4. Музлитература и другие дисциплины

      На фото: ИРИНА АРХИПОВА, оперная певица, народная артистка Советского Союза
      
        Зарубежную музыкальную литературу мы изучали под патронажем преподавателя Луганского Н.И. Запомнились уроки, когда мы изучали творчество Рихарда Штрауса (р.1864 – 1949) и слушали его запрещенную в то время оперу «Саломея».

       Опера Саломея написана Р. Штраусом на библейский сюжет. В основе драмы таинственная экзотика истории нравов, царивших при дворе тетрарха Сына Ирода 1.Тетрарх, состоявший в кровосмесительном браке с женой своего брата, пресытился Иродиадой (женой) и с буйной страстью влюбился в её дочь.

       Дочь разврата Саломея в припадке исступлённой чувственности требует тело, а затем и голову пророка Иоанна, находящегося в заточении в подземной темнице Ирода и проповедующего законы христианской морали.
 
       Фантазия композитора придала замыслу автора либретто (О. Уальда) просветлённый, возвышающий смысл это – единственный по своему совершенству случай в оперной классике. Великолепная, упоительная музыка словно маскирует своей мощью всё то ужасное, чем  заполнено отнюдь не возвышенное содержание оперы.

       Впечатляли в ней красота вокальных партий, изумительная оркестровка, которые резко контрастировали с содержанием текста и течением драматической интриги.
 
       Таким приемом композитор достиг потрясающей психологической двойственности происходящего, непостижимым образом соединившего воедино «прекрасное» и «безобразное». Музыка Р. Штрауса никого из нас, студентов, не оставила равнодушным.

       Русскую музыку вела Осипенко О.А. Чувствовалось, что она очень хорошо знает свой предмет. Высокая, стройная, красивая, она невольно останавливала на себе внимание. Нельзя было отвести взгляд, это воспринималось как пренебрежение к предмету и обязательно когда-то могло сказаться.
       У нас была легкая зависть к её достоинствам. Созерцание их редкого  сочетания было приятно, и мы старались не пропускать её уроки.

       Мне нравился английский ещё со школы. Нас в консерваторской группе было всего несколько человек. Изучение языка на уроке, в основном, сводилось к его разговорной форме. Преподаватель всегда огорчалась, когда я, случалось, отсутствовала на уроке.

       Я очень любила лекции по философии. Вел дисциплину бывший энергетик  Итесь А.Н. Как понятно и доходчиво он толковал нам законы философии, с юмором, с яркими иллюстрациями примеров из жизни, приводя неожиданные сравнения, и никогда не заглядывая в конспект, разве что, в план на маленьком листочке.
 
       Когда Итесь А.Н. долго отсутствовал, к нам на лекции пришел другой преподаватель, «философствующий» скрипач. Разница в лекциях была такой сильной, что когда Итесь А.Н. вернулся, я, набравшись храбрости, переведя дух, сказала: «А философствующие энергетики нам больше нравятся».

       Преподаватель смущенно улыбнулся. У меня были систематичные и очень красивые конспекты по этому предмету. Из камеры хранения общежития исчезли и они.

       Незабываемы уроки по вокалу у Куртинер Н.И. Как ласково и настойчиво на уроках со мной она добивалась правильного звукообразования.
       У меня «западал» корень языка, в этом был и некоторый дефект речи, незаметный в обиходе, но я поняла этот недостаток и работала над ним и впоследствии. 
       Иногда, закрывшись в туалете, я занималась вокализацией, искала «маску», место произнесения согласных звуков. Вокал стал предметом моих постоянных занятий в классах  консерватории, кроме специальности, фортепиано и предметов музыкально-теоретического цикла.
         
       На втором курсе, два месяца спустя осле начала занятий, возвратился на учебу после службы в армии Полушкин Коля. Для преодоления отставания по сольфеджио и гармонии ему  в помощь определили меня, как одну из сильных студенток по этим дисциплинам.
   
       Однажды во время очередного занятия он стал приставать ко
 мне с объятиями. Я была слишком серьезной, чтобы понять эти «отклонения от нормы». Мне не понравилась эта бесцеремонность.

       Мне нравился другой парень. На два курса старше. Он хотя и проявлял некоторые знаки внимания, но я не знала, как ответить ему. Потом я увидела его с девушкой с нашего курса  и  перестала о нем думать. Позже я узнала, что его уже два раза выгоняли из консерватории, и учится он здесь уже восемь лет…

       Полушкин Коля по дирижированию учился у преподавателя Брагинского Ю.А..  Дирижировал он хорошо, был скромным и самостоятельным.

       Иногда, завидев меня, когда я шла навстречу, он нерешительно останавливался на мгновение, но я предусмотрительно избегала остановки с ним. Иногда переговаривались по делу, но и только…

                Продолжение здесь:   http://www.proza.ru/2010/11/18/268