Начну с того, что я не люблю ездить заграницу в качестве обыкновенного туриста. От бессмысленного лежания на пляже или нудно-монотонного вещания экскурсовода я через сутки начинаю сатанеть. Другое дело, когда едешь в какую-нибудь новую страну с определенной целью, а заодно и знакомишься с ее достопримечательностями и бытом. Поэтому, куда бы я ни ездил, будь то Германия, Швеция, Египет или Принцевы Острова, всюду у меня была своя определенная роль: артист, видеооператор, радист или просто матрос на яхте.
Идея поездки в Индию для меня казалась настолько эфемерной, что я даже не воспринимал ее всерьез. И когда мой друг Славик, уже побывавший в этой стране и привезший оттуда массу впечатлений, сообщил мне о том, что на «пара-форуме» вывесили объявление о вакансии на должность координатора подбора и спасения в ходе чемпионата “Himalayan Cup – 2006”, у меня в груди ничего даже не шевельнулось: неужто в Москве не найдется желающих бесплатно съездить в Индию? Разве могу я, иностранец, претендовать на эту роль?
Условия, правда, были довольно серьезные: свободное владение английским, опыт работы с УКВ радиостанцией и GPS, знание компьютера и навигационных программ, умение оказать первую медицинскую помощь, опыт спасательных работ, хорошая дикция, (это немаловажное условие было необходимо, так как по рации или мобильному телефону надо было передавать соответствующим службам не только координаты приземлившегося пилота, но и очень часто - названия населенных пунктов, рядом с которыми пилот приземлился, что значительно упрощало его поиск). Я был уверен, что где-где, но в Москве таких людей завались, только свистни. Тем не менее, мой друг уговорил меня отправить заявку – мы от этого все равно ничего не теряли. А вдруг?..И вот буквально на следующий день мы получаем ответ, в котором говорится, что моя кандидатура утверждена, и никого другого организаторы искать не будут. Единственное пожелание – необходимо выехать в Индию на неделю раньше основной группы, для подготовки плацдарма, т.е. для резервирования мест в отелях, оформления документов, улаживания проблемных вопросов и рекогносцировки местности, где будут происходить основные события чемпионата.
Моему удивлению не было предела. Но отступать было уже некуда. Единственное, что меня держало в напряжении – это состояние отца: он в течение последних девяти лет упорно боролся с недугом, и здоровье его с каждым днем становилось все хуже и хуже. Я ежедневно ждал телеграммы от матери, готовый выехать на родину в Воронежскую область в любой момент. И телеграмма пришла 28 августа. Выезд в Индию был запланирован на 8 октября. Вы можете себе представить, как «легко» достать билет на поезд из Крыма 28 августа. Но тут свою роль сыграла «народная любовь»: среди зрителей, регулярно посещающих мои концерты, нашлись и работники железной дороги. Не буду вдаваться в подробности, однако в итоге я застал отца живым и смог его проводить. Хотя до сих пор меня преследует ощущение того, что отец ушел раньше времени, чтобы не сорвать мою поездку. Возможно, это бред, однако, факт остается фактом: эти две недели в моем довольно плотном графике были практически ничем не заняты.
Оставшееся время перед поездкой я провел в концертах, перенесенных с октября на сентябрь, любое свободное время используя для пополнения словарного багажа своего далеко не совершенного английского. Несмотря на то, что в предыдущих поездках знание языка меня частенько выручало, внутренние сомнения меня изрядно грызли, так как вместо «сколько стоит?» и «как пройти?», мне предстояло более углубленно общаться с местным населением, которое от английской колонизации хоть и сохранило язык метрополии как второй государственный, однако, индийский акцент вводил в заблуждение и людей, более свободно владеющих этим языком, нежели я.Кроме языковой проблемы меня заботили и другие: я регулярно посещал радио-рынок, готовя радиостанции, аккумуляторы, фонарики, мобильные телефоны, зарядные устройства, тестеры, паяльники и прочую мелочь, которую в Индии искать будет просто некогда, да и негде, как я потом убедился: страна в техническом отношении жила еще где-то в середине двадцатого века. Особенно у подножия Гималаев. К тому же, мы с моим другом усиленно тренировались «в поиске пилотов» на территории Крыма, осваивая GPS, - это великолепная американская навигационная система,основанная на постоянном контакте с десятками спутников, летающих вокруг Земли, которая позволяет определять ваше положение на Земном Шаре с точностью до полуметра! Эти навыки мне очень пригодились в Гималаях.
И вот настал день отъезда. Мой путь лежал через Москву, где я встречался с Димой Масленниковым, одним из организаторов чемпионата, с которым мы и вылетели 8 октября из Домодедова. До Ташкента самолет был заполнен пассажирами процентов на восемьдесят. Из Ташкента же мы летели в полупустом лайнере А310, где мое внимание привлек кришнаит явно российского разлива и несколько индусов, развалившихся на трех сидениях в центре салона. Стюардессы почему-то сразу перешли на английский, но их рязанский акцент значительно упрощал общение, и я не стал портить игру, отвечая им тем же.
Несколько слов о часовых поясах. Индия живет совершенно своей особенной жизнью. Календарь у индусов лунный, а посему их главный праздник – Дивали – каждый раз приходится на новый день. В этом году это было 21 октября. Дивали – это что-то вроде европейского Рождества – main festival – главный праздник, как объяснил мне мой новый приятель Суреш. Но и с часами у индусов тоже не так, как у нас: в Европе принято, двигаясь вдоль экватора, через каждые 15 градусов смещать время на один час. В Индии же на всей территории одно время и оно отличается от Гринвича на пять часов и тридцать минут. Однако Непал переплюнул даже Индию: там время отличается от всемирного на пять часов и сорок пять минут. Как говорят во Франции: «ось вам и галушки!»
Для нас этот параметр был очень важен, так как мы его «забивали» в GPS всем пилотам для создания единой системы координат, чтобы во время соревнований не было путаницы.
Четыре с половиной часа от Москвы до Ташкента, а потом еще два с половиной – от Ташкента до Дели для меня особенным испытанием не были. Я устроился на свободном месте у окна и пытался разглядеть проплывающий под нами пейзаж, иногда отвлекаясь на ужин и напитки. Мне даже удалось заснять на видео Волгу, которую я вначале принял за Каспий, настолько широкой она была в этом месте. Когда же мы летели над горами – была ночь, и только огромная луна и иногда проплывающие внизу крупные города привлекали мое внимание. Поэтому мне не оставалось ничего иного, как писать стихи.
Когда нас вновь поодиночке
Пути-дороги развели -
Весь мир вдруг сузился до точки,
Звездой мерцающей вдали.
И ночь с повадкой дикой лани
На небе путала следы.
Когда меня крылатый лайнер
Унес за горные гряды.
Пронзая леденящий воздух,
Не смея повернуть назад,
Я набирал в пригоршни звезды
И рисовал твои глаза.
И ты смотрела удивленно
На самолет в пустыне сонной,
Где равнодушная Луна
В оправу звезд заключена.
Тоски космическое жало
В мозгу звенело, как струна...
А где-то подо мной лежала
Чужая, гордая страна.
Здесь был сапог английской ковки.
Откуда ж ей, скажите, знать,
Что будут и мои кроссовки
Ее - свободную - топтать?
С известной толикой волненья
Я проникаю в мир большой,
Наверно, в поисках сравненья
С тем, что имею за душой.
И вот на покрывале ветра
Парю над пропастью без дна.
Под нами - десять тысяч метров,
Над нами - звезды и луна.
Но светит мне в пространстве зыбком,
Непостижима до конца,
Твоя небесная улыбка
В созвездьях Овна и Тельца.
Дели. Аэропорт им. Индиры Ганди. Еще на трапе, вдохнув насыщенный разными запахами индийский воздух, я подумал: «Мне нужно вернуться отсюда живым!» В Крыму меня предупреждали о том, что на планете под названием Индия существуют условия, не совсем благоприятные для представителей нашей цивилизации. Поэтому все мои карманы были набиты влажными гигиеническими салфетками на спиртовой основе. В рюкзаке лежала аптечка с набором лекарств на все случаи жизни… и смерти. (Кстати, эту аптечку я привез обратно в девственном состоянии, так ни разу и не воспользовавшись ее содержимым.) В какой-то газете я как-то прочитал о самых грязных деньгах. Так вот там среди самых-самых были индийские рупии, на которых ученые обнаружили целый букет всяческих бактерий вплоть до экзотических – чума, холера, сифилис, проказа. Тем не менее, доллары надо было менять. Что мы и сделали после весьма условного прохождения таможни, где меня вообще не проверяли, а Димку заставили пропустить через «телевизор» свой огромный рюкзак с парапланом. В Домодедово нас раздевали чуть ли не до трусов, ощупывали, проверяли обувь на предмет взрывчатки и наркотиков и настойчиво заглядывали в глаза, пытаясь уловить что-либо подозрительное.
На улице нас поджидал целый дивизион такси знаменитой индийской фирмы «ТАТА», которая выпускает все виды авто- и мото-продукции, начиная от мопедов и заканчивая огромными грузовиками и автобусами.
Дима попросил водителя отвезти нас в какой-нибудь отель, чтобы скоротать остаток ночи, но чтоб в этом отеле была вода, кондиционер и не было москитов.
Перед тем, как приземлиться в аэропорту Дели, самолет очень подозрительно кружил над городом минут двадцать, видимо, ожидая своей очереди. Это дало мне возможность рассмотреть ночную столицу Индии с высоты километра. Бесконечные огни домов и дорожных фонарей тянулись до горизонта. Но уже тогда я разглядел густой смог, окутывающий город, в котором свет фонарей был мутным и расплывчатым. Таким нас встретил Дели, когда мы мчались по его улицам на маленьком такси с правым рулем и водителем, постоянно курящим маленькие индийские папироски, в которых вместо папиросной бумаги используются листья табака.
Первый отель, к которому мы подъехали, поверг меня в легкий шок. Сама улица напоминала развалины Бейрута после недавней бомбежки. Повсюду лежали кучи мусора и бегали бродячие собаки. Рядом со ступеньками отеля прямо на земле покоились два тела, одетые в какие-то жуткие лохмотья. Одно из этих тел шевельнулось, и я с облегчением понял, что это не трупы. Однако выходить из такси как-то не хотелось. Дима, после переговоров с хозяевами отеля, тоже решил, что эти апартаменты нам не подходят, и мы отправились дальше в поисках ночлега.Вторая попытка оказалась более удачной, и разгрузив такси от своих рюкзаков, (как они туда поместились, до сих пор не пойму), мы оказались в довольно приличной комнатке с вентилятором и душем, заплатив, правда, за это удовольствие утром 1100 рупий, что в переводе на японские Йены равно примерно ста двадцати гривнам. У нас с собой была питьевая вода, которую Дима предусмотрительно купил в магазинчике, и мы попили чаю с печеньем. Пользоваться водой из кранов для приготовления пищи категорически нельзя – европейский организм сразу же может «сыграть в ящик», так и не насладившись достопримечательностями древней цивилизации.
На следующий день нам предстояла дипломатическая миссия по улаживанию конфликта между местным аэроклубом, заявившим свой протест в ФАИ (международная федерация авиаспорта) по поводу проведения нашего чемпионата, и туристической фирмой «Химачал туризм», финансирующей наш чемпионат, но, видимо, «не отстегнувшей» ничего аэроклубу, за что последний надул губы.
Чтобы не таскаться с вещами по всему Дели, мы решили оставить их в камере хранения на ж.д. вокзале. Это было очередное испытание для моей поэтической натуры. Среди развалин и трущоб неожиданно возникло здание вокзала с бесконечно снующими, сигналящими и извергающими выхлопные газы мото-рикшами, что-то кричащими продавцами всего, что теоретически можно продать, и даже того, что продать даже теоретически невозможно. Кое-как пробравшись на перрон, мы шли буквально по телам, лежащим вповалку прямо на земле в ожидании поезда. Рядом с этими телами протекали ручьи весьма определенного происхождения. В камеру хранения стояла бесконечная очередь, но Диме удалось подойти с «заднего кирильца» и забросить наши вещи на никогда не протиравшиеся полки, пыль с которых, по-моему, не стерлась до сих пор. Облегченные, мы кинулись на поиски аэроклуба, адрес которого был записан у Димы на сигаретной пачке латинскими буквами.
Несмотря на то, что часа через два мы таки нашли то, что искали, наши переговоры ни к чему не привели, и мы отправились на поиски какого-нибудь заведения, где можно было бы что-то съесть, не отравившись мгновенно, а хотя бы помучившись до вечера. Таким заведением оказался «Мак-Дональдс», в котором кроме вывески ничего американского не было. Но зато было довольно чисто. Еда (другого названия я подобрать пока не могу) по вкусу могла быть определена как смесь красного перца с черным, заправленная горчицей и сдобренная уксусом. Плюс в ней были примеси каких-то специй, в средней полосе России не произрастающих. В результате возник экспромт:
Их пища – словно выстрел из базуки:
Смесь из горчицы, уксуса и перца.
Я как-то капнул соусом на брюки…
Теперь там просто дырка…в форме сердца.
После обеда мы нашли парочку Интернет-кафе, в которых через каждые полчаса отключался свет, (он отключался на всей улице), но нам удалось отправить по «электронке» сообщения своим друзьям с кратким отчетом о проделанной работе. После сеанса связи мы, наконец, поехали на автовокзал, откуда отходил автобус на Бир – конечную точку нашего путешествия. Тогда я еще не совсем понимал, что главное испытание у меня впереди.
Наше путешествие в Гималаи началось в начале седьмого вечера и продолжалось до шести часов утра с тремя остановками. И это, как сказал Дима, самый быстрый путь до места назначения. Обратно мы ехали шестнадцать часов. Но это было потом. А сейчас… Свой багаж мы разместили на крыше автобуса, крепко привязав его специально купленной веревкой. В принципе, на крыше подобного автобуса едут и пассажиры, не уместившиеся внутри. В экипаж автобуса помимо двух водителей входит кондуктор, который постоянно свистит в милицейский свисток: нужно остановиться – свист, нужно трогаться – свист, нужно разъехаться со встречным транспортом – свист, (дороги настолько узкие, что машины разъезжаются на ширину ладони).
Насколько мне известно, в Индии нет канализации и кладбищ. Все - от мусора до трупов - сжигается на «священном» огне. Не случайно у человека, впервые прибывающего в эту страну, складывается впечатление, что вся Индия горит. Не страна, а сплошной пожар. На равнинной территории Индии ночью звезд почти не видно. С одной стороны их забивает свет фонарей, т.к. дороги – это сплошной населенный пункт с небольшими участками относительно «дикой» природы. С другой же – постоянно висящая над землей дымка, смог от бесконечных костров, сжигающих все, что не нужно в жизни и деятельности местных жителей. С непривычки начинаешь задыхаться от удушливых запахов, даже если едешь с приличной скоростью по федеральной трассе. К счастью, это испытание заканчивается, как только вы въезжаете в предгорья Гималаев. В горах воздух настолько чистый, что ночью звезды можно собирать пригоршнями, такое впечатление, что они висят прямо над головой. Зато начинается другое испытание, особенно для людей со слабым вестибулярным аппаратом. Вы когда-нибудь поднимались по серпантину от Ялты на Ай-Петри? Вот это то же самое, только шесть часов подряд. Ну, мне после летной школы нашего аэроклуба такие «американские горки» не страшны. А вот кое-кто подобных экспериментов не выдерживает. А так как водитель в дороге не останавливается, даже когда у него лопается колесо, для удобства пассажиров стекла в автобусных окнах отсутствуют. В общем, «шоу маст гоу он!» Как говорил в таких случаях Фреди Меркури.
Димка как-то еще пытался примоститься на заднем сидении и подремать. Мне же не оставалось ничего другого, как время от времени доставать карманный компьютер и записывать рожденные безумной ночью стихи.
Все неспроста, я знаю точно.
Ничто не сгинет без следа…
И вот индийской, душной ночью
Я мчусь неведомо куда.
В чаду, меж вымыслом и былью
Витаю средь осколков сна.
Из дыма, смешанного с пылью
Встает угрюмая луна.
И как подвыпивший затейник,
Приняв невозмутимый вид,
На этот странный муравейник
Она презрительно глядит.
Не знаю - плохо ль, хорошо ли,
Но, не приемля льстивой лжи,
Признаюсь, не кривя душою,
Что здесь я не хотел бы жить.
Мне б не добавили азарта
Посулы славы и наград.
Ведь их тут больше миллиарда!
Я видел этот миллиард.
Так отчего ж я мчусь по свету,
И путь мой долог и далек?
Ответ один, другого нету -
Чтоб раздразнить индийским ветром
В душе дремавший уголек.
Последние пару километров до Тибетской колонии, в которой будет происходить основное событие, мы проехали на такси, а наш безумный автобус, как в фильме с Гарри Поттером, помчался дальше, рыча и громыхая.
10.10.06 г.
Тибетская колония.
Часов в семь утра мы определились с жильем и решили как следует выспаться после ночной гонки. Мне досталось просто превосходное во всех отношениях место - третий этаж аккуратного домика, принадлежащего тибетской семье. Маленький, тщательно забетонированный дворик украшен цветами и плодоносящими апельсиновыми деревьями. Можно предположить, что сам дом четырехугольной формы с плоской крышей изначально был двухэтажным, а потом наверху построили дополнительно еще один этаж, использовав для этого только половину крыши, остальную часть оставив в качестве просторной площадки, используемой для сушки белья, для прогулок и прочего. Третий этаж также имеет плоскую крышу с перилами, на которую ведет аккуратная лестница. Вся крыша украшена многочисленными флагами, выцветшими от дождя и ветра. Подобными флагами обвешаны и остальные крыши и дворы, принадлежащие тибетцам. Считается, что раздуваемые ветром полотнища день и ночь молятся за хозяев дома. С верхней площадки открывается великолепный вид на долину, окруженную со всех сторон горами: с севера – высокими и местами покрытыми снегом, с юга – более низкими и пологими. В центре этой долины и находится городок Бир, который является чуть ли не столицей Тибетской колонии. В одном только этом городке функционирует четыре монастыря, чьи пагоды видны с любой точки поселка.
Особенностью данного места является то, что здесь сосуществуют две разные культуры: с одной стороны – это представители индуизма, с другой – буддисты, выходцы с Тибета, чей правитель Далай-Лама до сих пор находится в изгнании и живет неподалеку – в городе Дарамсала, в семидесяти пяти километрах к западу от Бира.
Как мы потом выяснили, представители данных культур существуют параллельно и очень редко пересекаются в повседневной жизни. Это сразу бросается в глаза, когда сравниваешь жилье индусов и тибетцев: в то время как у тибетцев это капитальные постройки, ухоженные, благоустроенные, то у индусов можно встретить обыкновенные сараи без каких бы то ни было удобств, в которых последние и живут, даже несмотря на то, что рядом стоят ими же построенные «гест-хаусы» для иностранцев с весьма приличными условиями.
Еще один пример – кафе. У тибетцев – это заведения с соблюдением определенных санитарных норм. У индусов же эти нормы настолько условны, что зачастую просто отсутствуют, и вы можете наблюдать, как в двух шагах от вашего стола из ржавого крана течет вода, в которой хозяйка моет посуду, ставя «чистые» тарелки и стаканы прямо на землю, а потом подавая вам на стол. Поэтому мы предпочитали обедать и ужинать в тибетском кафе. Хотя и у тибетцев порой можно было увидеть «много интересного».
К моменту, когда я вошел в свое новое жилье – взошло солнце, и, как бы я ни устал, я не мог устоять перед очарованием восхитительного вида туманных горных хребтов, уходящих за горизонт, достал из рюкзака видеокамеру и отснял первые кадры своей гималайской эпопеи.
Разложив вещи и включив радиостанцию на частоте 144.500 МГц, собираюсь немного поспать. Сегодня график облегченный по случаю приезда. Хотя для меня день 10 октября имеет определенный смысл: сегодня 40 дней как умер отец. Я достал фляжку, принадлежавшую отцу, в которой специально приберег хороший крымский коньяк, и помянул Юрия Константиновича, царство ему Небесное.
Вспомнил минуты прощания. Неужели этот немощный старик когда-то был грозой местных браконьеров! Не вступавший ни в какие партии, ничего не боявшийся, кроме местных живодеров-стоматологов, выходивший победителем в схватках с мужиками, вооруженными ножами, топорами и ружьями, мастер на все руки, построивший дом, не говоря уже обо всем остальном. Спасибо тебе за все, батя! Упокойся с миром.
Далеко после обеда рация ожила – Дима вышел на связь. Он поселился на той же улице, что и я, но чуть ниже. Остатки дня мы посвятили знакомству с местными организаторами, среди которых главным был, безусловно, Суреш – лет тридцати пяти индус, веселый, обходительный, с хорошим английским, способный сделать все или почти все в этом ареале обитания. Через него Дима достал необходимые компьютеры, (помимо своего ноутбука и видео-проектора), мы приобрели индийские SIM-карты для своих мобильников, договорились о бронировании мест в отелях и «гест-хаусах», наняли пять джипов для спас-работ. Суреш предоставил нам свое кафе под офис и договорился с тибетцами об аренде их бильярд-клуба для разбора полетов после соревнований. Рассказывали, что однажды группа парапланеристов десантировалась на стадион в Дарамсале, когда там же приземлился вертолет с Далай-Ламой. Охрана Далай-Ламы арестовала легко-мысленных пилотов, компостером пробила им загранпаспорта прямо через фотографии и посадила в тюрьму. Так вот именно Суреш смог договориться об освобождении незадачливых искателей приключений.
Собственно и моя работа в качестве координатора подбора и спасения во многом удалась, благодаря активному участию этого обаятельного и скромного индуса.
Вечером в кафе мы встретились со знакомыми парапланеристами, которые путешествовали по Индии, время от времени переезжая из одного места в другое и летая над потрясающе красивыми горами и ущельями, а заодно посещая знаменитые места этой уди-вительной страны, такие как Тадж-Махал и пр.
Вечером, перед сном, я выяснил отношения с огромным тарантулом, поселившимся в умывальной комнате, а заодно проверил и спальню на предмет незваных гостей. Поскольку постельное белье в Индии считается колониальным пережитком, то бишь моветоном, я завернулся в спальный мешок и уснул.
11.10.06 г.
Сегодня народ летал. Утром мы взяли машину и поехали на старт.
Это узенький серпантин, который только в этом году заасфальтировали, но частые дожди, сели, обвалы заставляют постоянно держать здесь ремонтные бригады, ежедневно восстанавливающие разрушенные участки. В некоторых местах от вечности вас отделяют буквально какие-то 15-20 сантиметров, за которыми просто вертикальные обрывы, заканчивающиеся где-то далеко внизу живописными ущельями.
Дорога занимает около получаса, после чего вы оказываетесь на довольно неровной безлесой площадке, откуда пилоты стартуют. Отсюда открывается великолепный вид на долину, в которой расположено несколько поселков и отдельно стоящих монастырей. Отсюда же в хорошую погоду видны соседние долины, находящиеся за более низкими горными хребтами. Это потрясающее зрелище. Вровень со стартом и ниже летают многочисленные орлы, которые воспринимают разноцветные купола как своих сородичей и вместе с ними накручивают спирали, поднимаясь под облака.
На старте куча народу из разных стран. Есть и наши. Далеко не все собираются участвовать в чемпионате, многие приехали просто полетать – «фрифлаеры». От «компетиторов» они отличаются, как пацаки от четлан. Это шутка. Компетиторы – это участники соревнования.
Место для старта ограничено, далеко не у всех достаточно опыта, чтобы стартовать здесь. При мне одна пилотесса тормозила всеми своими тормашками, пока не остановилась на краю обрыва. Я этот момент заснял на камеру. Благо, все закончилось хорошо.
Летали недолго, т.к. погода стремительно портилась. Часть пилотов заблудилась воблаках, но обошлось без столкновений. Двое приземлились за пределами Бира, и за ними посылали машины.
Сегодня я продолжил тренировки с GPS уже в условиях Гималаев. Дима предоставил мне один из своих приборов, который удобней и экономичней моего. Процесс обучения идет нормально.
Две пилотессы решили прогуляться пешком со старта и тут же чуть не наступили на змею. Визг был такой, что полеты временно приостановили. Змея благополучно уползла, в результате чего было высказано сожаление, что змеиного супчику нам сегодня не отведать.
После обеда я переводил текст декларации, которую должны будут заполнять пилоты – участники соревнований. В этой декларации они подтверждают, что осознают опасность, связанную с полетами на параплане, и снимают всякую ответственность с организаторов чемпионата за несчастные случаи, буде таковые произойдут.
Готовясь к поездке, я набрал с собой «мивины» и чаю в пакетах, а также припас парочку банок «сгущенки», что меня очень здорово выручало в ходе чемпионата, так как воспользоваться услугами кафе далеко не всегда удавалось. Я приходил в офис раньше всех, чтобы принять сухпайки для участников соревнований, направить машины в отели за спортсменами, обсудить «стратегию спасработ» на текущий день со своими индийскими коллегами. Поэтому кипятильник, кружка-термос, подаренная мне моим шурином, а также вовремя купленная питьевая вода – первые предметы, с которыми я общался каждое утро. Они же задействовались мною и вечером, перед отходом ко сну. За время пребывания в Гималаях это сложилось в своеобразную традицию. Каким бы уставшим я ни был, кружка чая перед сном и заполнение дневника, как «Отче наш», исполнялись мной беспрекословно.
12.10.06 г.
Утром, после завтрака, я навестил один из местных монастырей. Никто мне не мешал снимать. Народ вежливый. Некоторые интересуются, откуда я. К России относятся с большим уважением, цокают языком и говорят «Путин, Путин» с ударением на второй слог. Позже нам удастся побывать и на службе в монастыре. Никто ничего не запрещает. Просто с любопытством посматривают на вас и все. Видел специальную груду больших камней с вырезанными на них иероглифами – какое-то своеобразное святилище. Для себя я это место назвал «отобранными шпаргалками».
Сегодня что-то начало происходить. Осведомившись о моем состоянии и степени акклиматизации, Дима дал мне задание проехать на автобусе от Бира до Манди, города, находящегося в 75-ти километрах к востоку от Бира. Это самая восточная точка полетов во время чемпионата. В мои обязанности входило записать трек горной дороги на GPS, промаркировав все населенные пункты, встречающиеся на пути, а главное – записать правильные названия этих поселков в местной транскрипции. Кроме этого, я должен буду отмечать все удобные места для посадок. И тут мне повезло – Суреш предложил свои услуги и за умеренную плату лично провез меня от Бира до Манди и обратно, буквально по буквам диктуя мне названия «сеттльментов».
Я испытал настоящее потрясение, любуясь проплывающими за окном картинами живописных долин, ущелий, бархатных вершин, водопадов и горных рек. Время от времени я не выдерживал, просил Суреша остановиться и снимал на видеокамеру окружающий пейзаж.
Иногда высоко в горах мы видели парящих парапланеристов, а один из них, к нашему удовольствию, приземлился рядом с нашей машиной. Мы перекинулись несколькими словами и продолжили путешествие. По дороге нам неоднократно встречались обезьяны и мангусты, а также совершенно наглые «священные» коровы, иной раз развалившиеся посреди дороги и не обращающие никакого внимания на проезжающие мимо автомашины.
Город Манди появился как-то совершенно неожиданно. Он расположен на отдельно стоящей невысокой горе, расположенной в огромном ущелье, представляющем собой гигантскую букву “Y”. Сама буква образована двумя горными реками, текущими из разных ущелий и соединяющимися в этом месте в единое русло. Через эти реки перекинуто несколько живописных мостов, один из которых очень напоминает знаменитый лондонский мост с башнями. Сразу возникла мысль, что этот город построили англичане, и не особенно напрягая мозги, назвали город Понедельником, по аналогии с Робинзоном Крузо, назвавшим своего слугу Пятницей.
Город обрушился на нас какофонией звуков и запахов. Центр города – огромный торговый комплекс, представляющий собой что-то вроде стадиона, где вместо трибун – торговые ряды, а в центре – зеленая площадка с пальмами и цветочными газонами. Над этим центром, как скворечники, возвышаются жилые дома, венчающие вершину горы. Есть в Манди и настоящий стадион, на котором мы видели, как индусы играют в бейсбол. На окраине города мне запомнились два замечательных дворца, построенных в традиционном восточном стиле.И над всем этим ущельем, (или долиной – кому как нравится), кружила масса орлов и других птиц.
Напоследок проехав по «английскому» мосту, мы отправились домой. Нужно отметить, что здесь повсюду идет «великое индийское строительство». Особенно активно ремонтируют дороги. Из-за этого мы постоянно торчим в пробках. Бывали случаи, когда полтора часа мы не могли сдвинуться с места, так как единственная узкая дорожка вручную засыпалась асфальтом, а потом тщательно утрамбовывалась катком. В это время мы активно общались с местными жителями, особенно с детьми, живо интересовавшимися, «откуда прибыл этот сэр? Какие деньги в России и насколько они дороже рупий?»
Вся дорога – почти сплошной населенный пункт. Иной раз не поймешь, где кончается один поселок и начинается другой. Дома расположены вдоль дороги, на горах выше и ниже трассы, на отдельных возвышенностях, не говоря уже о высокогорных селениях, к которым ведут ответвления от основной трассы.
Начинаю привыкать к левостороннему движению, а также потихоньку втягиваюсь в индо-английский прононс и убеждаюсь, что меня тоже понимают. Даже пытаюсь шутить. Смеются. Не знаю, правда, над чем.
Ну, ничего, и года не пройдет, как я освоюсь.
Километрах в семи-восьми от Бира в нашей «керосинке» кончился бензин, и мы минут сорок ждали, пока нам привезут пару литров, чтобы добраться до дому.
Дима высоко оценил мою работу, «закачав» трек с GPS в компьютер и наглядно увидев проделанный нами путь. Это было впечатляюще: тонкая красная ниточка извивалась на карте, как многокилометровая змея, уворачивающаяся от тыкающего в нее своим копьем Георгия Победоносца.
Несколько слов о местной кухне. В принципе, здесь можно заказать любое блюдо, объяснив предварительно, как его готовить. Так ребята научили индусов и тибетцев готовить обыкновенную яичницу-глазунью, в отличие от омлета, больше похожего на подошву старого армейского сапога. Лично я на своем организме испытал всего несколько блюд, остановившись на «маттон момо фрай» - это что-то среднее между варениками и пельменями, поджаренное на сковородке. Это блюдо может быть изготовлено из козлятины или куриного мяса. Есть также «чикен момо суп» - это вареные пельмени с добавлением всякой индийской растительности, плавающей в бульоне. Однажды я попробовал тибетский «порк» - жареную свинину. Но доесть до конца это произведение у меня не хватило сил, так как кроме сала и какой-то зелени там ничего не было. Названия остальных блюд я просто не помню, знаю только, что ребята заказывали особые лепешки, напичканные сыром и зеленью и хорошенько поджаренные, а также разнообразные салаты с помидорами, луком, капустой и т.д.
Настоящего чая, в нашем понимании, в Индии нет. Во всяком случае, мне он не встречался.
Нам подавали «лемон-ти» - кислый горячий напиток, в который можно добавлять сахар, и «милк-ти» - чай с молоком, который готовится так: в турку заливают молоко, сыплют сахар, добавляют заварки и воды и все это кипятят на огне. А все эти «индийские» и «цейлонские» чаи, судя по всему, создают в Англии, куда вывозят весь индийский чай и уже там его обрабатывают и расфасовывают.
По ночам здесь очень тихо. Лишь иногда ветер колышет многочисленные свистульки, висящие под крышами тибетских домов, да среди ночи раздается приглушенный гонг в каком-нибудь монастыре – сигнал к молитве.
В ясные ночи на небе видны незнакомые созвездия южного полушария, которые я не видел в Крыму. Это скопления звезд южнее Стрельца и одинокая яркая звезда гораздо южнее Ориона и Большого Пса. Надо будет посмотреть по звездному атласу, что это за созвездия. По-моему, Арго и еще что-то. (Позже я узнал, что южнее Стрельца были два созвездия - Павлин и Индеец - в латинской траскрипции “Индус”, а южнее Большого Пса - несколько созвездий, образующих вместе парусный корабль Арго, и звезда Канопус).
(Памяти отца)
Он умер на исходе дня,
Слепой, беспомощный, иссохший....
Так в этот год и у меня
Одной потерей стало больше.
Мне скажут – «Горе - не беда!»
(Одно из спорных изречений).
Но путешествие всегда
Считалось лучшим из лечений.
В осуществлении надежд,
Как ни крути, сокрыта тайна.
И в штате Химачал Прадеш
Я оказался не случайно.
Я слышал смех, я видел плач,
Дворцы из золота и меди.
Я был свидетелем удач
И наблюдателем трагедий.
Я принял горькое питье.
И даже иногда бывало,
Что сопричастие мое
Кому-то явно помогало.
Я шел по гребню, как в бою,
Не выторговывал дисконты.
И в том неведомом краю
Свои расширил горизонты.
Ну что ж, я сделал этот шаг,
Прошел в который раз по краю.
И на вопрос извечный “как?”
Могу ответствовать: - я знаю.
Смешно, но в прозе бытия
Я тайно ждал подобной встречи.
И может быть, когда-то я
Не раз припомню, как под вечер
Темнела горная гряда.
Читался профиль перевала.
И незнакомая звезда
Над горизонтом проплывала.
13.10.06 г.
Сегодня у меня в кармане замкнули аккумуляторы от радиостанции. Ну, не случайно же тринадцатое число. Однако все обошлось. Все аккумуляторы целы и даже не разрядились, хотя оплетка проводов оплавилась. Рация работает без подзарядки уже второй день, правда, в щадящем режиме.
С утра Дима поручил мне распечатку документов для участников соревнований, а сам уехал летать. Но тут же испортилась погода, пошел дождь, и мне было не так обидно. Я провозился с распечаткой до 1300. Когда оставалось распечатать последний экземпляр, принтер зажевал бумагу, и мне пришлось чуть ли не полностью его разбирать и собирать. К этому времени и погода наладилась. Когда я «вышел на свободу», все небо было «в попугаях». Купола кружили и высоко в горах, и буквально над головой. Я схватил видеокамеру и около часа снимал «это безобразие». Народ почему-то летал не очень долго. Видимо, погода «сдохла», (это исключительно летное выражение, когда восходящие потоки перестают работать, и пилотам остается только идти на посадку), и все, как на конвейере, стали заходить на финишную площадку, находящуюся от моего дома на расстоянии двухсот метров. Так что я снимал этот процесс прямо со своей крыши. Дима, видимо, разглядел меня с высоты своего полета и по рации предложил попозировать, немного покружив над пагодами монастыря. Один индус «развесился» на деревьях, не рассчитав свой заход на поляну, но я этот момент, к сожалению, пропустил.
Само по себе зрелище – вид разноцветных парапланов на фоне бархатных гор – просто замечательное! Я по очереди доставал то камеру, то бинокль, чтобы насладиться этой картиной.
Сегодня немного пообщался с хозяйкой дома. Ее зовут не то Тини, не то Сини. Она тибетианка. Но ее еще маленькой девочкой вывезли в Индию, и с тех пор она ни разу не видела своих родителей, оставшихся в Тибете. Ее английский еще хуже моего, тем не менее, основные житейские вопросы нам удается решать. В частности, мы договорились о том, что я буду закрывать ворота на замок, так как они ложатся спать раньше моего прихода. Помимо этого Тини рассказала мне, что снега у них почти не бывает, только в горах, поэтому во дворе растет апельсиновое дерево и на нем вполне спелые и крупные плоды, правда, в зеленой кожуре. Ее муж, как мне показалось, раза в три старше. Он постоянно ходит в традиционной монашеской одежде. Время от времени я слышу удары гонга, (или барабана), и чтение молитв. Причем, эти удары не ритмичные, а производимые с ускорением: сначала звучит один удар, после которого следует минутная пауза. Затем звучит следующий удар, но уже с полуминутной паузой. Далее удары продолжаются с паузами, которые вдвое короче предыдущих, пока это не превращается в частый беспорядочный бой.
Подобные звоны можно слышать ежедневно, начиная часов с пяти утра и до позднего вечера. Они доносятся из близлежащих монастырей.
После обеда мы с Димой и группой индусов занимались подготовкой штабного офиса, расклеивали разные карты, экраны, настраивали компьютеры и видео-проектор.
Летающий народ в Бире постоянно меняется – кто-то приезжает, кто-то уезжает. Вечером в тибетском кафе, на открытом балконе мы собираемся и делимся впечатлениями от прожитого дня. Такое впечатление, что весь мир – это сплошная стартовая площадка для полетов: ребята рассказывают о чемпионате в Бразилии, Франции, Австралии, готовятся к соревнованиям на Мадагаскаре, планируют поездки в Непал и Пакистан и т.д. и т.п.
Однако пора спать. «Завтра ж на охоту!»
14.10.06 г
Ночь была беспокойная: казалось, ветер вот-вот сорвет крышу или замкнет провода. Я несколько раз выходил на балкон, приглядывался, принюхивался. Дымом таки пахло. Но здесь им пахнет всегда. Тем более – осень, кто-то уже печки протапливает.
Утром проснулся с трудом. Все остальные, кстати, тоже не торопились просыпаться. Дима вышел на связь уже после того, как я позавтракал, попил чаю и даже замочил белье для стирки.
Собрались, как всегда, в Тибетском кафе, на втором этаже, где я получил очередное задание – промаркировать дорогу от Бира до Дарамсалы.
Утро было пасмурное и прохладное. Я оделся тепло, взял даже куртку. Но в пути выглянуло солнышко, и пришлось раздеваться. Справа и слева от дороги раскрывались чарующие виды: живописные долины, разделенные на рисовые чеки, ступеньками спускающиеся к бурным речкам, горные хребты, волнами поднимающиеся к небесам. Из-за ближних темно-зеленых гор выглядывают белоснежные пики пятитысячников, вокруг которых формируются облака, медленно сползающие в долину.
Я разрывался между видеокамерой, GPS и водителем Анилом, у которого выспрашивал названия населенных пунктов. О какой бы то ни было качественной съемке говорить, конечно, не приходится, но для внутреннего пользования, я думаю, сгодится. А кое-что, может быть, и в фильм войдет.
На заднем сиденье примостились знакомые пилоты, решившие воспользоваться «шарой» - бесплатно прокатиться в Дарамсалу. Время от времени до меня долетал их специфический разговор: вначале они обсуждали вопрос получения визы в ту или иную страну, условия транспортировки парапланов и прохождения таможни, в каком отеле лучше останавливаться, например, в Австралии, и вообще, где интересно летать, а где – не очень. Потом же их разговор переключился на более экзотическую тему – что здесь можно «покурить» и какие наркотики легче, а какие тяжелее. Марсиане.
Здесь особенно ощущается разница между горной и равнинной Индией. Божественная красота скрывает то, что успел натворить человек. И взгляд не останавливается на кучах мусора и жалких лачугах, теснящихся вдоль дороги, а невольно переходит на задний план, где из умопомрачительных ущелий вытекают извилистые горные речки, струящие свои воды меж огромных валунов, а по берегам растут знаменитые гималайские сосны с длинными-предлинными иглами. Дорогу время от времени перебегают наглые обезьяны, они, кстати, спокойно бегают по электрическим проводам от столба к столбу, перебираются на крыши домов и ведут себя абсолютно независимо.
Совершенно неожиданно на обочине дороги мы увидели гималайского медведя. Да не одного, а четырех! Правда, нас от медведей отделял небольшой ров и каменный забор, но дорога проходила выше забора, и поэтому он совершенно не бросался в глаза. Как оказалось, это был зоопарк на окраине Палампура. Но он настолько естественно вписывался в окружающий ландшафт, что мы не сразу поняли, что звери находятся в неволе.
Вскоре показалась и Дарамсала. Город и окрестности – это единый комплекс, состоящий из высокой горы, даже системы гор, объединенных в небольшой хребет, и величественной долины у подножия этого хребта. К северу от Дарамсалы возвышается еще более высокая горная гряда, из-за которой выглядывают пятитысячники, покрытые снежными шапками. Это как партер, ложи, бельэтаж, балкон и галерка в театре. Резиденция Далай Ламы находится почти на вершине горы. Но ничего особенного из себя не представляет. Обыкновенный многоэтажный дом, укрытый со всех сторон буйной растительностью. Многочисленные домики и улочки карабкаются по отвесным склонам горы, прячась среди естественного леса. Вдоль улочек расположены бесчисленные магазинчики, в которых продается всякая всячина. Здесь можно выбрать разнообразные ткани с традиционными рисунками, украшения на любой вкус – от обычных бус до дорогих ожерелий, браслетов, колец с драгоценными камнями, изображения Будды, Ганеши, Шивы, Кришны и прочих персонажей буддистского и индуистского эпоса. Торговаться нужно обязательно! Это восток. Цены завышены вдвое-втрое. Хотя в переводе на наши деньги - все довольно дешево. Зато потом, устав от схватки с продавцами, можно посидеть в открытом кафе, из которого во все стороны открывается потрясающий вид, и попить чаю или съесть «маттон момо».
Все окрестные горы покрыты отдельно стоящими домиками и целыми селеньицами из пяти-шести зданий. Их соединяют едва различимые козьи тропы. Как народ тут живет?!
Накупив сувениров и подарков, мы отправились домой, в Бир, куда возвратились затемно. Здесь темнеет в 1800, причем сразу. Как в Ялте.
Да, еще в Дарамсале получил звонок от Славика – он в аэропорту Киева и вот-вот должен вылететь в Дели вместе с украинской группой.
Значит, скоро встретимся.
15.10.06 г.
Сегодня Дима пролетел 103 км. А я в это время ходил по Биру и окрестностям и искал отели, в которых мы зарезервировали места для спортсменов. Из семи отелей нашел только пять. Два остались пока «терра инкогнита». Местные жители с пеной на губах показывают в противоположные стороны, клянясь мамой, Буддой и Ганешей, что отель именно в той стороне, а не в другой. Намотав несколько километров на «своем» спидометре, я решил положиться на Всевышнего и на Суреша, который предложил нам эти отели. Авось найдем. Взял камеру и пошел снимать пилотов. День выдался летный и народ просто улетался.
К вечеру приехала украинская делегация. Дорога их, конечно, утомила. Они ехали шестнадцать часов через Манди. Я-то знаю, что это такое. Тем не менее, ребята продержались до 2100, когда был объявлен общий сбор. Участники соревнований заполняли анкеты, приобретали местные SIM-карточки, настраивали GPS. Самые стойкие остались посмотреть, как сегодня летал Дима Масленников. Через специальную программу он загрузил трек своего полета в компьютер, который воспроизвел его полет в режиме анимации на большом экране. В результате мы увидели весь полет в трехмерной проекции на фоне местных гор во всех деталях, с набором высоты, снижением, переходом от одной гряды к другой и т.д. На этой программе будет основан и подсчет очков по итогам каждого летного дня. То есть, судьи будут своими глазами видеть, кто куда улетел, с какой скоростью и на какое расстояние.
Сегодня я позвонил домой и узнал, что мои SMS-ки не доходят, хотя со счета исправно снимаются деньги и идет подтверждение, что сообщение отправлено. А я так старался!.. Да еще подписывался – «ваш Афанасий Никитин». И все впустую. Кстати, не все звонки доходят до адресата. Иной раз вызов идет, а на том конце - тишина.
Днем я наблюдал, какую радость доставляют приземляющиеся парапланеристы местной детворе. Не успевает пилот коснуться земли ногами, как его тут же обступает вопящая и смеющаяся толпа пацанов. Многие норовят попасть под опускающийся на траву шуршащий купол. Это для них высшее наслаждение. Любое приземление вызывает массу эмоций. Если же пилот кувыркается при посадке или скользит по траве на подвесной системе – это сопровождается просто гомерическим хохотом. Я убеждаюсь, насколько скудные развлечения у аборигенов. Для них наш чемпионат, пожалуй, значит даже больше, чем Дивали.
Ну что ж, завтра – 1-й день чемпионата. Пора спать.
16.10.06 г.
Сегодня было боевое крещение, которое я, на удивление, выдержал.
Соревнования начались с тренировочного задания. Поскольку не все участники еще подъехали, спортсменов было всего девять. Это были наши ребята с Украины, Казахстана, Москвы, а также двое испанцев – Пако и Рафа. Когда мы забирали испанцев из отеля “Shiva” на старт, я громко произнес : “Donde esta los pilotos de el Espania?” От неожиданности они потеряли дар речи, а потом стали оживленно болтать со мной на испанском. Мне пришлось объяснить им, что это остатки знаний испанского, на котором я когда-то немного говорил, работая с кубинской делегацией в Артеке. Тем не менее, до конца чемпионата я пользовался особым расположением Пако и Рафаэля и даже пару раз спел вместе с ними “Besa me mucho”.
Погода была великолепная. Все небо опять было «в попугаях». Летали все – и фрифлаеры, и компетиторы (участники соревнований). Среди фрифлаеров был наш симферополец Димка Стеценко, который четыре часа болтался в воздухе, и сразу же после ужина уставший, но довольный, ушел спать. Счастливчик.
Сейчас полночь. Я только что вернулся с подведения итогов, а завтра в 800 уже надо быть в офисе. Однако, все по порядку.
Проводив всех пилотов в полет, я спустился в долину и стал ждать развития событий. К счастью, почти все участники долетели до финиша, за исключением Андрея с Украины и Валерия из Казахстана. Андрей одно время летал на куполе с рекламой украинского напитка «Живчик». Под этой кличкой он у нас и прописался в компании. Так вот Андрей приземлился километрах в двух от финиша и сообщил мне, что ждет машину на трассе, ведущей в Дарамсалу. Мне показалось, что водитель сможет самостоятельно подобрать нашего пилота, стоит ему лишь объяснить, где его искать. Однако водитель вернулся без Живчика, объяснив, что несколько раз проехал по трассе, но так никого и не нашел. Я ввел координаты Андрея, переданные мне по телефону, в GPS, и мы уже вместе с водителем отправились на поиски. Оказалось, что наш Живчик действительно поджидает нас на трассе, но не на основной, по которой ездил наш водитель, а на второстепенной, проходящей параллельно, чуть севернее основной. Этот урок я запомнил до конца чемпионата и перестал полагаться на русское «авось», каждый раз точно определяя местоположение наших ребят по ими переданным координатам. За Валерой же нам пришлось ехать целый час в одну сторону и два с лишним часа – в другую, так как я уже упоминал о «великом индийском строительстве», и именно здесь, на узенькой горной дорожке, без каких бы то ни было вариантов объехать, мы проторчали больше часа, любуясь размеренной и неторопливой работой индусов, разбрасывающих асфальт, а потом тщательно его утрамбовывающих катком. Кроме Валеры мы подобрали двух фрифлаеров из Англии, с которыми можно было свободно поговорить, не вслушиваясь в своеобразный индийский акцент. Один из них, по-моему, Вилли, в возрасте под шестьдесят, а, может быть, и больше, с удовольствием рассказал, что он живет на берегу Ла-Манша и частенько летает там вдоль обрывистого берега, на что я рассказал ему о наших полетах над таким же берегом вблизи Качи и Берегового.
Вернулись мы затемно и сразу – в кафе, а после ужина – в офис, так как приехала основная группа спортсменов, которых надо было переписать, расселить, накормить и т.д., чем мы и занимались оставшееся время суток.
17.10.06 г.
Ну и денек был! Подъем – в 630. В половине восьмого я уже был в офисе, куда постепенно стекались все участники чемпионата. Пока дооформили документы, пока решили вопрос с мобильными телефонами и местными SIM-картами, пока распределились по машинам…Короче, на старт выехали только около 1100. Я единственный остался внизу на контроле. Но перед этим мне пришлось выдержать экзамен на сообразительность и знание английского языка. Дима бросил меня «под танк», предоставив полную свободу действий по контакту с индийской группой поиска и спасения, в распоряжение которой входил даже вертолет, которым, к счастью, нам так и не пришлось воспользоваться. Я понимал процентов 40-50 из того, что они «чирикали» на своем «английском», а остальное додумывал по смыслу.
У индусов идет строгая иерархия: пилот вертолета подчиняется начальнику пилота вертолета, а начальник пилота вертолета подчиняется начальнику начальника пилота вертолета, ну и так далее. Окончательно запутавшись в том, кто кому подчиняется, я со всем соглашался, утвердительно кивал и обещал всяческое участие в их чинопочитании. Закончилось все тем, что мы обменялись телефонами, (я записал свыше десяти номеров разных начальников, которыми до конца чемпионата так ни разу и не воспользовался), и, уверив друг друга в самом искреннем почтении, расстались.
Однако сегодня мне опять-таки пришлось работать одному, так как индийская бригада обещала присоединиться только завтра к вечеру.
Через час после старта, который был в 1400, посыпались SMS-ки с координатами приземлившихся пилотов. Об интенсивности работы может говорить тот факт, что в «мирные дни» заряда аккумулятора в моем телефоне хватало чуть ли не на неделю, во время же чемпионата к вечеру аккумулятор садился полностью. Каждую ночь в моей комнате была иллюминация из пяти зарядных устройств, пополняющих емкость аккумуляторов к рациям, телефону и видеокамере.
Так вот, посыпались сообщения о необходимости подбора приземлившихся пилотов. В моем распоряжении было пять джипов. Но я-то один, и у меня только один GPS, при помощи которого я могу искать страждущих пилотов.
Пришлось крутиться, как белка в колесе. Я подобрал пятерых, за двоими отправил водителей, объяснив им, куда ехать, а трое добрались сами, взяв такси.
Когда вечером стали проверять по спискам, сколько пилотов взлетело, а сколько приземлилось, оказалось, что последних на одного больше. Ну, больше – это не меньше. Короче, за этот день я получил благодарность. То ли еще будет?
Димка Стаценко сегодня улетел в Дарамсалу – 45 км по прямой, - сделал круг над резиденцией Далай-Ламы и приземлился на стадионе. Обратно вернулся на такси за 20 долларов. В воздухе пробыл около четырех часов, попал под дождь, чуть не заблудился в облаках, (спас компас). Обратно лететь сил уже не было.
Славик же вошел в группу сильнейших, (6-й), прошел весь маршрут и сел на финише.
Зрелище завораживающее, когда от горизонта до горизонта высоко в горах плывут разноцветные купола. Иногда группы парапланов собираются в своеобразный столб, накручивая спирали над тем или иным хребтом, где работает мощный восходящий поток. В то время как нижние купола чуть ли не елозят по склону, верхние буквально цепляют огромные кучевые облака. Издали это напоминает рой каких-то странных насекомых, кружащих над невидимым источником тепла.
Нынче произошло и еще одно экстра-ординарное событие: орел атаковал параплан Славика. Судя по всему, орлы воспринимают купола парапланов как своих сородичей, только несколько большего размера. Поэтому они почти всегда кружат в одном и том же потоке вместе со спортсменами. Для предотвращения столкновений пилоты заранее договариваются, какую спираль они будут крутить – правую или левую. Орлы, как правило, на брифинге не присутствуют, а, следовательно, «не в курсах». Частенько они крутят правильную спираль, следуя за своими «старшими сородичами». Однако иногда тот или иной «пернатый брат», увлекшись созерцанием земли, выходит на встречный курс, не обращая внимания на опасную близость летающих конструкций, что чревато неприятными последствиями. Именно такая ситуация сложилась и сегодня: орел таки утратил бдительность и на полном ходу влетел в стропы Славиного параплана.И для Славы, и для орла это было полной неожиданностью, поскольку до столкновения ни тот, ни другой друг друга не видел. Орёл, подкинутый восходящим потоком, буквально вынырнул из-под Славиных ног и воткнулся в стропы. В глазах орла был тот же немой вопрос, что и в Славиных, причём в тех же выражениях. Врезавшись в стропы, огромная птица как-то несерьёзно кудахтнула и повисла вверх ногами, даже не пытаясь выпутаться. Видимо, закон реинкарнации распространяется и на эту каегорию пернатых. Ну, не повезло в этой жизни, повезёт в следующей. Слава же принял самые энергичные меры по вытряхиванию хозяина неба из своего аппарата, поскольку параплан, потеряв изрядную часть своих лётных качеств, устремился к земле. После нескольких энергичных встряхиваний и не менее энергичных выражений хозяин неба, как обльшой комок давно нестиранных тряпок, вывалился из строп и какое-то время беспорядочно падал вниз, пока не вспомнил, что он – птица. Эфир был наполнен беспорядочными комментариями и советами свидетелей столкновения.Расправив крылья, орёл отлетел в сторону, но, как оказалось, недалеко. Немного оправившись от потрясения, он решил отомстить «обидчику». В лучших традициях «Люфтваффе» он зашел со стороны солнца и несколько раз спикировал на красно-желтый купол. Слава Богу, куриные мозги хозяина неба не додумались до того, чтобы атаковать не цветную тряпку с тонкими веревочками, а то, что под этой тряпочкой висит-болтается и громко «матюкается». Короче, закончилось все благополучно - и для орла, и для пилота. “Но осадок-то остался”.
Вечером был брифинг, оставаться на который у меня уже не было никаких сил, тем более что свою работу я сделал. Поэтому я «по-английски», не прощаясь, отправился в свой «тибетский монастырь», заварил чаю и, заполнив дневник новыми впечатлениями, улегся спать.
18.10.06 г.
Каждый день жду худшего, но пока, слава Богу, все обходится.
Сегодня было официальное открытие чемпионата “Himalayan Cup-2006”. Но в отличие от европейских церемоний, здесь не было никаких торжественных речей. На отгороженном флагами участке вокруг костра, разувшись, на постеленных коврах сидели участники чемпионата, наблюдающие, как не то колдун, не то индусский священник что-то нудно напевает, подбрасывая в костер какие-то снадобья, кокосовые орехи, из которых получается что-то очень напоминающее деготь. Потом этот индус стал мазать этим дегтем лбы, уши и подбородки пилотов, таким образом, видимо, благословляя их на подвиг «во имя искусства». Потом телевизионщики взяли интервью у директора чемпионата Николая Шорохова и у кого-то из местных чиновников. В финале хозяева чемпионата угостили всех собравшихся индийскими сластями с чаем. На этом, собственно, все и закончилось.
После короткого брифинга, на котором пилотам была поставлена задача на текущий день, начались полеты. Поднявшись на верхний старт, расположенный в двухстах метрах от нижнего, я успел снять на камеру старт нашего земляка Вадима, который сегодня улетел в сторону Манди, но до самого города не долетел, приземлившись в двадцати метрах от автобусной остановки. За 40 рупий на крыше автобуса, в обнимку с любимым парапланом Дима проделал незабываемую поездку по горной трассе, любуясь потрясающими видами окружающей природы, можно сказать, из первого ряда партера. Правда, при этом он отбил свой тощий зад о металлические решетки, приваренные к крыше автобуса.
Однако большинство пилотов в этот день так и не полетало. С гор стремительно надвигалось грозовое облако, в связи с чем соревнования в этот день отменили. Тем не менее, компетиторам было предложено свободно полетать и потренироваться. Николай Шорохов как главный гуру летал вместе с отважившимися смельчаками и «учил их жить и выживать» в сложных ситуациях. Эфир был заполнен активной дискуссией между пилотами. Когда же погода испортилась окончательно, спортсмены стали приземляться гроздьями там, где их застали обстоятельства, и мы с Сурешем метались по просторам Индии далекой, собирая наших ребят по разным индийским закоулкам. Не знаю, сколько пилотов подобрал Суреш, лично я доставил в Бир свыше десятка. Сегодня нам впервые помогали индийские коллеги. Они расставили своих людей вдоль всего маршрута, снабдив их рациями и автомобилями. Скорее всего, индусы определяли свое участие визуально: увидели, что пилот пошел на посадку – поехали и подобрали.
В результате к 1800 все были на земле.
Сегодня впервые всем участникам выдали сухой паек. Правда, в нем, кроме яблока и пресной воды, все остальное употреблять в пищу было очень рискованно – огонь и пламень во рту и животе.
Начало вечера мы провели в гест-хаусе “Sangrai”, где остановилась украинская делегация. Надо было снять дневной стресс. Что мы и сделали при помощи «Виски», продающегося в одном из местных магазинов исключительно иностранцам, мол, пусть травятся. Ни в одном кафе спиртного не продают, хотя с собой приносить можно. Кстати, спиртное здесь употребляется исключительно для дезинфекции. Местная пища обильно сдабривается острыми специями с этой же целью. Но в отличие от нас, индусы и тибетцы с детства приучены к такого рода экзекуции своего желудка. Мы же, рафинированные бледнолицые, можем «дать дуба», отведав какое-нибудь «му-му», даже не поняв, «за что?!»
В разгар снятия стресса мы получили по рации приглашение от российской делегации откушать индийского рому. Это «изделие» рассчитано на бывалых морских волков, пьющих из «люминевой кружки» в девятибалльный шторм. Однако дареному рому в градусник не смотрят. И мы откликнулись на предложение, не оставив стрессу ни единого шанса. В 2000 Шорохов начал свою лекцию о тактике полетов в горах, которую я добросовестно выслушал, хотя ужасно клонило в сон. На просмотр видео-треков полетов меня уже не хватило, и я тихонько «свалил» домой.
19.10.06 г.
На улице бушует гроза, а у меня тепло, светло и уютно.
День был довольно спокойный, не считая того, что одна знакомая пилотесса из фрифлаеров жестко приземлилась, и для нее вызывали «скорую». Но все обошлось: женская попа хорошо самортизировала и предотвратила травму, которую мужчина получил бы обязательно.
Сегодня произошел качественный скачок в процессе подбора и спасения.
Мы, наконец-то, нашли общий язык с индийскими коллегами, и я стал координатором этого процесса в полном смысле этого слова. Выбрав позицию на вершине горы, откуда, во-первых, было хорошо видно во все стороны на расстояние свыше десяти километров, а во-вторых, была уверенная радиосвязь на прямой видимости, я принимал сообщения от наших пилотов по рации и мобильному телефону и ретранслировал их водителям, находившимся внизу. Либо я сообщал им названия населенных пунктов, около которых их поджидали парапланеристы, либо указывал направления и расстояния до мест посадок, предварительно определив эти параметры по GPS.
Погода весь день была неважная, хотя кое-кому из пилотов такая обстановка нравится – есть с чем бороться. Ну, экстремалы. Что с них возьмешь? Тем не менее, задачу компетиторам поставили попроще, ибо надвигалась гроза, разразившаяся к вечеру.
Но до грозы мы успели съездить в городок Безнат, где посетили древний индуистский храм, которому, как утверждают местные жители, несколько тысяч лет. В этот храм нужно заходить разутым, за этим следит женщина-полицейский, дежурящая перед входом во двор храма. Кроме того, она наблюдает, чтобы никто ничего не снимал на фото и видео. Но мы нагло снимали, и на нас никто не обращал никакого внимания. Сам храм высотой около 15-20 метров. Он снизу доверху изрезан узорами и изображениями разных божественных персонажей. Отдельно во дворе стоит несколько каменных беседок с углублениями для пожертвований. Внутри некоторых из них мы обнаружили бронзовые фигурки кобры. Видимо, она является священной змеей. Во дворе храма, рядом со входом стоит каменная священная корова, (или бык, я не приглядывался). Двор с одной стороны от храма разделяет маленькая канавка с водой, которую переступать нельзя, так как это «священные воды Ганга», как сказано на табличке. На другую половину двора можно попасть, только обойдя храм с противоположной стороны.
Перед храмом мы обнаружили небольшой дворик, огороженный решеткой, в котором живут мангусты и целая стая обезьян. Ребята из украинской делегации угощали обезьян бананами, но воспользовался угощением только вожак стаи, остальные сидели поодаль и жадно наблюдали за процессом. Субординация.
Приближается главный праздник индусов - Дивали. В связи с этим все улицы городка украшены светящимися гирляндами, бумажными цветами, блестящей мишурой. Но все это не может скрыть нищету и убогость людского обиталища. Как всегда, горы мусора, грязь, лужи нечистот, бродячие коровы. Центральная улица – сплошной торговый ряд. Торгуют вперемежку съестными припасами, парфюмерией, дешевыми товарами повседневного обихода. Тут же я видел, как прямо на улице работает цирюльник-брадобрей. Рядом расположена мастерская, в которой ремонтируют примусы и керогазы. В лавке старьевщика можно найти, по-моему, скарб еще позапрошлого века. Здесь все в ходу. И над всем этим прямо по электрическим проводам бегают обезьяны. Вообще, попав в любой индийский город, даже такой маленький, как Безнат, отчетливо понимаешь, что их тут действительно больше миллиарда. Мы с трудом уворачивались от бесконечного потока машин, мотоциклов и автобусов. От гари нечем было дышать. Узкие улочки, не предназначенные для такого интенсивного движения, превращались в одну сплошную пробку, из которой в час по чайной ложке вырывались одинокие машины.
Набравшись впечатлений, мы вернулись в Бир, такой тихий и спокойный после Безната.
У меня, кажется, пошел процесс: я почти написал новую песню об Индии.
На улице гроза. Свет отключился. Как же мои аккумуляторы? Пора в койку.
20.10.06 г.
Сегодня погоды не было. Всю ночь бушевавший ветер напрочь снес кафе Суреша. Как строят индусы, мы убедились несколько дней назад, когда только что сварганенная крыша над кухней чуть не убила ничего не подозревавшего повара. Мы услышали страшный грохот и вопль отчаяния. Подбежав к источнику крика, мы увидели, как повар из последних сил удерживает ветхий настил на своих хилых плечах, аки Атлант, что-то очень выразительно выкрикивая на хинди.
Навалившись разом, мы спасли душу индуса, несколько отсрочив его реинкарнацию.
Основным строительным материалом в повседневной жизни для индусов является бамбук – общедоступный, дешевый, быстро растущий материал. Однако всем нам известна сказка про трех поросят. Мы помним, чем это закончилось для Ниф-Нифа и Нуф-Нуфа. Индусы, судя по всему, эту сказку не читали. Отсюда результат – кафе Суреша сметено одним дуновением ветра. Жалкие бамбуковые палки, на которых держался тент, были вырваны с корнем, похоронив под собой столы и стулья.
Наутро было объявлено об отмене соревнований и поездке в Дарамсалу, что было воспринято пилотами с явным энтузиазмом.
Семь белоснежных джипов, выстроившись в колонну, выехали из Бира и направились в сторону резиденции Далай Ламы. Весь день лил дождь. Величественные горные массивы были укрыты облаками и туманной пеленой, и я благодарил судьбу, что в первый свой приезд захватил с собой видеокамеру и успел отснять панораму города и окрестных гор. Сегодня же снимать на камеру было практически нечего. Народ разбрелся по многочисленным магазинчикам и кафе, скупая всякую всячину для друзей и близких. Поскольку все ребята имели с собой включенные радиостанции, мы постоянно были на связи и в назначенное время отправились домой. За исключением одного джипа, в котором кто-то из членов группы долго ожидал своего заказа в кафе и пока все ни съел, не явился к месту сбора. Мы были уже далеко от Дарамсалы, а в эфире все звучала перебранка между этим персонажем и ожидающей его группой.
Вчера в нашей компании как-то неожиданно возникло пожелание приготовить что-нибудь родное, отечественное, и я легкомысленно похвастался умением варить борщ. Что тут началось!
Короче, сегодня, после Дарамсалы, я варил борщ.
Собственно, я только руководил процессом, поскольку народ с таким энтузиазмом бросился мне помогать, что мне оставалось только помешивать содержимое кастрюли и снимать пробу. Скажу сразу – хохлы в Индии жить не смогут: здесь не выращивают буряка. Мы обошли и объездили все окрестные рынки, нашли даже томатную пасту, правда, очень жидкую, но красной свеклы нигде не было. Пришлось изворачиваться, используя имеющиеся ингредиенты. Андрюха Живчик сразу скривил губы, заявив, что борща без свеклы, а тем более без мяса не бывает. Но когда по окрестностям стал распространяться запах моей особой зажарки, все сомнения были отброшены прочь. Подтверждением этому стала свора бродячих собак, сбежавшаяся сюда со всей Тибетской колонии. Кто-то из ребят подорвал петарду – собак как ветром сдуло. Дабы не мешали наслаждаться чревоугодием. Практически все участники трапезы, в том числе и Живчик, попросили добавки, причем Валера из Казахстана достал припрятанную на всякий случай бутылочку отечественной водки, что является здесь «эксклюзивным товаром». Одним словом, вечер удался! В финале торжества Славик стал хвастать покупками, которые он приобретает для своего ресторана «Фрегат», и жители Симферополя могут убедиться в оригинальности этих сувениров, среди которых и старинный граммофон, и духовое ружье, стреляющее отравленными дротиками, и специальная труба, на которой играют тибетские монахи во время своих празднеств, и многое-многое другое. Разгоряченные борщом под водочку, мы по очереди стали пытаться что-нибудь сыграть на этих экзотических инструментах. Я давно так не смеялся. Мы чуть животы не надорвали от хохота. Мы не подозревали, что завтра нам будет не до смеха.
21.10.06 г.
Сегодня у индусов Дивали. Тибетцы этот праздник не жалуют. У них свой Новый год, который, по-моему, совпадает с европейским. Индусы же отмечают это мероприятие без особого изыска: такая же пальба с утра до вечера, такие же гирлянды на улицах и музыкальные передачи по телевизору. Но все трезвые.
Мы же отметили этот праздник по-своему: еще с утра у меня было предчувствие, что слишком уж гладко пока все идет. Не к добру это. И действительно, утро началось с того, что у Димы Гусева, российского пилота, ночью начались проблемы, похожие на отравление, ну сами понимаете, какие… А у него днем автобус в Дели, на самолет. А это 12-16 часов экстремальной езды с тремя остановками. Кто этого не испытывал – не поймет. Общались мы по рации, таким образом в нашем диалоге участвовала вся парапланерная тусовка, как в Интернете онлайн. Я консультировал беднягу на предмет промывания желудка и приема соответствующих лекарств, одновременно пытаясь вызвать местного врача по телефону. В конце концов врач появился, и Дима был передан из рук в руки с просьбой сделать все возможное до отхода автобуса в Дели. Сказав ему на прощание сакраментальное: «Крепись, дружище!», мы отправились на старт.
На горе продолжалась стрельба и запуск ракет, в котором принял участие даже мэтр – Николай Шорохов лично. Видимо по случаю праздника, задание сегодня было сравнительно несложным, и я надеялся, что все закончится часам к четырем. Но тут народ начал падать и ломать себе руки, ноги и другие части тела. Не успел я принять сигнал от одного поломавшегося, как тут же пришло сообщение от другого. Самое невероятное, что оба пилота живут в одном и том же отеле в соседних комнатах. Они что, сговорились?
Это были Владик Алентьев и Володя Зайцев. Влад на посадке чуть-чуть не рассчитал траекторию и угодил пяткой в каменный бордюр, разделяющий рисовые чеки. В результате, как потом мы увидели на рентгеновском снимке, трещина в пятке. И оставшееся до отъезда время – гипс и костыли, которые индусы выдали ему бесплатно. Но Вадик не унывал и даже ездил вместе со всеми на старт, поддерживая друзей-пилотов своим мужественным видом.
Гораздо сложнее получилось с Володей Зайцевым. Дело в том, что у индусов весь ареал обитания покрыт электрическими проводами, висящими в такой замысловатой конфигурации, что разобраться, какой провод куда идет, не смог бы даже электрик Вася «после литры выпитой», не говоря уже о многорукой Шиве и иже с ней. Причем, с высоты птичьего полета эти провода совершенно не видны, поскольку сливаются с местностью. Был случай, (не на нашем чемпионате), когда у пилота, заходящего на посадку, провода, словно бритвой, отрезали купол. В результате парень погиб. Володя же, плюс ко всему, носит очки, что тоже сыграло не в его пользу. Потеряв высоту, он выбрал площадочку для посадки и стал заходить по глиссаде. И только в последний момент, когда высоты для маневра уже не оставалось, он заметил, что над рисовым чеком натянуты провода. Резко работая клевантами, Володя «сорвал» купол и со всего маху ударился о скалу, находившуюся поблизости. Протектор подвески, защищающий спину пилота, как мог, самортизировал, но этого оказалось недостаточно. В результате – трещина в тазовой кости, удар спины и, как позже выяснилось в делийском госпитале, повреждение одного из поясничных позвонков.
Еще один «герой дня» – фрифлаер из украинской делегации, который пострадал из-за своей чистоплотности: он благополучно долетел до Дарамсалы и решил приземлиться на стадионе, как, собственно, все и делали до него и после. Но в результате двухдневного дождя поле на стадионе превратилось в подобие болота. Не желая пачкать купол, пилот стал прижиматься к зрительским скамейкам, пока не зацепился за одну из них куполом и, падая, не сломал руку.
Остаток дня я посвятил Зайцеву и Алентьеву. Их обоих пришлось везти в Палампур, где находился ближайший госпиталь, а это около двадцати километров от Бира. В зависимости от исхода обследования, я должен был либо везти ребят обратно в Бир, либо отправляться вместе с ними в Дарамсалу, откуда прилетевший самолет должен будет забрать их, или одного из них в Дели. С Алентьевым все решилось быстро – гипс и дорога в Бир. Мы же с Володей остались в Палампуре для более тщательного обследования, которое пришлось производить в частном госпитале, требовавшем много денег в американских долларах. Здесь мне пришлось выступать уже в качестве доверенного лица пострадавшего и связываться с Москвой, где находилась страховая компания, чей полис лежал в кармане у Володи. К чести данной страховой компании нужно отметить, что она сработала четко и оперативно. В течение двух дней они провели необходимые переговоры с докторами в Дели и Москве, договорились об отправке самолета и оплате всех расходов, в том числе и медицинских и постоянно держали меня в курсе происходящего. Нашему же украинскому фрифлаеру с поломанной рукой повезло гораздо меньше, чем Зайцеву. Украинская страховая компания в субботу вообще не работала, да и в воскресенье тоже. Не дождавшись помощи от «держ-переляка», наш бедолага на свои деньги заказал такси до Дарамсалы и своим ходом уехал в Дели.
После обследования в частном госпитале, молодой, прилично одетый доктор порекомендовал Володе госпитализацию и, как минимум, три недели полного покоя. Но в праздничный вечер везти человека в какой бы то ни было госпиталь – абсурд. Тем более в Индийской провинции. И мы решили ехать обратно в Бир, вспомнив, что «утро вечера мудренее». Я разместил Володю в комнате Димы Масленникова, живущего на первом этаже, что в данном случае было немаловажно. Сходил в кафе, чтобы заказать своему пациенту какую-нибудь еду. А заодно и сам перекусил, так как с утра во рту не было и маковой росинки. Вскоре часы пробили полночь. Еле волоча ноги, я забрался в свой тибетский скворечник, вскипятил чаю и сделал записи в дневнике. На большее меня уже не хватило.
Однако день у меня начался все-таки с того, что я дописал новую песню.
Этот город на севере Индии -
Вдалеке от вселенских дорог -
Я бы точно когда-нибудь выдумал,..
Впрочем, вряд ли б, наверное, смог.
Край величественного покоя,
Восхитительный мир без прикрас!
Разве выдумать можно такое,
Не увидев глазами хоть раз?
Суетливые взлеты и крахи
Не отмечены «птичкой» в графе.
И довольные жизнью монахи
Пьют “ти-лемон” в “Тибетском кафе”.
В мире все утверждения зыбки.
В Гималаях же все - благодать!
И улыбки, улыбки, улыбки…
С предложением что-то продать.
Здесь в краю экзотических башен,
Создавая незримый барьер,
Добавляют водители наши
К слову “йес” непременное “сэр”.
Это признак космической нации!
Вот у них поучиться бы жить!
При наличии реинкарнации
Ну, куда им, скажите, спешить?
В Гималаи - от них не убудет -
Из приевшегося далека
Посъезжались крылатые люди,
Чтоб на мир посмотреть свысока.
Что им визы, таможни, границы...
Есть погода, полет и друзья!
И сквозит на обветренных лицах
Ими понятый смысл бытия.
В подтвержденье небесных законов
И с девизом - “была - не была!”
Над харизмою бархатных склонов
Проплывают, как сон, купола.
В облаках соревнуясь с орлами,
Находя за потоком поток,
Словно объединяют крылами
Грешный Запад и мудрый Восток.
Это сон или Божия милость?
Неужель не оставит следа?
Время словно бы остановилось
На магической точке “всегда”.
По ночам заунывные звоны
Прямо к звездам уносит эфир
В самом сердце Тибетской колонии -
В городке под названием Бир.
22.10.06 г.
Неожиданно выяснилось, что сегодня воскресенье. Я-то давно потерял счет дням недели. Но индусы напомнили стрельбой и взрывами, что продолжается Дивали. А стало быть, пой, пляши и веселись.
Мое «веселье» началось с навещения моего подопечного Володи, который провел довольно спокойную ночь, поскольку все болевые ощущения у него связаны с движением. В неподвижном же состоянии он боли не испытывает.
Я помог ему зарядить мобильный телефон и рацию, чтобы пациент постоянно был на связи, поднапряг хозяйку отеля на предмет кипятка для каши быстрого приготовления, которой Володю еще вчера снабдили наши спортсмены, выслушал просьбы и пожелания, хотя в этом смысле Зайцев держится молодцом – ничего лишнего, никаких жалоб и заламывания рук. Знал, на что шел. Самое проблематичное в его положении – отправление естественных надобностей. Ну, тут уже ничего не поделаешь. Надо потерпеть. В госпитале должны быть сиделки и нянечки, которые будут помогать. В общем, сделав все возможное в наших условиях, я отправился в офис, откуда джипы по мере загрузки спортсменами уезжали к старту.
Погода снова внесла свои коррективы в наши планы: с гор спустились густые облака, пошел дождь, и соревнования опять отменили.
Несколько смельчаков стартовали в облаках, чтобы не спускаться вниз на машине, (за дополнительную плату). Полет их был простым, как плевок: сверху вниз по наклонной траектории. Мы же, вымокшие и продрогшие, съехали вниз на закрепленных за нами джипах. Оставшееся время суток решили не тратить зря и отправились в отдаленно стоящий монастырь, затерянный среди лесов и гор. По нему, кстати, ориентируются наши пилоты, находясь в воздухе, поскольку только оттуда этот комплекс можно разглядеть. Единственная узкая, извилистая дорожка, местами пересекающая небольшие горные речки без мостов, привела нас к творению рук человеческих, от необычности и красоты которого захватывает дух. Здесь впервые я увидел не только монахов, но и монашек. В отличие от мужчин, имеющих хоть какую-то прическу, женщины-монашки абсолютно лысые. Представляете, насколько это экономно? Никаких тебе плоек, расчесок, красок, шампуней, фенов и другой цивилизованной ерунды.Из одежды – длинный кусок материи, в который они закутываются с головы до пят. И все.
Сам монастырь – это огромный комплекс разнообразных строений вплоть до спортивных площадок и бассейнов. Они ведь тоже люди. Сразу бросаются в глаза повсеместные таблички на английском языке, смысл которых заключается в простой просьбе, мол, граждане туристы, не писайте где попало. Для этого есть туалеты. И действительно, несмотря на массу весьма укромных уголков, запаха урины мы не почувствовали.
Основной корпус, построенный в форме каре – с внутренним двориком – является главным учебным и религиозным зданием. Внутри этого корпуса находится храм с необычайно богатым украшением: золотой Будда восседает на золотом троне в окружении золотых атрибутов – аж рябит в глазах от обилия желтого металла. Все стены расписаны узорами, изображениями драконов и мифических животных и птиц. При нас какой-то монах отрабатывал своеобразный ритуал, (видимо, молился). Он складывал руки напротив груди, что-то бормоча, потом ложился на пол во весь рост лицом вниз, вытянув руки вперед, через несколько секунд он вставал, отряхивался, и все повторялось снова.
На туристов здесь никто не обращает внимания. Можно гулять по всей территории, не нарушая, однако, порядка. Ребята из нашей группы зашли в храм во время службы, предварительно разувшись перед входом, и понаблюдали за священнодействием буддистов. Им даже разрешили поснимать этот процесс на фото.
После службы мы отправились в противоположный конец комплекса, где высились специальные молельные башни, внутри которых расположены огромные вращающиеся барабаны, расписанные иероглифами. У барабанов по бокам есть ручки, держась за которые, монахи ходят по часовой стрелке, вращая эти барабаны. Кстати, напротив нашего офиса в Бире тоже находится подобный молельный дом, и каждое утро я наблюдаю, как монахи и просто рядовые тибетцы вращают огромный барабан, при этом что-то напевая.
Вся территория монастыря украшена бесчисленным количеством флагов, напоминающих изорванные паруса пиратского фрегата.
Последнее, что мы посетили, это местная лавка, в которой можно приобрести все необходимое монаху – от четок до одежды.
Улучив минутку, я позвонил в Крым прямо из монастыря. Трубку сняла Ксюшка, и мы, в перерывах между радостными возгласами, обменялись последними новостями.
Удалось дозвониться и до матери, которая долго не могла поверить, что я звоню ей прямо из Индии. Ее радости не было предела, но как человек старой формации, она тут же испугалась, что для меня это очень дорого, и постаралась поскорее завершить разговор, заверив меня в том, что мысленно она находится рядом со мной и всячески оберегает меня от разных опасностей. Тем не менее, как истинный врач, она успела скороговоркой назвать мне несколько непроизносимых лекарств от «страшных южных болезней» вроде желтой лихорадки и тому подобного.
Честно говоря, начинаю уставать. Я уже давно заметил, что есть предел эмоциональному восприятию человека. У меня этот предел наступает к концу второй недели пребывания в новой стране. К этому времени даже очень неординарные события и зрелища не вызывают такой острой реакции, как в первые дни. И уже хочется домой, в свой тихий, чистенький, уютный Симферополь, где кругом звучит, хоть и местами безграмотная, но в целом русская речь. Эту же мысль высказал и Дима Стаценко, впервые выбравшийся в такую даль. Он вообще пришел к выводу, что является неисправимым, закоренелым домоседом. Славик же «тащится» от местной кухни, обычаев, экзотики. Готов часами разглядывать «священных» коров и бродить по развалинам и мусорным кучам индусских поселков. Фотографировать продавцов и прохожих, дервишей и йогов, обезьян и мангустов. Видимо, его психика гораздо более устойчива к стрессам, чем моя. Не зря он каждый год ходит в горы, испытывая себя на прочность в самых экстремальных условиях.
К местным особенностям относится бесконечная медлительность индусов. У нас даже появилось выражение – «пять индийских минут», когда мы понимаем, что какой-то процесс затягивается на неопределенное время. Меня, к примеру, раздражает, когда водитель может остановить машину в любом месте, увидев знакомого, которых у него в достатке в любом населенном пункте, и болтать с ним минут пять-семь, несмотря на то, что он везет, например, травмированного пилота в больницу. Тут я не выдерживаю и повышаю голос на драйвера, напоминая ему о его прямых обязанностях. Водители начинают меня побаиваться. А как иначе? Это у них несколько жизней впереди. А мы-то живем по старинке. Одну, и ту в долг.
Несколько мыслей по поводу языка. Мне как-то рассказывала одна знакомая, что группа ребят путешествовала по Великобритании. Их словарный запас составлял всего семнадцать слов. На всех. И ничего. Не пропали. Все живы, здоровы. Вернулись с массой впечатлений.
Мне кажется, что я в Индии скорее забыл английский, чем выучил его. Часто общение с индусами ограничивается двумя фразами – «о-кей» и «нот о-кей». Самое главное – нужно учить слова. Словарный запас – это основное. Склеить слова в цельную фразу можно и при помощи рук. Англоязычные народы сами за вас все додумают. Главное, чтобы вы их поняли. А для этого не нужно бояться переспрашивать, просить говорить медленнее и короткими фразами. Люди на это охотно идут и начинают разговаривать с вами, как с глухонемым. В принципе, достаточно выучить несколько разговорных форм, («Как пройти…», «мне необходимо…», «я ищу…», «не могли бы вы мне помочь…» и т.д.), и пользоваться ими, только подставляя слова.
Славик, например, разговаривает с индусами исключительно по-русски. Но он говорит так убедительно, что те его понимают, особенно когда речь идет о том, чтобы что-то продать. «Или вы продаете мне этот граммофон за тридцать долларов, или я иду в соседний магазин!!!» - говорит Славик. «О-кей, о-кей, о-кей!» - поспешно говорят индусы и продают Славику граммофон за его цену.
Я же стараюсь найти сообразительного человека с нормальным произношением и уже через него решать все вопросы. Если же мне встречается «болтоплюй», которого даже родная мама не понимает, я сам за него высказываю мысль, и ему остается только подтвердить ее или опровергнуть магическими словами «о-кей» или «нот о-кей».
Итак, до конца чемпионата осталось два дня. И домой!
23.10.06 г.
Сегодня один из пилотов сказал мне замечательные слова: « Вот вы жалеете о том, что у вас нет возможности полетать вместе с нами. Но быть ангелом-хранителем у нескольких десятков человек – это дорогого стоит». И я как-то успокоился. Конечно, хочется полетать над этой красотой. К тому же, мне нужны воздушные съемки для фильма. Я надеюсь, что ребята придумают что-нибудь, чтобы я слетел хотя бы сверху вниз, к примеру, 25 октября, в крайний день соревнований. Поживем – увидим.
После короткого брифинга с постановкой задач на летный день, я, как всегда, собрал подписи со всех пилотов, участников соревнований, чтобы вечером сравнить список приземлившихся со списком взлетевших. Еще в начале чемпионата я записал в память «мобильника» телефонные номера всех спортсменов, их имена и стартовые номера. И вечером методично обзванивал каждого из них, убеждаясь в их наличии на территории Бира. Кроме того, получая SMS-ки с места приземления, я автоматически знал, какой пилот мне прислал это сообщение, и отмечал его номер в списке. Часть пилотов не имела местных телефонных номеров. С ними я общался по рации. И вечером в эфире звучало: «Господа пилоты, кто знает о судьбе номера шестьдесят первого, пожалуйста, сообщите мне». Тут же я получал ответ либо от самого «шестьдесят первого», либо от его друзей, точно знающих, где он находится в данный момент. Кое-кто из пилотов-разгильдяев, (были и такие), после приземления не удосуживался осведомить меня об этом счастливом факте и отправлялся спать. Приходилось какое-то время быть в напряжении, готовым отправить машину на поиски охламона, пока кто-то не сообщал, что номер такой-то дрыхнет в своем отеле.
Сегодня я в течение длительного времени, пользуясь отличной видимостью, наблюдал в бинокль за полетом Славика и время от времени подбадривал его по рации. Красный «Вулкан» фирмы «Озон» хорошо читался на фоне белоснежных вершин на расстоянии свыше десяти километров. И мне удавалось разглядеть его в пчелином рое других куполов.
Это завораживающее зрелище, когда на фоне сползающих со склонов грозовых облаков в медленном танце, спираль за спиралью, набирают высоту разноцветные парапланы, стремясь добраться до заветной точки маршрута, после чего, развернувшись по ветру, на большой скорости устремиться в противоположную сторону, чтобы взять очередной «пойнт». И так от точки к точке, пока не доберутся до финиша. Но полет без мотора – это искусство, которому можно учиться всю жизнь и так и не постигнуть до конца. Были дни, когда до финиша долетали только двое – Николай Шорохов, летающий на супер-куполе «Бумеранге четвертом», и его ученик Дима Масленников. А в какой-то день до финиша вообще никто не долетел.
Пока светило солнце, на горе было достаточно тепло. Но как только солнце скрылось за тучами, мы сразу ощутили, что находимся на высоте двух с половиной километров над уровнем Индийского океана. Вскоре облака опустились ниже старта, и мы оказались в сплошной молочной пелене. Промокшие и продрогшие, мы съехали вниз на нашем джипе, чтобы оттуда продолжать контролировать ситуацию в воздухе. Володю Зайцева сегодня отправить не получилось, так как в Дели праздник и ни одного свободного самолета нет. Придется потерпеть до завтра. Остается открытым вопрос, нужно ли мне сопровождать Зайцева до Дели или нет. Мысленно я готов к такому повороту событий, поскольку это входит в мои обязанности по условиям договора. Утром будет ясно, так как из Дарамсалы приезжает специальная машина с сопровождающими лицами, среди которых есть и доктор. Меня должны разбудить по телефону часов в пять утра, чтобы я присутствовал на консилиуме.
Индийские коллеги настолько втянулись в процесс подбора и спасения, что мне остается только сообщать им местонахождение того или иного пилота, и они сами его находят и привозят в Бир. Сегодня я подобрал только одного спортсмена, так как место его нахождения можно было определить только по координатам. Никаких селений поблизости от него не было.
После проверки списков улетевших-прилетевших я навестил Володю Зайцева, принес ему из кафе специально заказанный куриный супчик, заодно пригласив одну из пилотесс проведать пострадавшего. Она так активно интересовалась состоянием больного, что я не мог отказать ей в этом удовольствии. Имя пилотессы Аделаида. Нужно ли что-нибудь добавлять?
Пока Аделаида кормила с ложечки нашего больного, я поспешил к крымчанам, поскольку сегодня Дима Стаценко отмечал свой день рождения. Это вообще фантастика – отмечать день рождения в Гималаях! Со своими друзьями, с которыми летаешь в Крыму! Возможно ли было это представить даже пару месяцев назад? Димка был абсолютно счастлив и абсолютно пьян, что бывает с ним крайне редко. Главным «подстрекателем» нашего вояжа был, конечно, Славик. Именно он доказал нам, что, казалось бы, неосуществимые проекты – осуществимы! И к этому надо стремиться, иначе жить не интересно. Я уверен, что это «крещение» Гималаями останется у нас до конца наших дней. Такое не забывается. Это, как Брестская крепость или Куликовская битва. Иных сравнений пока на ум не приходит.
В качестве подарка я прочитал ребятам стихи новой песни. Присутствовавшая при этом дама по имени Аня тут же воскликнула, что это нужно обязательно разместить на «Парафоруме» в Интернете. Возражений не было.
Завтра закрытие соревнований. Дай Бог, чтобы все было хорошо!
Дружок мой - парень фирменный.
(Мы дружим с давних пор).
Он, собираясь в Индию,
Спросил меня в упор:
Мол, в эти дни осенние
Заняться б не хотел
Подбором и спасением
Тех, кто не долетел?
Ребята будут наши все,
Бесплатная еда...
Ничтоже посумняшеся,
Я и ответил: - Да!
Хожу вокруг да около,
На кухне борщ варю...
Они летают, соколы,
А я на них смотрю.
Смотрю себе и думаю:
-Услышь мя, Божья мать!
Осуществи мечту мою -
Вот так же полетать!
И вдруг, как будто занавес,
Разверзлись небеса,
И на меня уставились
Печальные глаза.
И с уст небесной женщины,
Вселенский смысл вобрав,
Слова слетели вещие:
Ты ропщешь - ты неправ.
Не всяк в земной обители
За свой недолгий век
Стал ангелом-хранителем
У сотни человек.
24.10.06 г.
Утро началось в 5.00 с телефонного звонка. Звонил брат Суреша - Нареш.
Такой же обаятельный парень, как и Суреш, но немного старше. Он сообщил, что машина за Зайцевым пришла. Так как мои хозяева спали, а ворота были закрыты на замок, мне пришлось перелазить через забор. Я думаю, это была комичная картина. Слава Богу, никто этого не видел.
Очень вежливый доктор уверил меня, что пациент в надежных руках, что его будут лечить в самом лучшем госпитале Дели, пока не вылечат, (т.е. пока у страховой компании не кончатся деньги). А потом отправят в Москву, причем, не через Ташкент, а прямым рейсом. А стало быть, мне ехать в Дарамсалу, а тем более в Дели не имеет никакого смысла, кроме ненужных расходов. Да, собственно, в машиненке, которая приехала из Дарамсалы, для меня места вообще-то и не было. Сзади на носилках уложили Зайцева, остальные сгрудились в кабине шофера. После десятка вежливых «ку» и двадцати китайских приседаний машина с Володей и докторами отправилась в семидесятипятикилометровый пробег по здешнему серпантину, а я с Нарешем зашагал домой. К этому времени хозяин моего дома проснулся и, вежливо улыбаясь, впустил меня во двор. Ложиться спать было уже бесполезно, и я взял камеру и пошел снимать рассвет над Биром. По-моему, что-то получилось. Дома, в Крыму, проверим. Сегодня оденусь потеплее. За последние два дня я так намерзся на горе, особенно, когда нас накрывало облако, что отогревался лишь вечером, закутавшись в спальный мешок.
Продолжаю заполнять дневник уже перед сном. Мне пришлось дважды перелазить через забор – один раз утром, другой раз вечером, когда около 22.00 я возвращался с брифинга. Видимо, хозяин посчитал, что я преодолеваю ворота по воздуху, зачем лишний раз скрипеть ими среди ночи?
День был хлопотный. После того, как все наши спортсмены стартовали, неожиданно раздался женский визг. Оглянувшись, я увидел как на деревьях покачивается голубой купол. Внутри что-то екнуло. Подумалось – неужели опять? Только одного отправили – и на тебе - другой! Оказалось, что, во-первых, это не компетитор, а какой-то буржуй фрифлаер, и, во-вторых, там все обошлось шишкой на лбу. Даже купол не порвал. Видимо, его сложило, и он рухнул на густо растущие деревья, причем, сам он повис на одном дереве, а его купол – на другом. Индусы дружно бросились его снимать, а я в шутку спросил у Суреша, будет ли этот летун платить за поломанные деревья? Суреш шутку понял и улыбнулся.
Кстати, пока мы ехали на старт, я попросил Суреша научить меня какой-нибудь фразе на хинди, чтобы отбиваться от местных пацанов, пристающих к иностранцам и выкрикивающих что-то, что вызывает дружный смех у окружающих. Фраза, которую я выучил, звучит так: «Мэа хинди больтаху бот ача», что в переводе означает – «Я говорю на хинди очень хорошо». Жаль, что я не выучил эти слова раньше. Все индусы, услышав из моих уст данную сентенцию, расплывались в улыбке и принимали меня как родного. А один молодой парнишка как-то даже подошел и извинился за бестактность своих друзей.
В частности, в толпе зевак, ежедневно приезжающих на старт, чтобы поглазеть на полеты, оказалась семья с весьма взрослыми девицами, которые, случайно услышав из моих уст «меа хинди больтаху…», бросились ко мне с расспросами на английском языке, кто я, что я, чем занимаюсь, какими профессиями владею, в каких странах бывал. Я «трепался», как тибетский флажок на ветру, но в результате произвел неизгладимое впечатление на индийских барышень, проникшихся уважением к России и окрестностям, а также к «суперменам», населяющим далекую северную территорию. Охающих и ахающих барышень с огромным трудом уволокли родители, а я вернулся к своим непосредственным обязанностям.
Народ сегодня улетел очень далеко, чуть ли не до Дарамсалы, и его до позднего вечера собирали наши индийские коллеги. Несколько пилотов долго не могли найти друг друга в Палампуре, договорившись встретиться на автовокзале и не подозревая, что их там два в разных концах города. Несколько спортсменов, среди которых был и Славик, взяли такси и половину пути проехали своим ходом, пока их не подобрали наши джипы. Последних пилотов привезли в Бир около 20.00. Но обошлось без эксцессов. Правда, дядя Володя подкачал, (есть и такой персонаж). Он один из немногих приземлился на финише, но, будучи в возрасте, (я думаю, около шестидесяти), «зашпортався» при приземлении, споткнулся и наделся щекой на сучок, торчащий из соседнего куста. В эфире раздался его растерянный голос, просящий медицинской помощи. Я тут же ретранслировал эту просьбу нашим службам. Откровенно скучающие санитары с носилками, капельницами и шприцами наизготовку кинулись на спасение пилота. Дядю Вову скрутили, уложили в машину и отвезли в госпиталь, где при помощи хирургических инструментов извлекли из дядивовиной щеки палку сантиметров в двадцать и наложили два шва. Весь вечер дядя Вова был персоной «намбер Ван», всем объясняя, что с ним произошло, и какой длины палку вытащили у него из щеки, причем, длина палки с каждым разом становилась все больше и больше.
На фоне дяди Вовы ребра Юры Мишанина остались совершенно незамечены. А он тоже, оказывается, жестко приземлился, ударившись боком о какой-то выступ. В результате чего ему было больно смеяться, кашлять и, извините,.. На следующий день Юра даже сделал рентгеновский снимок в каком-то отдельно стоящем сарае, громко названном «X-Ray laboratory». Но доктора на снимке ничего не обнаружили.
25.10.06.г.
И вот, наконец, финальный день чемпионата. Все результаты уже подсчитаны, места распределены, призы приготовлены для торжественного вручения вечером на официальном закрытии, куда ожидается приезд высоких персон из правительства штата Химачал Прадеш и руководства фирмы Химачал Туризм, спонсирующей чемпионат.
Но пока до 16.00 есть время, объявляется соревнование на личный рекорд дальности полета, с условием возвращения на финиш до начала официального закрытия. Часть пилотов отказалась от искушения, предпочитая свободно полетать над живописной долиной и темно-зелеными холмами. Наиболее честолюбивые приняли предложение и бросили вызов судьбе. «Стартовое окно», (строго определенное время, час – полтора, когда фрифлаерам стартовать запрещено, дабы не мешали компетиторам), уже не объявляется – все стартуют в свободном режиме. На верхнем старте один из пилотов стартует неудачно, и я спешу к нему на помощь, не очень внимательно смотря под ноги. Гималаи – они на то и Гималаи, что под ноги нужно смотреть всегда. Наступаю на большой камень, который неожиданно выворачивается из земли, и я вместе с этим валуном скатываюсь метра на три вниз по склону. Сгоряча не обращаю внимания на испачканные и даже порванные выше колена брюки и продолжаю свой путь к пилоту, вокруг которого уже суетятся индусы. Но понемногу начинаю прихрамывать. Это замечают индийские медбратья и дружно кидаются меня осматривать. Ступня предательски опухает, что безумно радует медиков, и они вместо пилота, с которым все в порядке, укладывают на носилки меня и вприпрыжку несут к машине, о чем-то весело чирикая. Я пытаюсь объяснить, что нахожусь на службе, о чем они и сами прекрасно знают – не один день работаем вместе. Но главный медбрат, индус маленького роста, в очках, с плохо скрываемой радостью сообщает мне, что, по его разумению, у меня «фрекча», то бишь перелом, и нужно немедленно «мейк эксрей» - сделать рентгеновский снимок. Тут же в машине оказывается Юра Мишанин с ударенными ребрами, о котором я уже писал, тоже решивший воспользоваться случаем и провериться на рентгене. Поручив Сурешу контролировать ситуацию, я подчиняюсь «грубой физической силе» и отправляюсь вниз, подсознательно чувствуя, что полетать мне уже не придется. Ну что ж, видимо, не судьба. По дороге в Бир продолжаю принимать доклады от приземлившихся пилотов и заявки на подбор, которые тут же ретранслирую индийским коллегам, сообщая координаты и названия деревень. Неожиданно приходит сообщение от одного из пилотов, что им замечен купол запасного парашюта, висящий на дереве в отдаленном ущелье. Точных координат этот пилот не передал, и нам остается только гадать, кто, где и когда?
Результаты рентгеновских снимков оказались обнадеживающими: у меня, скорее всего, обычное растяжение, у Юры – просто ушиб. Перебинтовав ногу эластичным бинтом с большим количеством ваты, я еду на финиш, где будет проходить торжественное закрытие. Большинство спортсменов уже приземлилось, и мы начинаем вычислять, кто бы это мог быть – там, в ущелье. Всплывает имя нашего фрифлаера с Украины, от которого пока нет никаких известий. Нет пока и Сергея - пилота, сообщившего о случившемся. Это был тот самый случай, когда я единственный раз попытался вызвать вертолет, воспользовавшись одним из телефонов «вертолетоначальников».
Как же! Ща-ас! Этот начальник долго и нудно что-то «гундел» мне в трубку, объясняя, что так это не делается, что нужно подать заявку, как минимум, за день до вылета, что вертолет не заправлен горючим, а сам пилот болен, или что-то вроде этого. Вежливо поблагодарив «товарища» за информацию, я вычеркнул номер его телефона навсегда.
Между тем, все уже практически готово к началу торжества. Даже начальство приехало. «Шоу маст гоу он!» - «Представление должно продолжаться!»
И торжество началось. Очень представительный, импозантный индус, перед которым все местное начальство просто заходилось в «китайских приседаниях», а простые жители кидались под ноги с «челобитными», долго и эмоционально говорил о том, что «подобные чемпионаты способствуют процветанию штата в целом и каждого отдельного жителя - в частности. Что они всеми силами будут продолжать…» и так далее, и тому подобное. Вначале оратор озвучил свой панегирик на хинди, ( для пипла), а потом то же самое повторил на английском. И началась «раздача слонов».
Первым на подиум, как и положено, пригласили «вдохновителя наших побед» Николая Шорохова. Он был допущен к телу и обласкан вниманием главы администрации штата, долго и вкрадчиво что-то ему говорившего на ухо под громкое одобрение собравшихся.
Второй, к моему необычайному изумлению, была названа моя фамилия, которую я с первого раза даже не понял в индусской транскрипции. Тем более что для них важным является первое имя, а не второе, то есть, громко прозвучало «Константин» и где-то было зажевано и проглочено «Фролов». Но поскольку ребята тут же стали меня выталкивать на сцену, пришлось идти. Это было душераздирающее зрелище: кряхтя и хромая, я начал пробираться к подиуму. А так как было объявлено, что для вручения благодарности приглашается “Safely & Retrevial Manager”, т.е. «Руководитель подбора и спасения», к моей персоне сразу возник неподдельный интерес: надо же, до какой степени человек «горел на работе», не щадя живота своего, что сам ломанный-переломанный, а еще ковыляет! На подиум забираться мне было не совсем удобно, нога все-таки давала о себе знать, и я поднялся только на нижнюю ступеньку. Вождь приобнял меня за плечи, и глядя сверху вниз повлажневшими глазами, произнес что-то сакраментальное, вроде – «твое имя, герой, мы высечем на самой высокой скале нашего штата!» - и прослезился. И толпа в экстазе заревела. Ну, здесь я, возможно, слегка что-то преувеличил, для «красного словца», так сказать. Но только самую малость. Доковылять обратно к своей скамейке мне помог подоспевший Славик. Он же немного поснимал на мою камеру церемонию награждения.
Не оставили без внимания, практически всех участников соревнований, каждому из них вручив какой-нибудь памятный сувенир. А в самом финале награждали победителей. Первое место – гуру Шорохов, (сам организовал, сам и победил), второе место - Дима Масленников - верный ученик гуру. Ну и третье место, чтобы не обидно было – индус Аджай Кумар.
Вечером ожидалась грандиозная попойка, организованная Сурешем в его отремон-тированном кафе. Но не давала покоя судьба нашего пилота, развесившегося на деревьях. Ребята организовали даже специальную группу поиска, готовую выйти немедленно, несмотря на позднее время. Возглавить группу должен был Славик, как самый опытный альпинист-спасатель. (Его карьера и начиналась в спасслужбе). Напряжение держалось несколько часов, пока от потерпевшего не пришло сообщение, что он жив-здоров, купол оставил на дереве до завтра, сам находится в соседнем селеньице в ожидании такси. Мы немедленно отправили за ним джип, который часам к десяти вечера привез бедолагу в Бир.
Начинаю принимать благодарности от пилотов за грамотно и профессионально организованную службу подбора. Это и приятно, и неожиданно. «Что вы все – Соловей! Соловей! При чем тут я? Это все – Алябьев!» Некоторые спортсмены сравнивали нашу работу с работой спасателей на недавнем чемпионате мира, проходившем в Европе, когда машину приходилось ждать по шесть-семь часов, а кое-кто вообще собирался ночевать под кустиком. Здесь же, не успеешь приземлиться, а машина уже ждет. Ну, дай-то Бог!
На сабантуй к Сурешу мы попали только под самый занавес, когда все интересное, (если оно действительно было), уже кончилось. Посидев там минут десять, мы разошлись по домам.
Я собрал все вещи, кроме спальника. Дима Масленников дал мне деньги, чтобы я расплатился с хозяевами дома. Я это сделаю завтра утром, т.к. сейчас они уже спят.
Утром, в 8.30 отходит автобус в Дели. Прощай, Бир! Спасибо за все! Нам было интересно здесь.
Мне даже индусы что-то говорили на прощанье. Приглашали приехать снова. Но это вряд ли. Я подарил Сурешу сборник своих стихов. Не столько для того, чтобы он их читал, а скорее, для того, чтобы оставить здесь маленькую частицу своей души. Хотя, она и без этого сборника здесь останется.
На распутье меж сказкой и былью,
С предвкушеньем чудес - в голове,
Мы свои разноцветные крылья
Разложили на горной траве.
Досконально изучена карта,
И кокпит приторочен к ремню...
Ты уже набираешь над стартом.
Я сейчас. Я тебя догоню.
Я намерился ринуться в пропасть,
Но предательски стих ветерок,
Как всегда, перепутались стропы,
И опять развязался шнурок.
Твой же купол под облаком кружит.
И орлы уступают лыжню.
Затяну лишь обхваты потуже.
Не спеши, я тебя догоню.
Ты - орел! Ты летаешь искусно.
Ты почувствовал силу в крыле.
Потому и не знаешь, как грустно
Прозябать одному на земле.
Я, по сути, прошу так немного,
Я ни в чем никого не виню:
Покружи над соседним отрогом!
Я сейчас. Я тебя догоню.
Я скажу без наигранной фальши,
Нет притворства в признанье моем:
Мне неважно, кто выше и дальше,
Важно, чтоб мы летали вдвоем.
Мне достаточно в жизни азарта.
Мне, признаюсь, частенько везло...
Я уже отрываюсь от старта,
И меня принимает крыло.
Мы с тобой высоту набирали,
За витком нарезая виток.
Но размытее стали спирали,
И слабее и уже - поток.
Твой же купол все выше стремится,
И на нем вдохновенья печать!
Что ж, лети! Ты ведь вольная птица.
Мне тебя все равно не догнать.
26.10.06 г.
Утром в мою комнату приходят Славик и Димка Стаценко. Они остаются здесь еще на два дня и пришли меня проводить. К этому времени я уже выпил чаю и практически был готов. Доверив ребятам свой «легонький» рюкзачок, я расплатился с хозяйкой, пожал руку хозяину, имени которого так и не узнал, и мы похромали к офису, около которого нас уже поджидал автобус, специально заказанный для отъезжающей команды.
В назначенное время нам выехать не удалось, поскольку народ собирался очень медленно. Я успел заказать в индусском кафе омлет – подошвообразное блюдо и внешне, и внутренне. Мой рюкзак уместился в багажном отделении, в то время как большинство остальных рюкзаков было закреплено на крыше автобуса.
Остающиеся в Бире пилоты подходят попрощаться и поблагодарить за службу. Поступило предложение продолжить этот опыт в Непале и Пакистане. Ой, ребята, дайте отойти от Индии! А там посмотрим.
Славик сказал, что послезавтра Димка повезет их вещи на рейсовом автобусе, а остальная группа украинской делегации полетит своим ходом до Дарамсалы, где они встретятся и уже оттуда вместе отправятся в Дели. Как я потом узнал, этот план был блестяще осуществлен.
И вот тронулись мы в обратный путь. И началось. Горный серпантин, в принципе, воспринимался еще как-то терпимо, все-таки за три недели попривыкли. А вот когда мы вышли «на оперативный простор», наши организмы приняли круговую оборону. Все вокруг заволокло зловонным дымом. Ну, об этом я уже рассказывал ранее. Видимо, в знак уважения, наша команда оставила для меня два свободных места в передней части салона. И я, как представитель высшей касты, свободно располагаюсь на этих местах, пытаясь хоть немного подремать. В отличие от рейсового автобуса, этот едет медленнее и осторожнее, поэтому предсмертные мучения продлеваются на несколько часов. Над каждыми двумя креслами к потолку прикручен обыкновенный вентилятор, а рядом – пимпочка для включения. У всех ребят вентиляторы включены и в течение шестнадцати часов гоняют по салону один и тот же воздух, так как окна закрыты наглухо – газовая атака. Мой вентилятор в какой-то момент отказывается включаться, видимо, у него наступил срок реинкарнации, и оставшийся путь я продолжаю без «кондиционера». Опять лопается колесо. Но в отличие от водителя рейсового автобуса, наш останавливается и начинает его менять. Мы получаем получасовую передышку. В городке, где мы остановились, - потрясающий белоснежный храм, вернее, целый храмовый комплекс с башенками, террасами, двориками, многочисленными ступеньками и беседками. Ребята высыпали из автобуса и активно фотографируют и фотографируются на фоне дворца.
Колесо заменено. Мы опять трогаемся в путь. Наш автобус постоянно сигналит – встречным машинам, обгоняемым и обгоняющим, просто пешеходам. Сосредоточиться на сне не получается. Состояние полубреда – полузабытья. Опускается ночь. Свет фар с трудом пробивает густой смог, укрывающий все обозримое пространство. Мимо проносятся фонари бесчисленных кафе, гостиниц, магазинчиков, просто населенных пунктов, стоящих вдоль дороги.
Когда до Дели остается около ста километров, останавливаемся слегка перекусить. Хотя, есть совершенно не хочется. У меня с собой была бутылка «Кока-колы», которую я смешал с обыкновенной питьевой водой, что меня и выручало в течение всей поездки. Да еще один знакомый индус угостил арахисом в дорогу. Тем не менее, выходим из автобуса, чтобы размяться. В открытом кафе к нам сразу кидается свора мальчишек-официантов, протягивающих нам меню, которые страшно взять в руки. У меня еще остались проспиртованные салфетки, которыми я постоянно пользуюсь. Заказываю омлет с тостами, (поджаренным хлебом), в надежде, что прожаренная до одеревенелости пища будет содержать минимум дееспособных бактерий, а также «милк ти» - все-таки кипяченая вода.
Принесенное блюдо вызывает глубокую уверенность в летальном исходе.
Пару раз ткнув вилкой и переплатив, как минимум, в три раза, возвращаюсь в автобус как последний гарант нашей безопасности.
И вот наконец аэропорт! Регистрация уже идет полным ходом. Напоследок судорожно пытаюсь найти что-нибудь, чтобы потратить последние пятьсот рупий, но не нахожу – цены астрономические. Быстро пройдя все формальности, наша команда устремляется в самолет. О чудо – стюардессы говорят по-русски! Какое счастье! Штирлиц может расслабиться.
03.30 по индийскому времени – взлетаем. Проваливаюсь в глубокий сон. Но поспать не дают – завтрак. Ну, завтрак - так завтрак. После индийской кухни наши сосиски с русской горчицей кажутся неземным деликатесом. Запиваю чаем – и спать! Опять-таки ненадолго. Через два часа – Ташкент.
Сходя по трапу, я впервые обращаю внимание, какой вкусный здесь воздух! Дышу всей грудью, как шахтер, поднявшийся с девятого горизонта. Легкие забиты индийским смогом, как у туберкулезника. Еще долго придется откашливаться, пока вся гарь не выйдет.
Буквально через час объявляют посадку на рейс в Москву. Опять напитки, завтрак, жалкие попытки сна – и мы в Москве.
Диму Масленникова встречает мама, которая на днях защитила докторскую диссертацию по авиастроению. Она любезно подвозит меня на явочную квартиру в районе речного вокзала, выкинув Димку у какого-то метро, так как ему надо было решать вопрос о получении визы в очередную страну. Правда, в московских пробках мы проторчали свыше трех часов. Но это уже пустяки. Сейчас главное – душ и сон. Все остальное – потом.
27.10.2006 г.
Бир, штат Химачал Прадеш,
Индия – Москва
P.S.
30.10.06 г.
Фрагменты из обсуждения недавно проходившего чемпионата “Himalayan Cup-2006” участниками соревнований на «Парафоруме»:
К.Портенко: «Спасибо Константину Фролову за титанический труд по организации подбора! Лучшего контроля за рассевшимися по разным долинам пилотами и лучшего подбора я просто представить себе не могу…»
С.Галас: «61-й сел штатно. Подбор не нужен. (Шутка). Хочу присоединиться с наилучшими пожеланиями Константину Фролову за отлично организованный подбор! Это была просто какая-то сказка, когда на посадке, в толпе зевак уже сидел человек из группы подбора, совершенно не подававший вида, что он – это он. А ты еще и крыло не собрал и крутишь в голове расплывчатый снимок того, что видел сверху, где дорога и как из этой Ж… вылезать? И только взвалив рюкзак на спину, ты видишь, что он поднимается и приглашает тебя идти за ним. (???) Куда? Кто ты? – Твой номер? – вместо ответа спрашивает он, помечает что-то в бумажке и идет вперед. Расслабившись, следуешь за ним по таким буеракам, что никакая карта не помогла бы. Вот и машина на обочине. На лобовом стекле знакомая табличка. В машине уже сидит такой же «расслабленный» и посасывает «кока-колу» местного разлива. Наверно, поэтому нормальных карт на соревнованиях не выдали. Какие-то плакаты – фото со спутника - с мельтешащими, трудно различимыми точками ППМов… Фролов отдувался за то, что карт нормальных не нашли. Хотелось бы, чтобы такой подбор был стандартом…»
ноябрь, 2006 г.
г.Симферополь
Гималайский спасатель
© Copyright: Константин Фролов-Крымский, 2010
Свидетельство о публикации №210120400166
Свидетельство о публикации №210120400166
Рецензии
Константин Юрьевич, в свою очередь и я желаю Вам здравствовать.
Познакомился с Вашим творчеством и должен казать, что не зря полковник Чечель отзывается о Вас с таким уважением. Приятно слышать, что не он один:
«Быть ангелом-хранителем у нескольких десятков человек – это дорогого стоит».
Вижу, Вы не станете браться за любое дело, но то, за которое взялись, делаете добротно, на совесть.
В том числе и пишете удивительно ясно, просто, образно как настоящий мастер слова, не говоря уж о стихах.
Большое спасибо за такой интересный рассказ об Индии и соревнованиях планеристов. Как будто сам там побывал (жаль, полетать в жизни не пришлось, кроме как с мотоцикла).
С уважением,
Альберт Иванович Храптович 24.05.2020 07:15 • Заявить о нарушении
Познакомился с Вашим творчеством и должен казать, что не зря полковник Чечель отзывается о Вас с таким уважением. Приятно слышать, что не он один:
«Быть ангелом-хранителем у нескольких десятков человек – это дорогого стоит».
Вижу, Вы не станете браться за любое дело, но то, за которое взялись, делаете добротно, на совесть.
В том числе и пишете удивительно ясно, просто, образно как настоящий мастер слова, не говоря уж о стихах.
Большое спасибо за такой интересный рассказ об Индии и соревнованиях планеристов. Как будто сам там побывал (жаль, полетать в жизни не пришлось, кроме как с мотоцикла).
С уважением,
Альберт Иванович Храптович 24.05.2020 07:15 • Заявить о нарушении
В Индию попал совершенно случайно. В рассказе так и написано. Незабываемые впечатления. Самое главное - я вернулся оттуда живым!
Константин Фролов-Крымский 28.05.2020 22:58 Заявить о нарушении
Константин Фролов-Крымский 28.05.2020 22:58 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.