Переполох в приморском Городе

Портрет моря.
Настёна рисовала. На палитре не осталось светлых мест. Вся она была заполнена оттенками синего цвета. Мама заинтересовалась, что же это такое синее творит ее дочь. Тем более, что и вид у нее был истинного творца: нерасчесанные волосы торчат в разные стороны, глаза горят, и кисточка так и порхает над листом бумаги. На секунду маме показалось, что в руках у дочки волшебная палочка. И ей она оживляет на своем рисунке какую-то неведомую сказку.
- Что ты рисуешь, зайка?
-Портрет.
Мама заглянула через плечо и увидела синеву моря, плавно переходящую в бесконечность неба. Она засмеялась:
- Все-таки не портрет, а пейзаж. Портрет – это когда изображены люди, а у тебя природа.
- Это не природа, - уточнила Настя, а море. И рисую я портрет моря, потому, что оно живое.
Мама не стала спорить, чмокнула в макушку свою ненаглядную дочь, и пошла готовить завтрак.  Настя же осмотрев результат своих трудов, схватила листок и вылетела на улицу. Ей не терпелось узнать, что скажет море о своем портрете.  Как только девочка появилась на вершине скалы, ей навстречу понеслась волна. С каждой секундой она делалась все выше и выше. Казалось, что она смахнет Настёну как пушинку с берега, и утянет за собой на самую глубину. Однако, волна разбилась об скалу на тысячи брызг, разлетевшихся салютом в разные стороны.  Это было привычное морское приветствие. Так море выражало свою радость. Поэтому в этот раз, когда девочка отпрыгнула от соленых брызг, волна, обижено шурша, ушла обратно.
- Я твой портрет нарисовала. От брызг бы он растекся! – примирительно сказала она.
- От пары капель с ним бы ничего не случилось. Стал  бы портрет истинно морским, - пробурчало море.
Настя улыбнулась и успокоила нахмурившееся море, что несколько капель и так украсили ее работу.
- Я тебе отсюда сверху покажу, чтобы было лучше видно, а потом спущусь.
Она повернула рисунок морю, и белые барашки смущения побежали по морской глади. Не каждый день тебе демонстрируют твой портрет. Спору нет, многие художники рисуют море. Но они рисуют морские пейзажи, а не портреты. Кроме того, никогда не показывают своих картин морю. Это несправедливо! Повернут холст к себе и чего-то там рисуют. Можно подумать морю неинтересно посмотреть,  каким они его видят. Постоят на берегу, помашут кисточками и скорее бегут продавать или несут в картинную галерею выставлять. А о нем, о море, никто и не вспомнит.
- Что поделать? Творческие люди, они такие рассеянные, - грустно вздыхало море.
И вот, наконец, можно посмотреть на себя со стороны. Море замерло, даже волны перестали шуршать. Настя испугалась:
- Тебе не нравится? Я не очень хорошо рисую, но я очень старалась, смущенно произнесла она.
- Мне кажется, это рисунок прекрасен, - выдохнуло  море, - жаль, что я не могу забрать его себе.
Оно не лукавило и не льстило девочке. Для него в этом рисунке главным была не  красота, а та любовь, с которой он был нарисован. Детская, трогательная и доверчивая любовь к нему, к морю.
Настена не могла представить свою жизнь без моря. Их домик стоял на морском берегу, и вечерами море пело Насте колыбельные. Когда она подросла, морская вода лучше всего лечила ссадины и царапины. Солнышко ранним утром выныривало из морской глубины яркое и румяное. Вечером же раскрасневшись от дневных трудов, оно отправлялось купаться, чтобы хоть немного остыть. Даже воздух здесь был другой. И Настена не могла представить сухопутных Городов.
- Как это идешь, идешь, и нет моря? Совсем-совсем нет? – спрашивала она у родителей.
- Совсем нет! – со смехом отвечали они.
- А как же они там живут без моря? – удивлялась девочка.
Утро начиналось со встречи с морем. Волны уже выгибали спинки, и ждали, когда их коснется маленькая теплая ладошка. Пока девочка гладила гребешки волн, море размышляло, о Настином портрете. Изобразить маленькую девочку дело нехитрое: ножки-палочки, ручки-спичечки, и смешные косички, которые торчат в разные стороны. Ко всему этому стоит добавить носик-пуговкой и щербатую  улыбку (часть молочных зубов уже были сокровищами морского дна). Только как же нарисовать эти глаза? Когда Настя смотрела на море, то по его поверхности разлетались солнечные блики. И оно из черного моря превращалось в солнечное.  Два маленьких солнышка согревали его до самых глубин, и перед этим теплом не могло устоять ни одно холодное течение.
- Можно  нарисовать только форму глаз и цвет, но ни один даже самый талантливый художник, не сможет передать это сияние. Его можно только чувствовать и видеть, - так размышляло море.
Настена же в это время расчесывала волны. Она воспринимала море как большую и добрую собаку.  Поэтому и грязь ей представлялась в виде репейников.
- Где ты столько их нацепляло. Вот ведь бродяга. Учу тебя, учу, а ты все равно лазишь по кустам. Все тебя неизведанные тропинки манят! – так шутливо девочка воспитывала море. То в ответ только шутливо вздыхало и весело виляло хвостом.
Сегодня же выбрав из волн бутылки, окурки, пачки от сигарет и прочий мусор, Настя тяжело вздохнула и села на камень.
- Немного отдохну и еще порасчесываю. Вон сколько всего еще осталось. Скажи, почему с каждым днем грязи становится все больше и больше?
- Потому что все больше становится равнодушия, а значит и зла.
- Равнодушие и зло одно и тоже?
-  Нет, просто равнодушный человек  позволяет злу свершаться. И оно начинает расти.
- Я не поняла, а как связаны мусор и равнодушие?
- Напрямую, - буркнуло море.
Не хотелось ему нагружать Настену своими проблемами. Только раз уж начало вести эти разговоры, придется объяснять.
- Море забирает у человека все плохое, и отдает ему свою силу.
- И куда ты это плохое деваешь?
- Утаскиваю на самую глубину. Там холодные течения вымывают все плохое, а теплые отогревают все хорошее. Это доброе и возвращаю снова людям.
- Правильно, - обрадовалась Настя, - а люди тебе говорят спасибо, и теплых течений становится больше.
Море потемнело.
-  Не всегда так. Торопятся, суетятся и забывают о главном: о своей душе и о других. Спасибо не скажут, этот полбеды. Только мусор, который они оставляют, не думая обо мне, и о других, говорит о том, что и душа их захламлена. 
Сначала Настя рассердилась:
- Все равно, спасибо говорить надо! Сложно им что ли? Их, наверное, в детстве плохо воспитывали!
Потом задумалась, как же можно людей заставить в их душе убраться.
- Улыбнись, - попросило море, - и мне станет теплее.
Вот и ответ на вопрос. Надо, чтобы люди чаще улыбались. Счастье – это внутренний свет, который очищает душу. Настя не просто улыбнулась, а радостно засмеялась и захлопала в ладоши.
- Наконец-то она сможет помочь своему другу.
А море подумало:
- Почему же так? Одна маленькая девочка дарит мне тепла больше, чем множество взрослых людей.
Рождение сказки.
Утром солнышко очень удивилось, когда увидело Настю, выходящую из калитки со связкой воздушных шаров.
-Зачем это ей? Праздника никакого нет? Люди еще только идут на работу! Все везде закрыто.
- Я знаю, - ответил ветер и дунул изо всех сил.
Еще секунд и девочка взлетела бы вместе со своим разноцветным букетом шаров.
- А может и правда полететь, - задумалась Настена. Она бежала по земле уже на носочках. – «Поджать ноги и взмыть в небесную синеву. Долететь до линии горизонта, и заглянуть, что за ней прячется. Или…», -  мысли вихрем проносились в ее голове, одна заманчивее другой.  Но за Настиной спиной, было море. И она должна была помочь ему.
- Ай! Прекрати! – сказала она ветру, - как не стыдно?
- Я думал, ты решила полетать, - оправдывался ветер.
- Мы с тобой позже полетаем, а пока у меня важное дело.
- Какое?
-Сейчас увидишь.
Настена остановилась на улочке, которая примыкала к главной.
- Туда мы не пойдем, - доверчиво сказала она ветру. – Слишком там много народу, нас и не заметят. Лучше здесь!
Чаще всего люди шли хмурые, погруженные в собственные мысли. Что им было за дело до какой там девочки. Поэтому они очень удивлялись, когда перед их лицом вырастал  воздушный шарик. Поднимали глаза, и навстречу им распускалась Настина улыбка:
- Возьмите, пожалуйста!
- Это что игра такая?
Девочка кивала.
Пожав плечами, они брали шарик. И шли дальше. Казалось бы, что может изменить воздушный шарик? Мелочь, причем абсолютно бесполезная. Вскоре человек  понимал, что он не может сосредоточиться на своих мыслях. Что-то его все время отвлекает. В руке трепетала нитка, и шарик настойчиво тянулся в высь.
- Может отпустить его туда? – задумывался человек, и запрокидывал голову вверх.  В небо! Навстречу солнцу и облакам, и он тихо поплывет, мимо веток этого дерева. Потом взмоет над крышами домов. И будет пониматься все выше и выше, пока не станет маленькой точкой. И никто уже не сможет рассмотреть, какого же он цвета. Шарик окунется в прохладу облаков, потом погреется на солнышке и, оседлав летний ветерок, весело помчится навстречу приключениям. И вместе с шариком в бесконечную синеву неба рвалась душа. Раз! Рука разжалась! Вместе с шариком улетели и все те мрачные мысли, от которых на лбу собирались морщинки и хмурились брови. Уголки губ уже давно приподнялись вверх, и разбудили хорошее настроение. Оно запенилось, запузырилось,  и вырвалось наружу счастливым смехом.
Не так много дней и понадобилось, чтобы люди просыпались с утра и начинали улыбаться. Они знали, что выйдут из дома и встретят на перекрестке милую девочку с воздушными шариками. Настенины шарики были билетиками, которые возвращали в детство.  Все чаще можно было увидеть взрослых людей с воздушными шариками. И не всегда это были шары, которые подарила Настя, многие несли их ей в подарок, а потом вприпрыжку, размахивая портфелями, неслись на работу.
Один раз к ней подошел серьезный дядя в очках, который смущенно улыбнулся и сказал:
- В детстве я любил пускать мыльные пузыри с крыши. Или вот так, - и он закружился и оказался в облаке пузырей. Большие пузыри степенно проплывали, покачиваясь в воздушных потоках, и их бока переливались разными цветами. Маленькие пузырьки, словно, стая спугнутых пичуг, разлетелись в разные стороны. Люди останавливались и смотрели на этот мыльный праздник. Потом почему-то робко посмотрев, спрашивали:
- А можно дунуть?
И выдув огромный пузырь, начинали улыбаться.
- Не разучился еще! Помню! - то и дело слышала Настя.
Никто и не заметил, как в этой круговерти радужного великолепия и улыбок, тихо расцвела новая сказка Города. 
Странная болезнь.
- Пузя! – возмутился Тимка, - я тебя спрашиваю, что у вас тут происходит, а ты мне зубы заговариваешь.
И было чему удивляться. На улице июль месяц, а здесь небо затянутое свинцовыми тучами, и с морем творится что-то невообразимое. С тихим рокотом нарастала морская волна, поднималась до самого неба, и оттуда обрушивалась на скалы. Разлеталась на мелкие капли, и снова неслась волна к небу, и оттуда бросалась на скалы.
- Шторм? – неуверенно произнес кот, - или плач?
Автобусик тяжело вздохнул и открыл дверку:
- Заходи, сейчас дождь начнется.
- Откуда знаешь?
- У нас теперь весь Город плачет и небо вместе с ним.
Тимка так и остался стоять с ногой занесенной над ступенькой. Ладно, осенняя погода в южном приморском Городе в июле. Всякое бывает. Но слезы …Это уже катастрофа! Кот рассвирепел:
- Ты мне скажешь, в конце концов, что у вас происходит? Может можно помочь, а ты резину тянешь!
- Настёна заболела.
-Сильно?
-Скорее странно.
- Это как? - поразился кот.
- А вот так! Потухло в раз наше солнышко. Глаза не горят, не смеется, ничего ей не интересно. Даже к морю не ходит.
- К-как не ходит? Почему?
- Кт бы знал! Ты посмотри, что с ним творится, - грустно мигнул фарами Пузя. – Оно же неспроста так убивается. Даже море не может понять, что с ней. Врачи сказали больше этих…по-ло-жи-тель-ных эмоций, радости то есть.  Только ее ничего не радует.  Как не старались.
- А сказки, почему не помогают? – спросил кот, - у вас их вон сколько в Городе.
- Ты думаешь, почему весь Город серый? Сказка  Настенина этим была…ге-не-ра-то-ром! – гордо выговорил Пузя.
- Чего-чего? – изумился Тимка, - ты эти свои технические словечки брось, я в них все равно ничего не понимаю. Ты толком объясняй.
-Тут и понимать нечего. Ее энергия все сказки Города подпитывала. Эх! - вздохнул Пузя, - ты бы видел, какая у нас тут красота была. Сказки расцветали и переливались всеми цветами. И по всему Городу счастьем пахло. Люди друг другу улыбались, любая работа у них в руках спорилась. А лесенок сколько новых появилось…
Тимка знал, что в этом Городе сказочные пространства сворачиваются в лесенки, чтобы не мешать друг другу.
- Настёна заболела, и куда что девалось? -  продолжил Пузя, - Люди хмурые ходят. Небо тучами заволокло. Дома из белых серыми стали. Лесенки рушатся.
- Ой-ой-ой, - заволновался кот, - сказки рушатся это уже плохо. Срочно надо помогать! Только как? К кому за советом бежать? К Дядюшке Тополю, чтобы он сказочным пространствам помог; или к Ладе, которая может вылечить от любых хворей.
Так и шагнул в пространство в смятении чувств, не взяв ориентиров. Только и успел автобусику крикнуть:
- Я скоро! Посоветуюсь и приду!
Не лучший способ придти в себя, потому что ты оказался в чем-то мокром.
- Мяу! – истошно взвыл кот, вылетая из ведра с водой.
Ведро опрокинулось, вода разлилась по всей комнате и Сверчок возмущенно завопил:
- Этот кот когда-нибудь научится нормально выпадать из пространства? Эдак не ровен час мы его скоро из кастрюли с супом вылавливать будем или из тазика с вареньем.
- Тебе варенья, что ли жалко? – огрызнулся Тимка.
- Я за тебя беспокоюсь, а не за варенье, - уточнил домовенок.
- Ты бы, правда, поаккуратнее, мало ли куда занесет, - заволновался Домик.
Фея, глядя на перевернутую Тимкину мордашку, серьезно спросила:
- Что случилось?
- Может не говорить ей, - мелькнула у кота мысль, - маленькая она такая, хрупкая. Разве сможет с серой печалью справиться? А вдруг еще и сама тоской заразится?
И только Тимка собрался шагнуть к Тополю, рассудив, что он большой, сильный и мудрый, как фея схватила его за лапу:
- Ты сюда пришел, значит, мы можем помочь! Говори!
Кот чуть не завыл. Видели бы они, что стало с Городом. Там нужны вояки посильнее, чем маленький домовенок, хрупкая фея и деревянный Домик. Да он и сам хорош, много ли навоюет тряпичный кот?
- Я пространства перепутал, мне к Тополю надо, а потом я вам все-все-все расскажу, - торопливо сказал кот.
Кто знал, что у маленькой феи может быть такая воля и стальная хватка. Тимка так и не мог освободить свою лапу.
- Тимка, прекрати! Я же чувствую что-то случилось, и нужна наша помощь. Ты слышишь? НАША! Одному тебе не справится. Давай без геройства. Сядь и рассказывай.
- Я без геройства, просто с Тополем хотел сначала посоветоваться.
- Давай уже рассказывай, - прошелестели тополиные листья, - у меня ваша ветка вся трясется, словно я осина какая. Думаю, посмотрю, что там происходит!
- Девочке помощь нужна и сказкам! - ответил кот и быстро рассказал всю историю.
Домик сердито хлопнул дверью, у Тополя поникли все листики:
- Не дело это детей обижать! - сказали разом Тополь и Домик.
- Надо Насте помочь, - прошумел Тополь, -  детская сказка – она самая сильная. Кто-то ее разрушил, вот все сказочное пространство и распадается. Главное найти этого загадочного кто-то, который Настину сказку загубил. 
Пока старшее поколение вело с котом разговоры, Лада убежала в свою кладовочку с травами, а Сверчок резво затирал лужу. Выжал тряпку, вынес ведро. И вот они уже встали на пороге с феей:
- Тимка, идем, мы готовы! Ты нас двоих утянешь за собой?
- ВСЕ!? – испугался Домик, - а  Сверчку-то зачем?
- Как это зачем? – затопотал по половичкам домовенок. – Кто-нибудь из них найдет в том доме домового, чтобы спросить, что с Настей случилось, почему она загрустила?  А?
Все молчали. Такая мысль никому не пришла в голову.
- Мы домовые все видим и знаем, кто пришел к нам в дом! Даже самый малейший вирус видим. Вот и надо спросить, что с Настей произошло!
Что тут скажешь. Все понимают, что домовые на глаза показываться не любят. И найти их не такая простая задача. Друг с другом же они общаются охотно.
Почувствовав тревогу Домика за них, Лада поставила на окно солнечный фонарик:
- Ты не волнуйся! Пока ты нас ждешь, и в твоем окне горит огонек, с нами ничего не случится!
- Она права! - шепнул Тополь.
Миг и друзья ушли, а Домик остался ждать. Ожидание – это неблагодарное занятие. Но без него никуда. Если тебя никто не ждет, то нет смысла и возвращаться.
Серая тоска.
В этот раз Тимка не подвел. Вышагнул рядом с Пузей.
- Мы пришли, вези нас к Насте!
Все время, пока ждал Тимку, автобусик терзался сомнениями. И как только друзья появились он спросил:
- Вы думаете  лесная сказка сможет помочь морской?
- У всех сказок одинаковая природа – добра и любви. И это совсем не важно лесная сказка, морская или горная, - успокоила автобус Лада.
- Тогда едем! – и Пузя  радостно зафырчал. У Города и моря появилась надежда. Все притихли в ожидании. Даже море стало кротким и ласковым и тихо мурлыкало свою песенку у  прибрежных скал.
Пока ехали Лада думала:
- Тысячи людей живут без сказки в душе, и даже не замечают. Если Настена так грустит, то может быть она фея? Не каждый может своей игрой  создать сказку-генератор. Просто Настя не  догадывается о том, что она фея.
-Приехали, - бибикнул Пузя. Этот резкий звук  прервал Ладины размышления.
Друзья решили, что сначала в дом зайдет Сверчок. Разузнает все у домового, а потом они решат, что делать. Домовенок юркнул в дверь дома. И потянулись минуты томительного ожидания. Никто не хотел даже думать  том, что домовой может ничего и не знать. Настя не только дома живет, но и по улице ходит.
Тимка навострил ушки, чтобы уловить шепот домовых. И услышал  вопль Сверчка:
- Как ты мог? Я тебя спрашиваю: как ты мог это допустить?
- Батюшки! Сейчас они подерутся!
 Тимка в два прыжка оказался возле домовых. Однако его взору предстала довольно мирная картина. Сверчок по своей привычке бегал из угла в угол и хватался за голову. Старенький же домовой, забившись в угол, смотрел на него испугано. Не разбираясь, кот схватил обоих за руки и шагнул к Пузе. Еще чего не хватало дома скандалить.
-Как тебе не стыдно, - укорил он Сверчка, - ворвался в чужой дом, да еще кричишь, так что у Пузи, чуть все стекла не вылетели.
Сверчок, только гневно сверкнул глазами. Старый домовой покряхтел и сказал:
- Не ругай ты его. Прав он. Старый я стал. По углам не всякий раз и уберу толком. Был бы у меня внучок такой шустрый как ваш домовенок, так  ничего бы и не случилось. Он вишь какие кренделя выписывает и даже не запыхался.
Сверчок бегал вокруг друзей. Комплимент в свой адрес он пропустил мимо ушей. И продолжал свою пламенную речь:
- Старость – это не оправдание. Дом всегда должен быть в чистоте. Ты его душа или нет? А может ты тоже заразился? -  охнул  Сверчок и пытливого посмотрел на домового.
- Ничего я не заразился, - возмутился старый домовой. - Просто она маскируется. Я к ней, она раз и растворилась. Иной раз думаю, может и причудилось все мне.  Побегаю по дому вроде везде чисто. А она вишь чего дождалась удобного момента и из щели ты и вылезла. Пока я с веником добежал, нырк к Насте в душу, и тонкой пленочкой ее и окутала. А души чужие я чистить не умею, - вздохнул старый домовой.
Друзья ни слова не поняли в этом разговоре домовых, поэтом Лада решила уточнить:
- Она – это кто?
- Серая тоска, - вздохнул Сверчок.
Старый домовой покивал головой.
- Тоска эта серая уж больно море не любит. Она только в душе поселится, а море ее оттуда утянет. Вот и решила тоска забрать у моря самое главное – его сказку.
- Как это можно сказку забрать? – удивился Тимка.
- Да очень просто, - пояснил домовой. – Забралась к Насте в душу и сказала, что нет на самом деле никаких сказок. И Настена своими придумками, только хуже делает и морю, и людям.
После таких слов Пузин мотор рычал не хуже льва. Фее даже пришлось погладить Пузю, чтобы он успокоился и не перегрелся.
-Как она могла поверить в это? – спросила Лада.
- Так серая тоска, она все в доме по углам пряталась. Удобного момента ждала. И вот дождалась. Мама Настина в командировку уехала. Вечер уж наступил, а ее все нет и нет. И к морю не выйти, потому что на улице дождь льет. И подкралась к девочке вечерняя грусть. И грусть это прошла бы без следа, при первом солнечном лучике или приезде маме. Но вместе с грустью просочилась в душу и серая тоска. И начала словами своими ядовитыми обволакивать.
- Так почему же она к морю-то не пошла? Оно бы быстро эту тоску вытащило, - сказал Тимка и растопырил когтистую лапу, показывая, как море бы расправилось с вероломной тоской.
- Маленькая Настена, доверчивая! Сказали ей, что морю от ее сказки только хуже. Она и поверила. Мучается, терзается, а все равно не идет. Боится ему навредить. А тоске того и надо. Она весь Город потихоньку и захватила.
 - Да откуда она взялась такая, тоска эта серая, - возмутился Тимка.
- У-у-у милай, это долгая история. Неужто вам слушать хочется?
Друзья подтвердили, что им не просто хочется слушать, а необходимо узнать как можно больше про тоску. Для того чтобы с ней бороться надо знать, откуда она такая взялась и чего боится и не любит.
Домовой закряхтел:
- Я, расскажу, только, устал уж стоять, присесть бы мне куда старому.
Друзья засуетились. Пузя распахнул дверцы. И удобно устроившись на мягких сидениях, продолжили беседу.
Оказалось, что серая тоска осталась в Городе от первой войны.
- Я ить обе обороны помню, - вздохнул домовой. -  Ох, и досталось тогда Городу. Лютовали враги. Они вишь чего думали: раз-раз и завоюют его. А народ горой поднялся, не хотят Город отдавать. Да и Город их в обиду не дает. Жители ему как дети родные. Тогда один с врагов и придумал: напустил на Город туман серой тоски.  Он-то думал, что  проникнет она в   души людские и все им станет безразлично, сдадут Город и не пикнут.
- И что помогло? – заволновался Тимка.
Домовой стал суровым.
- Нет. Люди до последнего Город отстаивали. Он ведь этот ученый не учел, что пуще всего тоска серая боится тепла и света. Любовь в душе горит ярче любого факела.
- Поэтому Город и выжил да? Как белый лебедь выплыл из изумрудных волн и закрыл своими крыльями жителей? Да? – не удержался Домовенок. Он очень переживал за Город. Для него Город был тоже домом, только большим. Никакая тоска будь она даже самая черная, не заставит его разлюбить свой Домик и отдать его врагам.
Домовой покивал.
- Подняли Город из руин. Когда свет любви согревает, так и все тебе по плечу. Пришла весна, как расцвело у нас все, солнышко выглянуло, сердца людей запели, так тоска эта серая по расщелинам и пещерам и по пряталась.  Иногда только по ночам и выползает. Залезает к человеку в душу во сне, когда он беззащитен.
-Теперь мне все понятно, - сказала фея.- Настя все равно любит море. Просто опутала ее душу эта серая тоска. Надо ее оттуда вынуть  расцветет снова морская сказка. Идем к Насте?
- Ты пока к ней иди, - ответил Сверчок, - а мы подумаем, как эту серую страхолюдину вообще из Города изгнать, чтобы не портила жизнь людям.
Даже здесь домовенок оставался маленьким хозяином. Город - это дом, и поэтому его надо поддерживать в чистоте, чтоб никакая серая тоска не заползла в его душу.
Возвращение сказки.
Настя сидела у окошка. По щекам ее текли слезы. Плакала девочка, и плакало небо за окном. За серой пеленой дождя Настя видела морскую даль, в шорохе дождя ее слух выделял звуки морского прибоя. Если чудес не существует, то почему же так больно прощаться со своей несуществующей  сказкой?
Тихо скрипнула дверь. И комната озарилась загадочным светом. Настя повернула голову и удивлено вскрикнула. На пороге стояла самая настоящая маленькая фея. И озарял комнату свет ее крылышек.
- Крылышки! – прошептала девочка. - Когда-то я тоже мечтала научиться летать. И ты знаешь, мне казалось, что у меня получится.
Она встала на цыпочки и раскинула руки:
- Вот так раз! И полететь!
Ладин серебристый смех разнесся по комнате, и тоска занервничала, заворочалась в Настиной душе. Фея же сказала:
- Конечно, получится! Вырастут у тебя крылышки и полетишь.
-Не верь ей! Она все врет! Никакая она не фея! – зашипела тоска.
Однако Настя ее не слушала:
- Правда!? У меня будут крылья? – глаза Насти заблестели.
- Честное слово! Это ты пока маленькая и твоя сказка у берега. Подрастешь, и сказка твоя морская разлетится по разным Городам. Если где-то что-нибудь случится, то как ты туда попадешь? Для этого феям и нужны крылья, чтобы всегда и везде успевать в своем сказочном пространстве.
Словно ручеек журчала Лада, а Настя вдруг нахмурилась:
- А разве сказки существуют на самом деле? Это же просто мы их выдумываем и все! – засомневалась Настя.
Только серая тоска успокоилась, как фея снова испортила все ее планы.
- Сказки существуют, пока в них верят!
- Мерзкая девчонка! Кто тебя сюда звал? Как тебе не стыдно врать? – взвилась от возмущения тоска.
- Я не вру, - спокойно ответила Лада. – Я и мои друзья, доказательство того, что сказки на самом деле существуют. И мы приехали в гости к Настиной морской сказке.
- Правда-правда? А откуда вы узнали про мою сказку? – удивилась Настя
- Сказки все друг про друга знают! В одной беда, другие ей на помощь спешат.
- А какая у моря беда? – испугалась Настена.
- Так ты к нему не ходишь, сказка его потухла. Разве это не беда?!
- А ты тоже морская фея?
- Я лесная, и ты знаешь, никогда не видела моря. Хотя мне говорили, что сверху, мой лес очень похож на него.
- Никогда не видела моря? Такое бывает? – поразилась Настя, - Тогда скорее бежим к нему. Оно у меня, знаешь какое…Оно такое… Самое-самое лучшее, ты его увидишь, и сразу полюбишь!
Кода феи уже добежали до моря. Настя резко остановилась.
- А море сильно на меня обижается? Я же испугалась, что ему хуже станет. Если бы я знала, что оно так тоскует, так я бы ни минутки не сидела. И дождь бы меня не остановил. Но она мне говорит: «Слышишь как море шумит? Это оно радуется, что от твоей сказки избавилось!».
Лада даже ногой топнула. Вот уж Тимка со Сверчком зададут этой серой тоске, за то что она так детей обманывает и сказки губит. Насте же она ответила:
- Оно совсем-совсем не обижается!
И раскинув руки, Настя побежала к морю. Все быстрее и быстрее. И навстречу ей неслась золотисто-зеленая волна.
- Я пришла! – прокричала Настя.
И казалось, что на скалу, где она стояла, выплеснулось все море. Огромная волна накрыла девочку и забрала с собой остатки серой тоски. Над морской гладью разносился Настин счастливый смех.
Солнечные лучики, толкаясь и переплетаясь, раздвигали тучи, чтобы посмотреть на это чудо. Непослушные солнечные зайцы радостно прыгали на волнах. Сверху тучи распихивали лучики, снизу слепили зайчики, отражаясь от волн.
- Нет! В таких условиях я работать не согласна, - пророкотала самая грозная туча с тремя подбородками. – Мне говорили, что здесь идеальные условия работы: все печалятся, солнышко бледное. И что я вижу? Лично я не намерена терпеть эту солнечную чехарду.
Подбирая все свои лоскутки облаков, она важно поплыла подальше от этого обманчивого места.
- Лети! Лети! - радовался ветер. Он разрывал тучу на маленькие тучки и гнал их по небу, словно фантики от конфет.
И радуясь солнечному блеску солнца, никто и не заметил, что Настя уже летит над морем. Счастье – окрыляет, особенно, если ты маленькая фея!
Защитники Города.
Тимка с домовыми и Пузей, ездили по Городу искали места, где прячется серая тоска.
- Щели тонкие и глубоко там. Ни один солнечный лучик не проникает. Как же пробраться и вытащить ее оттуда? – пригорюнился Тимка.
- Может ветер сможет? – спросил Пузя.
- Если бы смог давно бы разогнал, - ответил ветер, - если бы ее оттуда выгнать. Уж я бы ее над морем разметал в разные стороны. И если чтобы и попало в море, так то бы перевоспитало.
 Пока ехали, Тимка смотрел на Город и думал, что первое впечатление может быть обманчивым. Бросишь взгляд, и решишь: город как город. Простой и непритязательный. Пузя вез их по запутанным улочкам, мимо каменных домиков. Только это была величественная простота. Благородная душа не признает пестрых шелков ничтожества. Она прекрасна сама по себе. Коту подумалось, что Город – это жемчужина, которая прекраснее всего смотрится в обрамлении моря.  Цветущие деревья, блеск моря, солнечная тишина, тепло песка все это открывалось друзьям. Город распахивал объятия и улыбался.
- Кто же может помочь тебе? – спросил Тимка у Города.
- Может быть он, - прошелестели листья деревьев и ветки раздвинулись. Под деревом с блаженным выражением на морде спал обыкновенный уличный кот. 
- Ура! – завопил Тимка и упал с кресла
-Ты чего? – удивился Пузя, - Я аж вздрогнул, так и врезаться во что-нибудь недолго!
-Тормози! Скорее тормози! Я нашел наше тайное оружие против серой тоски! - ликовал Тимка.
Вылетев из автобуса, Тимка бросился к мирно спящему кот. Он не слишком любезно растолкал своего уличного сородича:
- Вставай, лежебока! Дело есть!
- Мяф! Ты кого это лежебокой называешь? Честного кошачьего флибустьера? – поинтересовался кот, лениво вытягивая вперед лапы с выпущенными когтями.
- Ты вместо того, чтобы мне тут свой маникюр демонстрировать, собрал бы команду. Как раз такие: честные и бесстрашные нужны.
- И кому это мы нужны? Мы сами по себе ходим, бродим. И служить никому не будем.
- Не служить, а помочь. И не кому-то, а Городу!
Кошачий флибустьер сразу вскочил, шерсть вздыбил, глаза заполыхали как два изумруда:
- Мау! Кто посмел обидеть наш ГОРОД?
На военный призыв Мау! Примчались коты с соседних улиц, подошли домовята, тихонько подъехал Пузя.
Под раскидистым платаном дружно и разработали план.
- Это мы можем, ответили коты. Мы сквозь пространства ходим, поэтому узкие щели, для нас не преграда.
- А как заразит вас эта тоска серая? – заволновался Сверчок.
Коты засмеялись:
- Не заразит. Мы ее замурчим. Она нашего мурлыканья пуще всего боится! В нем очень много нежности и тепла. А в темноте мы даже немного светимся, когда мурлыкаем. Вымурчим ее из щелей всех и пещер, а ветер разгонит.
- Главное, чтобы она снова не завелась! – сказал Тимка
- Ты не волнуйся Тимофей! Возвращайся в свою сказку. Спасибо вам друзья за помощь, а дальше мы уже сами. Нам открыты все пространства Города, так что вычистим.
И с ленивым выражением усатые, полосатые разошлись по  городским улицам  и  тропкам. Никому и в голову не приходило, глядя на них,  что это не просто самые надежные стражи этого приморского Города, но и творцы его сказочного пространства.
Возвращение домой.
Вот и все. Друзья стояли на берегу, прощались с Городом и морем. К ним бежала маленькая фея Настя, и ее крылышки блестели на солнышке.
- Вот! Это вам от нас  морем! -  она протянула ракушки. – А это специально для Тимки.
На шею коты как медаль повесили Куринного бога. Это был не просо камешек с дыркой. В нем море вымыло небольшие пещерки. Не поймешь ни то камень, ни то рапана.
- К уху поднесешь и меня услышишь, в руке сожмешь и подумаешь о чем-то, я все твои мысли услышу, - прошелестело море.
- Немного грустно расставаться, - сказала Лада, - но мы же еще встретимся?
Настя держала Ладу за руку и улыбалась:
- У нас с тобой одна сказка! Мое море шумит как твой лес! А твой лес, сверху похож на море! Мы всегда будем вместе!
Солнышко село в море, и, словно пытаясь его догнать, Тимка шагнул за ним к морю. Шаг! И их уже согревает огонек в окошке Домика.
- Пришли! – Домик начинает светиться изнутри.
- Домик! – Сверчок радостно топочет по ступенькам, бегает по комнатам. – Дома! Я дома!
Проходит первая радость встречи и домовенок не теряя времени начинает проверять все уголки и закоулочки.
-Ты что-то ищешь? – спрашивает Домик.
- Я проверяю, не спряталась ли здесь подлая серая тоска.
Домик радостно заскрипел:
- С той поры, как я научился летать, ей здесь нет места. И солнечный фонарик разгоняет не только тоску, но и страхи. Я всегда когда вас жду, думаю только о хорошем!
- Это замечательно, - зевнул Сверчок. И уснул на печке. Правда во сне он бормотал:
- И лес надо проверить…Овраги, пещеры… Нет ей серой места в нашей сказке.
Тимка и Лада так и уснули на крыльце. Благо погода была теплая. Тихо ухнул от радости совенок, увидев, что вернулась фея и Тимка. Но деревья на него зашумели, чтобы не будил путешественников.
Шелестят листья, шепчутся звезды и в такт этой колыбельной качается каждая травинка в лесу.
И только Домик с Дядюшкой Тополем тихонько вздыхают:
- Повзрослели наши дети!
- И впереди у них совсем другие сказки! – говорит Тополь. Их веточка уже выросла в большую и самостоятельную сказку.
Домик хоть немного и грустит, но  понимат: как бы не менялась сказка Тимки и феи, им всегда нужно будет светящееся окошко. Сказки живут в детстве. Детьми же мы остаемся до тех пор, пока сквозь все ненастья нам светит окно.