Чёрный квадрат Малевича. Полный вариант

 Хочу выразить свою благодарность всем, кто написал рецензии на мою статью «Чёрный  квадрат Казимира Малевича». http://www.proza.ru/2010/11/09/63

 Именно эти рецензии ясно показали мне, что тема раскрыта далеко не полностью, и что «Чёрный квадрат» ещё хранит свои тайны. Именно благодаря вам, вашим вопросам, вашим замечаниям  и появился этот текст. Текст большой. Поэтому я для удобства разбил его на 5 глав. Может быть это слишком самонадеянно, но мне кажется, он стоит того, чтобы его прочитать.   





                Глава первая.


 Протираю трельяжный столик. Застилаю газеткой. Ставлю на неё запотевшую бутылку «перцовки», две рюмки и блюдечко с маринованными огурцами. Сажусь.

 Сегодня мне хочется говорить о Малевиче. Я даю интервью.

 Уже много сказано о Малевиче. Ещё очень не достаточно сказано о Малевиче. Ещё меньше понято.

 Человек, который должен задавать вопросы, хорошо мне знаком. Я испытываю к нему искреннюю симпатию. И знаю - это взаимно. Но так же знаю, что он при случае не преминёт указать мне на ошибки, а то и посмеётся над очевидными ляпами. За что и ценю его. Назовём его – Приятель.

 Слева сидит человек, которого я окрестил про себя как «Хранитель Традиций, Большой Знаток и Вообще - Культурный Человек». Он не молод. Выражением лица напоминает ослика Иа после встречи с Пяточком. На предложение выпить только вздрагивает и делает неопределённое движение плечами. «Язвенник», - думаю я – «а может и закодировался». Назовём его просто – Хранитель.

 Справа - человек с ядовитой улыбкой и циничными, смешливыми глазами. Он смотрит на меня свысока. Я окрестил его - «Философ - Пересмешник, Скептик и Ниспровергатель Авторитетов». На предложение выпить отрицательно мотает головой и демонстративно, с  брезгливостью, смотрит на бутылку. Сглатывает слюну.  «Этот точно закодированный» - думаю я и складываю губы в улыбку №6. Сочувственную. Нагло улыбается в ответ. Назовём его – Скептик.

Приятель (бодро потирая руки):
 - Ну! За искусство?!

 Разливаю «перцовку» по рюмкам. Звякает стекло о стекло. Хрупает огурец.

Приятель:
- Как вам известно, мой друг (преувеличенно церемонный кивок в мою сторону) опубликовал некую теорию, в которой утверждает, что история искусств закончена. Виноват в этом великий и ужасный Казимир Малевич, а точкой в искусстве является не что иное, как «Чёрный квадрат», самая эпатажная и спорная картина Новейшего времени. Я ничего не напутал? Могли бы Вы вкратце напомнить нам Вашу теорию?

Я:
 - Отчего нет? Напомню. «Чёрный квадрат» действительно, по моему мнению, является точкой в развитии формального изобразительного искусства. И по сути, и по форме. Присмотритесь, он даже графически напоминает типографскую точку. Точку в конце увлекательного романа под названием «История искусства». Развитие формы закончено. Малевичу выпало уловить этот момент. Этим он и велик. И «Чёрный квадрат» велик как Акт искусства. Это феномен, который нужно понять и по достоинству оценить.

Хранитель:
 - Вы что же, всерьёз утверждаете, что искусство закончилось? Можно выкидывать кисточки и идти работать дворником?

Я:
- Нет, конечно же. Искусство не закончилось, закончилось история формального искусства. Пусть рисуют на здоровье. Только принципиально нового уже ничего не создадут. После Малевича все обречены только на повтор.

Хранитель:
- Вы хотите сказать, что этот шарлатан выше всех?

Я:
 - Я хочу сказать, что «Чёрный квадрат» содержит в себе гораздо больше, чем вы можете себе представить.

Скептик:
 - И вы, конечно, раскроете нам эти мифические тайны?

Я:
 - Раскрою. Более того, я покажу, что появление «Чёрного квадрата» было неизбежно.

Приятель:
 - Спорное заявление, и мы попытаемся выяснить, насколько правомерна эта точка зрения. Но сейчас мне хотелось бы сказать вот что: нас будут читать люди, не знакомые с теорией искусства и, соответственно, специальные термины будут им непонятны. Хотелось бы попросить вас говорить как можно проще  и доступнее. У нас сегодня не теоретический спор искусствоведов. Хотелось бы осветить все аспекты, касающиеся «Чёрного квадрата» так, чтобы это было понятно обывателю.

Скептик:
 - А обывателю- то это зачем? Всё равно он другие тексты читает. Если вообще читает.

Приятель:
 - Ну, не скажите. Читающей публики много. И не вся она принадлежит миру искусства. Так что многим будет интересно. Поэтому объясните, что Вы имеете в виду под термином «формальное искусство»?

Я:
 - Как можно проще? Хорошо. «Формальное» - от слова «форма». Берём, к примеру, горшок и начинаем его рисовать. Чем лучше получается передать форму горшка, тем лучший вы художник. Это если уж совсем просто. Согласны?
 Всё западное, «средиземноморское» искусство всегда было ориентировано в первую очередь на «форму». Чтобы было похоже. Чтобы было реалистично. Я называю это – «покрасивше». Чтобы «форма» соответствовала всем законам анатомии, перспективы, композиции, ну и так далее. Это всегда было главным вектором развития нашего,  «средиземноморского» искусства.
«Средиземноморская» цивилизация зародилась на берегах Средиземноморского моря. Ничего, что я так подробно? Самыми яркими представителям этой цивилизации были древние греки. Именно древнегреческое искусство принято называть «классическим». И именно древнегреческое искусство стало знаменем и идеалом на многие века. Поэтому для неспециалистов хочу сразу уточнить термины.
Если вы просто учитесь рисовать, то термин «горшок» вполне правомочен. Если же вы приверженец реализма, то следует употреблять термин «ваза». На худой конец – «кувшин». А вот если вы почтенный любитель классики, то следует употреблять термин «амфора» и никакой другой. Ежели же вы видите перед собой обломки горшка, то смело употребляйте термин «антик». Сейчас не важно, что он значит, главное не вдаваться в подробности. Запомните это хорошенько, мои дорогие поклонники высокого искусства и никогда не путайте термины, иначе можете попасть в неловкое положение.

Хранитель:
 - Мне не очень понятно Ваше ёрничание по поводу классического искусства.

Скептик:
 - А каким боком, извините, этот Ваш классический «горшок» к этому, прости господи, «квадрату».

Я:
 - Я с совершеннейшим почтением отношусь к классическому искусству – раз. Два – именно в контексте «формального» или, если вам так угодно, классического искусства только и мог появиться «Чёрный квадрат». Может это и не всем очевидно, но «западная» история искусства совсем не то же самое, что «всемирная». И на «востоке» история искусства кардинально отличается от «западной». Поэтому, хотите вы этого или нет, но «Чёрный квадрат» является ближайшим родственником и Венере Милосской и Сикстинской мадонне, а с Моной Лизой они так просто однояйцевые близнецы.

Хранитель (побагровев от возмущения и запинаясь):
 - Такие как Вы, адвокаты дьявола, всегда стараются очернить… опустить до своего примитивного уровня… мы не позволим пачкать святые для любого культурного человека шедевры грязной краской Малевича!..

Скептик (заметно оживляясь):
 - Ну да, ну да. Интеллектуалы свободно употребляют такие термины, которыми Ваш «культурный человек» боится даже думать.

Хранитель (уставившись на Скептика диким взором):
 - Что? Что Вы хотите этим сказать?!

Скептик:
 - Только то, что мы исследуем здесь некий феномен. Ключевое слово – исследуем. Поэтому Ваши сентенции неуместны. Если Вам есть что возразить по существу – формулируйте Ваши мысли яснее. Хотя я тоже пока не понимаю связи. Как всегда – ради красного словца... Я, пожалуй, тоже выпью, если вы конечно не против.

Ставлю ещё одну рюмку. Наливаю. Выпиваем. Сосредоточенно жуём огурец. Хранитель сидит хмурый. Крепкий затылок багровеет в полумраке остывающей сталью. Подрагивают ноздри.

Приятель (сияя плутовским глазом):
 - Ну-с! На чём мы остановились? Да! Я, признаться, тоже э-э… в некотором замешательстве. Как так получилось, что Казимир и Леонардо оказались такими близкими родственниками? Извольте объясниться!

Я:
 - Извольте. Итак – каким боком относится «квадрат» к «горшку»? Совершим небольшой исторический экскурс.  Опустим всю предысторию искусства и сразу перейдём к интересующим нас векам. Нас сейчас интересует конец пятнадцатого, начало шестнадцатого.
Представим следующую картину: художники, коих было много во все времена, пытаются нарисовать упомянутый выше «горшок». Выходит не очень. Традиции давят. Учителя бестолковые, сами ничего не умеют. Но наш «средиземноморский» художник упорен. Он верит в «форму». Он стремится передать её как можно точнее. Не получается? Не беда! Все мы были когда то учениками и знаем – поначалу ничего не выходит. Наш художник верит  в себя и преодолевает сопротивление натуры. Он изучает природу предмета. Физические законы. Оптику. Перспективу. Анатомию. Он упорно рисует штудии.
Не лишним ещё будет заметить, что  в середине пятнадцатого века таинственный вирус пал на Европу. Или радиация из космоса прилетела. Или другая какая мутация случилась. Сие доподлинно не известно. Может быть вам известно?

Я по очереди смотрю на каждого собеседника. Первым спохватывается Скептик:
 - Какой, Вы говорит, век?

Я:
 - Конец пятнадцатого, начало шестнадцатого.

Хранитель:
 - И что же таинственного тогда случилось? Опять голову морочить будете.

Скептик:
 - Будет, будет.
Я:
 - Ни в коем разе. Что случилось – неизвестно, но уж очень нагляден результат. Обратите внимание: весь период Высокого Возрождения длится всего каких-то 80 лет. С 1500 по 1580 годы. Срок достаточно условный, но всё равно невероятно короткий по историческим меркам.
 И обратите внимание на даты рождения ведущих художников Ренессанса. Смотрите: в 1452 году, в деревеньке Анкиано, у крестьянки Катерины родился Леонардо, сын Пьера из Винчи – незаконнорожденный ребёнок нотариуса. За семь лет до этого, в 1445 году  во Флоренции, в семье зажиточного горожанина, появился на свет  Алессандро Филипепи, впоследствии получивший прозвище «Бочонок» (Боттичелли).  1471 год – родился Альбрехт Дюрер, второй сын ювелира переехавшего в Нюрнберг из венгерского села Айтоши. В 1475 году в Капрезе, в семье городского советника Лодовика Буонарроти, рождается сын Микеланджело. 1477 – Тициан, сын уважамого государственного деятеля Григорио Вичеллио из Пьеве ди Кадоре. И наконец, в ночь страстной пятницы 1483 года рождается Рафаэль, сын живописца Джовани Санти из города Урбино. Разница между рождением первого и последнего всего 38 лет!
 Я так же не знаю, что это значит, но все они родились весной. Как тут не подумать о таинственном вирусе, поразившем Европу?

Хранитель:
 - Да, да. Замечательно. Вот это действительно – Имена! Вершина!

Скептик:
 - Вершина, вершина… Подборочка конечно интересная, но, по-моему, Вы просто морочите нам голову. При чём тут эти несомненно талантливые сыновья донов Педров к нашему белорусскому маляру, возомнившему себя выше признанных гениев? При чём тут вирус? Вы нам ещё сейчас астрологию сюда приплетите.

Я:
 - Да вирус пожалуй и ни при чём. И астрология тоже. Неизвестно что случилось, но известен результат. Нашему художнику удалось нарисовать «горшок». Да ещё как! Феноменально здорово. Феноменально! Сказать, что этот художник велик на все времена? Скажу. Безусловно, велик! Именно – на все времена.
Более того! Переполненный новым знанием, наш художник пытается делиться этим опытом с человечеством. И даже писать трактаты на правах первопроходца. И вот тут-то подстерегает его первая беда. Кто ты такой? – вопрошают критики и философы.- Кто тебя просит? Нарисовал горшок  - молодец. Чё те ещё надо? Так нет, пишет: «…небо имеет синий цвет оттого, что между землёй и находящейся выше чернотой, находятся частицы воздуха, имеющие синий цвет…». Каково?! Дурят голову нашему брату! Оригинальничают. За лохов нас держат и на бабки развести хотят! При чём тут какие- то частицы? Кто их видел? Критик Н. видел? А заслуженный философ С. что-то о них знает? Нет! А почтенный ценитель искусства М.?! Да нет, конечно! Так в чём дело, товарищ художник?! Рисуйте горшки, они у вас здорово стали получаться.
И наш художник рисует.
 Но тут его подстерегает вторая беда. Не одного его посетил таинственный вирус. Уже многие достигли вершины.  Я назвал далеко не полный список. Только самых великих. «Форма» покорилась художникам. И это уже не случайный, вдохновенный прорыв одинокого гения. Это, если хотите – научный метод, тем более, что наши художники продолжают писать трактаты, подкрепляя эфемерное вдохновение солидной теоретической базой. Триумф? Безусловно! Но это и начало конца. Именно в этот момент стал возможен Малевич. Вернее, Малевич стал  неизбежен. Вот так «горшок» с неизбежностью приводит нас к «квадрату».

Скептик:
 - Да Вы сказочник, уважаемый! Я даже где-то восхищён. Битый час рассказывать о гении Леонардо, а потом – бац! А гений- то уже Малевич. Нет, тут без ста грамм не разберёшься. Наливайте!

Хранитель:
 - Кхе… Пожалуй, я тоже выпью. А то я тоже как-то…

Иду за рюмкой и огурцами. Выпиваем. Закусываем. Хранитель заметно расслабляется. Брюзгливое выражение сходит с его лица. Видимо, благотворно действует упоминание великих имён. У Скептика - напротив, настроение как будто портится. Но азарт блестит в глазах, как у собаки, взявшей след.

Приятель (улыбаясь):
 - Интересно, интересно. Ход мысли в целом понятен, но пока не видно конкретики. Да ещё это сравнение да Винчи и Малевича. Нужно серьёзно обосновать подобное заявление. Извините, но «Мона Лиза»- это икона всего изобразительного искусства, его знамя – если хотите, а «Чёрный квадрат» действует на обывателя как красная тряпка на быка. Смотрите, мон шер – побьют камнями.

Скептик (раздражаясь):
 - Да при чём тут обыватель?! Плевать на обывателя! Нам тут пытаются втюхать весьма несвежую мысль, только в новой упаковке – что де Малевич стоит в одном ряду с великими мастерами прошлого и поэтому – бла, бла, бла... Понимаете?! Я вообще считаю, что эта мазня не может считаться картиной, тем более, произведением искусства! А нам тут лекцию по истории искусств читают.

Хранитель:
 - А по- моему, пока интересно. Что Вы нервничаете? Приводите аргументы, сами настаивали. Давайте послушаем. Пожалуйста, продолжайте.

Я:
 - Спасибо. Вижу, что мой вывод далеко не для всех очевиден. Тогда продолжу.
 Итак: художники освоили «форму». То есть овладели методом. Поняли, «как» это делается. Теперь у них не было затруднений в «технической части». Это вызвало появление ещё одного феномена – зритель стал узнавать наш пресловутый «горшок». То есть зрители стали узнавать на портретах тех, кто был на них изображён. Это был прорыв. Более того, эти портреты отличались не просто сходством – они были красивы. Они льстили заказчику. Это была, если хотите, первая версия «фотошопа». И посыпались заказы от частных лиц.
 Узнаваемо и красиво – вот настоящий пароль для обывателя. Вот когда на самом деле появились глянец и гламур. Стены завешивались «постерами» с изображением голых тёток, которых для отвода глаз называли Венерами, Афродитами и прочими нимфами. Раблезианская порнография заполонила всё. Апофеозом стало творчество Рубенса, буквально наводнившего Европу тысячами своих картин. Он первый поставил искусство на массовый поток, создав модный бренд, задействовав массу учеников и подмастерьев. Ему помогал, в том числе, и Снайдерс, в своё время поразивший  огромными, изобильными натюрмортами воображение советских зрителей, никогда такого изобилия не видевших.
 Барокко и рококо буйствовали в Европе почти два с половиной века. Виртуозность была доведена до предела и «формальный» поиск остановился. Потом были классицизм, ампир, историзм, романтизм и прочие «измы», но ничего, по сути, не менялось. Только, если раньше чиновника изображали в римской тоге в окружении полураздетых нимфеток и голых мальчиков с крылышками, то теперь он имел застегнутый на все пуговицы мундир с орденами и восседал на коне. Искусство превратилось в болото с растущими на его поверхности роскошными, но искусственными цветами.

Хранитель:
 - Не могу с Вами согласиться, обнаженная натура всегда была вершиной мастерства…

Скептик:
 - Да, тут как раз всё правильно. Изобрази самую махровую порнуху масляными красками да в раму. Сразу закричат - ах, какое искусство! И на дачу потащат. В сауну.

Хранитель:
 - Пусть. Но какое же это болото. Столько замечательных мастеров. Не согласен.

Я:
 - Почему? «Горшок» остался «горшком». Его уже как только не рисовали. И вдоль и поперёк. И на стенах, и на потолке. В тогах и драпировках. С крылышками и без оных. «Горшки» громоздились грудами и летали косяками. Наш «горшок» побывал и на небесах, и на парадах, и на поле битвы, и на Олимпе, и в Древнем Риме. Он заполонил все стены.
 Мастерство развилось до предела. Это было время блестящих ремесленников. Устаканились сюжеты и изобразительные приёмы. Расцвёл символизм, где в каждом цветке, в каждом жесте зрителю доносилось вполне определённое послание. Ребусы в золотых рамах. Причём ребусы очевидные, несложные и красивые. Только искусство пропало. Это был уже даже не «фотошоп», скорее исполинский «принтер», штампующий бесчисленные вариации одного сюжета. Неужели  и отсюда вам ещё не виден «квадрат»?!

Хранитель:
- Нет. Вы сами обмолвились, что это было время великих мастеров. И, между прочим, до сих пор это искусство, над которым Вы так легкомысленно смеётесь, является образцом для каждого добросовестного художника.

Скептик:
 - Да. Не станете же вы отрицать очевидный факт, что это были выдающиеся мастера своего дела. Действительно, у них стоило бы поучиться многим современным мазилам - в первую очередь, вашему Малевичу.

Я:
 - Но Малевич случился?

Скептик:
 - И что? Что это доказывает? Мало ли что может случиться. Кирпич на голову может упасть.

Я:
 - Но Малевич не «упал», он был неизбежен. Он не «кирпич», он не случайно «на голову свалился». У него были предшественники. Его вела к «квадрату» сама история искусства. Сама логика развития.

Хранитель:
 - Рассказывайте, рассказывайте. Что уж. Выкладывайте до конца Ваши «теоретические» выкладки. Давайте уже всё выясним до конца. Потом и поспорим… может быть.

Я:
  - Хорошо. Смотрите. Искусство зашло в тупик…

Хранитель:
 - Ну, так уж и в тупик! Неужели не …

Я (перебивая):
 - Именно -  в тупик! Неужели вы ничего не услышали, из того что я говорил?! Ничего же в принципе не менялось!

Скептик:
 - Да что Вы на самом деле, Хранитель! Действительно ничего не было, в массе своей. Прав он. Всё ваше классическое искусство – так, красивые картинки для обывателя. Сюжеты.

Хранитель:
 - Ну, извините! Как вы легко выбрасываете на помойку истории лучшие классические образцы!

Скептик:
 - Перестаньте, Хранитель. Какие образцы? Лучшие? Назовите их. По моим подсчётам, едва ли два процента всех Ваших «образцов», могу считаться настоящими произведениями искусства. Всё остальное, как правильно утверждалось, «постеры». Полный бред.

Хранитель (возмущённый до изумления):
 - Два процента? Два процента?! Кто считал?! Где методика?! Может быть, Вы нам огласите весь список?

Скептик:
 - Да причём здесь «список»? Речь не о линейной истории. Просто у каждого художника были моменты откровений. Те, когда он действительно творил. Именно те два процента. Остальное - шлак.

Хранитель:
 - Извините! Вынужден напомнить, что именно Вы настаивали на точности формулировок. Это что, научный термин – «шлак»? Или – «откровение»?
И откуда всё-таки Вы взяли два процента?

Приятель:
 - Позвольте, я вмешаюсь. Чуть-чуть спокойнее, прошу вас. Давайте ещё по рюмашечке, а? Тем более, я уверен - мой друг ещё не всё сказал.

Скептик:
 - По рюмашечке, как Вы изволили выразиться, никто, я думаю, не против. И, я даже готов принять, что  «квадрат» - точка. Конец истории. Одного не понимаю – Малевич - ничто, ноль, зеро. И, тут же - «великий»! Не понимаю. Вернее понимаю, но это мне кажется чисто умозрительной теорией. Есть объективно великие картины. И в моём понимании «Чёрный квадрат» к ним не имеет ни малейшего отношения.

Хранитель:
 - В этом пункте я с Вами согласен. Я думаю, каждый разумный человек понимает разницу между «мазнёй» и настоящими произведениями искусства.

Скептик:
 - Хотелось бы ещё знать, что Ваш «разумный» человек понимает под термином «настоящее произведение искусства».

Хранитель:
 - Ну, знаете…

Приятель (перебивая):
 - Господа! Товарищи дорогие! Может, всё-таки сначала по рюмашечке?





                Глава вторая.

 Иду за второй бутылкой, огурцами, хлебом, минеральной водой для Хранителя. Разливаю. Выпиваем. Приятель делает мне знаки глазами. То ли предупреждает, то ли провоцирует. Хранитель после водки становится монументален, торжественен. Скептик, выпив, погружается в себя. Ныряет за формулировками.

Я:
 - Хорошо, продолжим наш исторический экскурс.

Скептик:
 - Да как будто бы – надоело уже.

Хранитель:
 - Отчего же, пусть продолжает. Давайте выясним, так сказать, основы. Базу. Тогда будет от чего оттолкнуться. Иначе мы никогда не придём к общему знаменателю.

Скептик:
 - Я бы всё же хотел детерминировать пространство дискурса.

Приятель:
 - Господа-товарищи! Я вас просил выражаться попроще. Нас читают обычные люди.

Скептик:
 - Если Ваш «обычный человек» не знает элементарных терминов, то и эта дискуссия ему по определению не интересна.

Хранитель:
 - Не скажите! «Чёрный квадрат» далеко небезынтересен многим. Ради таких здравомыслящих читателей и пришёл. Они спрашивают меня – почему эта «мазня» считается произведением искусства? Потому  и хочу выяснить, так сказать, всю подоплёку. Поэтому «детерминировать» нежелательно. Давайте, раз уж мы собрались, рассмотрим этот, хе-хе, «горшок» со всех сторон. Зачем искусственно сужать пространство толкований?

Скептик:
 - Просто хочется конкретики. Иначе так можно дискутировать вечно.

Я:
 - По-моему я предельно конкретен. Чуточку терпения – осталось немного.
 Итак: в искусстве застой. Не буду анализировать общественные формации тех времён и их влияние на искусство, скажу лишь, что влияние - несомненно. Наш художник упёрся лбом в «форму», которую сам же и создал. Её требовалось преодолеть. Зачем? Да хотя бы в силу закона непрерывности развития. Искусство не может стоять на месте. И «наш» художник, если он действительно художник, в первую очередь – новатор. Революционер. Бунтарь. Креативщик. Создатель принципиально новых идей. Ремесленнику достаточно того, что его ремесленные навыки совершенны. Художнику же, достигшему пределов совершенства «формы», не остаётся ничего другого, как идти дальше. И он начинает идти внутрь «формы». Образно говоря – он разбивает «горшок» и начинает искать основы. Ему интересно понять – из чего же этот «горшок» состоит.
 Вероятно, в то время таинственный вирус вновь посетил Европу. Посмотрите сами – конец девятнадцатого, начало двадцатого. Серебряный Век. Десятки имён во всех областях искусства. Первыми начали эксперименты с цветом импрессионисты. Цвет предмета раскладывался на спектрально чистые цвета. Нанося отдельные мазки чистыми цветами, художники добивались удивительных эффектов. Другие же были не удовлетворены оптическими иллюзиями, считая, что так размывается само понятие «формы» предмета.
 В это время появляется одна из самых знаковых фигур этого времени – Поль Сезанн. Именно его можно назвать «крёстным отцом» всего современного авангардного искусства. Именно он, великий подвижник, первым заявил: «Изображайте природу с помощью цилиндра, шара и конуса». Уже в его работах видны плоскости проступающих «сквозь предмет» геометрических фигур. Гораздо нагляднее это видно в кубизме Пикассо. До «Чёрного квадрата» Малевича оставалось сделать последний шаг.
 Я вспоминаю годы своего ученичества. Рисунок у нас вёл Рашид Андреевич Сафин, великолепный рисовальщик. Рисуем голову натурщика. Сначала лёгкими линиями намечается квадрат. Повторяю специально для вас – квадрат. Из квадрата получается куб. Если точнее – из прямоугольника параллелепипед. Это контур будущей головы. Её каркас. Основа. Далее начинаем «рубить» плоскости. Большими плоскостями «отсекаем» все лишнее от куба. Идём от большего к меньшему. От простого к сложному. Каждая последующая плоскость дробится на ещё более мелкие и… постепенно проступает форма. И если всё сделано правильно, то рисунок поражает своей внутренней силой. Сложная форма головы прочно «сидит» на элементарном каркасе куба и удерживается силовыми полями плоскостей. Вы не художники, и я специально рассказал вам это, что бы показать – «квадрат»- это не миф и не пустая фантазия, «квадрат» -это основа всего.
 Так что «Чёрный квадрат» не мог не появиться. Именно квадрат, и именно чёрный.

Хранитель:
 - Ну, что же… очень познавательная лекция. Я получил много новой информации, спасибо. Как самая элементарная форма – принимаю. Только всё равно не понимаю, зачем вокруг этого «квадрата» шумиху разводить. Ну, форма и форма. Так нет, такую «тень на плетень» навели, что любо дорого…

Скептик:
 - Вот именно. История развития «формы», это конечно здорово. Работали ребята, пилили «горшки» на запчасти. Понимаю – исследователи. Так и физики – исследователи, но никто же из них не вешает теорему в рамочку и не объявляет
произведением искусства. А Ваш Сезанн – просто мазила. Ещё один придуманный гений.

Я:
 - Уф-ф… Действительно, без ста грамм не разберёшься. Что касается Сезанна… - давать оценку творчеству этого художника может человек, долго и упорно занимающийся изобразительным искусством. Не историей искусства, а именно искусством. Вы художник?

Скептик:
 - Нет. Но у меня есть глаза. По-моему, любой здравомыслящий человек может увидеть очевидное.

Я:
 - Очевидное - для кого?

Хранитель (мстительно улыбаясь):
 - Да! И кто этот Ваш «здравомыслящий» человек? Аккуратнее с терминологией, мой дорогой коллега, мы не на базаре!

Приятель:
 - Господа-товарищи! Давайте без излишних эмоций! Прошу вас.

 Наливаю, уже не спрашивая. Выпиваем. Закусываем. Хранитель смотрит на всех с мягкой укоризной. Скептик – с вызовом. Верный приятель улыбается, он всем доволен.

Я (улыбаясь в ответ):
 - Хорошо. Дополню исторический экскурс смелым заявлением: история развития человечества есть поступательное движение. Как и развитие искусства. Как и развитие любого живого организма.
 Вы согласны со мной, господа философы и критики? Живой организм, в отличие от мёртвой материи, система нестабильная и имеет только два вектора развития – восходящий и нисходящий. Развиваясь, любой организм или система, рано или поздно, совершая восходящее движение, достигает пика своего развития и с неизбежностью устремляется вниз. Причём периода стабильности, как такового, не существует. Или вверх, или вниз. После достижения пика существует условная, кажущаяся фаза покоя. Но на самом деле развитие, движение вверх – закончено. И начинается движение вниз. Всегда до конца. До гибели. До полного качественного преображения, что и является гибелью старого, изжившего себя.
 Мы не знаем, с какой точки началось развитие изобразительного искусства. Вероятно, с первой чёрточки, проведённой палочкой на песке первобытным человеком. Но мы с точностью можем определить пик, вершину. Это как раз те восемьдесят лет эпохи Высокого Возрождения. И я с уверенностью могу назвать символ этой вершины. Это и есть «Мона Лиза» великого Леонардо. «Форма» была покорена, и дальше началось движение вниз. До конца. До точки. До «Чёрного квадрата». Я не зря назвал эти две картины однояйцевыми близнецами. Они обе велики. Как два знака. Вершины и конца. Вот это я и пытаюсь вам объяснить.

Скептик:
 - Н-нда… Может быть, с этой точки зрения Вы и правы. Если рассматривать развитие искусства под таким углом, то оно конечно да. Кирдык. То есть – финита. Впрочем, туда ему и дорога. То, что сегодня творят… пусть катится в тартарары.
 Но я, собственно, ввязался сегодня в эту дискуссию с другой целью. Я утверждал и утверждаю, и Вы меня не переубедили, что «Чёрный квадрат» не является картиной вообще. Чёрт те что, но не картина. Как Вы говорите? Точка в конце искусства? Ладно. Принимаю. Исследование «формы»? Хорошо. Но зачем же говорить, что она что-то из себя представляет? Зачем городить заумные теории? Зачем стоять в зале Эрмитажа и любоваться этим, извините, «шедевром»? Зачем делать глубокомысленный вид при этом и утверждать, что в «квадрате» сокрыта некая изобразительная идея?

Хранитель:
 - Да! И меня смешат подобные люди. Уставятся, как бараны, на эту мазню и твердят как попугаи: - шедевр! Шедевр!.. Да любой ребёнок намажет сей «шедевр» минут за пять! Тьфу! За Сезанна не скажу – не художник, так и Малевич не художник! Да! И причём тут «Мона Лиза»!
 Согласен, пусть точка! Хотя и с этим не согласен! Кто такой Малевич? Где он? А искусство продолжается. Есть масса замечательных художников и после Малевича. И обсуждать на полном серьёзе эту мазню?!.. Неужели не очевидно, что король то – голый?!

Я:
 - Вы знаете… люди любующиеся «Чёрным квадратом» Малевича, любуются не изобразительным мастерством художника, они любуются Идеей. Последней великой Идеей нашего времени. И я согласен со Скептиком. «Чёрный квадрат»- это не картина. По крайней мере, в том смысле, какой вкладывает в этот термин обыватель. И смеяться над людьми не нужно. Это по меньшей мере неэтично. А по большому счёту - Вы смеётесь над «непонятным». При этом упуская из виду, что причины непонимания могут быть разные. Причиной может быть в том числе и Ваша личная необразованность в данном вопросе. И тогда не удивляйтесь, если «непонятное» в свою очередь посмеётся над Вами.
 Что касается «Моны Лизы», то  я всегда подозревал, что «голый король» прячется именно за её рамой. И Джоконда улыбается именно потому, что знает эту тайну.

Хранитель:
 - Вы упорно пытаетесь «за уши» вытянуть Ваш «квадрат» до уровня великого Леонардо. Смешно, право.

Скептик:
 - А ничего смешного! То же самое! Уставятся на эту «Мону Лизу» и давай: - Ах, какая таинственная улыбка! И что же она такого таинственного обозначает?? Ах, ах!
Вот что смешно на самом деле. Нашему обывателю и дела нет до мастерства художника, дай ему только поохать. И галерейщики расстарались, тут же главное - грамотный пиар. Кому интересна простая деревенская клуша. А вот если она улыбается как-то таинственно, совсем другое дело. Хотя на самом деле Леонардо подражал полуулыбкам древнегреческих статуй. Вот и вся «тайна».

Хранитель:
 - Это уже ни в какие ворота!.. По Вашему что, Леонардо да Винчи не гений?!

Скептик:
 - Да гений, гений, кто бы сомневался. Только все эти пляски вокруг «таинственной» улыбки надоели. И с «Чёрным квадратом» та же история. Навыдумывали ерунды! А весь смысл – впарить подороже. Конечно, тайна нужна. И-де-я! Иначе, какой дурак за миллион эту мазню купит! Тут, да! Безусловно гений! Молодец! Тремя руками - за!

Я:
 - И я с Вами согласен. Много глупых «плясок» вокруг. Что не умаляет значения ни «Чёрного квадрата», ни «Моны Лизы». Каждое большое произведение влечёт за собой массу разных толкований. Любая настоящая Идея даёт жизнь массе других идей. И это так же доказывает то, что «Чёрный квадрат» это не шутка Мастера. Не пустышка. Пиар имеет место быть. Всегда. Но согласитесь, на одном пиаре более ста лет в умах людей не продержаться. Нужно нечто более существенное. 

Скептик:
 - Ну да, ну да. И Вы это «существенное», несомненно, знаете?

Я:
 - Знаю.

Скептик:
 - Тогда делитесь своим тайным знанием, что ж с Вами поделать. Всё равно ж не успокоитесь.

Хранитель:
 - Вы, я так понимаю, хотите найти смысл там, где его не может быть по определению?

Я:
 - Ну почему – не может быть? Я уже показал вам, что «квадрат» был неизбежен. Теперь покажу вам «смысл». На самом деле он достаточно очевиден. Лежит на поверхности и потому не видим. На самом деле все великие истины до изумления банальны, потому и не интересны искателям. Я и сам долгое время объяснял смысл «квадрата» только «точкой». Ну, то, что это «типографская точка» в конце истории искусств. И до последнего момента это меня устраивало. Красиво, эмоционально, образно. Наглядно. Что ещё? Минус один – недостаточно. Я столько лет защищал Малевича, озвучивая свою оригинальную теорию (это же здорово – иметь свою оригинальную теорию), но вдруг понял, что и сам до конца не понимаю феномен «Чёрного квадрата». И стал искать дальше. И нашёл.

Скептик:
 - Нашли? Оч-чень интересно, что можно найти там, где ничего нет?

Я:
 - Нет таких мест, где ничего нет. Есть упорное желание не видеть. Так что представьте – нашёл.
 Причём Малевич прямо говорил об этом. Он ничего не скрывал. Писал, говорил. Всё лежит на поверхности. Нужно только взять на себя труд прочитать. Посмотреть. И поразмыслить немного. Так что я ничего нового не открыл. Но в то же время, в очередной раз убедился – часто очень трудно увидеть то, что находится у тебя прямо перед глазами.
 Малевич писал: «В точке нечего видеть кроме точки, поэтому появляется в супрематизме точка в виде квадрата или круга, вызывающая негодование общества. Но, в конце концов, придут к точке – себе». И он же: «Квадрат – зародыш всех возможностей».
 Я по одной из своих профессий учитель черчения. Каждый кто сталкивался, знает – для того чтобы хорошо овладеть начертательной геометрией, нужно обладать хорошим пространственным воображением. И вот только после того как я узнал, что Малевич работал чертёжником, в голове у меня что-то щёлкнуло, и я наконец увидел очевидное. Квадрат действительно зародыш всех возможностей. А теперь будьте внимательны. Известно, что Малевич создал триптих. Где помимо «квадрата» были ещё «круг» и «крест». Кстати, всё те же «квадрат», «круг» и «крест» вы увидите  в рисунке Леонардо да Винчи «Витрувианский человек». Как видите, эти два Мастера действительно намного ближе, чем это можно себе представить с первого взгляда. А теперь представьте себе аксонометрическую проекцию некоего предмета, где на плоскости «икс-игрек» вы увидите проекцию квадрата, на плоскости «икс-зет» проекцию креста и на плоскости «игрек-зет» проекцию круга. Если у вас плохо с пространственным воображением, посмотрите на рисунок. Причём этот предмет вполне реален. Его можно вырезать из дерева, вылепить из глины и отлить из золота, если будет на то желание.
Но тайна кроется в самом главном свойстве квадрата. Дело в том, что только из квадрата можно получить любую другую фигуру. Смотрите – что такое изображение, рисунок? Почти всегда иллюзия трёхмерного пространства на двухмерной плоскости. Так вот. С помощью третьего измерения мы можем трансформировать любую, повторяю – абсолютно любую фигуру в квадрат. И обратно. Из квадрата в абсолютно любую фигуру. Не из креста, круга, треугольника или любой другой фигуры. А только из квадрата. Вернее – через квадрат. Некоторые, выступая против «квадрата», утверждают, что самой совершенной фигурой является круг. На основании чего? Мнение о геометрических фигурах нужно спрашивать у геометров. Мозаика из квадратов покрывает всю двухмерную плоскость без остатка. Можно ли заполнить плоскость кругами без промежутков? Очевидно - нет. Зато можно заполнить треугольниками и шестиугольниками. Но треугольник и шестиугольник нельзя преобразовать в какую-либо фигуру, минуя квадрат. Нельзя преобразовать шестигранник, например, в крест, а крест в - круг, минуя промежуточную трансформацию этих фигур в квадрат с помощью аксонометрической проекции. А из квадрата, и через квадрат, можно создать всё. В том числе и букву. И даже целое слово.
 А теперь продолжим логический ряд. Буква - Слово - Логос. То есть - Бог. Таким образом «квадрат», это ещё и самый простой графический символ Бога. Это для тех, кто за «божественную» сущность мира. Для последовательных материалистов «квадрат» является символом точки, как и говорил Малевич. Той самой точки, из которой в результате Большого Взрыва произошла Вселенная.
 И ещё несколько слов по поводу чёрного цвета. Совсем просто, чтобы не утомлять ваши мозги. Чёрный цвет поглощает, белый – отражает. Представьте себе двух человек. Одного в чёрной футболке, другого - в белой. Им кидают цветные мячики. Человек в белой футболке их отталкивает, в чёрной – ловит. У кого в руках останутся все цвета радуги? Очевидно? Только нужно помнить, особенно критикам «чёрного», что цвет и свет – совершенно разные понятия. Спросите у физиков.
 Приведу ещё одно высказывание Малевича: «Всегда требуют, чтобы искусство было понятно, но никогда не требуют от себя приспособить свою голову к пониманию».
 Итак: «Чёрный квадрат» Казимира Малевича содержит в себе все потенциальные возможности. «Чёрный квадрат» Казимира Малевича не является шедевром изобразительного искусства. Потому что он - не «картина». Он – Идея. Последняя Великая Идея. Dixi.

 Все молчат. Хранитель что-то чертит на листочке бумаги. Скептик сосредоточено думает, погруженный в себя.

 Первым прерывает молчание Приятель:
 - Ну что? Я так понимаю, с доказательной частью наконец покончено. Предлагаю приступить к прениям. В смысле: а не выпить ли нам ещё по одной?

Хранитель (не сразу оторвавшись от своего занятия):
 - Что? А. Принципиальных возражений против поступившего предложения не имею. А Вы, коллега?

Скептик (глаза его проясняются постепенно, впечатление, что он – всплывает):
 - Скорее нет, чем да. В смысле: наливайте. Нужно, так сказать, вспрыснуть. Я вижу, Вы основательно подготовились. Недооценил, недооценил. Признаю. И с чёрным цветом красиво вывернулись и даже Бога умудрились приплести. Браво, браво. А то меня эти ритуальные пляски вокруг священных символов порядком утомили. За это, пожалуй, действительно стоит выпить. А, Хранитель? Камень- то в Ваш огород.

Хранитель:
 - Что? А при чём тут…

Приятель:
 - Минуточку, минуточку! Простите, что перебиваю, но давайте сначала выпьем. Сделаем маленький перерыв. Обдумаем информацию. А? Согласны?

Хранитель:
 - Не возражаю. Тем более, действительно, есть о чём подумать.

 Разливаю. Чокаемся негромко и душевно, как заговорщики. Хранитель пьёт минералку, жмурится от удовольствия. Скептик, жуя огурец, время от времени хмыкает. Что-то прикидывает про себя. Приятель гримасничает, делая мне знаки смеющимися глазами. Я, наконец, расслабляюсь. Я сказал всё, что хотел и теперь чувствую себя совершенно спокойным. Заканчивается вторая бутылка. Солнце стремительно валится за горизонт.





                Глава третья.

Приятель:
 - Очень хорошо, дорогие господа-товарищи. Мы услышали весьма любопытную интерпретацию «Чёрного квадрата», с этим трудно не согласиться. Хотя уверен - вопросы и возражения будут. Но! Но перед тем как вы начнёте громить тщательно выстроенное здание доказательств, хотелось бы совершить краткий обзор наиболее популярных и оригинальных версий, относящихся к этой картине Малевича.
Часто, например, встречаются такие предположения: «Чёрный квадрат» так искусно написан, что совершенно не видно отдельных мазков и поверхность красочного слоя настолько однородна, что похожа на поверхность воды. Или вот: чёрный цвет этой картины получен искусным смешением разных цветов и как таковой чёрной краски Малевич не использовал. Что, собственно, и является доказательством его выдающегося мастерства. Или ещё: под чёрным красочным слоем картины находятся другие красочные слои. Разных цветов и разных форм. В которых, собственно, и сокрыта тайна данного произведения. Можете прокомментировать?

Скептик:
 - Чушь!

Я:
 - Согласен. Красочный слой не является «однородным», как Вы изволили выразиться. Более того, сейчас красочный слой покрыт креккелюрами и местами произошли небольшие утраты. И в этих местах действительно можно увидеть красочные слои другого цвета. Но я бы не стал делать из этого факта далеко идущих выводов. Это обычная практика художников, писать новую работу поверх неудачного этюда, например. И даже, если Малевич и наносил какие-то красочные слои, создавая именно «Чёрный квадрат», то нужно исследовать рентгенограммы и только после этого приступать к интерпретации. Хотя я уверен - то, что находится под чёрным красочным слоем, несущественно для понимания шедевра. Далее. Вам подтвердит любой человек, имеющий дело с красками: если смешать краски разного цвета, то в результате мы получим грязно-коричневый цвет, но ни в коем случае не чёрный. Все приведённые Вами примеры являются просто фантазиями людей не имеющих практического опыта в данной предмете.

Приятель:
 - Хорошо. С этим разобрались. В таком случае, не могли бы Вы привести пример оригинальных версий, которые были бы достойны внимания.

Хранитель:
 - Да! Неужели никто до Вас не высказывал правдоподобных объяснений? Наверняка высказывали. Только я знаю как минимум два варианта. Или они для Вас тоже «не существенны»?

Я:
 - Ну почему? Вот, совершенно недавно, мне попалась очень симпатичная интерпретация. Автор – Михаил Андреев. Он сравнивает картину, и «Чёрный квадрат» в частности, с окном. С витражным окном. Извне, через стекло витража, проникает свет, заставляя краски стекла «играть». То есть позволяет нам видеть «картинку» и смысл изображённого на стекле. Андреев интерпретирует этот свет как «божественный». Хорошо, пусть. И витраж, и проникающий извне свет видны лучше всего, если в помещении темно. Свет выключен. А вот если свет в помещении включить, то свечение витража видно не будет, и перед нами возникает только чёрный проём окна, то есть «Чёрный квадрат». Под «светом» в помещении Андреев подразумевает человеческое Эго, личные мысли и привычные ощущения чувств. Убери своё Эго, «выключи свет» и ты увидишь свет «божественный», то есть красоту и смысл витражного изображения. Ну как, образно? Красиво?

Хранитель:
 - Да, красиво. И совершенно не заумно. Очень наглядно.

Я:
 - Да, согласен. Образ, безусловно, красивый. Только одно замечание: опасно увлекаться красивыми метафорами. Особенно добросовестному исследователю. Оставьте метафоры поэтам. Так вот. Далее Андреев пишет, что «Чёрный квадрат»- это неспособность видеть «божественный свет». И делает на основе свой красивой метафоры совершенно парадоксальный вывод: Андреев заявляет, что «Чёрный квадрат» потому чёрный, что электричество Казимир не экономит, и свет в его комнате горит так, что никакого «божественного света» ему, Казимиру, не видать как собственных ушей. А, следовательно, и его «квадрат» – ничто. И далее он делает вывод уже совершенно потрясающий. Он заявляет, тут же забыв про горящее тысячеваттной лампочкой личное Эго Малевича, что вообще все, кто видят в «Чёрном квадрате» именно «чёрный квадрат», цитирую: «…не хотят идти дальше, полюбили тьму и вообще, им проще ничего не делать, пить водку и пребывать в полусвинском состоянии». Вот так. Ни более, ни менее.  Так и хочется поддакнуть Андрееву в этом месте. Повторю: образы и метафоры иной раз так увлекают иных исследователей, что они начинают громоздить на этой зыбкой, поэтической почве замки совершенно фантастические в своей бредовости. А если ещё прибавить такие искусствоведческие и научные термины как «душа» или «божественный свет», то просто хоть святых выноси.

Хранитель кашлянул. Как мне кажется – осуждающе. Скептик откровенно веселится.

Приятель смотрит на пустую бутылку и, сглотнув, задаёт вопрос:
 - Вы не согласны с метафорой? По моему – красиво.

Я:
 - Согласен – красиво. Это очевидно. Только вывод не очевиден. Малевич никогда не утверждал, что за «Чёрным квадратом» ничего нет. Более того, он только и делал, что пытался донести очевидный факт, что за «Чёрным квадратом» очень много чего есть. Призывал: - Смотрите! И то, что в «Чёрном квадрате» очень многие не видят ничего, кроме черноты, не является приговором Малевичу. Это приговор зрителю. Если зритель не способен «выключить свет» своего Эго, своего удобного и привычного миропонимания, своей ограниченности, то он и не увидит в «Чёрном квадрате» ничего, кроме чёрной краски. Малевич, как раз и предлагает ему, зрителю, «выключить свет» и - Увидеть. И то, что зритель предпочитает вместо этого «пить водку и пребывать в полусвинском состоянии», не  видя и не стремясь Увидеть, так это вина не Малевича. Повторю: это приговор зрителю. Так что Малевич велик и в этой версии. Его «Чёрный квадрат» является лакмусовой бумажкой, определяющей степень невежества, «темноты». Не способный увидеть в «Чёрном квадрате» ничего, кроме черноты – «темнота». Кстати, дорогие мои, Андреев и вас определил, как тайных поклонников Малевича. Да, да! Водку пьёте? Ну вот! Так что предлагаю выпить за вас, моих единомышленников и тайных поклонников супрематизма.

 Скептик смеётся. Хранитель добродушно хмыкает. Приятель откинулся на спинку стула и победоносно смотрит на собеседников. Приношу третью бутылку «перцовки» и тарелочку квашеной капусты. Выпиваем. Хрустим - закусывая. Смотрим друг на друга с приязнью.

Хранитель:
 - А есть ещё оригинальные версии?

Я:
 - Безусловно. Вот мне ещё понравилось… Малевича объявили предтечей цифровой эры. Мол, «Чёрный квадрат» предвосхитил появление Пиксела. Так и написано, с большой буквы – «Пиксел». Хочется пасть на колени и завыть: - О, Великий Пиксел! Так что Малевич ещё и изобретатель матрицы.

Скептик:
 - С большой буквы?

Я:
 - С маленькой. Имеется в виду матрица цифрового фотоаппарата.

Скептик:
 - А-а…
Хранитель:
 - Подлецу все к лицу.

Я:
 - В оригинале, «молодцу». Версия, тем не менее, интересная, что подтверждает: хорошая Идея рождает множество других идей. Хотя, «пиксел»- мелковато для «Чёрного квадрата». Пиксел-  это самая элементарная единица цифрового изображения, состоящая из одного тона. Но вот - «Великий Пиксел», возможно, совсем другое дело.

Скептик подпрыгивает на стуле. Его душит смех. Он сдерживается, но от этого его ещё больше разбирает.

Скептик:
 - Великий  Пиксел – это сильно, ха-ха.

Хранитель смотрит на Скептика. Чёртики пляшут в его глазах. Он расслабился и, судя по всему, получает удовольствие от происходящего.

Хранитель:
 - А вы знаете такое имя – Альфонс Алле?
Я:

 - Безусловно.
Скептик:

 - Да, кстати. Вы знаете, что Ваш Малевич - гнусный плагиатор? Ещё в 1893 году Альфонс Алле представил на суд публики свою картину «Битва негров в глубокой пещере тёмной ночью», представляющую из себя чёрный прямоугольник. При этом он не кичился тем, что создал новое направление в искусстве и не подводил под своё произведение сомнительную философскую базу.

Я:
 - Не спорю, Альфонс Алле является одним из самых блестящих остроумцев всех времён. Человек, у которого в коллекции хранились «череп Вольтера в детстве» и «настоящий кусок поддельного креста Христова» не может не вызывать самого искреннего восхищения.
 Но корректно ли сравнивать «Чёрный квадрат» Малевича с картиной Алле? Ответ: нет, не корректно. Почему? Малевич создал то, что создал, а именно - «Чёрный квадрат» со всей мощью скрытой в нём идеи. И Альфонс Алле создал ровно то, что он создал – сугубо реалистическую картину «Битва негров в глубокой пещере тёмной ночью». Мы можем видеть прекрасно выписанные мускулистые тела, сплетённые в неистовом напряжении среди причудливых антрацитовых сталактитов. Как, вы не видите?! Ну, а что вы хотите, дело то происходит глубокой ночью.
 А если серьёзно, то Алле можно назвать скорее предтечей КВН-а. Именно там популярно показывать разные абсурдные картинки и давать к ним не менее абсурдные и смешные комментарии. Так что при всём уважении к Альфонсу Алле, он не имеет никакого отношения к супрематизму вообще и «Чёрному квадрату» Малевича в частности. Впрочем, он, будучи человеком умным, на этом и не настаивал.
 Кстати, и Альфонса Алле можете записать в гнусные плагиаторы. По некоторым данным, за два года до него некто Пол Билхорд  выставил свою картину под названием «Ночная драка негров в подвале». Как видно из названия, это произведение отличалось ещё большим реализмом, но картина Альфонса Алле, несомненно, куда более романтична.

Хранитель (безуспешно пытаясь сохранить серьёзность):
 - Да, да. Без сомнения! Картина Алле куда более романтична!

Не спрашивая, разливаю. Улыбаемся друг другу. Чокаемся. (За романтизьм!) Приятель смотрит на меня. Сдвигает брови. Этот прохвост не может остановиться на такой мажорной ноте. И он продолжает.

Приятель:
 - Хорошо. А вот ещё : известно, что Малевич занимался мелким жульничеством. Он переправил дату создания «Чёрного квадрата» на более раннюю. Ну и?

Я:
 - Ещё раз говорю: «Чёрный квадрат» по сути – не картина. «Чёрный квадрат» - Идея. Малевич не занимался мелким, как Вы утверждаете, жульничеством, Малевич исправил дату создания картины, на дату рождения Идеи. Ибо в этом случае, несомненно, первична Идея. Вот и всё.

Приятель:
 - Вот и всё… Допустим. А вот есть ещё такая известная статья Татьяны Толстой - «Квадрат». Что имеете сказать по этому поводу?

Скептик:
 - О, нет! Только не это!

Хранитель:
 - Ну почему? Этот аспект мы ещё практически не рассматривали. А между тем положения, высказанные Толстой, очень близки многим и как раз являются едва ли не самым сильным аргументом против Малевича.

Скептик:
 - Ну, сейчас начнётся парад мракобесия. Зачем мешать чисто искусствоведческие вопросы с религией?

Хранитель:
 - Да нет, не чисто искусствоведческие. Вопросы к Малевичу далеко выходят за рамки обсуждения вкуса. Кстати, нам это только что очень неплохо показали. Так что мне было бы очень интересно услышать комментарии. Вы, надеюсь, читали «Квадрат» (вопрос ко мне)?

Я:
 - Читал.

Скептик:
 - Комментировать будете?

Я:
 - Буду. Но не столько статью Толстой, сколько обвинения Малевичу, очень часто звучащие со стороны верующих. Сразу скажу, что я совершенно уважительно отношусь и к религии, и к  верующим людям. У каждого своя правда. Но такие слова, как «вера», не входят в круг моих мировоззренческих понятий и, тем более, не входят в доказательную базу терминов. И не вижу здесь никакого повода для спора. Человек либо верит, либо нет. Всё. Скажи: - Верю! – и любой спор становится бессмысленным. Ничего уже не нужно выяснять, исследовать и доказывать. Верю, и точка. Если человек говорит: - Верю – мне не по пути с ним абсолютно. Мы даже не идём в разные стороны. Мы существуем на разных планетах, в разных плоскостях бытия. Тем не менее, в защиту Малевича скажу: верующие люди чересчур увлекаются теми же поэтическими метафорами. Символикой цвета, например. Зачастую неправильно понятой. Я уже говорил выше, как опасно использовать метафоры, создавая какие либо доказательства. Одна метафора тянет за собой другую, та – третью, и так далее. А уж интерпретировать образы можно как угодно, это вам подтвердит любая гадалка. Символика, сама по себе, скользкая почва для толкований.

Скептик:
 - Да. Давайте только не начинать толковать  символы, а то мы завязнем окончательно.

Я:
 - Нет, нет. Символы я толковать не собираюсь. Только хочу напомнить, что в некоторых культурах именно белый цвет символизирует зло и смерть. И почему то никого не смущают чёрные одежды священников. Тем более, я уже показал, что именно чёрный цвет потенциально содержит все цвета.  Неприязнь же к Малевичу возникла у верующих людей после знаменитой выставки, где «Чёрный квадрат» был размещён отдельно, в «красном углу», по аналогии с иконами. Это дало людям недалёким повод обвинить Малевича чуть ли не в сатанизме и во всех смертных грехах. Рискну заявить, что именно верующие люди зачастую являют собой образец нетерпимости, и вместо попытки понять, начинают кричать: - Бесы! Бесы!
Ничего «сатанинского» в «Чёрном квадрате» нет, как нет и никакой «двери в ад». Есть, опять же - поэтические метафоры. Хуже того, эти метафоры используют люди недобросовестные, спекулирующие на чувствах верующих. Что может быть проще, чем крикнуть: - Ату его?!
 Нет проще способа показать себя борцом за «духовность». И не нужно ничего понимать, ничего исследовать, пытаться осознать. Зачем?! «Ату его»!
Вот это и не красит таких персонажей, как Татьяна Толстая, которая позиционирует себя как интеллектуала, по сути таковым не являясь. Увы.
 Не буду «по косточкам» разбирать статью, любой желающий может найти её в Интернете и составить собственное мнение, но я хотел бы обратить внимание тех, кто будет читать, на последний абзац. Два последних предложения особенно. И вот что интересно мне по поводу этих двух предложений: а было ли Казимиру Малевичу так невыносимо стыдно за свою работу, и стыдился ли он вообще, в отличие от уважаемой Т. Толстой, выполняющей заведомо недобросовестную, ангажированную работу только потому, что платят деньги?
Скажу ещё. Малевич совершенно сознательно разместил «Чёрный квадрат» в «красном углу». Это правда. И он сам называл «Чёрный квадрат» иконой нового стиля. И никакого святотатства в этом нет. Малевич своим «Чёрным квадратом» пытается вернуть искусству его первоначальное, сакральное предназначение. И в этом «Чёрный квадрат» гораздо ближе к иконе, чем любая картина на религиозную тему. Искусство изначально было сакральным, и первобытный художник, рисуя на стенах пещеры мамонта, не пытался изобразить его внешний вид, но его дух. Суть. Символ. Искусство несло в себе силу. Магию. Суть вещей. Так было до «классического искусства» древних греков, которые увлеклись формой и превратили искусство в пустое украшательство. В прикладное ремесло. И именно этот «декаданс» древних греков и стал проклятием всей западной цивилизации. Искусство потеряло свои сакральные качества. Знаки перестали таить в себе силу и тайное знание. И только наверное иконы сохраняли это свойство. Это только советские искусствоведы могли рассуждать об иконе в искусствоведческих терминах. Ни одному священнику, ни одному по настоящему верующему человеку и в голову не придёт рассматривать икону с позиций изобразительного искусства. Для них икона - это явленная молитва и изображенное на ней - гораздо больше, чем просто изображение. И Малевич попытался вернуть искусству его первоначальную суть. И никакого противоречия между иконой и «Чёрным квадратом» на самом деле нет.
 «Чёрный квадрат» Малевича гораздо ближе к Богу, чем всё «средиземноморское» изобразительное искусство.

Скептик:
 - Во как!

Я:
 - Именно так! Или имеете что возразить?

Скептик:
 - Нет, нет. Я вообще не хочу вмешиваться во всю эту символику и сакральную муть. Может быть Вы, Хранитель?

Хранитель:
 - Вы знаете, я, пожалуй, пока воздержусь от комментариев. Это нужно обдумать.

Приятель:
 - Я так понимаю, обзор толкований закончен?

Я:
 - Ну почему? Есть ещё версии. Давайте уже полностью закроем эту тему. Есть, например, деятели, которые усматривают в творчестве Малевича еврейский «след».

Скептик:
 - Ой, только не это. Сколько можно? Куда не плюнь – везде евреи.

Я:
 - Тем не менее. Хотим мы этого или нет, но такая версия существует. Во-первых, Малевич жил и работал в Витебске, где на тот момент была очень большая еврейская диаспора. Во-вторых, утверждают, что «Чёрный квадрат» изображает не что иное как «тфиллин» - ритуальный предмет иудеев, надеваемый во время молитвы. «Тфиллин» представляет собой коробочку кубической формы и чёрного цвета.  Так что, и такая версия имеет место быть.
Сам я эту версию не рассматриваю всерьёз, но искренне симпатизирую евреям за их исключительную способность к саморекламе. Молодцы. Искренне говорю. Как только появляется любая, хоть немного стоящая идея, тут же возникает «еврейский след». Как только появляется хоть сколько ни будь талантливый человек, тут же все вокруг начинают подозревать – уж не еврей ли он. Причём забавно другое. Больше всех стараются антисемиты. Стоит талантливому человеку высказать своё оригинальное и независимое мнение (а талантливый человек всегда имеет независимое мнение), как его тут же объявляют евреем. Таким образом, все более-менее замечательные люди  оказываются евреями. Вот так.
 Ну и вдогонку. Известно, что семитские и арабские племена являются если не прямо родственными народами, то уж исторически ближайшими соседям точно. Вы помните, конечно, священную «Каабу»? Известно, что арабские племена поклонялись «Каабе» задолго до возникновения мусульманства. Не знаю, как связана форма и цвет «тфиллина», и форма и цвет «Каабы», а мне кажется, что они очень даже связаны, но меня заинтересовала другая аналогия. Общеизвестно, что мусульманское искусство запрещает «предметное» искусство. Чем вам не манифест супрематизма под знаменем «чёрного квадрата» Каабы?
Интересно?

Скептик:
 - Да уж куда интереснее. Осталось только заглянуть в космос и обнаружить там чёрную дыру кубической формы. Что уж мелочиться! И дружными рядами отправиться в «Кащенко». Интересно, что Вы курите? Может, поделитесь?

Я:
 - Нет, не поделюсь. Боюсь, у Вас психика не выдержит. Лучше водочки налью.

Скептик:
 - Да уж наливайте. А как Вам, Хранитель?

Хранитель:
 - Как? Разрешите, я сейчас воздержусь от комментариев. Пожалуй, действительно, нужно выпить.

Разливаю остатки третьей бутылки. Молча сдвигаем рюмки. Молча выпиваем. В тишине отчётливо слышен хруст капусты. Хранитель жуёт, время от времени мотая головой, как удивлённая лошадь. Скептик смотрит на всех по очереди трезвым взглядом пьяного философа. Приятель трёт ладонями уши. Глаза его шальны и  беспечны. В голове легонько шумит от выпитого, настроение замечательное. За Малевича я спокоен. Я не знаю точно, какие вопросы мне ещё зададут, но точно знаю, как я на них отвечу.





                Глава четвёртая. Первый вариант.

Хранитель:
 - Знаете, Ваши рассуждения меня впечатлили. В том смысле, что, начиная вникать в предмет исследования, действительно открываешь для себя много нового и интересного. Уже поздно, многое нужно обдумать, поэтому я бы предложил подвести некий итог. Вы не против?

Скептик:
 - Лично я не против. Тем более, концепция мне понятна. Осталось привести её в более-менее  удобоваримый вид. Чтобы читателю было удобнее, в  первую очередь. Единственное, что хотелось бы, так это уточнить некоторые термины и понятия. Иначе неподготовленный читатель может просто не понять, о чём мы тут говорим. Я, например, утверждаю, что «Чёрный квадрат» не является картиной. И не услышал возражений. Так? Тогда чем он является? И что такое «картина»? И что такое «живопись»? И что такое «произведение искусства», наконец?

Хранитель:
 - Пожалуй. Нелишним будет обозначить базовые понятия. Вот для Вас «Чёрный квадрат» - «идея», и Вы судите его с позиции каких-то «высших» материй. А для меня он – «картина», и я сужу его с точки зрения традиционного изобразительного искусства. И обычный обыватель тоже судит это произведение со своей, обычной точки зрения. Правильно? Что такое «искусство»? Творческая деятельность прежде всего. Создание художественных произведений. Но и  - мастерство. Что такое – «картина»? Законченное художественное произведение, несущее какой либо образ. Идею. Да, согласен – идею. Тут нет противоречия с Вашими рассуждениями. Спор шёл скорее о мастерстве. Согласитесь, трудно принять «Чёрный квадрат» за образец изобразительного мастерства. Хотя Ваши рассуждения убеждают меня, что здесь мы действительно имеем дело с главенством «идеи». То есть, если искусство – это творчество, то этот творческий манифест имеет безусловное право на существование. Я только не могу согласиться с тем, что «квадрат» ставит точку. Что после него ничего уже не может произойти.

Скептик:
 - А вы знаете… я поначалу был настроен очень резко против «квадрата». Потому что, уж слишком много спекуляций вокруг него. Постоянно пытаются всех убедить, что это непревзойдённый шедевр. Но в качестве манифеста – готов принять. И даже с «точкой» соглашусь. Потому как, что ни говорите, Хранитель, но после «Чёрного квадрата» действительно я ничего достойного не вижу. Сплошные перфомансы и выпендрёж. Вот за ранних Мастеров вступлюсь.

Я:
 - На самом деле и я не против старых Мастеров. Как и вообще Мастеров с большой буквы. Думаю и Малевич, по настоящему, не был против старых Мастеров, как не был он и против Бога. Манифест предполагает гиперболы и обобщения по природе своей. И, нападая на Венеру Милосскую, он не был против гениальных греческих скульпторов. Он выступал против формальности искусства. Он как раз возвращал искусству духовность.

Хранитель:
 - Действительно, иногда стоит смотреть свежим взглядом на, казалось бы, очевидные  вещи. До нашего разговора я и предположить не мог, что мы найдём точки соприкосновения. Но искусство не закончилось?

Я:
 - Ни в коем случае. Мы просто проследили историю развития одной концепции. До её логического конца. Но покуда есть по настоящему творческие люди - искусство не умрёт. Можно быть Великим Мастером и в пределах изжившей себя концепции. Не вижу здесь противоречия. Посмотрите на традиционное китайское искусство. Уже сколько веков они рисуют тушью на рисовой бумаге один и тот же сюжет – горы в тумане. И ничего, находят всё новые и новые нюансы. Повторю, «западное» искусство не является «всемирным». Это только одна точка зрения на мир. Один из многих «концептов». И Малевич целиком и полностью принадлежит этому «концепту», и велик именно и только в рамках этого «концепта». Поэтому не нужно даже уточнять некоторые термины. «Живопись», например. Можно сказать, конечно, что это «иллюзия пространства, организованная с помощью цвета» или придумать ещё более изящное определение, но в данном случае это излишне. Думаю, мы выяснили, что «Чёрный квадрат» - нечто большее, чем картина или произведение живописи.

Скептик:
 - Думаю, да. Остались вопросы, касающиеся современного искусства, отношения зрителя к произведению искусства, взаимодействие зрителя и художника, но эти вопросы выходят далеко за рамки сегодняшнего обсуждения.

Хранитель:
 - Согласен  с Вами. Это тема отдельной беседы.

Я:
 - Ну, что ж. Спасибо всем. Надеюсь, мы ещё встретимся. Нам есть ещё что обсудить.


Расшаркиваемся. Закрывается дверь за моими гостями. Луна смотрит в окна. Ночь.




                Глава четвёртая. Второй вариант.

Хранитель:
 - Знаете, Ваши рассуждения меня впечатлили. В том смысле, что начиная вникать в предмет исследования, действительно открываешь для себя много нового и интересного. Но вот что я думаю: художник создаёт свои произведения для зрителя. Обыкновенного зрителя. Обывателя. Но если зритель не понимает смысла, есть ли вообще смысл в создании такого произведения?

Скептик:
 - О чём Вы говорите, Хранитель? Обывателю вообще ничего не нужно. И те, кто рисует для обывателя, выставляют свои картинки на улице, рядом с  матрёшками. Это картинки. Просто картинки. Как и коврики с лебедями. Ничего общего с произведениями искусства они не имеют.

Хранитель:
 - Раз уж Вы упорно назначаете меня адвокатом «обывателя», которого Вы, эстетствующий сноб, очевидно, не любите, скажу Вам следующее: из обывателей состоит практически всё человечество. За исключением ничтожной кучки умников и талантов. Вы, конечно, скажете, что именно эта кучка и составляет «соль земли»? Согласен! Но для кого они работают? Для кого художники создают свои шедевры? Для «внутреннего» потребления среди замкнутой кучки «посвящённых»? Тогда это просто искусство ради искусства и никакого смысла в этом искусстве нет. Художник рисует для зрителя, писатель пишет для читателя - и так далее. Это же очевидно.

Скептик:
 - Что ж тут очевидного? Художник не обязан рисовать для зрителя. Хороший, настоящий художник рисует прежде всего для себя.

Хранитель:
 - Опять двадцать пять! Что такое Ваш «настоящий художник»? Что за термин? Или все остальные «ненастоящие»? Так вот, уважаемый! Говорить он может что угодно, Ваш «настоящий художник», но рисуя, он прежде всего думает о зрителе: «Ах, как меня, «гениального», оценят»! Художник без зрителя – ничто. Миф! Фикция! И он ждёт оценки зрителя, уж будьте уверены!

Я:
 - Позвольте вмешаться. Я попробую разъяснить этот давний спор. Вот скажите, тот же Менделеев, создавая свою знаменитую таблицу, разве думал в этот момент о «зрителе»? О реакции своих коллег-учёных? Нет. Всё его естество занимала Идея, и Идея требовала выхода. Воплощения. И потом, уже публикуя готовые результаты, разве боялся он реакции «публики»? Боялся возможной негативной реакции «зрителя»? Нет! Он сделал великое открытие и ясно это осознавал. Так что в этом случае, как и во всех случаях великих «прорывов», будь то наука или искусство, первичен не «зритель», а «идея».
 Великие Идеи не ориентируются на «зрителя». Им нет нужды стремиться «понравиться». Они самодостаточны. Они красивы сами по себе, как могут быть красивы математические построения в теоретической науке. Их никто не понимает, кроме кучки «посвящённых». Тем не менее, именно эти «абстрактные» идеи и двигают всё, дают жизнь всем практическим воплощениям. Непременно «стремиться к зрителю», это всё равно, что убрать из науки всех теоретиков и оставить только инженеров и пром-дизайнеров. Поэтому, в момент «рождения идеи», в момент создания революционного произведения, открывающего новые пути и горизонты, художник никогда не ориентирован на зрителя. Это потом, на основе этих идей, даже он сам, а, тем более, его продолжатели, будут работать на зрителя. Но это уже, по большому счёту, будет ремеслом. Да, ремесленник может быть гениальным виртуозом и даже генератором идей. С маленькой буквы. Образно можно сказать: кто-то открывает месторождение, а кто-то его потом разрабатывает. Сколь угодно талантливо - но! Тот, кто разрабатывает, всегда, повторяю – всегда(!) – вторичен. Открытие состоялось – пользуйтесь! И сама «идея», само открытие, даже через длительное время, даже будучи на глазах у всех, совсем не обязательно станет понятна и доступна большинству. Так, утверждают, Теория Относительности Энштейна по настоящему понятна лишь нескольким людям на Земле. Хотя знают о ней все. О великих открытиях нельзя рассуждать с позиции обывателя. Вернее, рассуждать - то как раз можно – смеяться нельзя.
 Так и «Чёрный квадрат». Он не являться картиной как таковой, но – Идеей.

Скептик:
 - Минуточку, минуточку! Давайте в таком случае уточним термины. Что же, по Вашему, является «картиной»? И что такое «живопись»? Что такое вообще – «произведение искусства»?

Я:
 -  Картина — произведение живописи, обладающее самостоятельным художественным значением. Живопись – передача образов посредством красок. Как - то так, если просто. И «Чёрный квадрат» имеет все формальные признаки картины, выполненной в технике станковой живописи. Масляные краски, кисти, подрамник, холст, мольберт (станок). Холст заключён в раму и повешен на стену. Вроде бы картина. Вот это и сбивает с толку многих и многих. И тут «Чёрный квадрат» играет с ними злую шутку. Просто потому что он во стократ «умней». И очень, просто невероятно «прост». Внешне. Изобразительно. Наглядно. Провоцируя «профанов» на озвучивание собственной глупости. Воистину говорят: «Молчи, и сойдёшь за умного». Но как молчать, если всё так просто?! Так болельщики с пивными бутылками в руках учат  играть в футбол футболистов: «Куда бьёшь – мазила?! Лошадью ходи!», и ностальгически вздыхают: «Вот Пеле был, это да-а. Классика!». При этом Пеле вживую никто не видел. И из года в год повторяется сакраментальное : «Да я с перепоя левой пяткой такое нарисую». Требуют, чтобы было «похоже». Другими словами – «красиво». Того же требуют и многие ценители прекрасного. Им нужна даже не «картина», им нужна – «картинка». Красивая картинка. Но «Чёрный квадрат» является картиной только во вторую очередь. В первую очередь он – Идея. Великое открытие – если хотите.
 И ещё. Почему Малевич для своего манифеста избрал именно станковую живопись? Потому что именно станковая живопись всегда была, как бы сказать, «высшей лигой» изобразительного искусства. И, в первую очередь, стараниями галеристов и продавцов. Почему? Просто! Очень  ликвидный и компактный товар. Попробуйте-ка перепродать настенные росписи. Вот почему «станковая живопись»- вотчина обывателя. Вернее пастбище.

Хранитель:
 - Ну почему? Почему, если для обывателя, так сразу – не искусство. А для кого? Для себя? И двух- трёх собутыльников? Тогда я могу понять Малевича. Элитарное искусство этакое. Для избранных. А если не понимают, значит - бараны. Очень удобная позиция.

Скептик:
 - Да нет. Хотя и Вы правы. Позиция беспроигрышная. Но главное здесь другое. Совершенно другой уровень продаж. Что можно впарить обывателю? Коврик с лебедями? И противно, и заплатят копейки. А ты сделай-ка такую штуку, что бы никто её не понимал и убеди всех, что это круто! Вот это высокий класс! Это я понимаю. За это можно Малевича уважать! И не нужно какой-то запредельный смысл искать.

Хранитель:
- Тогда причём тут вообще искусство? Впрочем, я всегда утверждал, что ваш Малевич – шарлатан, у которого нет ничего святого.

Скептик:
 - Как ничего святого? Отнять у дурака  лишние  бабулесы - вот его святое дело! Впарить ему испачканную картонку и красивую сказку рассказать. Помните О.Генри? Что говорил Джефф Пит? « …я никогда не брал у своего ближнего ни одного доллара, не дав ему что-нибудь взамен – будь то медальон из фальшивого золота, или семена садовых цветов, или мазь от прострела, или порошок от блох, или хотя бы затрещину ». Вот это я понимаю! Благородное жульничество! А главное – законное! И у нас есть свой Джефф Пит - Остап Бендер! И я очень серьёзно подозреваю, что после того ,как его бесславно изгнали с парохода, он взял себе псевдоним «Казимир Малевич»! «Скажите мне как художник художнику…». У Остапа Бендера была артистическая натура! Да, его с треском выгнали с парохода. Но помните фильм? Что он кричал, когда его выталкивали взашей ? «Художника каждый может обидеть! Давайте подискутируем»! Дословно не помню, но смысл именно такой. Я думаю, будь у него хороший агент, после этого скандала, или как сейчас говорят – перфоманса, он бы мог сделать отличную карьеру на ниве искусства, и его бессмертного «Сеятеля» продавали бы сейчас на каком ни будь «Сотбис» за бешеные деньги!

Хранитель (смеясь):
 - Да, да! Ха-ха. Вне всяких сомнений. Вне всяких… ха-ха-ха…

Скептик:
 - А Вы нам опять про «идею». «Не картина»! Ежу понятно, что не картина! Что это за картина, идею которой нужно объяснять словами, да ещё городить при этом целые теории. Ты нарисуй так, что бы я видел, что бы я понял!

Хранитель:
 - Да! Что такое «художник», в конце концов? Человек умеющий рисовать! Это же, несомненно. Он рисует, пропускает реальность через призму своего таланта. Я вижу. Узнаю. Осознаю. Так, через произведение искусства, между нами возникает диалог. Вот это и есть – искусство.

Я:
 - То есть, Вы считаете, что художник тот, кто умеет рисовать?

Хранитель:
 - По-моему, ответ очевиден.

Я:
 - А по - моему, нет. Мы говорим сейчас о нашем времени.

Хранитель:
 - Да какая разница, какое время на дворе. Умение рисовать - главный отличительный признак художника.

Скептик:
 - И что же такое – «художник»? Нужно уточнить базовые понятия.

Хранитель:
 - Да что тут уточнять. Художник - тот, кто умеет рисовать.

Я:
 - Правда? А я думаю, что умение рисовать не является основополагающим признаком художника сегодня. Скажу ересь, причём как человек, к профессионализму относящийся с трепетом. Но! Являются ли определения - «профессионал» и «художник», «профессионализм» и «искусство» -  «ягодами с одного поля»? Нет, не являются. Убеждён. Парадокс – на территории искусства профессионализм является условием важным, но недостаточно необходимым! Искусство – не область ремесла, но область культуры. Все великие художники являются классными ремесленниками, но далеко не все классные ремесленники являются художниками вообще.
 И коммерсанты (ха-ха) не требуют от «художника» умения рисовать – одного из главнейших признаков художника. Но, увы – не главного. Сейчас. В наше время. После Малевича. Но вот «профаны» - требуют. «Профаны» вообще много чего требуют – от профессионалов. Не умея при этом ничего. По крайней мере в сфере «требования». Не трудясь узнать. Хотя бы азы.
 И при этом носят на руках Пиросмани (и ещё длинный ряд подобных имён). Понятно, что тут ценность другого порядка. Этих самоучек ценят за детскую непосредственность, за чистоту восприятия незамутнённую образованием и сомнительным влиянием культуры. Массовой культуры. Всегда – массовой. Ибо не бывает культуры без «массы». Да, они наивны, ибо «внекультурны». И это действительно великая ценность. Вот они – всегда художники.
 И когда «великий» русский художник И.Глазунов говорит о том, что любой может загрунтовать холст чёрной краской, хочется сказать: - Грунтуй! Свои картины.  Мировое искусство ничего не потеряет. Пройдёт пятьдесят лет, и никто не вспомнит о Глазунове. А Малевич останется в истории искусств навсегда.
 Требуют умения рисовать и ссылаются на мифическое «классическое искусство», как правило, не художники. Художники благоразумно молчат. «Не художники» не любят Малевича и любят Шилова и Глазунова. Художники не любят Малевича, но Шилова с Глазуновым не любят ещё больше, вообще не считая их за художников. Такой вот парадокс. Но более всего не любят Малевича продавцы и художники, которые жаждут продаваться. Потому что Малевич посягнул не просто на «священную корову», Великий Бизнес, основанный на Великой Изобразительной Культуре, он прямо кричит им в глаза: «Идите и займитесь свои прямым делом – красьте стены»! Не надо важно надувать щёки и ходить с умным видом на ваших многочисленных вернисажах. Там давным-давно ничего нет!
Так что такое «художник» в наше время? Коммерческий миф – не более.

Хранитель:
 - Тьфу ты! А так хорошо начали. Опять вы за своё!  Умеете  настроение испортить, ничего не скажешь. Понятно теперь, почему у Вас Малевич в гениях ходит. Есть ещё водка?

Скептик:
- Да, да! Вопрос принципиальный, между прочим. Есть ли ещё водка? Если нет – нужно срочно купить. Если что – я финансирую. Потому как мы, наконец, подошли к сути нашей дискуссии. «Чёрный квадрат» - мелочь. А вот что такое искусство? Где критерии, что такое искусство, а что нет? О чём мы вообще говорим?

Хранитель:
- О чём мы говорим?! Неужели непонятно? Неужели непонятно для каждого нормального человека, что такое хорошо и что такое плохо?

Скептик:
 - Представьте себе – нет. Если мы четверо не можем прийти к общему знаменателю, то неужели Вы думаете, что несколько миллиардов человек могут иметь единое мнение? И пусть из них только миллион «нормальных», как Вы выразились, людей. У них разное воспитание, разное образование, разные профессии, разные культурные и национальные традиции. И неужели Вы будете утверждать, что все они могут прийти к одному знаменателю? Я так понимаю (смотрит на меня), Вы считаете «средиземноморское» или, как Вы называете -  «Западное искусство», тупиком. Правильно?

Я:
 - Правильно. И водка ещё есть. Нести?

Скептик:
 - Несите, несите. Кое-кому нужно растормошить мозги. Да и мне не помешает. Когда требуется выход за рамки устоявшихся понятий, особенно в кратчайшие сроки, нужны нетривиальные средства. Вы не против , Хранитель?

Хранитель:
 - Пожалуй, нет. И я согласен, что высказанная версия имеет место быть, но мне кажется, что нормальный человек вне зависимости от национальной традиции вполне чётко может определить, что такое хорошо и что такое плохо. Впрочем, действительно, давайте-ка сначала выпьем.

Выпили.

Скептик:
 - То есть, по-вашему, Малевич хоронит «Западное искусство». И не просто хоронит, но и наставляет на путь истинный. Возвращает к истокам. Да? Возвращает сакральность, смысл и прочую  лабуду. Всех «греков» с «да винчами» на помойку. Да? Апостол Истинного Искусства – не меньше. Не слишком ли радикально?

Хранитель:
 - Нет, ну в самом деле. Нельзя же это воспринимать всерьёз. И обсуждать то смешно.

Я:
 - Можно. Только давайте-ка определим, что такое - искусство.

Скептик:
 - Наконец-то! Давайте, давайте!

Я:
 - Искусство – это территория самозахвата. Рейдерство в чистом виде! Фокус-покус! Скажи: - Я художник! – и ты художник! И возразить на это, по существу, нечего!

Хранитель:
 - Нет, ну это ни в какие рамки! О чём тут можно говорить! Что мы обсуждаем?! Просто профанация какая-то!

Я:
 - А Вы возразите! Искусство – это проявление творчества. Любое личностное изменение реальности  есть творчество. Любой манифест открывающий новые горизонты. «Искусство» - определение мелкое на самом деле. «Искусный» - значит, всего-навсего, более мастеровитый. И тут - да, зачастую главенствующим критерием являются именно ремесленные навыки. Другое дело – творчество! Это – Мысль, это – Идея, это – Созидание! И сейчас, после Малевича, искусство утратило даже свой основной критерий: обязательное наличие профессиональных навыков. Художник уже не обязан уметь рисовать. И это вина не Малевича. Малевич просто обозначил предел пути. Границу. За  которой  кончилась «греческая классика». Он именно потому так нападал на Венеру как главный символ греческого искусства. Он хотел показать, что именно греки сбились с истинного пути и стали заниматься ремесленными поделками вместо того, чтобы заниматься магией. Он хотел показать, что этот путь подошел к концу, и далее не имеет никакого развития! И наконец, он открыл путь искусству, как чистому творчеству. Творчеству, в котором главенствующую роль занимает, наконец, не ремесло, но – Идея! Искусство не закончено, до тех пор, пока не иссякли идеи.

Скептик:
 - Какие идеи?! Всё уже придумано! Сами же сказали! Нет искусства? Нет - и чёрт с ним! Но было! Вот о чём речь! Было! Великие имена! Великие картины!

 Хранитель:
 - Всех на помойку! Понятно, почему вокруг мерзость и запустение! Зачем учиться?! Зачем осваивать ремесло?! А мы вот творчеством займёмся! Вот оно – торжество Хама!

Я:
 - Лучше хам , чем лицемер! И кто сказал, что одно отменяет другое?! Не против ремесла речь. Неужели не понятно?! Против бессмысленного надувания щёк. Против бессмысленности. Против ограниченности! Против нежелания знать и видеть!

Приятель:
 - А по рюмашечке?! Я думаю, в данной ситуации, чтобы прийти к консенсусу…

Хранитель:
 - А хоть бы и по рюмашечке! Мале-евич! Ишь, Апостол выискался. Что Вы голову морочите?! Да давайте у десятка людей спросим! Покажем Ваш хвалёный «квадрат» и хотя бы любой пейзаж Левитана. А?! Что?! Крыть нечем?! Или опять про идеи начнёте?

Скептик:
 - Да причём тут Левитан! Подумаешь, Левитан! Были имена и  покруче Левитана!

Хранитель:
 - Да чем Вам Левитан то не угодил!

Я:
 - А я скажу Вам – чем! Назовите мне имя хоть одного советского художника мирового масштаба! Ну, давайте!

Хранитель:
 - Да что Вы, в самом деле! Масса имён!

Я:
- Да ну?! Кто? Они все, все Ваши «великие имена» родились до, или вместе с Малевичем! Они все – порождение Серебряного века, века исканий, находок и гениев! А что после?! Где Ваша хвалёная школа соцреализма! Где Ваши советские гении?! А нетути! А Вы никогда не задумывались над тем, что Россия - единственная страна, не создавшая  в двадцатом веке ни одного архитектурного памятника национальной духовности?! Ни одного храма в стиле новой эры. А Малевич создал икону! Без всякого глумления. Икону! Он думал о Боге, тот, которого так легко приписали к безбожникам безграмотные святоши и чересчур грамотные лицемеры! Они что нового сделали? Что создали? Ничего! Что, тоже Малевич виноват?

Хранитель:
 - Да причём тут… конечно виноват! Именно Малевич! Именно с его манифестом бездуховности. Это в том числе и его идеи большевики воплотили в жизнь!

Я:
 - Да причём тут Малевич к большевикам?! Вся его связь с большевиками только в том, что он, как и многие, обманулся! Поверил революции. А большевики очень скоро запретили его супрематизм! И вообще всё живое! И оставили только Ваш хвалёный реализм. Давным-давно мёртвый, а потому и не опасный. Им не нужны были идеи и искания. Вот кто добил окончательно русское искусство! Ни одного реального имени! Ни одного! Мирового масштаба! Если бы не поэты шестидесятники, боюсь, России вообще нечего было бы предъявить миру в двадцатом веке! А ведь русский авангард был самым передовым искусством мира. Вот чем бы стоило гордиться, а не за пейзажики хвататься, как за спасательный круг! Выпьем!

Скептик:
 - А я согласен! Ни хрена нового! Ни-че-го! Зато гонору – на весь мир! Во  мы какие! Ах, русская культура, самая русская культура в мире! И что?! Где она?! Хоть в музыке что-то создали. Да и то, вопреки скорее. А уж в живописи – просто кошмар. Вот границы рухнут, и мы всем покажем! И?! Что показывать?! Голую задницу ? Или что? Согласен абсолютно! Нечего предъявить!

Хранитель:
 - Не трогайте великую русскую культуру… один балет чего стоит… нигде в мире не было такого уровня образования…  Всех на помойку выкинули… а что взамен? Квадрат?.. Х-художнички!..

Скептик:
 - А я всё-таки не согласен… нет, умничка конечно, идея там, всё такое… а, а признайтесь – надурил же всех, а?.. Я же знаю, вы всё это специально…  Тогда согласен! Гений! Гений!!! И выпить за него готов! Наливай! Потому как правильно, если деньги у лоха есть, эти деньги у лоха нужно взять!.. Вот за это. Всё равно, как старые мастера уже никто…

Я:
 - Ничего вы не понимаете! Ни-че-го! Смотри. Смотри! Видишь?! Это тебе не просто – «квадрат»! Неужели так не понятны очевидные  вещи?.. Почему вы не хотите видеть?.. Ну, вот же…


Дальнейшее припоминается плохо. Допив четвёртую бутылку, мы принялись за пятую. Потом, по - моему , за шестую. Спор приобрёл форму параллельных монологов. Причём монологов не линейных, а дискретных. Помню, усаживали Хранителя в какую-то машину. Багровый Хранитель усаживаться не хотел и, упираясь в нас мутным взглядом, вещал: - Не с-смейте трогать обывателя! Обыватель - это наше Всё! Х-художнички!
Потом помню Скептика, размахивающего рукой. В руке бутылка пива. Пиво льётся на асфальт. Скептик в который раз говорит мне о том, что парень я умный, но ни черта не соображаю в формулировках. Куда девался Приятель, я не зафиксировал. Домой вернулся – помню. Когда – не помню. И провалился качающуюся тьму.
Проснулся я оттого, что огромный чёрный квадрат плавал во тьме моей головы и стукался своими острыми углами о стенки черепа. Было больно. Из квадрата вылетали разноцветные искры. Я открыл глаза. Сквозь облако пляшущих, цветных огоньков едва светилось в сумраке окно. Витражным фиолетовым светом. «Вечер. Или утро? Или всё-таки вечер?» Проверять не хотелось. Я вновь закрыл глаза. Квадрат как будто бы стал больше - давил на череп углами. «Пиво» - мысль янтарным, колышущимся пузырём всплыла из тёмных глубин. Пузырь отчётливо пах солодом. Квадрат вырос ещё немного и противно скрипнул. Нужно было что-то предпринимать. Я представил свои руки, ухватил ими квадрат и стал его сжимать, мысленно пытаясь трансформировать его во что-то  менее   квадратное . Наощупь он напоминал резину и упруго сопротивлялся давлению. Вдруг, издав противный чмокающий звук, квадрат подался под давлением рук и трансформировался в чёрный резиновый огурец. Ухватившись половчее за один конец огурца, я принялся сжимать его, пытаясь сформировать горлышко бутылки. Огурец резиново скрипел под пальцами. Всё это напоминало манипуляции артиста оригинального жанра с надувным шариком. Огурец ещё раз скрипнул и превратился в шар. Шар выскользнул из рук и стал носиться в голове, стукаясь о стенки черепа и отдаваясь болью в затылке. Я едва успел ухватить его за чёрный, блестящий бок. Из бока вырос сосискообразный отросток, и шар превратился в  маракас. Я хватил его второй рукой. Тут же выросли ещё три отростка, и маракас превратился в крест. Я стал лихорадочно мять его, стараясь побыстрее избавится от столь неуместной в моём состоянии фигуры. Крест скрипел и пружинил. Наконец, ухватив поудобнее, я что есть силы сжал его с двух сторон. Крест надулся, сопротивляясь, и вдруг, чмокнув, трансформировался в куб. Восемь углов упёрлись в череп. Роем закружились разноцветные искры. Рой пульсировал в такт пульсу и менял цвет. Боль пульсировала в такт искрам. Нужно было вставать и идти за пивом…

                КОНЕЦ

  Коллаж ©Andrey Shestakov (Naum)


Рецензии
ИСКУССТВО - это затанувшая АТЛАНТИДА в Черном Квадрате Малевича

Виктор Мотовилов   13.07.2020 18:10     Заявить о нарушении
На это произведение написано 27 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.