься, можно не со всем согласиться, но внести своё не удастся, не испортив творения. Нельзя что-то улучшить и подправить в полотне Рембрандта, но, глядя на (забыла название, есть какой-то специальный термин?) картинку-эскиз восточных художников, легко и в воображении, и даже кистью, вливаешься в их творение.

Совместить эти две противоположности в своей прозе было бы, наверное, очень здорово. Притчевость и глубину, метафоричность и исчерпывающую ясность проговариваемой мысли.

А ещё бы талантливо совместить… Вот тебе и сверхзадача. Родить что-то такое, чтобы вся планета чихнула от того, что что-то защекотало в носу. Я не о людях, я о живой материи.

Меня понесло. Пора сбивать палкой.
Иду читать твоего «Мастера».