Жан Поль - Париж. Глава 2

 http://www.proza.ru/2010/11/24/907  - начало

 
   Лизе пришло от Поля приглашение из Франции, и они договорились встретиться в «Орли». Из аэропорта «Шарль де Голль» пришлось бы ехать на машине около ста километров, а тут – всего сорок. «Боинг» прибыл в Париж вовремя. В это было трудно поверить, потому что из России не выпускали самолеты из-за страшного гололёда, ледяного дождя и закончившихся реагентов. Ей просто повезло с временным улучшением погоды и вот...

...Поль встречал с букетом прекрасных цветов. Волнуясь, он обнял любимую, крепко прижал к широкой груди, уткнувшись носом в её пушистые волосы, и долго не мог оторваться. Лиза узнала его запах, который и на острове сводил её с ума. Не могла понять, что это – французский одеколон или естественный дух, который постоянно будоражил чувства. А ему нравился – запах Лизы. Эти драгоценные эндорфины тревожили их души.

   Дорога была свободна, водитель ехал быстро. Она почувствовала знакомую дрожь в руках Поля, когда он взял её руки в свои. Сердце сжалось от предчувствия близости с любимым мужчиной, да так, что перехватило дыхание.      
   Погода во Франции стояла изумительная! Солнце ласково светило, дул тёплый ветерок, лежащий по сторонам снег, готовился растаять, небо поражало чистотой и голубизной. Парижский воздух пьянил голову.

   Когда открылись массивные двери, и они вошли в холл дома... с ними что-то случилось... бросившись в объятья, никак не могли оторваться друг от друга. Едва успели подняться в спальню. Сумки и верхняя одежда разлетелись в стороны... всё произошло, как в первый раз – они снова задыхались от страсти... Поль говорил по-французски, но ей было понятно – помогали его глаза, руки, губы. Его голос успокаивал, напоминая об Индийском океане, о путешествии в Таиланд, где они встретили счастье.

   У Поля оказался большой дом в три этажа. Тяжело свисали люстры с высоких потолков, витые лестницы, старинные дорогие картины на стенах, расписные потолки, как в музее, небольшие скульптуры... и во всём...  ощущение тайны.
По стенам стояли чугунные канделябры для искусственного освещения, большая библиотека за высокой лестницей и несколько комнат на всех этажах. Всё выглядело роскошно и помпезно, но это Лиза заметила потом. А сейчас... она слушала его и, как всегда, мало понимала... его голос завораживал. Она смотрела в прекрасные глаза Поля и улыбалась. Недаром говорят, что французский – это язык любви – он волнует и очаровывает.

   Они забыли о времени, оно остановилось для них... Но сколько это могло продолжаться, без понимания друг друга? И вдруг он сказал:
– Я вижу, ты не всё понимать, я буду... по-русскому.
Лиза была потрясена. Прошло совсем немного времени, её французский лексикон обогатился на два-три десятка слов, и то, благодаря его занятиям в Таиланде. А он, пусть косноязычно, но говорил по-русски... и её попросил разговаривать с ним на родном языке, но помедленнее.
– Я знаю много языков, а английский не учил из принципа – есть основание – семейная тайна. Мне легче освоить русский, чем тебе французский, а русский – самый трудный язык для меня, после японского. Английский я сейчас тоже учу – надо знать язык «врага». Прости, может, потом я всё расскажу.
 
   У него не было кухни. Полупустая большая комната-столовая на первом этаже, где можно было сварить кофе, выжать сок, сделать гренки или разогреть заказанный ужин или обед из ресторана. На прикрепленном к стене столе стояли: микроволновая печь с соковыжималкой и тостер с кофеваркой, рядом - холодильник и небольшая электроплита. Удивил длинный стол с позолоченными коронами на столешнице в большом зале и с высокими резными стульями в позолоченных набалдашниках на спинках. «А... вроде... холостяцкий дом».- подумала Лиза. Дорогие сервизы с красивой посудой виднелись из старинных застеклённых шкафов, встроенных в стену.

... Они не могли поверить, что снова вместе. Поль опять превратился в нежного и ласкового юношу, бережно ухаживая за ней. Но, глянув на часы, стал поспешно собираться.
– Надо бежать в душ и переодеваться. – поторопил он.
Прокрутил перед собой руками, показав на часы, чтобы было понятнее, что все надо сделать быстро. По-прежнему, когда им не хватало слов, помогали руки, как глухонемым.

   В ресторан они отправились пешком, Поль сказал, что это рядом. На улице всё было необычное, чужое, но праздничное и нарядное. Особенно –  витрины, украшенные Новогодней рекламой, как в Москве. Везде стояли наряженные ёлки, огородики с человечками, ангелочками и «Пер Ноэлями», по-нашему, Дедами Морозами, повсюду горела праздничная иллюминация. Они посмотрели друг на друга, сразу вспомнив ночи, проведенные на острове, с еще более роскошным освещением.

   Ресторанчик оказался маленьким, уютным и Лиза подумала, что очень дорогим, судя по антуражу. Столик уже накрыли – поэтому Поль и спешил. Их переполняло приподнятое настроение, а у неё трепетала душа. Подали очень хорошее вино, которое поднесли сначала ему, он оценил и кивнул услужливому гарсону – наливать. Они пьянели не от вина, а от вновь нахлынувших чувств. Ели холодные закуски и снова пили вино, словно их мучила жажда. Когда принесли горячее, живой огонь пылал на подносе с блестящим сотейником.

   Жан Поль видел по восторженным глазам Елизаветы, как ей всё это нравится. Французское жаркое с хрустящей корочкой и с трюфелями оказалось превосходным – таяло во рту. Они не отводили глаз друг с друга, а Поль забывал говорить по-русски, переходя на родной язык, но Лиза понимала его. Он придвигал кресло, клал руку ей на плечо, и было так хорошо и необыкновенно приятно... Они становились одним целым, чувствуя друг друга.

    Она поняла, что он стал учить русский, ради неё и ей надо уважать его страну и тоже начать учить французский. Пришло трио музыкантов – старик, юноша и молоденькая девушка. Виолончель сразу стала рвать душу, с ней заспорила, плача и противореча, скрипка, а девушка и рояль пытались их «примирить». Поль встал и, хотя никто не танцевал, заключил любимую в объятья и медленно повел в танце. Он так прижал Лизу к себе, что... когда зарыдала скрипка, она боялась переломиться, как соломинка. Всё было трогательно и пробирало душу насквозь, Лиза волновалась, щеки горели.
– Ты очень хороша сейчас. Я так люблю твои серые глаза. – прошептал Поль на ушко.
Двое мужчин захлопали в ладоши, когда танец закончился. Поль сказал то, чего она ждала весь вечер:
- Я хотеть, чтобы ты оставаться на Новый год. Надолго. Навсегда. Со мной. Это много мне значит. Сбудется моя эта мечта – сбудется всё.
Она произнесла одно слово:
– Виза.

    Он, как-то снисходительно улыбнулся, и Лиза поняла, что это для него не составит никаких проблем. Поль оставил гарсону щедрые чаевые, положив их в меню на столе, хотя все было оплачено заранее. Во Франции чаевые для поваров и официантов включаются сразу в счет. Переполненные своими ощущениями, тем же путем они отправились домой.
    Сказка вернулась. Жан Поль каждый день придумывал, куда они поедут и что будут смотреть. Он словно задался целью – победить её, а в соучастники взял... сам Париж.

   О! Париж! Он покорил Елизавету с того момента, как она увидела его, сразу поняв, как правы те, кто считает Париж городом влюблённых. Повсюду гуляли обнимающиеся парочки, и никто ни на кого не обращал внимания.
И они... среди всех были... только вдвоём. Буквально через час пребывания в этом городе любви она почувствовала себя легко и просто. Обаяние Парижа, его поразительная легкость сразу охватила её. И прежде всего, красота бесчисленных дворцов и площадей, бульваров и кафе, улиц... приветливых и улыбчивых людей.

   Поль шел, обнимая Лизу, и она представляла его мушкетером со шпагой на боку, а себя – его верной возлюбленной, Лаурой или Франсуазой. Шла рядом и... чувства переполняли её. Не верилось, что это она идёт по Парижу, находясь в объятьях влюбленного в неё, самого прекрасного мужчины всей Франции. Вернулись волшебные ночи и ощущения, которые были там, на Индийском океане. Они преследовали, когда она оказалась в России одна, без него. Сердце учащенно билось, у неё перехватывало дыхание, когда Поль прикасался даже к руке.

   И он, почувствовав это, сказал:
– Мне плохо быть без тебя здесь. Я все время тебя хочу. И сейчас.
Его глаза говорили, что это правда, руки подтверждали это, а губы доказывали окончательно, как любимая нужна ему и как он тосковал... Поль разбередил её душу и чувства, которые уже давно в ней дремали. Даже в Таиланде ей не было так хорошо с ним и спокойно.
«Боже мой! Если есть счастье – то вот оно, со мной!» – думала она.

   Утро начиналось с душа. Они принимали его вместе, как на острове. Поль снова не давал мыться, мешал и приставал, отучая от стеснительности. И это раскрепощение было великолепным.
Потом они поехали на «Ситроене» по небольшим мощеным улочкам старинного города. Глаза старались не пропустить ни малейшей детали. Ей нравились невысокие домики с мансардами, с круглыми окнами (которые назывались «бычий глаз»), с лже-балконами, уставленными цветами. Поражало умение французов парковать машины на таком ограниченном пространстве, ведь расстояние между ними составляло, от силы, сантиметров двадцать. Она задавалась вопросом: «Как же они выезжают»? В дальнейшем обнаружила, что бамперы у многих машин слегка поцарапаны, что дало представление о том, как парижане выбираются с парковки.

   Около парфюмерной фабрики Fragonard они забежали в кафе и позавтракали. Парижанка поведала о секретах изготовления духов, показывая весь процесс. Иначе бы и не понять. Осмотр фабрики закончился в магазине, где их окружили прилавки сувениров и прилавки с флаконами духов. Поль купил духи, которые Лиза любила больше всего, «Пoison», по-русски –«Пуазон». И они пошли в самый легендарный музей Парижа – Лувр, где у него была запланирована экскурсия с русским гидом.

    Там их встретила смешная дамочка в возрасте, дала наушники. Поль тоже воткнул их в уши, чтобы учить русский язык, и они пошли по музею. В руках та держала свернутый в трубочку журнал, которым хлопала по стоявшим на пути посетителям Лувра и пронзительно кричала:
«Ку-ку!»
Конечно, полтора часа в Лувре – это быстрая пробежка по залам вслед за гидом, мелькающие картины и скульптуры, и в конце концов, уставшие ноги. Но... Представление о Лувре, все-таки сложилось. Во дворе, возле одной из трех арок Парижа, они с ней расстались, и пошли с Полем через ворота Лувра.

   Иногда на улицах встречались манифестанты, но Поль старался увести и, ничего не объясняя, говорил:
– Это тебе не надо, всё как у вас. На юге Парижа, недалеко от метро Porte d’Orleans,  они забежали в кафе-шантан перекусить и отдохнуть. Полю нравилось, что Лизу всё интересует. Вдруг он снова прижал её к себе и произнёс, глядя в глаза:
– Красивее русских женщин, нежнее и ласковее – не встречал. Французские жены следят за своими мужьями, ревнуют и скандалят.
Она не стала его огорчать, что русские женщины, мало отличаются от женщин всего мира. Если ему нравится эта сказка, пусть он в неё верит.
Он добавил:
– Я думаю, я уверен, что ты – другая...
Что ж, Лиза решила постараться не разочаровать его, ведь она и правда другая, она – русская. А с ревностью ей предстоит бороться.

   Дальше Поль решил познакомить её с метро. Там ждало испытание – проход через турникеты. Она не смогла сразу определить, куда же нужно засовывать маленькие билетики, и создала очередь, но Поль пришел на помощь. Кое-как преодолев этот барьер, они спустились, кстати, без эскалатора. Парижское метро не глубокое, а по скорости очень отстает от московского. Оно имеет много наземных станций, чем больше напоминает электричку.

   И здесь опять ожидала неожиданность – если подъезжали вагоны старого образца, а они часто встречались, чтобы зайти или выйти из вагона, нужно было при остановке поезда поворачивать ручки на дверях. Об этом факте сразу предупредил Поль, но сам их открывал и закрывал. Ехать предстояло долго, сели на конечной станции, а выходить надо было на другом конце метро.
 
   Доехав до станции Barbes Rochechouart, сделали пересадку на «ветку»- 2 и проехали еще одну станцию до Anvers. В Париже всего четыре «ветки». Поднявшись наверх, Поль повел её по маленьким улочкам к стоящей на вершине холма Монмартр. А это и есть самая высокая точка Парижа. Подъем был долог. По пути он рассказывал историю этого места, но она ничего не поняла. Зато именно там в первый раз почувствовала дух Парижа.

   К базилике вела длинная широкая лестница, на которой сидя отдыхали парижане и туристы. Тут же расположились и музыканты с различными инструментами, вокалист что-то напевал по-французски в микрофон. Они стояли на высоте ста метров над уровнем города и смотрели, как опускается огромное яркое солнце на Париж, разменявший третью тысячу лет.
От этого зрелища захватило дух, защемило сердце и наполнило каким-то странным чувством. Оно влилось в неё с Парижским воздухом.
   С Полем Лиза забыла обо всем, её не мучили сомнения, она ничего не хотела, кроме того, чтобы быть с ним. Было очень спокойно, и она чувствовала, что ему – тоже.
     Она читала у одного знаменитого фантаста историю о человеке, который умел проходить сквозь стены. Однажды, забыв выпить нужную таблетку, тот пошел и... застрял. Справа открылся вид на эту стену с фигурой человека, застрявшего в ней. Это было фантастическое зрелище. Затем они зашли в кафе, выпили по чашечке прекрасного кофе с круассанами, развернулись и пошли во тьму обратно к метро. По ходу еще успели увидеть здание кабаре Moulin Rouge – знаменитую красную мельницу, куда он пообещал обязательно сводить. Около десяти вечера, уставшие, но довольные, вернулись к машине и поехали домой.
 
   Приняв долгожданный душ и прикоснувшись к подушке, мгновенно заснули, а утром... так хорошо им было вдвоем... Поль быстро привык к Лизе, будто и не расставались. Он не хотел оставлять её ни на час, ни на миг, она даже начала бояться, что скоро это ему надоест. 
   После завтрака в кафешке, вышли на улицу. Вокруг них образовалось плотное кольцо чернокожих жителей Парижа, предлагавших сувениры, платки и картины с видами Парижа, Эйфелевой башни, разных размеров, саму Эйфелеву башню. Вдоволь поторговавшись, Поль купил понравившуюся ей безделушку. Они поехали по основным достопримечательностям Парижа, а у дворца - Шайо, или еще это место называют Trocadero, остановились на площади, с которой открывается великолепный вид на Сену, Эйфелеву башню и Марсово поле.

   Во время экскурсии гид, говорящий по-русски, поведал, что протяженность Парижа всего 9 на 12 км, а население – чуть больше 2 миллионов человек. А Эйфелеву башню построили в 1889 г. по проекту Gustave Eiffel, она служила входной аркой Всемирной выставки. Во время немецкой оккупации 1940 г. был поврежден привод лифта башни, что помешало Гитлеру подняться наверх. Среди французов существует высказывание:
– «Гитлер завоевал Францию, но не завоевал Эйфелеву башню».
После освобождения Парижа случилось чудо – привод лифта вновь заработал. Экскурсия завершилась на уже знакомой Rue de Rivoli.

   Они гуляли, наслаждаясь общением, и Лиза пыталась узнать о нем, хоть что-нибудь... Но Поль на все вопросы загадочно улыбался, а её волновало это и беспокоило, но она старалась не думать. А зачем?  Наслаждалась счастьем, отпущенным с небес.
Впереди ожидала поездка в Версаль. Посетив недалеко располагавшийся ресторанчик, они пошли по магазинам. Это было его желание.
   Лиза не любила магазины с детства, чем удивила его, но в одном из них они все-таки купили косметику, в другом – подарки. Жан Поль был щедр, можно сказать, что сорил деньгами, (для француза). Но ей это было приятно, как любой женщине. Перед отъездом в Версаль они зашли в Парижский филиал StarbucksCoffee и купили вкусных шоколадок, что сделали приятной поездку до резиденции французских королей.

    Версаль начался с огромных золоченых ворот и пробежкой по булыжной площади перед Дворцом. При входе в здание они задержались –  их двоих не впускали – вместо положенных тридцати человек. Но Поль быстренько поговорил с тремя представителями Версальского дворца, и проблема была решена.
   Первое, что поразило Лизу – это наличие в королевских интерьерах, совершенно не сочетающихся с ними скульптур, например: Takashi Murakami – современного японского художника и дизайнера. И конечно, если сравнивать Петербургские дворцы и Версаль, то в последнем, обстановка достаточно сдержанная – минимум роскоши, не то что  в России. Лишь на потолках присутствовали изумительные ольфрейные росписи исторического характера и фрески с библейскими сюжетами. Около королевской спальни «аудиогид» поведал о том, что при французском дворе подданным можно было присутствовать при пробуждении короля.
При этом, чем выше статус, тем ближе позволялось подходить, а занимающим самое высокое положение при дворе разрешалось даже одевать короля.
Времени было всего два часа, быстро пробежавшись по дворцу, они вышли на улицу к кассам.
... В Петергофе Лиза была только один раз, и он потряс её. Только смотрела, наслаждаясь красотой дворцов, фонтанов, скульптур и картин. Нигде не видела она такой красоты, но там её не окружала атмосфера любви, воздух не был ею пропитан. А здесь... она купалась в ней и смертельно боялась всё потерять, также внезапно, как и нашла.

    Многие сравнивают Версальский парк и Петергоф, но это не совсем правильно. По задумке они похожи, но по размаху, как и дворцы, отличаются, и фонтаны здесь включаются лишь несколько раз в день, на полчаса. Поль специально подгадал время, и они попали, как раз к включению фонтанов. А в одном из закоулков парка открылся танцующий фонтан. Зрелище очень красивое и интересное. Постояв около него минут 10, они пошли дальше на главную аллею, где уже собрался народ в ожидании запуска главных фонтанов.
    Приближался Новый год, вроде – зима, а погода стояла +10,+15 градусов,  и фонтаны работали, продлив удовольствие туристам, и, принося прибыль стране. На Лизу это не произвело такого впечатления, как это произошло в Петергофе. Но посмотреть все-таки стоило на часть французской Культуры.

    С ней был парижанин, который вписывался в это, он вёл себя, как будто всё принадлежало ему. На выходе из парка открылась веселая картина, стояли туристы, а вокруг опять сгрудились афрофранцузы со своим товаром. Одна русская пожилая дама купила много сувениров у одного паренька, видимо по очень низкой цене, за что он ее назвал - «русская мафия».

    Чуть поодаль стояла женщина с дочкой, азартно торговалась с другим чернокожим, и в конце концов она сбила цену вполовину и стала обладательницей большой «Эйфелевой башни».
У Notre Dame de Paris они сходили на пешеходную экскурсию по Латинскому кварталу. Первым делом посетили Собор Парижской Богоматери, безумно красивый с огромными витражами внутри. Выйдя на улицу, пошли к Sorbonne – главному университету Франции. Конечной точкой у них был – Люксембургский сад, находящийся наискосок от Сорбонны, по другую сторону. Люксембургский сад – это Дворцово-парковый комплекс, где во Дворце заседает Сенат Франции. Этот парк – популярное место отдыха парижан.
                ***

    У Лизы никогда не было такого «гида». Она была счастлива, и старалась ни о чем не думать, отгоняя все мысли об отъезде. А Поль оставался все таким же нежным и предупредительным.
– Тебя ждет сюрприз. – сказал он однажды.
Забрал её документы и отдал,  заехавшему к ним французу, который к вечеру их уже вернул. И... о, чудо! Виза была продлена. Поль радовался, как ребенок, кружил Лизу по залу, и она видела, что он тоже счастлив.
– Новый год  в Париже! И столько, сколько еще захочу? Это сказка! – сказала она ему.

    На другой день они погуляли по острову Сите и его окрестностям, побывали в замечательном парке за Собором, напротив которого на противоположной набережной Сены проходила ярмарка. Но туда не пошли – не любит она большие скопления народа, чему Поль снова удивился. Потом наткнулись на Starbucks Coffee и не смогли пройти мимо.

  Лиза поймала себя на мысли, что впервые не скучает по России, её оставила ностальгия, которая вскоре начинала давить в любой другой стране. Ей было хорошо и надёжно с этим мужчиной. Погуляв немного, они пошли ужинать в ресторан, где им сначала подали шампанское с ягодами и сиропом, затем холодные закуски, горячее и десерт.

  Ресторанчик снова был небольшой и уютный, столы стояли очень близко друг к другу, и она вдруг поняла, что он – для интуристов. По-соседству сидели швейцарцы, а чуть дальше – русская группа, уже изрядно выпившая. Через некоторое время они начали распевать песни на весь ресторан под аккомпанемент местных музыкантов, отлично знающих русские мотивы. Этот концерт завершился патриотической песней «День Победы», после чего гид вывел изрядно выпивших туристов, на улицу.  Наступило затишье, но ненадолго.

  Вскоре подоспела ещё одна группа, и очень активные, голосистые дамочки продолжили веселить публику. Но весело было не всем. Уже упомянутые швейцарские дамы очень возмущались шумом, и в знак протеста демонстративно вставили в уши салфетки. Лизе захотелось уйти, ей было неприятно, но Поль нарочно привел её сюда, где бывали русские, и расстроился, что не понравилось. Но он понял, и они ушли. Выходя, русские туристы шумели, а проходящие мимо люди реагировали по-разному: кто-то не обращал внимания, кто-то быстро шёл прочь, а кто-то весело улыбался.
 
   На следующий день Поль запланировал поездку в Диснейленд, но они решили не ездить, а провести весь день дома. Лиза сказала, что уже была в Диснейленде в Германии, что везде все одинаково – что во Франции, что в Америке, что в Германии. Вечер провели дома, Поль заказал романтический ужин, все прошло так, как она и не мечтала... заснули без «задних ног». Утро растянулось, они не вылезали из огромной постели, предаваясь любви и засыпая в объятьях друг друга. Это было здорово! Поль сварил и принес на завтрак кофе со свежими круассанами, заказанными по телефону из соседнего кафе-шантана.
 
   Провалялись до обеда. Когда его принесли, пришлось встать и одеться. Обед из китайского ресторана оказался вкусным: на первое – салат из молодых побегов бамбука, что приятно хрустел на зубах, как русские грузди. Они орудовали палочками, как заправские китайцы, и все время смеялись. Поль хотел сделать ей приятно вторым блюдом – мелкими пельмешками с удивительным необычным вкусом, похожими на русское блюдо, и ему это удалось. Запив красным вином, они снова сбросили одежды и забрались под балдахин кровати.
   Все дни были такими насыщенными, что нужны были сутки, чтобы прийти в себя. Да и ночи любви давали о себе знать.
   На ужин заказали только фрукты с сыром, и Лиза приветствовала это. Жан Поль сказал, что он давно не был так счастлив и не испытывал такой приятной усталости. Ревность кольнула её, но... у каждого из них было прошлое и своя личная жизнь.

   Следующим утром, после завтрака в кафе, они прошли вдоль набережной Сены мимо Hotel de Ville.
Затем свернули налево на Rue Berger, наткнувшись на Сад Дез Аль – поразительное место. В центре Дез Аль располагались строения из стекла и металла, полностью утопленные в землю, а от них в разные стороны убегали – мостики, беседки и оранжереи. Пройдя через это изумительное место, они вышли на Rue Rambuteau, где открылся вид на церковь Сен-Эсташ, построенную по подобию Собора Парижской Богоматери. В этой церкви находился самый большой орган во Франции.
 
   Оттуда пошли по Rue du Jour, затем по Rue du Louvre на противоположный берег Сены в Musee de Orsay. Здесь находилось самое крупнейшее в мире собрание французской живописи и скульптуры, но было интересно, что музей располагался в здании бывшего железнодорожного вокзала. Уделив два с лишним часа искусству и встретив несколько знакомых Полю лиц, вышли на залитую солнцем площадь перед музеем. Немного передохнув, отправились вдоль набережной до моста Согласия.
 
   На одной стороне находилась площадь Согласия, а на другой – Бурбонский дворец - место заседаний Национальной ассамблеи Франции.
 Им открылся замечательный вид на мост Александра III, чистое небо Парижа, Каштановую аллею, Сену и Эйфелеву башню.
 
   Мост Александра III называли плодом русско-французской дружбы, он находился между Домом инвалидов и Елисейскими полями и являлся самым красивым мостом в Париже. По одну сторону моста можно было разглядеть герб Франции, а с другой – герб России. У моста Александра III есть «брат-близнец» в Петербурге, спроектированный французами, Троицкий мост через Неву, где он строился в одно время с мостом через Сену.

   Немного погуляв, они нашли подходящее место, ресторанчик Chez Andre, на перекрестке Rue Marbeuf и Rue Clement Marot, в котором  отведали обыкновенного цыпленка без «антибиотиков» с картофелем фри, и съели по три шарика вкуснейшего мороженого. В их планы входила ещё прогулка по Елисейским полям, воспеваемым Джо Дассеном. Это одна из главных магистралей Парижа, простирающаяся от площади Согласия до Триумфальной арки. Здесь прошли мимо кабаре «Лидо».
 
   Елисейские поля привели к площади Звезды, в центре которой обосновалась Триумфальная арка. Вокруг нее беспорядочно двигался транспорт, где отсутствовали знаки дорожного движения.
- На этот участок дороги не распространяется страховка.- сказал Жан Поль. Триумфальная арка была построена по распоряжению Наполеона, ее высота 50 м, наверху смотровая площадка, с которой открывался великолепный вид на Париж. Здесь проходил «Триумфальный путь». На одной оси - стояли три арки: Каррузель возле Лувра, Триумфальная арка на площади Звезды и Большая арка Дефанс
в современном пригороде Парижа Ла-Дефанс.

    С пристани на набережной они поплыли на кораблике по Сене, стояло тепло, вода не замерзла, и речное пароходство продолжало работать. Перед часовой прогулкой по кораблику прошел фотограф и сфотографировал их. Проплыв под множеством мостов, увидели некоторые достопримечательности Парижа с реки. Напротив пристани на берегу стояла палатка, в которой были развешены фотографии, они нашли среди них свои и приобрели их за 10 евро. Потом пошли к Эйфелевой башне, второй уровень которой находился на высоте 115 м, куда доставил огромный лифт. Там открылся вид на Марсово поле и башню Монпарнас. И Лиза поняла, что не зря Париж называют «белым городом» - это белели крыши города.

   Время подъема было выбрано удачно, они поднялись еще засветло, успев разглядеть Париж при дневном свете. А спустившись, увидели башню, когда уже темнота опустилась на город. У подножия группа индейцев в национальных костюмах играла музыку на национальных инструментах. Эта музыка и подсвеченная башня создавали фантастическую атмосферу, совершенно нереальную. Спустившись к набережной, стали дожидаться включения дополнительной подсветки. Ровно в девять она преобразилась, весело сверкая бриллиантовыми огнями. Насладившись этим зрелищем, они уехали.

    Поль поставил диск Мирей Матье и Джо Дассена и повез возлюбленную по ночному Парижу. Впечатление от этой поездки не передать словами.
– Каждому надо увидеть это самому и почувствовать. – сказал Поль.
Лиза запомнила только, что они все время целовались. Он останавливался на обочине дороги и говорил:
– «Это не должно закончиться, такое бывает раз в жизни».
Жан Поль продолжал учить её французскому, и она поняла, что он надеется оставить её в Париже. Их чувства становились крепче, а он все настойчивее намекал на это. И Лиза его понимала.
– «Ты можешь остаться, не возвращаясь в Москву. Я мечтал всю жизнь иметь большую семью. Твои дети мне не помешают». – говорил он.
– Будь, что будет, но в Россию я еще должна ненадолго вернуться.- ответила она.
Поль был вне себя от счастья, услышав это и поняв, что его мечта сбывается.

   По плану, у них с Полем была еще одна поездка в Дворцово-парковый комплекс Фонтенбло. По дороге они заехали на русское кладбище Сент-Женевьев де Буа, где похоронено несколько тысяч русских эмигрантов, в том числе: Бунин, Галич, семья адмирала Колчака, а также, Рудольф Нуриев. В последние годы французы начали их вытеснять, и многие русские могилы перезахоранивают в общие. Двигаясь дальше по Парижскому пригороду, они осматривали вокруг красивейшие домики. Вскоре подъехали к Фонтенбло – еще одной резиденции королей. Дворец был построен в виде буквы «П», к главному входу вела большая лестница в форме подковы.
 
     Путь лежал во дворец через правое крыло, где им снова выдали русские аудиогиды. Они рассказывали о том, что здесь очень красивые парки, в чем она убедилась, пройдя с удовольствием после Дворца по свежему воздуху. В комплексе Фонтенбло находилось четыре двора и три сада. Их провели в сад Дианы-богини охоты, в центре которого расположился фонтан с её статуей. Фонтанный двор был уже переведен на зимний режим и не работал, но в оставшейся воде плавали утки и лебеди. Этим прекрасным белым лебедям и паре уток они скормили пачку соленых крекеров, которые те ели с большим удовольствием.
Наевшись, лебеди отплыли к выключенному фонтану и начали чистить свои перышки, а они поехали дальше.

     Приближался день отлёта. Время пролетело стремительно, а Лизу волновало, что в Париже неспокойно – в Орли проходила забастовка. Но постепенно начинали летать самолеты, рейсы возобновлялись, и Поль успокоил, что все будет в порядке. Обстановка в Париже была очень странная – всеобщая забастовка, на улицах толпы людей, флаги. Группа студентов перекрыла улицу транспарантом «Oui,  oui,  oui,  la revolution!». Все это казалось очень серьезным. Впечатление создавалось  такое, что протесты очень хорошо организованы. Речь шла об увеличении пенсионного возраста с 60 до 62 лет.  Бастующие выражали недовольство Саркози, которого, называли «президентом богатых». Проблема пенсионного возраста отходила на второй план рядом с другой проблемой — молодое поколение (очень заметное на демонстрациях) вообще не получит никаких пенсий, все боялись, что хрупкая система может рухнуть.

     Все очень напоминало Россию начала девяностых – богатые становятся еще богаче, а средний и низший классы вынуждены смотреть, как уменьшаются их доходы. Французы боялись, что если ничего не предпринять, то ситуация только ухудшится. Пирог – все меньше, а правящий класс претендует на свою долю. Все это возглавляют во Франции троцкисты и очень сильный троцкистский профсоюз SUD. Они особенно сильны среди портовых рабочих и могли бы в случае продолжения забастовок блокировать импорт во Францию. «Figaro» написала на первой полосе – «Если забастовка продолжится, к концу недели Франция может остаться без топлива».
Эти протесты говорили о том, что французское общество больно и его состояние намного хуже, чем состояние французской экономики. Саркози был последней надеждой французов, и они больше не верили в его способность творить чудеса. Вот и бастовали.

    Лизу было трудно чем-нибудь удивить – многое повидала в жизни. Но одному удивлялась без конца – это отношением француза к женщине. О таком... можно было только мечтать... Он больше не волновался, не нервничал – верил и надеялся.  Она понимала, что молодости осталось совсем чуть-чуть, стоит сделать неправильный шаг, и...  он будет в её жизни... последним шансом. И никто больше не сможет подарить ей столько любви и счастья. И что её ждет впереди...

     До сих пор Лиза не могла понять, кто он, чем занимается, на что живет... И он, так и не открыл  тайну, связанную с английским языком. Поль смеялся над её вопросами, давал смотреть семейные альбомы, где были дворцы, сады, королевский антураж и говорил:
– «Не волнуйся, ты ни в чём не будешь нуждаться».


    Новый год в Париже!  Это было НЕЧТО! С фейерверками, гостями, с костюмированным балом. И с ними было ОНО – СЧАСТЬЕ.
 Они поехали в пригород Парижа, в его замок с виноградниками. И пусть в это время года природа не производила особого впечатления, но Лизе многое стало ясно.
Ёлки были наряжены прямо на улице, там было всё – слуги в ливреях, начищенное столовое серебро,  картины,  несколько опочивален (если по-старо-русски) и много комнат. Она все время задавала себе вопросы: «Почему я? Как получилось, что судьба свела именно нас на острове, где я просто пришла к нему на помощь? И почему он там был один»?

     Лиза решила узнать это... во что бы то ни стало. Она думала:
– «Я не знаю, что меня ждет, но догадываюсь... кто он. Поль – не искатель приключений, и главное – любит меня. «Я нашел, что мне нужно». – сказал он, когда просил выйти за него замуж.
Не хочу больше одиночества, мне приятнее просыпаться каждое утро с любящим мужчиной в нежных объятьях со словами:– Жё тэм, жё тэм... мон амур. (люблю, люблю тебя, моя любовь) И с каким мужчиной! Учусь сейчас грассировать: «бон жур, ля мур, ту жур, мерси, пардон, орэвуар...» Тяжело... Но я же способная! Выучу и французский».

ПРИВЕТ  из  Парижа.
Леди Лиза.)))))

В этом рассказе присутствовал личный гид  Лизы
и помощник по Парижу, Анечка Белоглазова.